СОН В РУКУ

   Анне Максимовне – 82. Она, как сама говорит, неунывайка. Хотя поводов для уныния в жизни было предостаточно: одно военное детство чего стоит. А может быть, именно это военное детство и выковало такой всепобеждающий оптимизм, который не оставляет шансов для нытья ни по поводу плохо слушающихся коленных суставов, ни упавшего зрения: нитка попадает только в иголку с сантиметровым ушком. Но попадает ведь, и пусть нитка – толстая, как бечевка, но дырок у Анны Максимовны сроду незашитых не было.

   Другой повод для печали – редкие приезды родных. Всех она на ноги подняла, когда без родителей остались: и Лидушку – среднюю сестру, и Васеньку – младшего брата. Теперь у них семьи, внуки. А у нее – они семья. То, что не навещают – так некогда: заботы. Тут не печалиться надо, а радоваться: жизнь идет бодро и ярко, как в песне «Нас утро встречает прохладой». И не о чем ей сожалеть: была бы своя семья – на родных бы сил не хватало. Да и не встретился ей другой такой, как Андрей, а Андрея война в мужья взяла.

   Антоша все подробности жизни Анны Максимовны знает наизусть. Он их записывает. Жаль – начал не сразу, надо было с первого разговора: с того дня, когда она его (в благодарность за поднятую на четвертый этаж сумку с провизией) чаем напоила. Что-то он по памяти восстановил, конечно, но колоритные речевые обороты, увы, подзабыл.

   Антон – студент автодорожного техникума: машины – его страсть. Специальность – «Организация перевозок и управление на транспорте». Вещь: то, что надо! Будет знать все «железные» масти и породы - от «пони» до «мустангов».
 А пишет он «для души», которой почему-то хочется не только в накрученных тачках разбираться, но и в людях. БабАня (здорово он сложил!) – «неиссякаемый источник знаний» в этом деле. Странно, но то, что она в 4.823 раза его, Антона, старше – не мешает почему-то. Он даже подумал: а может, ему в душе тоже под 80? Или ей где-нибудь за 20 (все-таки БабАня постарше)? А еще мысль: может, у душ человеческих другие возрастные категории: по их меркам 65 лет – не разница?

   Первый раз, когда до него доперло, что надо записывать, было на площадке между третьим и четвертым этажами. Они тогда с Леркой поцапались из-за Билана: Лерка от него прется – а с чего, спрашивается? Сладенький, дерганый: и не «поп», и не «хоп». То ли дело Ксандра - читает круто, поёт нормально, тексты грамотные. Значит, Лерка надулась, губу закусила. На подоконнике кошка из 42-ой сидела: Лерка решила ее погладить. А Кошка (ее так зовут, между прочим) к нему, Антону, перешла. Лерка совсем губы скривила, а тут БабАнь из квартиры выходит (в супермаркет, потому что со своей тряпочной сумкой). Глянула (- Добрый день, молодежь) – и ему: - Не знала, Антоша, что ты кошек любишь (он Кошку за ушком чесал, раздумывая, как с Леркой помириться: не из-за дурацкого же Билана ссориться?).
- Не люблю я кошек, БабАнь, - пробурчал он, а БабАня с улыбкой: - Не любишь – зачем же гладишь?
Фраза! На все случаи. Еще нравится вот эта: «Родиться хорошим легко – остаться трудно»… В общем, БабАня – forever, на все случаи.
 - Когда–нибудь, - решил Антон, - я про нее книжку напишу: обдумаю все получше – и напишу. Я уже и название придумал: «ЧелобабАнечки».

   Новый год. Любимый праздник. Даже в военное время про него не забывали. Анна Максимовна до сих пор помнит, как мама каждому по целой картофелине дала в хрустящей пропеченной кожице. И по кусочку сахару. За сахар ей пришлось на рынок папины часы отнести. Папа в письме велел так сделать. То письмо было предпоследним, последним другой треугольник принесли: «…в боях под Калугой… пал смертью храбрых…».
   Анна Максимовна посмотрела на свой богатый стол: и салатик, и мандарины, и «Мишка косолапый» (вдруг Антоша зайдет? Он любит). Компот вместо шампанского (не хуже и полезнее). Торт в этот раз покупной – научились вкусно печь. Что еще? Сахарок на тарелке рядом с иконкой. Все готово.
   Куранты начали отсчет последней минуты. Анна Максимовна налила компот в красивый бокал и приготовилась пожелать всем здоровья и счастья, а себе не стать никому обузой. Жить еще не надоело, но и о смерти забывать не стоит. Кто ее знает: может, рядом сидит? Пусть знает, что ее помнят.

   Прозвучал гимн. Все, звук у телевизора можно выключать. Анна Максимовна покушала, глядя на «веселые картинки», потом отнесла свою тарелку на кухню и забралась на диван, вытянув ноги: по «программе» - встреча с прошлым. В Новый год она всегда рассматривала свои альбомы с фотографиями. За окном «стреляли» петарды, с экрана беззвучно смеялись веселые люди: время радостно набирало обороты нового года жизни.
   Фото в альбомах «Лидочка» и «Васенька» были яркими, цветными, полными поездок, застолий, детских улыбок и красочных поз всех вместе и по одиночке. Как она-то хорошо всегда выходит на таких групповых снимках, а! Светится лицо: вот что значит – родные!..

   Альбом «Память» - черно-белый (черно-серый, черно-желтый). Анна Максимовна вглядывалась в каждую фотографию не спеша, вспоминая подробно все, что касалось и самого снимка, и лица, смотревшего на нее из прошлого. Мама, папа, дом с палисадником, она со смешной, криво постриженной, челкой.
  Фото Андрея в спортивной форме: сатиновые синие (на снимке-то черные, но она помнит, что синие) шорты и белая тенниска. Сзади – море: они тогда купаться бегали. Андрей фотоаппарат у кого-то выпросил, учил ее снимать…
  Анна Максимовна закрыла глаза, вспоминая тот день.
- Знаешь, Анка, я ведь тебя не со зла пулеметчицей дразню, - говорил Андрей, шагая по кромке прибоя. – Просто ты такие большущие глаза делаешь, когда сердишься! И потом, что плохого, что пулеметчица?!
Она действительно возмущалась, «выкатывая», как мама говорила, глаза, но… так ей нравился Андрейкин смех, что готова была их не «вкатывать» да хоть всю жизнь.
- Ну ладно, не злись! – Андрей, довольный, улыбался, - хочешь, я тебе подарок сделаю? Он зашел в воду поглубже, высматривая «сокровище» на дне. Наконец, выбрал крупную витую ракушку: - Держи! Будешь море на ночь слушать…

  Антон вошел в квартиру Анны Максимовны, легонько постучав. Дверь была не заперта. Мерцала елка разноцветными огоньками, беззвучно пел в костюме Алладина Киркоров на экране телевизора. Анна Максимовна мирно спала, держа на коленях раскрытый альбом. – Фотография ее погибшего Андрея, - узнал снимок Антон.
- Она рассказывала, что очень жалко до сих пор ту ракушку, что этот Андрей подарил. Во время переезда потерялась…

   Потихоньку, чтобы не разбудить БабАню, Антон вышел, но вскоре вернулся. Он положил на фотографию взятую у себя крупную черноморскую ракушку (из Анапского лагеря привез сто лет назад): - С Новым годом, БабАнечка!
Потом выключил телевизор, взял со стола «Мишку косолапого» и, хитро улыбаясь, попятился из комнаты: - Интересно, что БабАня подумает, когда проснется?