Поваренная книга мертвых

                Подарок для Глеба Павловского, " Эхо Москвы "
     Проспав посреди удушающего раскаленного марева нынешнего лета почти сутки, я мутил первую, самую вкусную чашку кофе, тихо - тихо напевая святые строчки из Паука Троицкого, мысленно вознося хвалу неведомым богам генеалогического гносеологизма и эсхатологической коммунизмы заодно, внутренне торжествуя от собственной несхожести со страной, распластавшейся в изнуряющей даже кожу духоте, действительно, если Русь просыпается от тяжелого сна, то я, став каким - то окончательным пациентом после долбанного кровотечения, в ближайшее время ну никак не похожу на огорчившуюся на весь белый свет державу, набирая гемоглобин или как там эту чепуху именуют именно во время сна, не тяжелого, не кошмарного, а наоборот, сладкого и истомного подарка судьбы и природы, о котором мечтал почти год, высокоблагоразумно отвергая бесплатные рецепты на фена и тазепамы, предложенные сострадательной докторицей, не понимающей, что даже эти обрывочные подобия сна, в которых я бултыхался, окунаясь на пару часов и вновь восставая в самом центре занесенной снегами плоской, как груди еще не выросшей Дакоты Феннинг, равнины, ходил и скрипел недовольным январским сверчком, отсчитывая необходимые минуты, ставшие медицинским режимом, чтобы наскоро проглотить в гудящую голову пригоршню таблеток да и заново отрубиться на все те же пару часов, проснуться, злобно катая ставший привычным горький привкус лекарств с языка до неба, шоркаться без смысла и цели, постепенно настраивая вялый мозг к продолжению банкета, что - по - любому - обнаружится ушами правильного Белого Кролика в каком - нибудь из аккаунтов моих виртуальных друзей, несмело высовываясь самой опушкой из Твиттера сестрички или нагло выпирая всемогуществом нолей и единиц из винтажной фотки какой Брижжит Ляйе, подмигнет и поманит в любую сторону, обещающую хотя бы на час - два - три помочь забыть невеселые перспективы медленно тянущейся к могиле действительности, целиком утрамбованные теми же лекарствами, горечью во рту, гулкой, как пустая бочка от стухшего за ненадобностью пива, головой, заполненной мыслями и фантазиями, что никогда и не рождались ранее,благословенны ; в общем, начав даже слегка пританцовывать, внимательно отслеживая своевременные покачивания и головокружения от успехов, передвигался я по кухне как некий кощунственный робот - пришелец, опаленный по хрому корпуса радиоактивной волной взаимопонимания в игре, оживляющей международную Кэрри Фишер, даже на небесах уставшую наблюдать тупость разноцветных балаклав, видимо, неким цыпленком - табака Ярмольника или кошельком шепелявости обещающих забронзоветь навсегда, будто гениальное руководство нашего бессмертного тренда из опухших щек и заплывших зенок, надоевшего уже, кажется, всем и , действительно, проще забить на гада и не обращать внимания, оставив лежать того в середине чорной космической дыры Риддика из гениальных побед, увенчивающих хитрые планы пару раз в сутки, когда столь же заплывший величием Станкевич выскочит штопором от любой консервной банки на любом из телеканалов и захлебывающимся от гнева и радости голосом поведает соскучившемуся чутка населению о самоновейших ультразвуковых мультфильмах и избыточных нанотехнологиями танках, угрожавших спокойствию Виндзорского дворца между Вэником и триллером Джексона, бесконечными юридическими крючкотворствами вводя в искушение законопослушную чеченскую диаспору восстать наконец в заболоченной дельте Темзы и прервать, во имя всего святого, Монтрезор !, это нескончаемый один абзац, алфавитным индикатором знаменующий о постепенном восстановлении автором сил и средств к продолжению кажущейся совершенно неоправданной и бессмысленной жизни, Провидением вместившейся в квадрат постели с разноклейчатыми пластиковыми пузырьками, спецназовским отделением лабораторных инноваций теснящихся у меня на столе, где они, соседствуя с бутылкой кипяченки, яблоком, пачкой сигарет и плюшевым мишкой время от времени танцуют летку - енку, обещая еще полсуток жизни, которуя я, сам не понимая, зачем и для чего, определил в радость тем из своих читателей, что никогда не прорвут информационную блокаду Кубы демоническим по глупости эфиром на  " Первом ", а обнаружив въяве свои ничтожные проблемы из забытого взноса по кредиту, требующего смены обода от  " Мицубиши " или явственной по блеску зрачков менеджера по продажам и мерчендайзера сущего угрозы увольнения, откроют очередную сказочку на почвенном сайте  " Проза ру " и узреют истинные беды и проблемы еле живого, но живого, автора, веселящего сам себя и хохочущего в голос над собой перед оскаленным ликом таящейся у порога, недовольно кривящейся и уставшей уже ожидать этого гадкого скомороха по ту сторону, где за накрытым столом чинно и блинно восседают Летов, Науменко, Ботичелли и Войнович, свежеприбывший к последнему приюту всех альпинистов, когда - то давно положивших себе за данность обязанность веселить и развлекать несчитанные и неустановленные массы читателей, зрителей, пользователей, не желающих наблюдать беснование балаклав вокруг залепившего глаз видеокамеры автора сказочек, упорно и ответственно не селфящего свою физиономию очкастого дегенерата и унтерменша, хотя явное уродство - лишь одна из причин нежелания снять противогаз, не говоря о синем костюме химзащиты норвеговских трешеров, в пику Пауку Троицкому, чья песня и водила меня по кухне забавными волнами нескончаемого абзаца, выпустивших недавно новый альбом, прикрывший за неактуальностью и дурновкусием  " Богиню морга ", пэтэушно пугающую саму себя рядом со шкатулочкой кожанисто - крючковатого инженера и оптимистического клановца, гладящего свой балахон молдавскими домоправительницами нашей говенной Примадонны, с алчностью и нетерпением продирающейся своими пидорами Галкиным и Киркоровым сквозь этот не хотящий уточиться точкой абзац неостановимого , словно самая тупая теннисистка планеты, напрасно ожидающая волшебного коалу, воспринявшего снижение уровня игры как личное оскорбление и плевок в лицо, абзаца, предисловляющего историческую историю, что воспоследует прямо сейчас во имя Вселенной, хлебной корочки и розовых ботинок Изабеллы Кларк, подымающихся куда - то ввысь, возможно, и в библиотеку, где стоит на полочке философ Зиновьев, не имеющий ничего общего, кроме наименования, с бабьерожим диктатором Гришкой, оглядываясь на которого я пожимаю плечами и - хучь убей - никак не пойму ни предков, ни нас теперешних, терпящих эдаких ублюдков и нечисть у кормил, ветрил и явок общества  " Врил ", что переродится фразой Кеннеди о торжестве зла и ничего не делающих добрых людях в тотальную схему НСДАП, железобетонными конструкциями Шпеера заформатившую всех и вся на тщательно выверенном научно пути в новое тысячелетие, продлившееся, как известно, ровно двенадцать лет и восемь месяцев.
     Фюрер германской нации Блез Паскуале - и - Тунья отчаянно громко зевнул, встряхиваясь, как пес, от кончика мизинца на правой ноге до скромной проплешины головы, некрофилическим поплавком болтаясь у бортика бассейна, где он принципиально - здорово и ежеутренне дрейфовал среди соратников и старых бойцов Микояна, лорда Голифакса и усатого даже под водой Ата тюрка, притащившего в этот раз и апу, и агу и даже капудан - пашу, знаменуя, видимо, растущую османскую мощь секулярных зеленоцветовых оттенков изначально, вообще - то, черного стяга Пророка, веселой носастой птицей восседающего на пластмассовой  вышке возле бассейна, на которой болталась подвешенной за шею Жанна Фриске, намекая плохопробритой промежностью на грядущий кошмар евреюжистых небритиков и полупокеров, самым гнусным из коих стал Ургант, славно и весело окунувший в говно ту самую тупую тварь, сказки с посвящением которой и оживляются время от времени презрительно и нехотя, будто брошенный в ноги так же болтавшегося посреди Москвы князя Гагарина щербатый серебряный алтын, обнаруживаемый при более тщательном рассмотрении фальшивым пражским грошем, и недоуменно переспросил у почтительно замершего левее шезлонгов референта и помощника шарфюрера Папке :
     - Конев ?
     Шарфюрер испуганно закивал, словно эрзацный китайский болванчик, протягивая тяжеленную эбонитовую трубку аппарата ВЧ, внутри которой гортанно буркотел лысый и резкий маршал, природными матюжками языка подтверждая свихнувшуюся напрочь мировую политику и столь же глобальную, как состав  " Пуси райот ", мировую культуру взаимодействия с исключающими друг друга по определению зачатками нахально - технического образования и халяльно - кошерной всеобъемлющей гуманитарности, легким и ритмичным плеском синей хлорированной воды вокруг мокрого тела неожиданно вынырнувшей Скарлет Йохансон из совершенно неожиданно заведшей именно сюда фразочки автора, донельзя собой довольного и счастливо смеющегося при втыкании точки, что завершает эту занимательную историю, придуманную просто от нечего делать и в дар неплохому говоруну и политтехнологу, сутки назад подарившему после новых разоблачений ничтожества бриттских Жеймс Бондов сливной гебешницы и нивелировавшей остаточную память ухойдаканной за ради Бога Анны Политковской тети Юли Латыниной, при одном воспоминании о которой я начинаю чесаться и шустро, по бабуиньи, искать мандавошек плоско - серой тифозной вши, некогда обрушившей в высокие синие воды надежды и чаяния Черного барона из брюссельских шахтеров и тевтонских остзеев, пришедших на смену крестьянской лошадке северо - западных хуторов и фольварков, на радость муромской моей родственнице порождающей чудовищ бессонной чертоверти подсознания и сверхразума.