В городе

После описанного случая с бельчонком Анатолий, встретивший ребят у деревни, женился на учительнице местной школы и уехал к ней на родину. Ну, а что произошло с Васькой? Родившийся в начале 1960-х годов, он благополучно окончил родную школу. У него, как и у его сверстников, не было сомнения, куда поступать. Учился он посредственно, несмотря на увещевания мамы, поэтому, не раздумывая долго, поступил в Петушинское профессионально-техническое училище. Многие более взрослые, чем он, ребята оканчивали его и устраивались на работу, а поработав, получали жильё, женились и заводили детей.
Василию повезло: в этом году пустили рейсовый автобус почти до его деревни. Праздновали 50-летие Великой Октябрьской революции, и Василий в составе колонны прошёл у здания администрации города, чему он был чрезвычайно рад, и о чём потом всем рассказывал.
Учёба в ПТУ его не напрягала, он старался. И с ребятами в группе находил общий язык, несмотря на женское воспитание. У него не было отца: мама, уехавшая искать счастья в город, через два года вернулась к родителям с Васькой и устроилась в колхоз дояркой. Домой она кавалеров приводить стеснялась, да и не принято это в деревне было, а когда Васька подрос, то уже перед ним было неудобно. Так и осталась она одна с Васькой. Её отец, вернувшийся с фронта с осколком около сердца, прожил недолго. Умер он вскоре после войны, когда решил наколоть дров для печки. Видимо, осколок тронулся с места, и участник Курской битвы приказал долго жить…
Вот поэтому Василия и тянуло к старшим. Он видел, как мама и бабушка ухаживают за скотиной, моют, стирают, вяжут, а ему хотелось пилить, строгать, куда-то идти и что-то делать.
Время учёбы пролетело незаметно. Утром его будила мама и, позавтракав, он бежал на автобусную остановку. Там уже было немало людей, и Ваське стоило большого труда найти в автобусе свободное местечко. Так, день за днём, пролетело три года учёбы, и вот он уже стал дипломированным слесарем-сантехником.
В наступившие 1970-е годы в стране ощущался дефицит специалистов рабочих профессий, и можно было устроиться в Москве по лимиту. У Василия было несколько знакомых ребят и девушек, которые, поработав определённое время на рабочих должностях, получали прописку, квартиру и, перейдя на другую работу, продолжали жить в столице.
Мать Васьки перед его отъездом в Москву сходила к Василию Ивановичу и попросила его похлопотать за сына. Тот, конечно, согласился, а потом в течение двух лет всё приходил к Васькиной матери то за яичками, то за молоком. А если ничего не было, то не брезговал и картошкой – брал, сколько надо, и приговаривал: «Она ведь у вас натуральная, без удобрения».
Но, как бы то ни было, а Василий в Москве устроился: работал по специальности и жил в рабочем общежитии. Правда, к городской жизни он привыкал долго. В деревне было всё понятно: если соврал, то тебе уже никто не верит, и относятся люди к такому человеку настороженно. Когда он приходил в дом к приятелю, его угощали пирогами или, на крайний случай, давали конфетку. А в огромном городе всё совсем не так: люди вокруг мелькают, как в кино, и каждый – сам по себе.
Василий приезжал в деревню каждую неделю, не забывая привозить гостинцы маме и бабушке. Не один и не два раза он плакал – так ему не хотелось ехать в этот ненавистный ему город, только что поделаешь – надо. Иногда он думал: и что за мышление у людей такое? Говорят: «Вон, у Машки-то, дети в городе живут!». Словно город, в их понятии, это манна небесная…
Но постепенно и Василий становился городским жителем. Мама часто ему говорила: «Что зря каждую неделю в деревню-то ездить, деньги тратить? Ты уж давай, думай, как дальше жить в городе».
Прошло три года с тех пор, как Василий приехал в город. Постоянно  заходя в ближайший магазин за продуктами, он приметил работавшую там молодую круглолицую брюнетку и часто посматривал на неё. Но случая познакомиться и поговорить всё как-то не представлялось, да и не было в этом смысла.
В школе Василий дружил с девочкой Леной. Лена ему очень нравилась, они встречались, но Василий, боясь её обидеть, даже не пытался её обнять, не говоря о поцелуях. И однажды, когда он уже учился в ПТУ, Лена сказала ему: «А знаешь, Вася, мне Олег предложение сделал». Вместо того, чтобы возмутиться таким коварством, Василий смущённо спросил: «А как же я?». На что Лена ответила: «Будем друзьями». Вряд ли это была бесхарактерность – скорее, сказывалось женское воспитание.
Вот и сейчас в магазине симпатичная продавщица спросила его: «А тебя как зовут?». Он ответил. «А меня зовут Таня, - улыбнувшись, сказала девушка. И сама предложила: «Давай сходим в кино». С этого всё и началось. Уже через полгода Василий, приехав домой, объявил, что женится. И рассказал родным, что его будущая жена Таня приехала в столицу из Калужской области. Как и он, Таня – лимитчица и живёт в общежитии.
Мама, как всегда, заплакала и запричитала: «Вася, ты такой доверчивый! Смотри: обманет она тебя, вокруг пальца обведёт!». Но Василий, следуя наставлениям Татьяны, стоял на своём. А собираясь уезжать, попросил: «Мама, ты мне дай на свадьбу немного денег, а мы с Таней тебе отдадим».
Что для единственного сына не сделаешь! Сняла мать со сберкнижки две тысячи рублей и отдала сыну, приговаривая при этом: «Ладно, мы жили плохо – пусть дети поживут хорошо».
Перед свадьбой Василий привёз показать Татьяну матери. Татьяна была уже беременная, но подкрасилась, приоделась. И Василий, гордый, что у него такая жена, ходил с ней под ручку и, встречаясь с жителями деревни, говорил, кивая на Татьяну: «Это моя жена!».
Материнское сердце не обманешь и, улучив момент, она напрямую спросила у сына: «А твой ли у Тани ребёнок?». Василий, смутившись и покраснев, даже не знал, что и ответить. А мать, схватившись за сердце, ушла за печку и заплакала. Татьяна, почуяв недоброе, заторопилась уезжать, забыв при этом пригласить мать на свадьбу.
Свадьба была в ресторане – так захотела Таня. А то, что на неё не пригласили маму Василия, она объяснила просто: «Знаешь, Вася, от твоей мамы пахнет силосом и навозом – так, пожалуй, и все гости от нас разбегутся». Василий хотел возразить, но Танины подруги, тоже продавщицы, в один голос вторили ей. И  Василию волей-неволей пришлось сдаться.
Татьяна сначала переехала к Василию в общежитие, им дали комнату. А затем, похлопотав и подмазав, где надо, молодожёны получили двухкомнатную квартиру. Мама Василия сначала очень сильно переживала, понимая, что её сына просто используют, но потом смирилась, решив: «На всё воля Божья», и уже не увещевала его.
Вначале Василий был словно в мороке каком-то, но после рождения второго ребёнка он постепенно начал понимать, что дом – это не четыре стены. Дом – сакральное место для каждого человека, где он чувствует себя защищённым и нужным. Василий хотел было заняться детьми, а ему говорят: «Не твоё это дело – дети, иди лучше руки помой, а то от тебя дурно пахнет».
Сначала дети вроде бы тянулись к нему. Но жене, приходившей с работы то с тортом, то с яблоками, было легче добиться их любви. А что он мог принести им, кроме гаек да шурупов? А тут и апельсины, и мандарины…
Так постепенно Василий начинал осознавать, что семья, которая должна объединять людей, распадается на части. Да и в его жизни произошли перемены. Мама, к которой он почти перестал ездить, умерла, её похоронили. И Татьяна, в которой, похоже, была заложена коммерческая жилка, продала дом и купила уже подросшему сыну машину.
К тому времени они уже жили в трёхкомнатной квартире. В одной комнате жила дочь, которая, не доучившись, бросила техникум и, прожив какое-то время в гражданском браке, вернулась к маме. А сын, окончив школу, поступил в институт, но в силу лености к учёбе был отчислен. Его хотели забрать в армию, но мама Таня, переполненная родительскими чувствами, откупила сынка аж за 200 тысяч. Вот он и сидел на шее у мамы, поигрывал на компьютере.
Наблюдая за происходившим в доме, Василий уже давно решил, что это – не его жизнь, и ему нужно что-то предпринимать. Он пробовал пить, но его мучили головные боли, и всё тело ломало. Ему начали сниться сны, будто бы он ходил с ребятами на рыбалку. А рыбалка заключалась в следующем: в реке, где коряги, он мутил воду, а ребята, кто постарше, потихоньку подводили руки к плотвичкам и вытаскивали их. Или в илистом дне они находили вырытую раком нору, и кто-нибудь, нырнув, засовывал туда руку. Рака, уцепившегося за руку, вытаскивали из норы, и он становился добычей ребят.
Василий ещё застал то время, когда ребята угоняли лошадей в ночное. Ему всегда доставалась самая тихоходная лошадь Малышка, но и ей он был чрезвычайно рад…
Так постепенно трещина в семейных отношениях становилась всё шире и шире. И Василий, к этому времени уже пенсионер, решил вернуться на родину. Прожив с женой более 40 лет, он так и не привык к её привычкам. Вокруг него было много людей, но ему не с кем было поговорить. Всё сказанное им перевиралось, передавалось и возвращалось к нему в искажённом виде.
Для себя Василий решил: всё, хватит. Пожил в столице – поеду на родину. Не буду дожидаться, пока мой прах в урне привезут на кладбище и зароют в чьей-то могиле. А к этому он готовился уже лет десять.
К тому времени Василий скопил необходимую сумму на покупку пусть не хорошего, но добротного дома. Он попытался поговорить о том, что его волновало, с детьми, но они - то ли не слышали его, то ли не хотели слушать. И отвечали: «Знаешь, езжай, куда хочешь, и делай то, что хочешь, только не мешайся под ногами».
Разговаривал он и с Татьяной, с которой уже не жил лет пятнадцать. Она сказала: «Знаешь, Вася, ты всегда выполнял в семье роль женщины, я сама за себя и за тебя всё решала. Проживём без тебя. Не жди, слёз не будет».