Все схвачено или корпоративная солидарность

     Вдруг вспомнил   знаменитую     миниатюру Аркадия Райкина «Но рыба в Каме была». Припоминаете? Нет?  Ну как же!!!
    -Эпоха  была жуткая, просто жутчайшая эпоха. Настроение было   гнусное  и атмосфера  была  мерзопакостная. Но, тем  не менее, рыба в Каме была!

     Это я к тому, что все  познается в сравнении.
     После того, как  у нас   официально  отменили  цензуру, бдеть  за журналистами  стали  еще  строже. Объясняется сей  парадокс довольно просто – функции цензоров возложили на  редакторов.
     Они, правда, в той или иной  мере и прежде их выполняли, но теперь, похоже, работа эта стала   для них основной, первостепенной  обязанностью.

     Руководителей газет и журналов  все чаще  начали  собирать  на инструктаж  в «высокие  кабинеты», где потом  там же  им устраивали   «разбор полетов» с оргвыводами  для  непослушных, чтоб другим неповадно было.
     Таким  образом,    редакторов-либералов  вскоре извели на нет, а  оставшиеся  «демократы» стали работать с двойным  усердием: за себя и за того парня, то есть за цензора.
     Так что  де-юре  намордник цензуры  с прессы сняли,  а де-факто  - доморощенных  бультерьеров   при  этом  «забыли»  взять на поводок. 
     Вот с той поры они  изо всех сил стараются  быть святее самого  папы римского, и  на поверку  оказались  еще более  злобными, чем  чиновники  из ведомства незабвенного  графа  Бенкендорфа и их преемники.

     В  те благословенные времена судьба занесла меня в командировку в славный  город Чирчик - крупный промышленный центр, что в тридцати километрах от Ташкента.
     Иду я  мимо   знаменитой общеобразовательной  школы  №9 (славилась  она тем, что  ее  ученики были  победителями многих  предметных олимпиад ),  и  вдруг взгляд  мой упирается  в нарисованную  прямо  у входа в этот храм знаний  нацистскую  свастику. 
     Здоровенный  такой черный  паук  нагло  сидел на стене,  хищно взирая  на снующих    туда-сюда  школяров, их родителей, педагогов  и просто прохожих. Не заметить его было невозможно, но все деловито проходили  мимо, не  обращая  на  страшилище   абсолютно  никакого внимания, как будто  привыкли.

     Ни в учительской, ни в кабинете директора никого не  было. 
    -Все на занятиях, - объяснила мне дежурившая в  приемной пожилая женщина, то ли вахтер, то ли уборщица.
     Я торопился на заранее оговоренную встречу, поэтому передал через нее директору свою визитку и попросил  перезвонить мне.

     Прошла неделя, звонка из Чирчика так и  не  было.
А еще через несколько дней, в выходной, мы семьей поехали   туда  навестить родственников. Естественно, ноги  сами понесли меня по  известному адресу.
     В воскресенье  школа  была закрыта, но … паук  сидел на прежнем месте -  нес свою вахту.

     Понедельник   начался  со звонка в Чирчик.
     На этот раз   директор сама взяла трубку. Я представился. Диалог у нас получился интересный.
   - Скажите, пожалуйста, вы на работу через окно лазаете?
   - Что за странный вопрос?
   - Если  входить в школу через дверь, то невозможно не заметить  свастику  на  стене.  Больше недели она там «красуется». Сотни ребятишек и десятка три  педагогов  ежедневно проходят  мимо, неужели  ни у кого глаз не царапнуло?
     На том конце провода   напряженно   молчали.
   - Вы  смотрели фильм «Семнадцать мгновений весны»? -  прервал я затянувшуюся паузу.
   - Да, конечно! - настороженно  ответила  моя собеседница, ожидая подвох.
   - Помните  слова  Мюллера:   «Если через пятьдесят лет кто-нибудь, где-нибудь поднимет руку с приветствием «Хайль!» - знайте, там нас ждут!»?  Нацистская свастика, которая неделю   красуется  у входа в школу,  сегодня   есть  ни  что иное, как  сигнал: «Мы – здесь!».
 
     Заслуженному учителю  и  педагогу-новатору  нечем  было крыть, но и   отмалчиваться далее невозможно.

    -Только не надо обобщать, пожалуйста! - пошла она в наступление. - Неужели  мазня  какого-то недоумка  может перевесить  многолетний  кропотливый труд  нашего педагогического коллектива? Вы просто ищете  «жареные»  факты!

     Продолжать  разговор не  имело  смысла. Я тут же  перезвонил  мэру   Чирчика  и обо всем  ему рассказал.
     Глава городской администрации  заверил, что не оставит без внимания этот случай, но дальше повторил слово в  слово  про « мазню недоумка»,   «кропотливый труд педагогов»  и  «жареные  факты». Как будто подслушал.


     Тема все отчетливее вырисовывалась.  Я сел писать. 
     Не прошло и пятнадцати минут,  как меня вызвал к себе  Главный.  Судя по тому, что  начал   он без предисловий, было ясно: кто-то уже    «подстелил  соломку»:
   - Чирчикский  случай, конечно, возмутительный, я переговорю с кем надо,  разберутся. Но не будем делать из мухи слона, - и, выразительно  посмотрев на меня, подытожил –  С материалом  спешить не  стоит.  Все!

     Он  был  из  тех  самых  « новых  демократов»-доморощенный  бультерьер,  которого  спустили с поводка, предварительно  сняв намордник.
Поэтому  спорить было   бесполезно.

     Статью я отнес в другую газету,  редакция ее располагалась этажом ниже. Там с интересом прочитали.
    -Старик, ты молодец! Такое, конечно же, спускать нельзя! Если  будет  еще  что-то подобное  неси, не раздумывая, договорились?!

     …Не успел я  вернуться  с  обеда    к себе  в кабинет  как  меня  срочно затребовал  шеф.   
      Перед ним лежал материал, тот самый, что я  оставил в соседней  редакции  час назад. Протянув  листы, редактор подчеркнуто вежливо заметил:
     -Пожалуйста, будьте внимательнее, не оставляйте  свои  документы  где  попало!