Безвременник для Аэлиты. Часть первая. Глава 4

Глава четвертая

«Папа, папочка! Зачем ты идешь туда?! Не ходи! Не надо!» - кричала я вслед уходящему в пустоту отцу.

     Я стояла на противоположной стороне переулка, на самой кромке вымощенной мостовой, а прямо передо мной, напротив, возвышался огромный дом с зияющей багрово-чёрной дырой вместо двери. Дом был тоже чёрным, то ли от пожара, то ли от времени, крыша, казалось, вот-вот рухнет и накроет стоящего на крыльце отца. А он, задумавшись о чём-то, не двигался ни вперёд, ни назад. Казалось, будто он размышляет, стоит ни перед входом в здание, а перед выбором – идти вперёд или остаться с нами.

     Но видимо желание идти вперёд сильнее, он не в силах противостоять ему. Папа решается и делает шаг в пустоту.

     Крыша с ужасающим и пугающим меня треском обваливается, поднимая в воздух клубы серой пыли, и закрывает навсегда вход в этот старый и страшный дом, поглотивший безвозвратно родного и близкого мне человека».

***

     Этот сон мучил и мучил меня каждую ночь перед пробуждением. Один и тот же, он терзал, изводил и подталкивал искать ответы на множество вопросов, которые поставил передо мной этот самый дом.

     Всю неделю, после работы, я просидела, закрывшись в своей комнате. Никуда не ходила, на звонки не отвечала, а подруги, скорее всего, потеряли меня. Но этому была очень рада моя мама, что было заметно невооруженным глазом. Она порхала по дому, готовила вкуснятину, стараясь покормить меня получше, и всё время напевала "Вальс Бостон", в душе надеясь, что всё улеглось само собой и её самые страшные опасения не оправдались.

     Но я ничего не могла забыть, хотя очень и очень старалась. Старалась вообще не думать о том, что произошло: ни о доме, ни об Арсении Матвеевиче, хотя теперь я и не знала как его называть – он был всего-то на несколько лет старше меня. Кто же он такой на самом деле? И что это за странный мир? Что происходит в нём?
Но больше всего мучил вопрос, куда пропал мой отец? А если он застрял в этом незнакомом мире и блуждает там в одиночестве! И как связан Арсений Матвеевич с моим отцом?

     Теперь-то я уже точно поняла, что тот старик, с которым общался папа, и тот, с которым познакомилась я, одно и то же лицо.

     Да и образ этого молодого красавца не выходил из головы. Я помнила каждое сказанное им слово, каждый жест и взгляд. Не мог он оказаться убийцей моего отца. Да и сам он, возможно, оказался жертвой сложившихся обстоятельств, что и заставило его бродить в том замкнутом, мёртвом мире. А что если он позвал меня, чтобы попросить о помощи, но я малодушно сбежала, испугалась, оставила его одного... совсем одного...

     И всё-таки я должна вернуться туда, иначе я никогда не узнаю правды.
Но смущало одно, а что если мамины опасения и предостережения не случайны? Что если я уйду и забуду дорогу домой, если останусь там навсегда?
Но пока-то я возвращалась! Да и выбора у меня не было совсем – я должна найти отца и помочь своему новому знакомому.

     Всё необходимое поместилось в моей походной сумке с ручкой через плечо, что ещё пригодилось бы в том мире, я не догадывалась, но ведь всегда можно вернуться за нужными вещами...

     Но... Почему же отец не вернулся?

     Последнее за что я схватилась, чтобы запихнуть в сумку была "Аэлита". 

     Остановившись перед дверью с книгой в руках, мне вдруг подумалось:
- А почему же отец не взял её с собой? Ведь книга была ему так дорога!

     Неужели он оставил её как подсказку мне или кому-то ещё? И что если я тоже уйду и не вернусь? То тогда никто и никогда не узнает где я и что со мной случилось?

     Стало так грустно, тоскливо и очень одиноко.

     Я нашла остро заточенный карандаш и на последней странице книги чётко вывела в нужной последовательности все шесть адресов. И оставила "Аэлиту" на столе.

***

     Песчаный переулок встретил меня уже привычной тишиной и безжизненностью.
Было солнечно и безветренно. С перекрестка я видела до боли знакомый дом, но двуколки с лошадью рядом не наблюдалось.

     Первое моё желание, сразу броситься туда, ушло на второй план, нужно было осмотреться в этом мире, привыкнуть к нему, чтобы хоть как-то ориентироваться. И я пошла по широкой, главной улице, вниз к реке.

     Под горку идти гораздо легче, поэтому шла я быстро. Ничего не мешало мне разглядывать улочки и дома. Казалось, будто всё просто замерло на какую-то долю секунды и вот-вот оживёт, и в этом богатом районе вновь засуетятся люди, по дорогам заскрипят экипажи, залают собаки, подует прохладный ветерок, закипит жизнь. Но ничего не происходило, только мои шаги эхом отдавались в звенящей пустоте квартала.

     По дороге, практически на каждом шагу, мне то и дело попадались расположенные на первых этажах купеческих домов, смотрящие своими разноликими, разукрашенными витринами на проезжую часть улицы частные магазинчики, винные лавки, булочные, чайные, кофейни. Двери были распахнуты настежь, будто радушно приглашали покупателей зайти.

     Мне вдруг страшно захотелось есть и пить. И почему я не догадалась взять хоть что-то съедобное из дома, кроме маленькой шоколадки? Я целиком проглотила её. Но шоколад ещё больше спровоцировал жажду.

     Мне сейчас вспомнился, расположенный в нескольких сотнях метров от нашего дома Гипермаркет, где ровными рядами на длинных полках от пола до самого потолка стояли различные напитки в бутылочках, баночках и тетропаках.

     От этого воспоминания жажда разгорелась ещё сильнее, и я зашла в ближайшую ко мне кофейню, в надежде, что там можно найти что-нибудь съедобное или хотя бы питьевую воду.

     Каково же было моё удивление, когда, зайдя внутрь, я увидела чистые, накрытые белыми скатертями столики, а прилавок ломился от всевозможных вкусностей. На одном из столиков дымился горячий кофе, а рядом лежала витая булочка, посыпанная сахарной пудрой.

     Казалось, что кофейня только-только открылась, а первый посетитель, сделав заказ, куда-то отлучился на минутку.

     Но так как никого за столиком и во всём помещении не было, я со спокойной совестью решила, что всё это приготовлено для меня, прихватила с прилавка ещё парочку мягких и аппетитных булок и присела за стол с горячим кофе.
И первая мысль, проскользнувшая в голове, звучала так: "Это какой-то рай на земле! И пусть здесь нет никого, но это – самое настоящее волшебство! Да, кажется, я попала в сказку!"

     Но ощущение сказки моментально закончилось, как только я откусила кусочек от булочки. Она была очень мягкой, свежей, но абсолютно безвкусной, как и кофе, который дымился рядом. И как я могла совсем забыть об этой особенности странного мира, так поразившей меня при прошлом посещении – здесь совершенно отсутствовали какие-либо ощущения.

     Я всё равно доела булочку и допила кофе, представляя, какими вкусными они были бы в моём мире, и хотя никакого чувства удовлетворения это не принесло, но голод потихоньку стал отступать. Мысленно поблагодарив хозяев, пусть даже невидимых, я покинула гостеприимное заведение и пошла вниз по улице дальше.

***

     Солнце клонилось к закату, но мне не бросилась в глаза ни одна деталь, которая бы указывала на присутствие в этом мире моего отца или кого-либо ещё.

     Потихоньку усталость подкралась ко мне. Я чувствовала, что пройти ещё столько же, чтобы вернуться домой, у меня просто не хватит сил и нужно искать безопасное место для ночлега. Ведь абсолютно неизвестно, что в этом мире происходит в ночное время, и какие опасности могут подстерегать здесь.

     Уже давно большие дома богачей сменились одноэтажными домами простых горожан, а каменная мостовая – обычной насыпной дорогой. Этот район был победнее, высокие заборы и роскошные ворота сменились низкими оградами, а маленькие, но ухоженные палисадники были куда скромнее своих роскошных собратьев. Но один домик мне приглянулся. Он выглядел не большим, но достаточно надёжным, с хорошими прочными ставнями и отличной дубовой дверью; и если закупориться в нём на ночь, можно безбоязненно пережить тёмное время суток.

     Я подошла к низенькой калитке и положила руку на деревянную перекладину.

     И в эту самую минуту, чья-то большая и сильная рука предупредила моё движение открыть калитку и войти внутрь. А взволнованный мужской голос резко остановил:
- Нет! Не входи туда! Этого делать нельзя!

     От испуга у меня подкосились ноги, и тело поползло вниз.

     Помню, как крепкие и надёжные руки подхватили меня и понесли прочь от так приглянувшегося мне дома.

     В коляске я потихоньку стала приходить в себя. Открыв глаза, я увидела, как мой новый знакомый управляет двуколкой и иногда оборачивается назад посмотреть – всё ли в порядке со мной. Двигались мы вверх по улице, в сторону переулка Песчаного.

     Я разглядывала молодого мужчину со спины и думала: «А можно ли доверять ему? Ведь внешность иногда бывает очень и очень обманчива». Но сердце говорило об обратном.

     Подъехав к дому номер 14, мой попутчик спрыгнул с повозки и поинтересовался:

- Аэлита, как Вы? Можете идти?

     Так и хотелось возмутиться: «Я же не старая бабулька, чтобы еле ходить». Но припомнив недавние события, как я добиралась до двуколки, смутившись, ответила:

- Да, наверное, смогу.

     Солнце уже совсем спряталось за крышами домов, на город спустились серые, лохматые сумерки, а в доме номер 14 в переулке Песчаном было уютно и светло.

***

     Покои, которые мне любезно предоставил Арсений Матвеевич располагались на верхнем этаже, по левую сторону от библиотеки и занимали почти всю его половину.

     Здесь была и спальня с огромной деревянной кроватью с пологом и высоким подголовником, декорированным золотом, туалетным столиком с большим фигурным зеркалом, в позолоченной резной раме подстать столику, маленькой танкеткой около него и шкафом, который тоже был в полном моем распоряжении. И красивая гостиная, украшенная мебелью в стиле «Рококо». И самое главное – огромная ванная комната, что было крайне приятно.

     И немаловажно, что покои эти принадлежали девушке или молодой женщине, что сразу читалось по убранству и вещам, выдающим с одного взгляда хозяина.

     Комнаты Арсения располагались прямо под моими, на первом этаже, рядом с кабинетом и холлом. И, как я поняла из разговора, кроме нас двоих в доме больше ни кого не было, ни других жильцов, ни прислуги. Так что передвигаться по дому я могла свободно, кроме правой половины второго этажа, откуда вела лестница в башню с балконом. Это единственное место, куда мне, по настоянию хозяина дома, ходить не следовало.

     Почему? Расспросить в этот же вечер я не осмелилась, да и очень устала.

     Закрыв за собой дверь в мои временные покои, я заперла её на ключ, а вдруг хозяин окажется маньяком или вампиром, и упала прямо в одежде на мягкую и чистую постель лицом вниз.

     Проснулась я точно в таком же положении, в каком и заснула. И естественно вся моя одежда, как и лицо, изрядно помялись, а спускаться в таком виде вниз было крайне неудобно.

     Открыв дверцу шкафа, среди чистых и накрахмаленных платьев, какие носили кисейные барышни в конце 19-го – начале 20-го века, я отыскала подходящее для меня летнее, светлое, ситцевое платье попроще, в мелкий цветочек, с пуговицами на груди, и удобные кожаные туфельки на низком каблуке. И хоть платье было длинным по моде тех лет, но оно было таким симпатичным и вполне комфортным в движениях.

     Приняв ванну и заколов свои длинные волосы красивым и вероятно очень дорогим гребешком, я облачилась в платье и отправилась вниз.

     Но выйдя в коридор, я не сдержалась и повернула в сторону двери, которая вела во вторую половину этажа.
 
     Дверь оказалась закрыта изнутри на ключ, поэтому даже заглянуть в замочную скважину не представлялось возможности. Кто-то находился там за дверью, но кто?

     Ведь в доме не было никого кроме нас двоих, да и, похоже, что и во всём городе тоже. По спине пробежал холодок, я прислушалась...

     Но тут ключ в замочной скважине уверенно повернулся и дверь отворилась.

     На пороге появился Арсений, как всегда ухожен и одет с иголочки. Увидев меня за дверью, он растерялся, а его удивление от неожиданного столкновения, сменилось еще большим от моего внешнего вида. Он явно не ожидал встретить гостью в таком наряде и с интересом разглядывал меня с ног до головы. Я даже пожалела, что не нашла в шкафу платья посвободнее, а выбрала именно это, в талию, плотно облегающее верхнюю часть фигуры.

     Но видимо мой внешний вид очень понравился мужчине, что он даже забыл о том, что мы встретились под дверью, запрещённой для посещений части здания.

     Закрыв дверь на ключ, он предложил мне спуститься вниз на завтрак.

- Вы чудесно выглядите Аэлита, - сказал Арсений, придерживая меня за руку и помогая спуститься по лестнице, - Вам невероятно идут платья другой эпохи.
 
     Ощущение, что я попала в какую-то сказку, не покидало меня с самого утра. А главной и основной причиной этого был хозяин дома. Глядя на него можно было забыть обо всём на свете и даже о том, зачем я здесь, в этом мире.

     Но я не могла позволить себе забыть...

***

- Вы мне расскажете, что происходит здесь? - спросила я после завтрака, - И откуда берётся вся эта еда? Ведь у Вас нет прислуги и готовить здесь некому. Вы волшебник?

     Арсений даже улыбнулся на мои слова, но только чуть-чуть, одними глазами.

- Если честно, за много лет пребывания в этом мире, я ещё сам не во всём разобрался. Это сложно объяснить, но я попробую, - начал он. - Всё, что вы видите здесь – это всего лишь игра времени, только миг, какая-то ничтожная доля секунды, настолько малая, что мы с вами не видим и не улавливаем происходящего. Всё, что нас окружает: этот дом, мебель, одежда, это всё принадлежит кому-то, вернее принадлежало. Люди жили или живут, они готовят, делают уборку, работают, шьют, торгуют, но они – только что прожили эту долю секунды и прошли дальше. И всё в их жизни идет своим чередом. Но вот этот миг сохранился, образовался так называемый карман времени, иными словами – Безвременье. И мы с Вами попали в него. Вы совсем недавно – я уже достаточно давно.

     Он опустил глаза, будто чувствуя свою вину в случившемся со мной. Хотя, скорее всего, так оно и было.

- Но вся разница в том, что Вы Аэлита можете в любое время вернуться домой и окажетесь в том месте и в том времени, когда попали сюда. Это никак не скажется на Вашем возрасте. Если конечно не нарушать некоторые правила, - и добавил после небольшой паузы, - В отличие от меня. Я, похоже, застрял здесь навечно.

- Если пребывание в этом так называемом кармане не сказывается на возрасте в реальном мире, тогда почему Вы выглядели настолько старше, когда мы познакомились?

- Всё потому, что я не из вашего времени и даже не из вашего мира. Как бы я не был одет и как бы хорошо не выглядел, попадая к вам, я становился ровно в два раза старше, а одежда изношеннее, чем на самом деле. Но мне нужны были Вы... - он резко замолчал и опустил голову.

- Тогда почему Вы при первой встрече не сказали мне правду? Почему прямо не попросили о помощи?

- Аэлита, простите меня, но я не мог сказать прямо, это одно из непреложных правил этого мира. Вы должны были сами найти путь в Безвременье, я мог только чуть подтолкнуть, что я и сделал, передав Вам книгу.

- А моему отцу?! Ведь Вы и ему дали книгу?!

     Возмущение накатывало разгорячённой, обжигающей волной.

     Он опять опустил глаза и тихо сказал:
- Так было нужно.

     Я готова была накинуться на него с кулаками. Он, этот совершенно непонятный мне человек, оказался виновником всех наших бед и несчастий, моего и маминого одиночества. И он сидел сейчас передо мной, как ни в чём не бывало, такой поникший, но всё равно гордый и красивый. И что теперь? Я должна поблагодарить его?

- Нужно кому?! Для чего?! Вы понимаете, что украли у меня отца?! Меня воспитывала одна мама, она уже 15 лет думает, что он бросил нас или погиб! Я пришла сюда не из-за Вас! - с болью в сердце выкрикнула я, - Я пришла найти своего отца! И я найду его, во что бы то ни стало!

     И, резко вскочив из-за стола, понеслась вверх по лестнице в свои покои.

- Он жив, Аэлита! Он здесь, в Лабиринтах! – доносился вслед его удивительный голос.

***

- Аэлита, - услышала я через дверь его приятный баритон, - я жду Вас в своём кабинете, спускайтесь. Прежде, чем мы пойдем искать Вашего отца, вам нужно запомнить определённые правила. В этом мире нужно хорошо ориентироваться и я помогу Вам разобраться в нём.

     Как бы я ни была возмущена и как бы не сердилась на Арсения, но сидеть в запертой комнате ничего не делая и не предпринимая – был не мой вариант. Отец всегда повторял мне в детстве две пословицы: «Время – золото» и «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня». И я всегда старалась следовать им.

     Так и сейчас, я собралась с мыслями и, полная решимости, спустилась вниз.

     Арсений стоял в дорогом прогулочном костюме около одной из многочисленных книжных полок и что-то искал. Когда я показалась в дверях кабинета, он любезно пригласил меня сесть в одно из пары удобных, мягких кресел с подлокотниками, расположенных чуть поодаль от письменного стола.

     От такой любезности меня даже передёрнуло, но я старалась сохранять спокойный и хладнокровный вид. И как бы ни хотела сейчас накинуться на него, вцепиться в это необычайно красивое лицо, но я пока потерплю и выслушаю всё, что он мне скажет.

     И Арсений начал свой рассказ:
- Аэлита, вы можете представить себе бесконечную вселенную? Абсолютно бесконечную, без начала и конца?

     Тут я задумалась. Всегда ранее, когда я слышала об этом и старалась хоть на минуту представить эту самую бесконечность, я почему-то видела её все время в каком-то замкнутом пространстве, в объёмной фигуре, а конкретнее в кубе, а далее, за пределами этого куба, уже не представлялось ничего.

     Я помотала головой и он продолжил:

- Так вот в этой бесконечной вселенной существует такое же бесконечное множество миров, их настолько много, что представить это тоже невозможно, но это факт. Эти миры никогда не пересекаются и не пересекутся. Но у каждого мира существуют вот такие временные карманы, которые выпадают из обычного течения времени. И таких карманов может быть не один и даже не два.

- И вот теперь, Аэлита, представьте себе огромную паутину. Так вот, эти временные карманы находятся в одном измерении – я его называю Безвременье, официальное и общепринятое Вселенским Сообществом название Вневременность (Тimelessness), и поэтому они связаны между собой, соединены тонкими нитями, как в паутине – определёнными путями.

- Вы хорошо помните, как вы попали сюда? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, - Вы проделали определенный путь и когда возвращались отсюда, прошли этим же путем, но только в обратном порядке. Это Ваша дорога отсюда в Ваш мир. Но нельзя забывать, что миров множество, а этот карман всего лишь одна из точек пересечения вот таких путей. И отклонившись от своего пути можно попасть в другой, похожий на этот карман, а затем и в совершенно иной мир. А вот, чтобы вернуться назад в тот – первоначальный карман, из которого можно попасть в свой мир, нужно проделать весь этот же путь абсолютно точно, иначе можно оказаться в третьем кармане, откуда шансы вернуться домой, в свой мир, будут равны нулю.

     Арсений сел в кресло напротив и опустил голову.

- Вот так я и попал сюда... много лет назад... Какой это карман по счёту? Я не могу сказать, да и после третьего считать и пытаться что-то вернуть уже не имеет никакого смысла – ты оказываешься всё дальше и дальше, а шансов попасть в родной мир всё меньше и меньше.

     В его голосе слышалась невыносимая боль и горечь утраты.

- Жажда путешествий всегда манила меня, мне нравилось открывать и исследовать новые миры, но я увлекся. И видимо где-то допустил ошибку...

- А потом я открыл для себя Ваш мир, и он стал мне вторым домом. Я полюбил его как свой родной. Мне нравится всё: ваш климат, воздух, особенно дожди, снег, вода, ваша еда – она безумно вкусна. А больше всего, я полюбил вашу литературу, любая книга – это целый мир, жизнь и вселенная. Ничего подобного нет у нас. Хотя наш мир намного цивилизованнее, чем ваш, но мы что-то упустили, что-то потеряли. Что-то очень важное. Я бы очень хотел остаться в вашем мире, но я не могу, по воле Вселенной у вас я становлюсь гораздо старше и если останусь – то скоро умру. Поэтому я живу здесь, один, в этом временном кармане, и иногда навещаю вас.

- А больше всего я люблю сидеть в парке вечерами и читать книги, благо, что здесь их очень много...

- И вот в один из таких вечеров у меня появился настоящий друг. Я познакомился с ним, так же как и с Вами, Аэлита, на автобусной остановке. Мы были одного возраста, только выглядел я гораздо старше, и у нас оказались похожие интересы: это книги и тяга к путешествиям, к открытиям. Мы подружились. Он был очень и очень сообразительным, с хорошей памятью, ясным и подвижным умом. И мне захотелось открыть ему всё то, что знаю я.

     Он посмотрел на меня такими несчастными глазами, и в них читалась такая боль двойной утраты – своего родного мира и лучшего друга, что вылить на него сейчас своё возмущение и гнев у меня не хватило бы духу.

- Это был Ваш отец Аэлита.

     Об этом я уже догадалась и без слов.

     Его боль коснулась и моего сердца, она передалась мне как прикосновение. И я прочувствовала то, что только вскользь коснулось меня в детстве, что только задело и прошло мимо, потому, что мама приложила все усилия, чтобы я не так трагично пережила потерю отца, она делала всё возможное и даже невозможное, и это я поняла только сейчас в этом странном мире.

     А его боль была настолько сильной и мучительной и разрывала сердце. И ведь действительно, как тяжело жить с мыслью о том, что ты один, совершенно один в этом лабиринте бесконечности и нет никакого выхода отсюда, и никто, совершенно никто не протянет руку помощи, просто по одной причине – что сделать этого некому!


Продолжение на: http://www.proza.ru/2018/08/08/1702