Из материалов следственного дела Бухарина-80

Вечернее заседание 3 марта 1938 года.

Допрос подсудимого Рыкова

 ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих, Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ:
Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер

Вышинский. Скажите, какую вы официальную работу вели, кроме организации кулацкого восстания?
Бухарин. Я был членом ЦК, членом ЦИК.
Вышинский. А потом?
Бухарин. Потом я работал в Наркомтяжпроме.
Вышинский. В качестве кого?
Бухарин. В качестве заведующего одним из отделов.
Вышинский. Какого?
Бухарин. Научно-технического.
Вышинский. И одновременно по совместительству организовывали кулацкое восстание?
Бухарин. Для иронии это можно назвать совместительством, но я, как уже сказал, здесь острить не собираюсь.
Вышинский. В 1932 году вы стали на путь прямой государственной измены. Правильно это или нет?
Бухарин. Совершенно верно. Я сказал, что я считаю датировку с рютинской платформы.
Вышинский. Значит, с 1930 года?
Бухарин. Рютинская платформа была принята этой пресловутой конференцией осенью 1932 года или летом и апробирована на том заседании, о котором говорил Алексей Иванович Рыков.
Вышинский. Значит, с 1932 года?
Бухарин. С осени 1932 года.
Вышинский. С этой даты вы начинаете исчисление своей государственной измены?
Бухарин. Да, с этой даты.
Вышинский. А до этой даты были другие еще даты, о чем будем говорить потом?
Бухарин. Да, это, несомненно, были другие.
Вышинский. Например, в 1918 году?
Бухарин. Это сепаратно несколько стоит...
Вышинский. Об этом будем говорить особо, но я говорю теперь о вашей деятельности.
Бухарин. Я говорю, гражданин Прокурор, с точки зрения эволюции правого уклона, переросшего в контрреволюционную террористическую изменническую группу.
Вышинский. В 1932 году этот процесс перерастания завершился?
Бухарин. Да, он завершился, получил идеологическое оформление.
Вышинский. Я сейчас интересуюсь не идеологией, а криминологией.
Бухарин. Но идеология может быть тоже криминальной - действуют мыслящие люди.
Вышинский. Может быть, но нас интересуют действия, практика.
Бухарин. Меня столько раз допрашивали относительно рютинской платформы, может быть это ошибка со стороны следствия, но я должен сказать...
Вышинский. Значит, ваша деятельность заговорщика и государственного изменника вами самим исчисляется с 1932 года в связи с эволюцией правого уклона в контрреволюционную организацию? Правильно?
Бухарин. Правильно.
Вышинский. Значит, у вас на балансе значится: подготовка и организация кулацких восстаний на Северном Кавказе и подготовка и организация кулацких восстаний в Западной Сибири. Так?
Бухарин. Так.
Вышинский (обращаясь к Рыкову). Это, подсудимый Рыков, вам также было известно? Это с вашего ведома делалось?
Рыков. Конечно. Вот относительно сроков, по-моему, это - формальный вопрос. И прежде, чем родить ребенка, рютинскую платформу, нужно было быть беременной, беременность таким документом как рютинская программа - это уже потеря невинности, совершенно определенно.
Вышинский. Ну, ясно.
Рыков. В связи с Северным Кавказом в смысле преступности есть еще один момент, это по линии эсеровской связи, которую перед этим мы обсуждали специально в связи с кулацкими восстаниями, и в связи с тем, что некоторые члены центра и вообще нелегальной организации считали необходимым контактировать, использовать кулацкие движения для работы правой организации и эсеровской. Связь с эсерами на основе совместных антисоветских выступлений кулачества, как сообщил мне Эйсмонт, была осуществлена на практике на Северном Кавказе. Но такая обстановка создала, конечно, необычайно напряженное положение в стране и усилила чаяния, ожидания, надежды на возможность правыми получить власть, хотя эти движения и были кулацкие, то есть антисоветские, но, с другой стороны, это нам представлялось все же как массовое движение в стране, которое являлось поддержкой правого уклона.
Я помню по этому поводу дискуссию, которая была в тройке и среди правого уклона. Тут очень много спорили и приводили в пример Кронштадтское восстание, говорили о том, что на основе кулацкого выступления можно создать не один, а несколько Кронштадтов и получить соответствующий политический успех.
Это первое, что характерно для наших преступлений за период 1930-1933 годов.
В этот же период сформулировались взгляды правых и по вопросу о терроре.
Вышинский. О терроре, да?
Рыков. По вопросу о терроре тоже трудно установить такую совершенно точную грань, скажем 5 числа такого-то месяца и такого-то года. Нарастание террористических настроений началось еще до 1930 года, насколько мне известно. Они имели отражение на Радина, который был близок ко мне. Приблизительно в 1932 году оформилось наше положительное отношение к применению террора, как метода борьбы за власть, причем это нашло свое выражение и на практике. Я не представляю себе теоретического террора. Когда люди говорят о терроре, то это чисто практическая вещь. Нельзя заниматься теорией  террора без практики. Как только были приняты установки, сейчас же начались соответствующие организационные и практические выводы из этого, то есть создался целый ряд террористических групп. Я лично давал целый ряд террористических директив, кроме людей близких мне, как Нестеров, Радин, целому ряду других. Я передавал эти директивы и националистическим организациям, говорил по вопросу о терроре с участниками пантюркистской и белорусской националистической организации, и скоро террористические установки с соответствующими выводами были широко приняты. У меня кроме этих разговоров по этому поводу были и другие. Нестеров затем сообщил, что на Урале, в Свердловске была по моим указаниям создана организация.
В позднейшее время, в 1935 году, я имел разговор террористического характера с Котовым, руководящим членом московской организации правых. Приблизительно в 1934 году я дал указание своей бывшей секретарше Артеменко о наблюдении за прохождением правительственных машин.
Предприняты были и другими членами нашей контрреволюционной организации аналогичные же меры. Но мы не выносили решения ни одного раза о том, что должен быть убит тот или иной член правительства. Такого решения центра организации правых не было вынесено, но работа заключалась в том, чтобы подготовить такое отношение к террору и такое состояние террористических кадров, что когда центр такое решение вынесет, чтобы это решение было бы приведено в исполнение.
В этот же период по вопросу о терроре была установлена связь с эсером Семеновым через Бухарина. Я лично Семенова не знал. Бухарин сказал, что через Семенова он готовит покушение на Сталина. Потом мы, насколько помню, обсуждали вопрос о связи с эсерами по этой линии, и связь эта была установлена через Бухарина, который имел наиболее прочные связи. Я имел разговор такого же террористического характера и с Белобородовым при поездке на курорт на Северный Кавказ. Это было приблизительно в 1934 году.
Вышинский (обращается к суду). Разрешите остановиться на роли Семенова.
Председательствующий. Пожалуйста.

Продолжение следует….