Лихорадки

   Лихорадка – лихо радеть, то есть действовать в чей-нибудь вред, заботиться о ком-нибудь со злобным намерением, с лихостью (и такая бывает «забота»).

   Лиходейка (лихо деять); лихоманка – от «мануть»; здесь: качать, махать, трясти, метаться, помавать.
   Манья – привидение в виде старой, тщедушной женщины; манить – лгать, обманывать.
   Лихоманка – старуха слепая и безрукая, в избы залезает, виноватых ищет.
   Лихоман, лихоманщик – злой, обманчивый человек.
   
   Лихота – нездоровье, недуг (принедуг, полунедуг), немощь.

   Статья «Марена» из замечательной серии «Русские Боги» автора Прозы.ру Ольги Панчишкииой подвигла меня на подробное описание лихорадок, дочерей Богини Марены. Надеюсь, оно будет полезным для тех, кто увлечён нашей великой историей и мифологией.

   Лихорадок двенадцать сестёр. По мифологии, они обитают в мрачных подземельях и представляются злыми и безобразными девами (иногда старухами): чахлыми, заморенными, чувствующими всегдашний голод, иногда даже слепыми и безрукими. Старшая из них повелевает своими сёстрами и посылает их на Землю мучить людской род: «тело жечь и знобить, белы кости крушить».

   ТРЯСЕЯ – трясучка, трясуница, трясуха, потрясуха, потресуха, разъебуха, трясавица, трясовица, трясца, трясовая, трепуха, (все определения народные: истинная, надо сказать, поэзия!).

   ОГНЕЯ – огнёва, огневица, огненная, огника, огница, красуха, грозница (связь с грозовым пламенем, с молниеносными стрелами), жгучая болезнь, горячка, палячка. Огнёва об стену не бьёт, а плашмя держит и нутро выжигает.
   – Коего человека поймаю, – говорит она о себе, – тот разгорится, как пламень в печи.

   ЛЕДЕЯ – озноба, знобея, знобуха, ледиха, забуха, студёнка, подрожье, зимница.

   ГНЕТЕЯ – гнетница, гнетуха, гнетучка.

   ГРУДЕЯ – грудица, грынуша.

   ГЛУХЕЯ – глохня.

   ЛОМЕЯ – ломеня, ломовая, ломотьё, костоломка (аки сильная буря древо ломит, такоже и она ломает кости и спину).

   ПУХНЕЯ – пухлея, пухлая, дутиха, отёкная.

   ЖЕЛТЕЯ – желтуха, желтуница, золотуха.

   КОРЧЕЯ – скорчея, коркуша.

   ГЛЯДЕЯ – не даёт спать больному, не дозволяет ему сомкнуть глаза; наводит мороки, беспамятство.

   НЕВЕЯ-ОГНЕЯСТРА – всем лихорадкам сестра старейшая, она всех проклятее и если вселится в человека – он уже не избежит Смерти. От слов «нава» (смерть) и «навье», «навий» (мертвец).
   Лиховица, мертвящая, плясавица, сухея, сухота, сухотка, сушица, зевота, блевота, потягота, сонная, бледная, лёгкая, вешняя, листопадная (то есть осенняя), водяная, синяя (старинный эпитет огня и молнии).

   Боясь раздражить злобную, демоническую деву, не всегда называют лихорадку её настоящим именем, а дают ей названия ласкательные, дружеские, с целью задобрить её и отклонить от себя болезненные припадки. Например, кума, кумаха, кумоха, добруха, тётка, тётушка, тятюха, гостьица, подруга, дитюха…


   Другие народные названия лихорадки.

   Ворогуша (врагуша), комуха, невсипуха (то есть не спящая, постоянная, ежедневная лихорадка).

   Колючка, свербёж, стрельба, колотьё.

   Подтынница – усталый работник прилёг под изгородь и заснул на мокрой траве, застудился.

   Утин – боли в пояснице.
   При утине кладут больного животом на порог избы, берут тупой косарь в руки, «насекают» им спину, вступая с утином в переговоры, спрашивая его и выслушивая ответы: «Что рублю? – Утин секу. – Руби гораздо, чтобы век не было» и т.д.

   «С тем, чтобы вам не страдать, – юморил Михаил Успенский в книге «Белый хрен в конопляном поле», – а я один за всех вас болел, мучился, страдал, недуговал, здоровьишком скудался, терпел икоту, ломоту, дремоту, зевоту, чихоту, посикоту, дристопал и запор, огонь летучий, лишай стригучий, беременность внематочную, стул жидкий, шанкр твёрдый, ночницу и полуночницу, грыжу и колотьё, жабу и чемер, рожу и язву, чесотку и коросту, утин и килу, уроки и призоры».

   Заговоров против лихорадок великое множество. Необходимо лишь заметить, что им десятки и сотни тысяч лет; и когда в заговоре изменено хотя бы слово, а тем более звучат упоминания некоей «пресвятой» «богородицы», а того, кого заговаривают, называют рабом «божьим», знайте: никакой заговор этим несчастным не поможет, ибо первоначальный текст заклинания тем самым уже нарушен, искажён и, понятно, пользительного действия не последует, желаемого результата не предвидится.

   Смотрите-ка, как подают нам уворованное у нас же, сугубо искажённое и выданное за своё: «При море черном стоит столп, на том столпе камень, на том камне сидит святый отец Сисиний и зрит на море черное. И возмутися море до облак – изыдоша из моря двенадцать жен простоволосых, окаянное дьявольское видение». «И вопросиша их святый отец Сисиний: что есть злые жены зверообразны? Оне же отвеща ему: мы – окаянные трясавицы, дщери Ирода, снявшаго с Иоанна Предтечи главу». И т.д, и т.п., и т.м. Сплошной мусор.

«Вот ещё один заговор, – пишет Георгий Сидоров в книге «Пути-дороги», – теперь уже как снять кликушество. Надо наговорить на воду до нового приступа. Как приступ начнётся, брызнуть в лицо больного и приговаривать: «какой венок был у Христа спасителя и как верно, что он был терновый, и как верно, что господь страдал, так верно, что раб божий (имя) очистится от скверны. Аминь».
   Тут и имя Христа, и сказка, что он господь и раб божий – раб эгрегора Амона. И призыв к Амону – аминь! Весь букет!!».

   Ныне даже в учёной среде заговорили об исцеляющей силе слова. Искажённые христианством древние тексты, намеренно или нет, силу заговора ликвидируют. А люди услышали чуждый звон, но не дотумкали, из какой он церкви.

   Примеры заговоров.

   Встану я (имя) до заката и пойду, где ветра богато. В чисто поле, во широко раздолье. В чистом поле, в широком раздолье лежит белый камень Латырь. Под тем камнем лежит мёртвый богатырь. Не болят у него суставы, не щиплют щёки, не ломит кости. Разбужу я богатыря, покажу ему боли горькие. Ой ты, богатырь чёрный, богатырь вечный, не болят у тебя суставы, не щиплют веки, не ломит кости. Так бы и у меня (имя), земного, не болело – в день при солнце, ночью при месяце, на утренней заре, на вечерней заре, на всяк день, на всяк час, на всякое время. Тем моим словам ключ и замок.
 
   Ой, вы, еси двунадесять девицы! Будьте вы – трясуницы, водяницы – расслабленные и живите в воде-студенице, в мiр не ходите, кости не знобите, тела не мучьте… Заговариваю я (имя) от иссушения лихорадки. Будьте вы прокляты, двенадесять девиц, в тартарары, отыдите от (имя) в леса тёмные, на древа сухие.
   
   В других заговорах злые недуги с принедугами и полунедугами отсылаются в окиан-море, в бездны преисподние, в котлы кипучие, в жар палючий, в серу горючую, во тьму кромешную (в ад).
   Колючку заклинатель грозит заключить в недра земли, свербёж утопить в горячей воде, стрельбу залить кипучей смолою, огневицу заморозить, ломотьё сокрушить о камень и т.д. 

   Какая поэзия!