Камера молчала

Вечером в камере девяносто в старом корпусе на первом этаже, в небольшом пространстве между крайними шконками и парашей Кнырь и Вася-баклан кого-то тихо били. Фельдмаршал, приложив ухо к самому наморднику слушал вечерний город, недовольно спросил:
- Ну, что там еще за хипеж?
- Стукача разоблачили, - радостно отозвался зэк по кличке Кнырь.
- Откуда вы знаете, что он стукач? – спросил Фельдмаршал.
- Да ты посмотри на него, он же типичный, - сказал Вася-баклан.
- Сам признался, - сказал Кнырь.
- Ты признался? – спросил Фельдмаршал у стукача.
- Они меня били, я и признался.
- Признание – царица доказательства, - сказал Кнырь.
- Не трогайте его, - сказал Фельдмаршал.  - Соберите его вещи. А ты, - обратился он к стукачу, - ломись на кормушку.
Настроение у коридорного по кличке Полтора-Ивана в то утро было плохое. После исполнения гимна СССР зеки лежали поверх одеял и никакого нарушения,  внутреннего распорядка в их поведении, соответственно, не было, но Полтора-Ивана поднял камеру со шконок, заставил построиться и сказал:
- Вот, почему у нас так все получается - сеешь разумное, доброе, вечное, а...
У Фельдмаршала в голове вдруг созрел каламбур, он не удержался и сказал:
- А выходит безумное, злое, случайное.
Хотя Фельдмаршал стоял в третьем ряду, Полтора-Ивана его разглядел и спросил:
- Ты чего не броешся?
- Я на опознание иду, - соврал Фельдмаршал, который за полгода содержания в тюрьме отрастил красивую, как у Карла Маркса, бороду.
- Какое у тебя опознание, если бы было опознание, мне бумагу из управление на тебя дали. Ты думаешь я не знаю по какой ты статье. Я про тебя в газете читал.
- Где эта газета? Дали бы и мне почитать, - сказал Фельдмаршал.
- Будет тебе газета, - сказал Полтора-Ивана, - но сперва я тебя поброю. А ну, - обратился он к попкарю, сбегай-ка в баню, приведи мне парикмахера и пусть машинку с собой возьмет.
- Не имеете права, - вяло сказал Фельдмаршал.
- Чего, чего я не имею? – Полтора-Ивана схватил Фельдмаршала за руку и рывком вытащил из строя.
«Говно-боец, - подумал Фельдмаршал, за левую хватает , а правую оставляет свободной...»
Полтора-Ивана, видимо, каким-то образом прочитал его мысль, потому что отступил на два шага и спросил:
- Чего ты на меня так смотришь.?
В грязном белом халате, надетом поверх телогрейки пришел шнырь - зек, оставленный на работу в изоляторе.
- Давай, поброй его машинкой на половину, - указал на Фельдмаршала Полтора-Ивана.
- Как на половину? – спросил шнырь.
- Полбороды ему состриги, а остальное пусть сам.
- Давай, садись, - сказал Фельдмаршалу парикмахер.
Когда он склонился над Фельдмаршалом и начал стричь, Фельдмаршал сказал ему тихо :
- Поедешь на химию, тебя уже в этапке отпетушат.
- Извините, - сказал шнырь.
- Красавец, сказал ПолтораИвана. – Иди посмотри на себя в зеркало.
- Я не буду достригать вторую половину. У меня через неделю суд, - сказал Фельдмаршал и судья у меня спросит, почему я так выгляжу. Я расскажу, какой беспредел вы здесь творите.
Полтора-Ивана задумался, а потом сказал шнырю:
- Ладно, постриги ему другую половину и голову тоже постриги. Потом обвел камеру глазами и сказал:
- Всех их постриги, нехер в тюрьме мандавошек разводить. Стукача они выявили. Да я если захочу, любого из вас стукачом сделаю.
Парикмахер работал быстро и через полчаса вся камера была пострижена наголо.
Фельдмаршал вымыл лицо и голову холодной водой и, набросив на голову зековское вафельное полотенце, сидел в углу и курил.
- Ведаеш на каго ты падобны, на жыда, які моліцца, - сказал ему зек по кличке Пожарник, с которым Фельдмаршал близко приятельствовал. Чаго ты на пусты жывот смалиш. Расстроіўся.
- Как отомстить, - сказал Фельдмаршал.
- Вось ты помслівы. Паглядзі усіх пастрыглі, ім да срацы.
- Он меня унизил.
- Чым ён цябе прынізіў.
- Постриг мою бороду.
- Ай, новая вырасце.
- Нельзя дважды отрастить одну и ту же бороду, - сказал Фельдмаршал.
- Скажы дзякуй, што цябе дурную тваю галаву не адстрыгли. Пойдзем лепш есці. Глядзі, уся камера не садзіцца, цябе чакае.
- Я им речь скажу.
- Братья, - сказал Фельдмаршал, когда вся камера уселась за стол завтракать. - Нас сегодня унизили. Хотите ли вы отомстить?
Камера молчала.
- Почему вы молчите? – возмущенно сказал Фельдмаршал.
- Чаго табе трэба ад нас? – спросил Пожарник.
- Мне нужна ваша ненависть! – потрясая дюралевой ложкой, воскликнул Фельдмаршал.
Камера молчала.
- Почему вы молчите, скажите что-нибудь, - возмутился Фельдмаршал.
- Слухай, Фельдмаршал, у нас маргарын псуецца. Трэба яго хутчэй з'есці. Давай возьмем па чатыры пачкі на стол, - сказал Пожарник.