Любовь неземная

   Бывают встречи, которые оставляют в душе столько вопросов, что искать ответы приходится долго. Эта – из таких, во всяком случае – для меня.

    Одно из моих любимых хобби – стрижка: соседи, коллеги, знакомые и знакомые знакомых этим пользуются с момента приобретения мной всех необходимых причиндалов. Мне нравится, и им – нравится. И не потому, что за мое удовольствие я ничего, кроме шоколадки, не хочу, а потому, что получается у меня вместе с лишними волосами срезать с их головы плохое настроение.
   Сергей пользуется этим лет десять (или я пользуюсь его головой?). Однажды он попросил меня об услуге:
- Ты не могла бы к одним хорошим людям домой съездить? Они – инвалиды. Вова – тот плохо слышит, но стихи сочиняет – чудо. Ты помнишь «Улыбку солнца»? Это его.
А Люба почти не видит. Тут вот ногу подвернула – до парикмахерской не дойти.

   Вова меня высматривал из окна: узнал по описанию и тут же вышел встречать. Красавец - мужчина лет сорока: густые темно-каштановые кудри, крепкие руки, широкие плечи; взгляд спокойный и доброжелательный, извиняющаяся улыбка. Думаю, на него заглядываются дамы разных возрастов и с разными целями.
Я позволить себе «заглядываться» не могла хотя бы потому, что не за этим пришла, но не отметить обаяние Вовы мог только слепой.
 
   Люба – слепая. Один глаз вообще не видит, закрытый белесой пленкой. Второй – видит, но под косым углом и мутно, как сквозь дымовую завесу. Это мне еще Сергей рассказал, когда просил «об услуге». Готова я была увидеть слепую Любу. Но даже подготовленное сознание испытало шок: отвернув от меня голову, чтобы мое лицо попадало в фокус косящего влево глаза, Люба мягким тихим голосом поздоровалась, извиняясь за причиненные мне хлопоты.
- Это Володя настоял, чтобы постричься, - улыбнулась она стеснительно, порозовев от неловкости, - я бы могла подождать еще.
Улыбка у нее была трогательной, милой. Чувствовалось: добрый человек Люба, незлобивый. Сколько ж ей лет? Выглядит гораздо старше своего мужа. Волосенки жиденькие, пегие; кожа на лице в конопушках.

   Вова – тоже негромко – сказал: - Вы говорите, если что надо: я по губам понимаю. Только помедленнее, хорошо?
- Хо-ро-шо, - проговорила я, отметив, что и голос у Вовы красивый: мягкий, баритонально – обертонистый, - где… мне… стричь… Любу?
- Пройдемте в комнату, если будет Вам удобно, - и Вова, бережно поддерживая жену, повел ее к приготовленному у окна (- Тут светлее) стулу.
Пока я выкладывала свои ножницы, расчески, пульверизатор, накидки для себя и «клиентки» и прочие необходимости на специально пододвинутый журнальный столик, Вова бережно (именно: бережно) расчесывал Любины путанные пряди.

   Стрижка была закончена. С таким старанием (под внимательным наблюдением Вовы) я еще не отрезала ни одной волосины ни у кого. Люба помолодела, постриженная под гарсона, а ее муж показал мне большой палец и протянул деньги (такую сумму оставляют в первоклассном салоне). Теперь засмущалась я:
- Вова, Люба, я не бе-ру де-нег. Сер-гей Вам не ска-зал?
Я выговаривала слова, глядя в несколько растерянное лицо хозяина и злилась на возникшую неловкость.
- Но я нормально зарабатываю, - настаивал Вова, - Вы пришли…
- Я с у-до-вольст-ви-ем вы-пью с Ва-ми ча-ю, - «напросилась» я, чтобы замять финансовый спор, - мож-но?

    Сергею «досталось»: в искупление своей оплошности он мне рассказал о Вове – Любе подробно. Оказывается, они – одноклассники. Вова с детства плохо слышал, и Люба его защищала от издевок других. С взрослением он окончательно потерял слух, но благодаря умелым рукам, не потерялся и работает столяром – мебельщиком на местной фабрике. А Люба зрение потеряла в результате несчастного случая уже в своем кулинарном техникуме: масло брызнуло со сковороды в глаза, один спасти не получилось, а второй частично восстановили, но задели нерв – он стал косить.
   Когда с Любой произошло несчастье, Вова стал лучшей сиделкой, да, пожалуй, и единственной: кроме матери у Любы – никого, а мать работала. Вова с работы ушел: у него пенсия по инвалидности. Потом они поженились. И счастливо живут до сих пор.

   Знаете, я ими восхищаюсь. И, вспоминая после размолвки со своим «красавцем-мужчиной», думаю: что нам – с руками, ногами, ушами, глазами – мешает ТАК беречь и любить друг друга?! Неужели эти самые видящие глаза и слышащие уши? Может, свозить «драгоценного» к Вове – Любе для профилактики от глупых разборок?..