Радио мертвого города или новые боги Белых башен

- А она там не задохнется, Чарли?

- Думаю, ей от этого будет только лучше, - ответил Чарльз.

- Ха-ха, - с небольшим переигрыванием рассмеялся Фрэнсис, – А я так не думаю. Она пыталась грохнуть меня, братец, и должна за это ответить.

- Ага, и ты решил грохнуть ее в отместку. За это тебя назвали “королем гуманизма”?

- Не в гуманности дело, Чарли. Твоя обдолбанная башка прекрасно это понимает.

- Ошибаешься. Я знаю, почему народ творит все это е*учее дерьмо, но не понимаю, зачем…

Фрэнсис молча отпил пиво.

Братья не собирались останавливаться в этой забегаловке, но внезапно закончившееся топливо убедило их в обратном. А заправившись, Фрэнсис решил, что закинуться бокальчиком пива лишним не будет. Поэтому-то они сидят за барной стойкой уже почти час. Старший заканчивал третью пинту, он был за рулем, но в эти веселые времена за вождение под градусом его и не подумают остановить. А вот младший, Чарльз, не допил даже первую порцию. Алкоголь давно “не радовал” паренька, а противный Фрэнсис спрятал где-то в машине его последние запасы. Хотя даже под кайфом Чарльз был самым адекватным среди всех жителей Белых башен.

- И снова здравствуйте, дорогие слушатели! – вновь заговорило радио. – Давно мы не беседовали! Отложите, друзья, ружья, и давайте просто расслабимся. Вы хорошо поработали в последние дни: все улицы прям пестрят вашими достижениями. Но это не повод останавливаться! А пока налейте чаю и отдохните, вы это заслужили.

Дальше диктор начал странный рассказ, больше похожий на притчу для психопатов. В нем говорилось про маленького, милого белого кролика, который жил один в лесу. И не потому, что все звери, насекомые, птицы, членистоногие и другие, другие, другие ушли по неизвестной причине, а потому что он всех сожрал.

- Представьте себе, представьте себе, - напевал диктор. – Взял и всех сожрал! Хо-хо-хо!

- Ха-ха-ха! – поддержал его своим басом Фрэнсис.

Чарльз покосился на старшего брата. В гавайской рубашке с выглядывающей из-под нее алкоголичкой, протертыми джинсами, рвущимися кедами, с длинными, сальными волосами и китайскими авиаторами на переносице он был похож на гринго-головореза на службе у наркокартеля. А смех над шизофреничной, жестокой историей лишь подкреплял этот образ.

Из кухни вышел хозяин прекрасного заведения и осмотрел зал. А осматривать там явно было что. Все десять столиков были хоть сколько-то заняты: некоторые полностью, за некоторыми сидело один-два человека. Ну, как человека… Мертвецов, наверное, тяжело назвать людьми. Рядом с каждым трупом лежало какое-нибудь небольшое оружие. Нож, например, или пистолет. Посетители, как рассказал хозяин, пришли сюда за раз, расселись достали пушки или что-нибудь острое и выпустили друг другу кишки с мозгами. А последнего – победителя – пристрелил сам хозяин. Ему пришлось стрелять три раза, приближаясь на шаг после каждого выстрела, чтоб дробь смогла сделать свое дело.

- Можно еще один бокальчик? – поинтересовался Фрэнсис.

- Мне кажется, тебе хватит, - ответил бармен.

- Согласен с ним, - кивнул Чарльз.
- Ну, ладно, друзья, - диктор завершал свою программу. – Рад был с вами пообщаться. А сейчас вам всем стоит поработать. До скорых встреч!

- Ага, - прохрипел хозяин. – Слушайте, дайте я разберусь со своим помощником. Кажется, он там уже спрятался и готов мне вонзить нож в спину. А потом вернусь и прикончу вас. Подождете?

- Конечно, - пожал плечами Фрэнсис. – У нас пушки с собой. Но если ты не вернешься?

- Значит, помощник вас на тот свет отправит.
- А, ну и отлично.

Мужчина кивнул братьям, взял дробовик, что все это время лежал под краниками с пивом и пошагал на кухню.

- Думаю, нам нужно уходить, - сказал Чарльз, услышав крики и звуки борьбы.

- Почему?! – возразил старший. – Он же попросил! И разве тебе не интересно, кто победит?

- Не очень. Особенно если учесть, что с победителем придется драться нам. Давай, у нас самих есть дельце.

- Скучный ты, - вздохнул Фрэнсис. – Ладно, пошли. Приятных снов, друзья! – поклонился он мертвецам, уходя.

На улице их ждал кадиллак – привет из начала 90-х – который они сперли прям из-под носа у каких-то зевак, что расстреливали магазин детских игрушек. Это чудо ехало и имело багажник, куда влезал человек. Уже хорошо.

- Слушай, - заговорил Чарльз, усаживаясь в машину. – Почему ты напал на Викторию? Меня ты увидел раньше ее.

- Я с Викторией знаком всего два месяца, а с тобой – почти тридцать лет. Тебя оставлю напоследок. Ты же ведь моя кровь!

- Вот оно как, - усмехнулся Чарльз. – Неплохо. Спасибо за заботу!

- Да не за что.

Фрэнсис повернул ключ зажигания, и мотор раздраженно завелся. Запертая в багажнике девушка тут же поняла, что ее похитители вернулись.

- Выпустите меня, ублюдки косожопые! – кричала она. – А не то я вам яйца отрежу! Ой, простите! Вам и отрезать-то нечего!

- Господи, - вздохнул Чарльз. – Почему она не заткнется? Неужели она не понимает, что это не помогает?

- Она просто нам на нервы действует, - махнул рукой Фрэнсис, отъезжая. – Не обращай внимания. Еще пару часов и мы с ней распрощаемся.

- А чего ты так далеко едешь? Нельзя поближе было?

- Я люблю красивые виды.

- Ладно. А попроще тогда? Зачем закапывать живьем?

- Я художник, - улыбнулся Фрэнсис. – Я должен все сделать красиво.

- Должен заметить, ты стал знаменитым благодаря картинам, которые пропагандировали толерантность и человеколюбие. Это не твой стиль.

- Творец должен развиваться, - ответил мужчина. – Не суди, не увидев. Тебе понравится, поверь.

- М, закопанный заживо человек. Ты умеешь интриговать, - проворчал Чарльз.

Минут сорок они ехал в полной тишине. Только магнитола иногда трещала в поисках волны. Теперь как в черте города, так и в его окрестностях радио никогда не выключается. Чарльз смотрел на черную коробочку и пытался понять, как невидимые волны смогли свести с ума с десяток миллионов человек? С другой стороны людям и раньше особого повода не требовалось для кровопролития, но чтобы из-за такой мелочи…

Парень попытался глубже уйти в размышления (не важно, какие), лишь бы заглушить разгорающуюся ломку. Его взгляд вновь упал на магнитолу. Чарльз помнил, как пару недель назад музыка и спокойный голос лились из динамиков. Радиостанции включали одинаковые песни, крутящиеся во всех возможных топах, лишь изредка одаривая чем-то действительно достойным. Когда же песни заканчивались, наступала очередь без устали болтающих мужчин или женщин. Безумный поток мыслей, меняющихся с непредсказуемостью молнии, неиссякаемый источник радости и бодрости, что сильнее урагана – вот из чего состояли те диджеи. Они рассказывали всем, кто по каким-то причинам слушал, о веселых моментах из жизни (причем веселыми из них были лишь две-три за весь эфир), травили непонятные или бородатые шутки и изредка задавали вопросы, которые словно улетали в бесконечную пропасть. В ответах они не нуждался, диджеи довольствовались монологом, смеялись над своими шутками и сами выбирали следующую композицию, интеллигентно предупреждая слушателей. Сейчас радио особо не поменяло своей сути. Однако на смене штукам пришли странные философские размышления несменного диктора, который так ни разу себя и не назвал, жизненные истории остались, правда правдивыми их назвать было нельзя. А вот музыка, пожалуй, крутилась хорошая. Это единственное, что радовало Чарльза в сложившейся ситуации. Однако одна хорошая музыка не сможет компенсировать бессмысленную жестокость, реки крови и всеобщее помешательство. Сложно сказать, что вообще сможет.

Думать становилось все тяжелее и тяжелее. А оставшиеся мысли вероломно твердили, что пора бы закинуться, дружище. Чарльз вытер рукавом своей уже трижды простреленной толстовки пот со лба и уставился в окно. Горы тянулись неровной, прерывающейся линией где-то в сотне километров от дороги, от гор к шоссе тянулись мили полумертвых пустынь. Оранжевый песок, щедро осыпанный клочками непокорно зеленеющей травы. Порой мелькали силуэты птиц, парень отсюда не мог их разглядеть, но раз уж они были заметны, то явно довольно большие. Однако какими бесконечными казались горы и пустыня, дорога и не думала им уступать. Длиннейшая из длинных, черная полоса тянулась в невообразимые дали, сливаясь с дрожащим горизонтом.

Фрэнсис думал вжать педаль в пол, дабы узнать, на что годится ветеран, что везет их по пылающей долине, как грубый треск из радио вырвал братьев из упоительной тишины.

- Наконец-то! – воскликнул старший.

- Дерьмо, - вздохнул младший.

- Знаю, что мы общались совсем недавно, но я тут подумал: а зачем трудиться в тишине. Поэтому вы там не отвлекайтесь от своих занятий, а раскрашу рабочую атмосферу, - диктор прочистил горло и заговорил чуть громче. – Так что вот. В эфире радио мертвого города, и мы как обычно попытаемся насытить ваше жалкое существование.

Фрэнсис поддержал говорящего коротким смешком.

- Ой! Я тут подумал, что у нас могут быть новые слушатели! Не торопитесь переключать волну! – командовал диджей. – Во-первых, мы еще даже не познакомились, а во-вторых, вряд ли вы найдете что-то еще посреди какой-нибудь пустыни, например.

Чарльза одолело чувство легкой паранойи. Он вдруг заметил, что женщина прекратила кричать. Давно ли она молчала или радио захватило ее внимание?

- Чем же мы займем эти долгие часы? – продолжил диктор. – Ну, я могу предложить вам музыку, немного историй, возможно, пообщаемся со слушателями в прямом эфире. Ха-ха-ха! Все прям как у других радиостанций! Но нет! Ладно, дайте мне немножко времени, я хочу заварить себе чайку, дабы сполна насладиться уготованным мне временем. Чего и вам желаю, а жизнь – это игра, о чем вам и споет старина Килмистер. Motorhead – The Game! – гордо заявил диктор и замолчал, оставив Лемми руководить парадом.

- Опаньки! – радостно хлопнул в ладоши Фрэнсис, неудачно оторвав руки от руля. Машина вдруг резко дернулась. Водитель быстро схватился за баранку и вернул себе контроль, а потом более спокойно проговорил: - Наконец-то хорошая музыка.

- Идиот! – Чарльз вцепился в поручень. – Нас не жалко, за себя хоть побеспокойся!

Хард-рок сотрясал спокойный быт пустыни, уносясь в ее глубины.

- It's time play game! – криво подпевал Фрэнсис. Из всей песни у него лучше всего получался смех в припеве. И то не совсем…

Он ехал и пел, пел и ехал. Страдающий наркоман на соседнем сидении уже молил новых богов о быстрой смерти, но песня закончилась и диктор продолжил монолог. Парень признался, что голос незнакомца действительно успокаивал. Ломка не так сильно портила жизнь.

- Ну, вот я и вернулся, - орало радио. -  У меня есть чай, прекрасная музыка и много хорошего настроения! А как у вас проходит денек, друзья? Скажите, много ли вас сейчас в пути? Куда едете, зачем? Можете не отвечать, не мое дело. Я все это к чему… Понимаете, я вот, что подумал, мы всегда в движении. И я не говорю про кусок камня, с которым мы несемся через весь космос. Я говорю про наш обычный быт.

Понимаете, даже если вы днями тупо залипаете в телек, там игрушки всякие, идиотские передачи, вы все равно куда-то движетесь. К инфаркту, например, я уверен, что в вас где-то центнер минимум, - диктор залился смехом. – Простите, мне часто говорят, что у меня странное чувство юмора. Так вот.

Я недавно понял, что все мы куда-то придем, даже если старательно игнорируем все подарки судьбы. И быть пятидесятилетним безработным мужиком на попечении у семидесятилетней бедной матери – это тоже достижение. Поверьте, это не так-то уж и легко, не каждый сможет. Гордитесь этим! – диджей вновь захохотал. – Но есть кое-что, к чему мы придем все. Знаете, что это? Мы все будем лежать в матушке земельке! Хо-хо! Кто-то будет разлагаться в деревянном ящике, кто-то сереньким прахом поползет куда-нибудь вместе с ветром, но сам факт! И мне кажется, что во всем другом куда меньше смысла, чем в этом исходе. Прийти, чтобы уйти. Гениально!

Но да ладно, - диджей громко отпил чай. – Интереснее вопроса: “зачем мы здесь?”, вопрос: “что по ту сторону?” Ага. Ведь что может быть более интригующим чем, то, на что ты не можешь посмотреть собственными глазами. По крайней мере, не в любой момент, - он опять шумно втянул в себя напиток. – М, а вот представьте, вы такой уже весь мертв, но вдруг захотели увидеть, что же там твориться на родной земельке. Как это сделать? Как бы на ту сторону уйти в принципе легко, а вот что делать с дорогой назад? – диктор замолчал на пару секунд, слышалось его неразборчивое бормотание, будто бы он что-то искал. – Давайте я вас оставлю с этими мыслями на некоторое время. И пусть с вами поделиться своими идеями отличный парень Чак. Death – 1000 eyes.

Чарльз забеспокоился, мол, брат опять запоет, но заметил, что тот во что-то вглядывался. Парень увидел голосующую женщину на обочине. Рядом стоял какой-то новенький минивэн, а из его капота огромным столбом валил черный дым. Водитель остановился метров за десять, сделал магнитолу громче и открыл дверь салона.

- Ты че? Серьезно? – удивился Чарльз.

- Ну да, - ответил Фрэнсис.

- Зачем? Все же все равно закончится мясорубкой. Либо ты ее, либо она тебя.

- В этом-то и смысл! – ответил мужчина и вылез из салона. Его брат поспешил следом.
  Высокая, длинноногая, Фрэнсису казалось, что ей не больше тридцати. Мужчина широко улыбнулся голосующей, и, кажется, она улыбнулась в ответ. Или нет?.. Эх, зрение всегда хромало. Черная, короткая юбка, милые босоножки, белая блузка, расстегнутая до середины. Он приблизился еще немного. И что-то подозрительное начало просматриваться в чертах незнакомки.
 Белокурые волосы слегка ненатурально свисали до середины спины, ярко-голубые глаза прятались под пышными ресницами, а губы, покрытые алой помадой, растянулись в милой улыбке. Но что-то в ее чертах лица не давало покоя Фрэнсису. Теперь он бы не торопился называть незнакомку красавицей на весь мир. “Да и ладно, - подумал он. – Моя первая жена выглядела куда хуже”.

- Приветик, - проворковал мужчина, приблизившись так, что смог различить ее духи.

- Привет, - низким, прокуренным мужским басом ответила голосующая.

Сперва Чарльз и Фрэнсис ничего не поняли. Потом они немного подумали, но понять все равно ничего не смогли. Они застыли с тупым выражением лица, пялясь на незнакомку широко распахнутыми глазами.

- Что? – с неописуемой печалью в голосе выдавил из себя Фрэнсис.

- Вы, главное, не волнуйтесь, - продолжала басить незнакомка. Она вдруг стянула с головы волосы, показав идеально отполированную макушку. – Нет смысла скрывать. Я пытался сбежать. Не хотел участвовать в том безумии! А эта колымага чуть не взорвалась прям посреди пустыни. Ну, и у меня не было ничего другого, - показал теперь уже незнакомец на свой наряд.

Из глотки Фрэнсиса донесся лишь хрип.

- Ой, только не надо начинать! – возмутился голосовавший. – Я знаю, зачем вы двое остановились! Только вот что я вам скажу. Хер вам в глотку, а не драка! Я не пляшу под дудку этих демонов из радио!

Чарльз подметил, что незнакомец нервничает. Братья не заметили, как у голосовавшего в руках появился пистолет. Фрэнсис с жуткой улыбкой на глазах выхватил свою беретту, но поступок незнакомца жутко удивил как его, так и наркомана под ломкой, который поставил под сомнение реальность происходящего.

Мужчина в платье приставил оружие к своему виску и выстрелил. Без колебаний.

- Ах ты сученыш, - прошипел Фрэнсис.

- Ты, бл*, понял, что он щас сделал? – изумленно проговорил Чарльз.

Брат ничего не ответил. Он молча пошагал к машине. Парень же остался ошарашенно глазеть на свежий труп. Его как никогда раньше удивил акт самоубийства. Он и раньше видел, как товарищи по героину или кислоте различными способами отправлялись на тот свет. По своей воле, прозрев, в какой жуткой яме они оказались, или по чистой случайности. Но сейчас… Чарльз ни разу за все время массовой мясорубки не видел никого, кто не поддался безумию. Он думал, что один такой. Один из миллионов не поддался необъяснимому влиянию голоса из динамиков радио. Чарльз словил себя на мысли, что резня стала для него нормой, а нежелание в ней участвовать - чем-то неестественным.

Гудок выхватил парня из мыслей.

- Ты едешь? – спросил Фрэнсис

- Да, да, - сказал Чарльз.

Группа Death заканчивала свою песню, а это значит, то подобный лекарству голос вернется.

- Неплохо, правда? Не все слова можно понять, но в песне важна душа! – говорил диктор на радио. – А у Шульдинера, уж поверьте, она была! Душа или идея. Думаю, это одно и тоже. Вы, должно быть, думали, что у вас всех есть идеи, которыми руководствовались, пока зачем-то жили? Так вот я скажу, что все ваши идеи не имеют никакого смысла! А знаете, в чем есть смысл? Думаю, постоянные слушатели догадываются. Я скажу новичкам. Берите в руки что-нибудь потяжелее, поострее, что-то, что громко стреляет, красиво взрывает и вынесите мозги ближнему своему. Чтоб асфальт стал красным от его крови! Ага-ага. Сделайте это, и вы поймете, для чего нужна жизнь.

- Мы приехали! – гордо заявил Фрэнсис.
Он заглушил мотор, отчего замолчало радио. Мужчина поднял с пола под задними сидениями лопату, вылез из машины и открыл багажник. Чарльз слышал крики Виктории, ругательства в сторону своего ухажера, но все трое понимали: у женщины нет ни шанса.

- А ты чего сидишь там?

- У меня ломка, - ответил парень брату. – А сейчас на улице под сорок. Спрятал наркоту, так имей совесть, не издевайся!

- Ладно, сиди, - махнул рукой Фрэнсис.

Просто сидеть Чарльз, конечно, не собирался. У него было время, которое он хотел потратить с пользой. Братец никогда не умел что-то прятать, парень прекрасно это понимал. Нужно лишь внимательней присмотреться, чутка подумать и… опля! Какая маленькая баночка, но такая важная баночка пряталась под водительским сидением. Что и требовалось доказать, подумал Чарльз. Но прежде, чем он избавится от ломки, следует кое-что сделать. Парень открыл бардачок и достал из него свой револьвер, проверил, заряжен ли барабан, и со спокойной душой снял крышку с находки. Чарльз прекрасно понимал, что последует после того, как Фрэнсис закопает свою бывшую. И поэтому он хотел как можно быстрее накачаться отборной смесью экстази и кокаина. Теперь энергии и внимания хватит на целый батальон.

Чарльз ловко перепрыгнул на место водителя и принялся следить за действом. Брат когда-то успел вырыть глубокую яму, только вот выглядела она странно: парень считал, что Викторию будут закапывать горизонтально, но могила была вертикальной. Фрэнсис подхватил женщину и грубо бросил в воронку. Чарльз услышал ее вскрик. Голова Виктории оставалась на поверхности. Парень понимал, насколько ужасно действо, но из-за наркотиков он мог лишь удивиться изобретательности брата.

Фрэнсис принялся засыпать яму песком. Женщина материлась, выплевывала пыль и безуспешно дергалась. Старший брат всегда умел крепко вязать узлы. Еще немного взмахов и все. Чарльз понял, что его выход.

Он взял револьвер и, пряча его за спиной, вышел из машины.

- А, решил все-таки полюбоваться, - обрадовался Фрэнсис. – Ну, как тебе? – мужчина не оборачивался на брата, он безотрывно смотрел на страдающую голову.

- Изобретательно, - кивнул парень.

Фрэнсис обернулся и улыбнулся.

- У тебя возбужденный вид, - заметил он. – Ты…

- Да, я нашел дозу.

- Эх, ну ладно. Это уже не важно. Думаю, пора разобраться нам с тобой.

- А тут нечего разбираться, - рассмеялся Чарльз и наставил на брата револьвер. – Я не дам тебе шансов на победу.

- Так вы все-таки такой же, как и я! – зааплодировал Фрэнсис. – А то строил из себя святошу.

- Нет, не такой же. Это ради самообороны.

- Вот оно как. И чего ты ждешь? Обороняйся.

Чарльз взглянул брату в глаза. Он увидел в них злобу и растущую ярость. Ждать было нельзя, опасно, рискованно. Парень грустно улыбнулся и нажал на пусковой крючок. Барабан прокрутился, пуля вылетела из ствола, во лбу Фрэнсиса образовалась ровная дыра.

- Вот оно как закончилось, - вздохнул Чарльз.

- Эй, эй, Чарли, откопай меня! – услышал парень мольбы Виктории. Женщина говорила с усилием. Видимо, песок давил на грудь, пешая нормально дышать.

Парень присел рядом на корточки. Голова бешено дергалась, плюясь и чихая. У нее лились слезы, а остатки макияжа растеклись по всему лицу.

- Э нет, дорогая, - покачал головой Чарльз. – Ты такая же, как и он.

- Труп? – усмехнулась женщина.

- Ха-ха, - парню всегда нравилось ее чувство юмора. – И это тоже. Я могу пристрелить тебя. Это будет быстрее, чем смерть от жары и жажды.

- Пошел ты.

- Ну, как хочешь, - пожал плечами парень.

- Мы всегда презирали тебя, - шипела Виктория. – Я и твой брат. Мелкий обдолбыш. Ты был никем, никем и останешься.

- Никто, говоришь? Тогда почему Фрэнси сдох, а ты скоро к нему отправишься?

Женщина ничего не ответила. Она бросила злобный взгляд и обессиленно уронила подбородок на песок.

Чарльз сел в автомобиль, завел мотор и выключил радио. Единственная польза от него – это глушить ломку, а сейчас такой проблемы не было. Он бросил последний взгляд на жутковатую картину. Медленно усыхающая женщина тихо рыдала (от того что песок резал глаза или от осознания своей участи – Чарльз не знал), а неподалеку валялся труп человека, которого безнадежный наркоман называл своим старшим братом. И этот старший брат пал он руки безнадежного наркомана. Печально.

Чарльз улыбнулся. И улыбка та принадлежала победителю. Где-то там, в небоскребах мегаполиса “Белые башни” появился кто-то, кого местные жители назвали новыми богами. Незнакомцы, которых никто не видел, но все слышали.

Пусть они и дальше подталкивают народ к кровопролитию. Пусть и дальше течет кровь по улицам города. Ведь очень скоро это прекратится, знал Чарльз. Просто люди закончатся. И тогда некому уже будет выполнять безумные приказы загадочного диктора на радио.

Но, быть может, когда-нибудь кто-нибудь настроится на волну радио мертвого города.

Чарли лишь надеялся, что это будет не он.