Из материалов следственного дела Бухарина-104

Вечернее заседание 4 марта 1938 года.

Продолжение допроса Розенгольца

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ:
Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер

Вышинский. Садитесь. Обвиняемый Розенгольц, продолжайте.
Розенгольц. Теперь - в отношении отдельных крупнейших отраслей этих преступлений и преступной деятельности...
Вышинский. Позвольте поставить один вопрос предварительно. После ареста Ягоды Крестинский не высказывал ли вам своих требований об ускорении вооруженного восстания?
Розенгольц. Он высказывал это все время и в течение 1936 года, и в течение 1937 года.
Вышинский. А после ареста Ягоды?
Розенгольц. Я так точно не помню даты ареста, когда это было, но, во всяком случае, это должно было совпадать, потому что этот вопрос он ставил и в марте, и в апреле стоял этот вопрос.
Вышинский. Мне интересно знать-роль Крестинского в вашем заговоре была достаточно активной или нет?
Розенгольц. Об ускорении переворота Крестинский совершенно отчетливо ставил вопрос.
Вышинский. Одно дело отчетливо ставить вопрос, другое дело- направлять это дело, торопить, организовывать, настаивать на осуществлении плана заговора.
Розенгольц. Все переговоры с Тухачевским вел Крестинский, за исключением одного совещания, которое было у меня.
Вышинский. Насколько я понимаю, по вашей концепции так выходило, что основная ваша надежда в этом преступном замысле была на группу Тухачевского. Так это?
Розенгольц. Да.
Вышинский. С этой группой прямую и непосредственную связь держал кто?
Розенгольц. Крестинский.
Вышинский. Следовательно, он в известной мере как член блока организует деятельность этой группы. Так я понимаю?
Розенгольц. Понятно.
Вышинский. Следовательно, ему в этом деле принадлежит одна из ведущих ролей?
Розенгольц. Он все время торопил Тухачевского...
Вышинский. И когда вы на предварительном следствии говорили, что Крестинский после ареста Ягоды или даже раньше-после ареста Пятакова-особенно остро ставил вопрос перед Тухачевским, то это так и было в действительности? Это характеризует энергию, какую развивал тогда Крестинский в этом вопросе?
Розенгольц. Я не хочу и не имею оснований специально выделять Крестинского...
Вышинский. Вы-нет, а у меня есть основания. Я вас спрашиваю, как человека, который вместе с Крестинским организовывал этот черный заговор.
Розенгольц. Крестинский, так же, как и я, считал необходимым ускорение этого переворота и торопил Тухачевского систематически.
Вышинский. Обвиняемый Крестинский, правильно ли, что вы си тематически торопили с переворотом Тухачевского?
Крестинский. Начиная с ноября 1936 года, я был решительны сторонником максимального ускорения этого переворота. Торопить Тухачевского не приходилось, ибо у него было такое же настроение и он сам поставил перед нами - перед правыми, передо мной, Розенгольцем и Рудзутаком-этот вопрос и просил нашего согласия на отделение этого выступления от военного нападения. Так что торопить его не приходилось. Наши настроения в вопросе о перевороте совпадали.
Вышинский (Розенгольцу). Розенгольц, почему вы утверждает что Крестинский систематически торопил Тухачевского с осуществлением этого переворота?
Розенгольц. Потому, что он сам информировал меня об этом, информировал о том, что он ведет переговоры в течение длительного времени, и что Тухачевский дает ему обещания, устанавливает срок, который не выдерживает.
Вышинский. Обвиняемый Крестинский, вы высказали мысль о необходимости ускорить этот акт?
Крестинский. До ноября 1936 года я не мог этого делать, потому что для всех нас было несомненным в то время, что это выступление не может произойти ранее нападения на Советский Союз иностранных государств. Но после этого у нас были совместные разговоры, и стоя вопрос о том, как ускорить это выступление. Это было в предела марта 1937 года. Со времени возвращения Тухачевского из отпуска и до конца марта я с ним несколько раз говорил на эту тему, а затем сообщил Розенгольцу, но не в такой форме, что Тухачевский назначил какой-то определенный срок и его не выдерживает, потому что срок никакого не было установлено. На квартире у Розенгольца разговор был более определенный. Тухачевский предполагал поехать в Лондон на коронацию английского короля, чтобы не вызывать никаких подо зрении. Но когда выяснилось, что эта поездка отменена, он сказал, что в первой половине мая он поднимет восстание.
Вышинский. Значит, Тухачевский заявил, что в первой половине мая он поднимет восстание?
Крестинский. Да, он это заявил.
Вышинский. Продолжайте, обвиняемый Розенгольц.
Розенгольц. Я хочу теперь коснуться преступного использование канала Наркомвнешторга в своей троцкистской деятельности.
Вышинский (Розенгольцу). Что вы скажете о ваших встречах с Гамарником?
Розенгольц. Я подтверждаю те показания, которые я давал на предварительном следствии.
Вышинский. Какие именно?
Розенгольц. Относительно Гамарника основным моментом является то, что Гамарник сообщил о своем предположении, по-видимому согласованном с Тухачевским, о возможности захвата здания Наркомвнудела во время военного переворота. Причем Гамарник предполагал, что это нападение осуществится какой-нибудь войсковой частью непосредственно под его руководством, полагая, что он в достаточной мере пользуется партийным, политическим авторитетом в войсковых частях. Он рассчитывал, что в этом деле ему должны помочь некоторые из командиров, особенно лихих. Помню, что он назвал фамилию Горбачева.
Вышинский. Значит, кроме того, что Тухачевский вас посвящал в план своего преступного заговора, вас также посвящал в этот план и Гамарник?
Розенгольц. Да.
Вышинский. Крестинский участвовал в этих разговорах с Гамарником в обсуждении этого плана?
Розенгольц. В этом разговоре он не участвовал.
Вышинский. А в другом случае?
Розенгольц. У меня были разговоры с Гамарником без Крестинского.
Вышинский. Крестинский не принимал участия?
Розенгольц. Нет.


Продолжение следует…