Кулуары

Дольче Габана  для уборщицы

Нас согнали на конференцию. В  разгар лета, в сонном оцепенении все,  кто не в  отпуске – марш в конференц-зал. А представителей  департамента просвещения  все не было.
Участники, туго спеленутые   нарядной жаркой одежкой, измученно откинулись на  густо-красно-бархатные спинки официальных сидений
В этом зале  только цветы  были бодрые,  да и то потому что  пластиковые. От  скуки  гости  уж начали хрустеть  запотевшими бутылочками, сладко  отпивать ледянку. Кое-кто потянулся   в  коридор. Но в  это время  монитор над сценой вспыхнул и  дикторша прошуршала:
- Уважаемые  участники  конференции. Представители прибудут  через  час. Просим никуда  не отлучаться.
И тот же  текст  засветился  на мониторе. Это было жестоко тихо. Из  нашей  конторы никто не  ушел, по  крайнекй   мере, с ближайших  трех  рядов. Но терпение  уже не то…
Позади включился шепот высокого напряжения. Мы прислушались.
- Помнишь, я  тогда на двух  работах вкалывала? На основную только  утром и вечером прибегала? И в обед. Остальное  время дежурила в диспетчерской  такси. Ну вот, прихожу  вечером, начинаю полы мыть. Не то чтобы  я  профессиональная  уборщица, я конструктор, но мыть быстро и  малой  затратой  сил я  научилась. Тем более  наш администра-хозяйственнный  отдел предпочитал пускать на уборку  своих сотрудников…Сначала убирались самые большие  помещения, которые в  глаза  бросаются. Кто-то входит, гасит  свет, а мне не видно – кто, входные двери за колонной. Замираю, просто дышать не могу. Через миг  целует в шею, обнимает, шепчет – не бойся, белочка, ты меня хорошо знаешь, не оборачивайся. А мне стыдно, что  от  меня  потом несет, я  сживаюсь, но бесполезно…
Ну, мы с моей коллегой тоже едва  дышим и не оборачиваемся…
- Ты по голосу не  могла  догадаться? Знакомый  голос-то?
- Да, очень. Хотя и шепот, но говор очень  характерный, картавый  на  «р». Скажи-ка,  лапа  кто у  нас  картавый в управлении?
- Что тебя  заело на   одном  месте?  Дальше что? – нетерпеливо  одернула  подружку собеседница.
- Дальше я  теряю сознание.
- Надо же, никакого  сопротивления!
- Какое сопротивление?  Я, крашеная  блондинка, шесть лет после развода, постоянно насилует бывший муж.. А тут со  мной  как  с человеком! Гладят меня  нежные  руки,  губы целуют грудь, а слова какие. Светлая,  любимая, белочка,  ласка. Как  тут  сопротивляться? Поцелуи стекают как  горячее  молоко.  Я  стонать, он  мне  рот зажимает.  Берет прямо  на полу…Или к  подоконнику прислонит. Я  вижу  город в  огнях, как  горизонт качается…И все, он пропадает во тьме. Свет  загорается.  Я  еле встаю на ноги. Стою, даржась  за  стенку, пытаюсь прийти в себя, глядь на  часы – прошли какие-то минуты, а я  решила -  часы. Неужели  ему была так  вот  неинтересна  моя  реакция? Возьмет, положит и  уйдет?
- Так  ты  узнала его ?  Потом-то?
- Да нет  же.
- Как? Так и  ходишь, опустив  глаза, дергаешься?
- Ага…
- Ты с ума сошла.
- Сошла.  И  хочу  еще  сойти.  Он  три раза  приходил, но я  жду еще. Мне кажется, он так  скоро не  отстанет
- Дождешься, что  залетишь.
- Вот и хорошо. Повезет, так  на всю  катушку. Это ж  подарок, понимаешь?
- Но  может, хоть   запах  запомнила? Типа  Дольче  Габана?
- Пыталась   идентифицировать.  «Легкая  цветочная  композиция навевает красоту каникул у  моря… Яблоко,  колокольчики, лимон   образуют   стартовый аккорд в композиции, сердце -  бамбук, жасмин; база -  амбра,   кедр,  мускус…» Хрен поймешь  в  этих описаниях. Тарабарщина  для  спецов. Но так вроде похоже на  «Дольче  Габану лайт блю»…

-  Тише, тише, вон президиум  идет…

Девушки  позади  прервали  свои  интригующие разговоры. Ясно было,  тема не  исчерпана. Но на  сцене включили  микрофоны. Началась конференция. Пытаясь нервно  разглядеть  сидящих позади   через  зеркальце, мы  разочарованно вздохнули. Лица были незнакомые.



 Рыженькая

Конференция шла, активисты ломали  копья, представители дремали, модераторы сверкали  глазами, шторы двухметровые  летели к  потолку, а мы с коллегой, разгоряченные услышанной  историей, совершенно не вникали в суть дискуссии с  аккуратно спланированными  итогами.
-  Слушай, - прошептала мне коллега, - я  вижу,  ты  всерьез пытаешься  понять, что они  говорят. Брось, потом в итоговом  сборнике  прочитаем.
- О чем базар, девчонки? – нам кивнул  старший  программист, пробравшийся  к нам через весь ряд с беспрестанными  извинениями. – Кофе-брейк  уже был?
- Ну,  ты опаздывать! Решил  сразу прийти  на  кофе-брейк?  Да и не был. Позже началось.
-Перестаньте, девчонки!- Айтишник хитро  улыбался. – Неужели  вы меня не
прикроете?
-Прикроем. – Мы  переглянулись с  рыженькой коллегой. – А что, есть криминал?
- Не спрашивайте. Египетские  ночи.
На  нас  зашикали, а модератор даже пригрозила удалить из зала.
- Она все врет,- прошептала  мне рыженькая. - Может,  залетела, так и выгораживает  себя. Выдумывает. Никто не поверит, что она  его не знает. Смехоподобно.

-Да что ты  накинулась на нее. Не хочешь, так и не верь. Ее никто не заставлял, но тайна, она томит… Тише, на нас смотрят. На перерыве  договорим.

Рыженькая в полосатом платье с черным  бантом, она всегда молчала в офисе, молчала и  здесь.  Ее прямая  спинка и потупленные  глаза были символом слова «нет». Мне  так и представлялось, что следовало за этим  «нет». Тоска, отчаяние, слезы в  подушку. Ее  соседка решила познакомить с одним вдовцом – бравый такой мужчина, в дорогом  костюме. Вдовец молодой, его жена умерла  внезапно от диабета и оставила двух  маленьких  дочек... И   даже  фотку  показала ему девушкину, а девушке  его фотку. Договорились передать  через  рыженькую  одну  вещь, кажется,  серьги. Назначенный  вдовец  ее пугал, но она  смиряла  себя. А когда он  вошел в офис – прошел  мимо. Не  заметил. Потом  вдовец соседке клялся, что ее, дескать, там  не было. И почему  надо  так врать? Сказал бы просто – не понравилась. Но  он  сказал -  ее не было в кабинете.
Соседка посоветовала  плюнуть и  растереть. Рыженькая пришла в ужас. «Я  никакая, -  твердила она, - У  меня  нет лица, меня  от  мебели  не  отличить». А была она очень, очень миловидная. И  пошло у нее такое наваждение – стал ей  чудиться этот вдовец, будто он  приходит и берет ее насильно, больно, она  кричит не  своим голосом, прямо звериным, а он так холодно - вот  мои дети, будешь их обихаживать. И  сам-то  внешне ничего, только бритый налысо, это бросало в дрожь.
Рыженькая от нервов стала  чахнуть,  по врачам   пошла. Ей  говорят: «Сколько лет:? – Тридцать два. - Вот именно». Соседке  жаль ее стало, она отправила  к  ней своего племянника. Чернявый  такой, с пухлыми навыворот  губами, цветущий  малый,  только  испорченный  очень. Пошли  они в концертный  зал, потом  в  туалет  направились  в антракте и шарахнул ее не  по-детски. Народ там  ходит  весь в бархате и видит : дверь  ходуном ходит, такой  треск  идет, потом охрясь! -  дверь  полетала  на пол  и они оба, он  со  спущенными   брюками и наша глупышка с  задранным  подолом. Она вроде  вырывается, а  он спешит  дело  доделать.

Вот  такие  разговоры были у  нас в обед.  Даже не   запомнили, что на обед если, после спорили - печень по-строгановски или минтай  в польском  соусе.
Рыженькая ушла в  монастырь от невыносимости  своего греха, ее направили послушницей  на скотный  двор, ей стало  хуже, по рукам  пошла экзема... Но  родители ее  вернули и пригрозили,  чтоб не выпендривалась  больше. А племянник недавно умер, сказали - от сердца…Подошел у  него  день рождения, друзей  собрал, соседку, конечно, которая  тетя  родная. Надел белый  костюм, бутылок  батарею проставил, нашел живую  рок-группу. Напились в дым. Только это  не разгадка, наоборот…


Ключ от домика

После конференции всем  раздали  итоговые  документы, красивые  папки, толстые ежедневники, диски с докладами. Пригласили  всех участников в банкетный  зал. 
Мы разыскали нашего айтишника с бородкой, который занял  нам столик, накидав на  стулья  итоговую  документацию.
- Колись! – заулыбались мы ему. – В регистрационной ведомости мы за тебя  расписались. Наверно, ты  нам  что-то должен?
Он  быстро принес всем тарелки  с раздачи. Мясо, запеченное в горшочках, фруктовые салаты, обжигающе  холодный  морс. Конференцию  хорошо  подготовили, ничего не  скажешь

- Значит, девчонки,  был дождь!
Мы скривились. Начало  ничего не обещало.
Но дождь накануне  конференции вроде бы  шел,  да.
-  Мы  с женой остались на  даче, так как  тащиться в  ливень на   автобус  никак  не   манило.  Тем более темно. Я  выскочил на огород за  огурчиком, ливень полоснул по спине.  За  углом домика стоял  человек, вытянувшись в струнку.
- Ты  что тут делаешь? -  спрашиваю.
- П-приехала  н-на дачу, а   к-ключа нет… Я из  двадцатого  домика, где  забор витой.
- Так  иди, пересиди…
Мы  обронили  вилки.
- Спорим, ты ее заметил  еще  до дождя!
- Откуда?
В домике жена  вытаращилась – кто? что? А эта вся  трясется, мокрая. Я ей свою рубаху старую  дал.  Потом  посидели  невесело, я коньяк  достал, всем по глоточку, согреться.
Дамы зарозовели,  затуманились. А кровать между   прочим, одна. Древнего фасона, с  шишечками…Я решил ни к кому  не приставать, пользуясь, так  сказать. Проснулся от  движения, где чья  рука, где  чья  нога. Смешались в  кучу  кони, люди, и  залпы  тысячи  орудий.  Молодая   что творила, взлетала  и зависала над  каждым  по очереди, ух  смела оказалась. Сама  худенькая, но  такая горячая. Жена даже ревновала меня к той, а ту ко мне.  Чем сильнее гремел  гром, тем  сильнее  нас  прижимало  друг к другу. Невероятно…

- Как ты выкрутился? Сбежать не захотел?
- Зачем? Двойная  доза   адреналина. Ночью вышли  часа  в четыре. Ветерок, птицы, а мы  целуемся  голые.  Встали  втроем под  луной, обнялись. Это,  девчонки, жизнь   иная….Потом  спать пошли. И я  опоздал…Короче, приятно было  пообщаться, побежал я, девчонки. На  автобус  на дачу. Надо же проверить, нашелся ли  ключ  от  двадцатого  домика.


Нулевой  вариант


В ресторане после банкета не осталось    никого. Разбрелись и участники, и представители правящей  касты,  и те кто был просто массовкой,  типа нас  с  рыженькой коллегой. Мы обе сильно устали, но при выходе от официантки услышали, что в подвальчике все  еще идет в кафе  культурная  программа – чудная  пьеса в средневековых  костюмах. «Народу нет,  даже  актеров  жалко, - понизила голос   официантка. -  Вы, девочки загляните, потом расскажете».
В  этот  момент  к  официантке,  затянутой в  черный гипюр-эластик, подошла зам. директора нашего  управления, взяла  бутылку вина и ушла в вниз, подвальчик. Мы переглянулись  с  рыженькой – жест был  слишком необычный для  нее. Всегда закрытая, с  сонным выражением лица, в длинном  клетчатом  платье  даже на корпоративе. А тут -  бутылка подмышкой. Уж  не  из  горла ли  отпивать  союбралась?  Мы нерешительно  спустились в  подвальчик.
Пьеса  оказалась  и впрямь необычная, хотя чем-то  знакомая – то ли  «Опасные  связи», толи «Повести Белкина», но с эротическим подтекстом. А уж костюмы  тем  более. Актрисы в огромных  юбках  с квадратными разрезами спереди и  сзади. Казалось, это специально – когда  партнер приближался   к  актрисе, они  как  бы  сливались  телесно  через  эти разрезы. В этой пьесе из-за нелепой  одежды, сверкающей как  станиоль, хотелось все понимать наоборот. А текст, озвученный выспренно и  возвышенно, становился  смешон.
Замдиректора наша, рослая  дама с финским лицом, обритая  наголо, с акцентированным  узором на  затылке, сидела в  углу за шторой  одна, и, отливая  из бутыли в  пузатый  фужер, незаметно  гладила свою грудь, шею. К ней  подходили, шептали на ухо и быстро шарахались  прочь. Или  это  был  розырыш? Ну и подразнила она  публику, которая постепенно отключилась от  пьесы. Дольше все  задержалась начальница районного филиала,  худая и гибкая особа в пепельном парике. «Ага», - опять переглянулись мы. А что, собственно, значило  это «ага»»? Молодая  замдиректора  была свободная, не замужем, и могла чудить  как угодно. Когда  действие на  сцене приобретало острый характер, наша героиня щипала себя за сосок. Мы так и не поняли, кого она предпочитает.
Но наблюдать за ее мимикой, за блуждающими  руками было интригующе интересно.
Если на  сцене шел диалог между  мужчиной и женщиной, руки  замирали. Если оставались только  женщины, или  одна, рука  скользила и обнимала ее  саму.
- Что творит…И детей у нее нет? - спросила я рыженькую.
– Как же… - буркнула  рыженькая, -  сыну почти  пять
- Откуда?
– Не знаю, «эко», наверно». Так  говорят.
- А как  же добрый старый способ?
- Видимо,  устарел.

Ну да,  это особый, нулевой  вариант.   У нас  половина управления – неполные  семьи. Но  он годится не для всех, только  для  самых независимых.


Рецензии
А мне понравилось. Читается легко.

Качалова Марина Юрьевна   29.04.2020 19:06     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.