Ангел истребляющий. Продолжение. Фрагмент 15

     Они снова сидели в уютной Кириной кухне. Она, войдя в раскрытую квартиру, обошла её, потянув воздух носом, растерянно произнесла:

     - Тут им пахнет. Как гадко! Он, будто пёс поганый, вонючий ходил по квартире и лапу поднимал у каждого угла. Каждый сантиметр собой пометил. Гадость какая! Её судорожно передёрнуло.

     Она подошла к окну, раскрыла его широко. В квартиру ворвался осенний, пахнущий арбузом, воздух. Это её чуть успокоило. Затем, повернувшись к Кириллу, Кира произнесла:

     - Я тут больше жить не буду. Не смогу. Да и не нужно уже.

     - Живи у меня, - обрадовался Кирилл.

     - Да у меня есть, где жить. Даже более чем. Живи – не хочу. Квартиру мужа ты видел. У него, кроме меня никого не было. После его гибели всё отошло мне. Можно перебраться в квартиру родителей, где мы жили до…, - она остановилась, подыскивая слова, но так и не закончила фразу, но Кирилл всё понял.

     - И, наконец, бабушкин дом, ты его тоже видел. Он тоже мой. Квартир много, а я одна.

     - Ты уже не одна. Я не в счёт? Мне ты места не предполагаешь в своей жизни?

     - Я уже не представляю, как без тебя жить. Кажется, будто всю жизнь тебя знаю.

     - Ну, так в чём дело? Едем ко мне. Послушай, ты сейчас не принимай никаких важных решений. Они должны выноситься, вылежаться у тебя в голове, а потом всё само определится. Тебя никто не торопит. Бери, что ты хотела взять. Можешь даже коровник прихватить, мне он очень симпатичен. Мы его по новому адресу пропишем и прописку сегодня обмоем.

     Кира улыбнулась, глянув на своих мумунечек:

     - Ну, что ж, давай им переезд устроим, - чуть повеселев, согласилась она с Кириллом и начала снимать их, складывая аккуратно в коробочку. Затем она принесла из комнаты книги, сумку, в которую тут же полетели её вещи из
платяного шкафа. Так, надо не забыть  полить цветы. Жаль их, если погибнут. Хозяйка квартиры не простит. Придётся ездить поливать. О, можно консьержку Татьяну Ивановну попросить, оставив ей ключи.

     Кира ещё раз окинула взглядом комнату, заскочила в ванную, собрала всё необходимое. Непредвиденный переезд получился, подумала она. Кирилл прав, надо решение выносить, как ребенка. Она улыбнулась своему сравнению и впервые отметила, что мысли о малыше уже не вызывали тяжелых воспоминаний, как раньше. Словно Кирилл стёр из её памяти старую боль, словно помыл её всю изнутри. Кира теперь ощущала себя новой, другой.

     Пока она, молча и сосредоточенно бродила по квартире, мысли теснились в её голове. С Асмодеем покончено. Теперь нет необходимости жить рядом с Дерниковым. Он закончился в её жизни. Она начинает новую другую жизнь, а значит всё, что терзало и мешало ей жить счастливо, я оставляю здесь, думала Кира. Где-то она встретила мысль: если хотите пустить в свою жизнь новое, освободите для него место – избавьтесь от старого. Будем избавляться безжалостно. За эту квартиру уплачено вперёд за три месяца. Хозяйку предупрежу, пусть решает, что с ней делать. Всё самое страшное уже позади. Впереди Кирилл и всё, что связано с ним. А значит, всё будет хорошо. Она знала это наверняка.

     Через час они были в машине. Кира посмотрела на Родина и попросила:

     - Последняя просьба на сегодня. Можно?

     - Тебе всё можно, - засмеялся Кирилл. – Только мне ответь, ты твоего непрошенного квартиранта специально каблуком проткнула или нечаянно получилось?

     - А как ты думаешь? – Вопросом на вопрос ответила Кира.

     - Думаю специально.

     - Правильно думаешь.

     - Да здравствуют шпильки! Их не только носят, соблазняют и бегают на них, ими ещё и воюют. Смертоносное оружие, надо сказать, не дай Бог под такой каблучок попасть! – Пошутил Кирилл.

     - Ты боишься попасть под каблук?

     - Под твой не боюсь.

     - А почему? Вдруг, я распоряжусь этим не в твою пользу.

     - Ты умная, распорядишься правильно. Я это с первой встречи понял.

     - На лестнице или дома за ужином.

     - За ужином убедился. Ты о чём-то хотела меня попросить. Проси, я сейчас великодушный и сама доброта, - с улыбкой напомнил ей Родин.

     - Давай заберем мою пикушку, если она ещё там стоит.

     - Да, пожалуй, сейчас это уже можно, Масков вряд ли там кого держит, а Гамедова мы уже не боимся, - согласился Кирилл и повернул машину в сторону нужного района.

*


     - Гамедов прояснил что-нибудь? Где Масков? – Спрашивал Кирилл Хлопка сутки спустя после событий.

     - Молчит, гад, - спокойно ответил Серёга. – Но, думаю, что-то знает. Пусть посидит, помаринуем на тюремных харчах, а там посмотрим. По убийству Ткунова он попадает на сто процентов. Отрицать это невозможно. Может, на чистосердечное признание раскрутим попозже. Хотя о далеко идущих планах босса мог и не знать. Тому не резон было ими делиться, с кем бы то ни было. Масков хитрый лис. Будем ждать.

     - Захоронение предполагаемого Маскова было?

     - Пока нет. Экспертиза не даёт сто процентной гарантии, что останки принадлежат Маскову. Жена не может пока его захоронить. Всё зависло.

     - Я так и думал. На вокзалах, в аэропортах тихо?

     - Будто сквозь землю провалился.

     - Гостиницы смотрели?

     - Смотрели.

     - Секретаршу трясли? – выспрашивал Родин.

     - Трясли, но она может не знать всех его нычек.

     - Регистрация собственности на жильё существует. Посмотреть надо, не регистрировалась ли на него такая собственность? Может, кто в его близком окружении приобретал жильё, не имея для этого средств?

     - Это пахать - не перепахать. Бегать по этим конторам - ноги до заду сотрёшь! - Возмутился Серёга.

     - А как ты хотел? Есть другие пути?  Можно посмотреть его бывшее окружение друзей-тренеров, однокашников.

     - Этих уже смотрели, всё пусто.

     - Остаются конторы по продаже жилья. Ройте тут.

     - Ну, спасибо, дорогой товарищ, - со скрытым раздражением расшаркался в трубку Хлопок, хотя был согласен с другом.


*


     - Как тебе показался твой шеф? – Спросил Родин за ужином Киру. Она после вынужденного перерыва вышла, наконец, на работу.

     - Мрачен, как туча, но моему появлению, кажется, обрадовался. Предложил должность заместителя по финансам, главного бухгалтера.

     - А ты?

     - Не знаю, пока.

     - Ты бы хотела с ним работать?

     - Знаешь, а как-то ушло всё. Нет желания ему мстить, нет ненависти. А работу вот так сразу найти трудно. Может, и приму его предложение. Хотела с тобой посоветоваться. Что скажешь? – Кира с интересом посмотрела на Кирилла.

     - Если тебе там хорошо работается, то почему бы и нет.

     - После всех перипетий и несчастий, которые, надеюсь, закончились, должно работаться нормально. Мне не надо осваиваться, вся обстановка на предприятии хорошо знакома. Согласись, это не мало.

     - Значит, тебя можно поздравить с назначением на должность финансового директора?

     - Кажется, да, - засмеялась Кира.

     - А я тебе тоже хотел предложение сделать, - осторожно начал Кирилл

     - Как? Ты тоже? Что-то предложения сегодня сыплются на мою голову. И что хочешь предложить? Куда-нибудь пойти? – Весело поинтересовалась она.

     - Пойти, - согласился Кирилл.
 
     - А, куда?
 
     - За меня замуж, - выпалил Родин

     Кира, стоя за столом, нарезала хлеб. Услышав слова Родина, она остановилась, замолчала, затем, не поворачивая головы, произнесла:

     - Ты меня совсем не знаешь.

     - Всё, что мне нужно, я о тебе знаю.

     - Но мы, ведь, живём вместе. Разве этого недостаточно?

     - Нет. Я считаю, что такая женщина, как ты, достойна носить статус жены, а не унизительный статус сожительницы. Такой вот старомодный. Как угодно пусть прикрывают, называя гражданским браком, неузаконенные отношения мужчины и женщины, как это было сожительством, так и останется во все времена. Это же плебейство. Я хочу, чтоб наши дети родились не потому, что мама вляпалась по неосторожности в интересное положение, а потому что их родители любят друг друга, и решение, быть мужем и женой, было принято до того, как дети в проекте появятся. А я  очень хочу, чтобы они появились. По моему разумению и, как говаривала моя бабушка, счастливая жизнь зарождается только в счастливой женщине. Ты должна быть счастлива и спокойна. Я так хочу.

     Кира внимательно слушала Родина, и своё волнение, вдруг возникшее в ней, старалась скрыть за приготовлением ужина. Движения её были слишком стремительными и чуточку нервными. Она очень ждала этого предложения, очень хотела его, но, всё равно, оно оказалось неожиданным. Она понимала, что Кирилл прав. Кира не знала, что будет впереди, но сейчас ей не хотелось думать о плохом. Вот как будет, так и будет.

     - Будь моей Родиной! – попросил Кирилл.

     Кира молчала, стоя спиной к Кириллу. Он, не выдержав её молчания, подошел к ней, обнял за плечи и повернул к себе. Голова Киры еле доставала ему до подбородка, поэтому заглянуть в её глаза у Кирилла не получалось. А ему непременно хотелось заглянуть. Он обнял её за ноги чуть выше коленей и поднял. Теперь Кира смотрела на него сверху вниз и он, подняв лицо вверх, пытался разглядеть, что там, за ресницами. Глаза были закрыты, но из-под них быстро и неожиданно прямо Кириллу на губу упала огромная капля. Он облизнул губу и почувствовал солёный вкус.

     - Ты плачешь, Родина? Я не хочу, чтоб ты плакала.

     - Я не плачу.

     - Это ты так радуешься?

     Кира молча кивнула. Родин кружил её по кухне:

     - Значит, ты согласна?

     Кира снова молча кивнула. Кирилл поцеловал её в пупок, который легко нашел под маечкой, потом пощекотал языком место поцелуя, от чего она стала вырываться из его рук:

     - Я боюсь щекотки, - кричала Кира

     - Вот я и узнал страшную тайну. Теперь мне известно твоё слабое место.

     - Коварный, - смеясь, сказала Кира, пытаясь вырваться из его рук, - поставь, где взял.

     Ему нравилось обращаться с ней, как с маленькой, чувствовать её слабость и простирать над ней свою защиту. Отпускать её совсем не хотелось.

     - У меня на плите всё сгорит, - взмолилась Кира.

      Живи, так и быть. Со мной, - великодушно разрешил Родин, вернув её на место, а сам исчез в прихожей.

     Ужин был готов. Стол украшали шампанское и фрукты. Кира поставила фужеры, окинула взглядом придирчиво своё кулинарное рукотворчество. Зашла в ванную, оценила себя в зеркальном отражении. Помыла руки, смазав их кремом. В квартире стояла  тишина. Где Кирилл? Она из кухни ему крикнула:

     - Кира, иди ужинать, всё готово, - ей нравилось называть его так. А он в свою очередь иногда называл её Кирюхой, ему тоже нравился такой именной перевертыш.

     - Минуту, - отозвался он, видимо из своей комнаты.

     Действительно, через минуту перед ней стоял Кирилл в великолепно сидящем синем костюме, белоснежной рубашке и модном галстуке. В руках он держал букет белых роскошных роз. Кира обомлела. Таким она его ещё не видела. Наконец, она произнесла:

     - Потряс, нечего сказать!

     Он молчал. Придя в себя, Кира попросила:

     - Подожди меня пять минут. Хорошо?

     Кирилл кивнул.

     Она кинулась к шкафу. Лихорадочно стала перебирать его содержимое. Вот любимое вечернее вишнёвое платье с открытой спиной из тонкой струящейся ткани. Кира знала, что она в нём великолепна. В этом у неё была возможность убедиться не один раз. Сейчас ей захотелось быть самой неотразимой. Волосы она убрала в красивый жгут на затылке, обнажив красивую молочно белую шею. Любимые туфли. Бросив на себя последний оценивающий взгляд, она шагнула из комнаты.
Кирилл, смотревший за окно, обернулся на звук её шагов. И теперь настала его очередь столбенеть. Наконец, он произнёс:

     - Вот это да! Сиятельство, вы неподражаемы!

     Родин встал перед Кирой на одной колено:

     - Прошу вашей руки!

     - Вот она, - улыбаясь, Кира протянула ему руку.
Кирилл достал из кармана маленький футляр, открыл его и что-то надел Кире на безымянный палец.

     - Боже, какое чудо! – На Киру сверкнуло бриллиантовым глазом кольцо старинной работы. – Кирилл, это же стоит бешеных денег! Ну, зачем?

     - Это кольцо моей бабушки. Когда-то она завещала подарить кольцо той, которую я позову в нашу жизнь для двоих, с которой я захочу создать семью, в которой увижу мать моих будущих детей. Она так и сказала: подаришь мамочке моих правнуков.

     - Мне страшно.

     - Почему?

     - А вдруг я не смогу быть твоей любимой женщиной, матерью детей?

     - А ты не думай об этом. Давай просто жить и любить друг друга.

     Кира пошевелила рукой, сверкнув бриллиантом:

     – Как красиво! Однажды мне встретились слова, которые как-то сказала Коко Шанель: «Женщина, которую не любят, может ложиться и умирать». Жестко, конечно, но правильно. Когда не было тебя, мне не раз хотелось лечь и умереть.

     - За нас, - Кирилл поднял бокал с шампанским.

     Кира смотрела на него через искрящееся шампанское:

     - Я не знаю, что нас ждёт впереди. Мы как-то слишком быстро принимаем такое серьёзное решение. Ну и пусть. Что будет, то и будет, - она издала своим бокалом мелодичный звон, соприкоснувшись с бокалом Кирилла.

     - А я знаю, что будет.

     - Ты ясновидящий? – Засмеялась Кира.

     - И яснослышащий, и ясночувствующий, и яснопонимающий.

     - У-у-у ты какой! Тогда расскажи.

     - Будущее наше непременно будет счастливым. Оно будет таким, каким мы его сделаем. Для того чтобы ты принимала решение с открытыми глазами, давай слетаем к моим родителям. Ты с ними познакомишься. Я знаю, для женщин всегда важно видеть родителей претендента на её руку. Отец с матерью будут только рады познакомиться с тобой.

     - Сейчас, вряд ли получится, - ответила Кира, - мне нужно вступить, так сказать, в должность, навести порядок в делах, а для этого надо в них разобраться. Наверное, понадобится  месяц-полтора.

     - А там и Новый год недалеко. Может, родители сами сюда приедут. Обычно на этот праздник они наезжают. Мама считает, что если Новый год встречать всей семьёй в полном составе, тогда с ней ничего плохого не случится.

     - Я очень давно не встречала Новый год в семье, - тихо произнесла Кира, и глаза её грустно сверкнули, - последний раз это было лет тринадцать назад. В последние годы в основном, это были корпоративы в ресторанах.

     - Мы это исправим! Отныне ты будешь встречать каждый Новый год только в семье. По-другому мы не встречаем. Завтра же позвоню родителям. А теперь, мадам, прошу за мной.

     Кирилл взял её за руку и повёл в самую большую комнату, где зазвучал удивительный вальс Свиридова. Подойдя к Кире, обнял её за талию, и волшебная щемящая музыка вальса, мягко укутывая, их плавно кружила.
          
     И не было серого октябрьского вечера за окном. Были он и она.