Самостоятельность

В четыре года меня нередко одну посылали в магазин за хлебом. Стена нашей квартиры граничила с хлебным магазином и все было нормально.
В этом же возрасте меня отдали в детский сад. Находился он недалеко от нашего дома, в то время улица называлась Чернышевского (ныне Кремлёвская). Переименовывали её четыре раза, что очень неудобно для старожилов. Жили мы в доме 25, а детсад находился во дворе дома 21, напротив Главпочтамта.

В садике мне нравилось - кормили очень вкусно, в праздники даже давали бутерброд с икрой. А после новогодних утренников в полученных подарках была парочка мандаринов с умопомрачительным запахом. Летом нас вывозили на дачу в Обсерваторию. Но об этом отдельное воспоминание.

В шесть лет, когда я ходила в старшую группу, некоторым детям разрешили приходить в сад самостоятельно, без сопровождения взрослых, так-как были ребята которых некому было водить или жили рядом, даже через дорогу переходить не надо, например Серёже Шерстнёву. А мне надо было переходить улицу Кави Наджми, как и Килееву Анвару и Даутову Рустему. Но чтобы приходить и уходить одним, без взрослых, требовалось принести записку - расписку от родственников с соответствующим разрешением.

Мне его не давали, но детская хитрость помогла обойти запрет. Читать я умела с четырех лет, а писала в шесть лет только печатными буквами, да и то с ошибками. Но об этом я не думала и написала записку от имени бабушки, примерно такой текст, точно уже не помню: «РАЗРЕШАЮ, ЧТОБЫ МОЯ ВНУЧКА ТАНR ОДНА ХОДИЛА В ДЕТСКИЙ САД И ВОЗВРАЩАЛАСЬ ДОМОЙ».

Записку отдала воспитательнице. Она прочитала и улыбнулась. Меня же спросила: «Почему печатные буквы и ошибка»? Недолго думая я сказала, что бабушка малограмотная. Бабушка Александра Васильевна Щапова окончила гимназию, отлично владела французским и имела высшее образование, работала врачом. Разумеется её в детском саду отлично знали. Вечером записку передали моим родственникам.
Ругать меня не стали, бабушка вообще ни разу не повышала ни на кого голос, в отличие от папы и мамы, которые часто применяли в отношении меня далеко не педагогические методы вроде шлепков и даже порки ремнём.

Вечером, после семейного совета, мне сказали, что разрешают ходить одной, но чтобы была осторожна при переходе дороги. Постыдили - обманывать очень нехорошо. И мне реально стало стыдно.

Через год я пошла в первый класс. Женская средняя школа номер 11 была на улице Островского, 22. Это было трехэтажное здание с большими окнами, со своим спортзалом, в классах было светло. Во время перемен мы играли в широких коридорах с паркетными полами. В общем, отличная школа, жаль, что её снесли и сейчас там многоэтажная парковка. До третьего класса мы учились отдельно от мальчиков.

Первого сентября 1952 года было довольно прохладно и меня заставили надеть зеленое осенней пальто на ватине со стоячим меховым воротничком. Хорошо, что не зимнюю шубку... В пальто мне было очень некомфортно. К счастью, на следующий день потеплело и все девочки нашей женской школы стали ходить просто в форме. Через 3 дня некоторые одноклассницы стали посмеиваться над девочками, которых в школу приводили родные. Я вынуждена была сказать дома, что буду ходить в школу одна. Мне разрешили. Из нашего класса только Таню Щербань несколько лет водили в школу, а остальные одноклассницы приходили сами.

Тогда машин было немного, но как-то на улице Баумана увидела, что одному мужчине переехало машиной ногу. Бедро, где проехало колесо, стало плоским. Очень плохое воспоминание осталось. После этого случая я стала переходить улицы осторожнее.
Вот такая самостоятельная жизнь была у меня в 1949 — 1953 годах.

05.08.2018  17:10