Дух города

Каждый населенный пункт, будь то город или село, имеет собственный дух, живущий собственной жизнью. Во времена расцвета он буквально ощутим материально, во времена заката – становится незаметным, а потом хиреет и умирает. Живет этот дух везде – в знаниях, статуях, фонтанах, кошках и собаках, но в первую очередь в тех своих обитателях, кого принято называть коренными. Вот о них я и хотел поговорить. Кого можно назвать коренным, и почему.
Первое, что приходит на ум, это назвать «коренным» того, кто в этом самом городе родился. Да место рождения – это действительно невыводимое (по меньшей мере, законными средствами) клеймо. Но приведу два примера. Представим себе, что в семье таджикских гастарбайтеров, так сказать, первой волны, тех, что бежали от пронесшейся там гражданской войны, в середине девяностых в Москве родился ребенок. Потом война кончилась, семья вернулась в родной кишлак, и вот выросший паренек возвращается в Москву. Коренной ли это москвич?
Или вот другой пример, пополнение произошло где-то в Гондурасе в семье потомственных советско-российских дипломатов. Потом командировка кончилась, и сынишка вырос в районе Старого Арбата. Так москвич он или гондурасец?
Примеры, конечно, утрированы. Но если изменить гастарбайтеров из Таджикистана на лимиту из деревни, что где-то под Псковом, суть останется та же. Более того, если представить, что ребенок гастарбайтеров таки вырос в Москве, но рос внутри замкнутой этнической диаспоры, москвичом он не станет, равно как питерцем, новгородцем, казанцем, махачкалинцем, в общем, горожанином любого города, где гастарбайтеры осели. Если только город его не адоптирует, но об этом чуть позже.
Отмечу сразу, явление «родился где-то далеко, а потом вернулся», стало хоть как-то заметно лишь в ХХ веке. До этого более 90 процентов жителей планеты Земля рождались, вырастали и умирали на небольшом пяточке, а путешествие в соседнюю губернию (или ее аналог в зависимости от государства) воспринималось как большое приключение, о котором рассказывалось через десятки лет.
Посмотрим, как дело обстоит в селах. Села бывают разные, и заморочки там могут быть какие угодно. Но в любом селе все знают, что коренной – это тот, кто родился здесь, и родители которого родились здесь, и их родители тоже. Пришлый – тот, кто пришел в деревню, ну и его дети. А иногда и внуки. Уже не обязательно, но как-то так.
С городами чуть сложнее. И в первую очередь из-за быстроты, с которой все развивалось в ХХ веке. Если взять Россию, то на 1914 год городское население ее европейской части составляло примерно 14,5 %. На Кавказе более-менее столько же. В 1917 году произошел слом устоев. Помните: «Нет, мы легких путей не искали, мчали нас по стране поезда, и на нашем пути возникали молодые, как мы, города»? А ведь 1917 год был меньше 100 лет назад. У тех, кому за 40, бабушки и дедушки родились до 1917. Вероятность того, что ни один из двух дедушек и ни одна из двух бабушек не приехали в данный город откуда-то еще, ничтожно мала.
Педалируя эту тему, легко прийти к выводу, что коренных москвичей, питерцев, махачкалинцев и т.д. вообще не существует, а просто какие-то снобы хотят себя выделить, непонятно на каком основании. А сельские ребята, только что приехавшие в город – это вообще свежая кровь, этому самому городу необходимая.
А можно москвичей с питерцами и вообще центральную Россию оставить в покое, а вот о махачкалинцах такой вывод сделать. Почему бы и нет? Тем более, сейчас, когда дух старой Махачкалы если еще не мертв, то давно дышит на ладан. Но ведь это, черт побери, не так. Совсем не так. Коренные москвичи, казанцы, саратовцы, махачкалинцы, одесситы и т.д., и т.п. всё-таки есть. И, более того, нас не так уж и мало. Как бы не утверждали обратное те, кто хоть, порою, и вырос где-то рядом, но так и не стал одним из нас.