Сны Лауриэль

“Сны Лауриэль”

пьеса

Владимир Задвинский

Действующие лица:

А в и с – молодой человек лет эдак 25-ти, на лбу черная повязка, с нарисованным белым глазом;
Л а у р и э л ь – красивая девушка 18 лет; А л ь б у с (Б е л ы й   а н г е л) – белый ангел, в белых одеждах, с белыми крыльями, с красивым лицом; О м б р (Ч е р н ы й   А н г е л)– черный ангел, в черных одеждах, с черными крыльями и небольшими рожками на голове; М и л и ц и о н е р - милиционер; Д о м о в о й - домовой, очень маленького роста (около метра), с длинными усами и бородой, в серых одеждах; 
М а т ь  Л а у р и э л ь - мачеха Лауриэль, 40 лет; К р е с т ь я н и н - в черном; Д о ч ь   К р е с т ь я н и н а - похожа на Лауриэль;  Ж е н щ и н а - женщина; Ч е р н ы й - черное существо; С т а р у х а - старуха, в черном, седые растрепанные волосы; Ч е л о в е к   в   с е р о м  - серые одежды, серебряная маска, золотая дудочка; С у д ь я - серые одежды, серые крылья; У т р о б ы ш - огромная волосатая голова, черные одежды; П о с т а н о в щ и к - человек в клетчатом костюме; З р и т е л ь - человек в джинсах и свитере; Ч е р н ы е   С н а т в о р ц ы - существа в черном, с серпами; М е н с а р - ангел трехметрового роста, белые одежды, белые крылья, белые волосы, усы и длинная белая борода; В р а ч и; Д о к т о р - пожилой мужчина; С в я щ е н н и к - священник, черные одежды, крест.

Действие первое


Виадук над автомобильной дорогой. Авис сидит на перилах виадука свесив ноги с внешней
его стороны. Справа от Ависа сидит Белый ангел, слева Черный ангел…

А в и с (улыбаясь). Жизнь это край пропасти… И никто со мной не поспорит, ибо вот я, и я жив, и сижу я на краю, а внизу почти пропасть… Сижу вот и от печали своей философствую…
Б е л ы й   А н г е л. Слез бы ты, печальный философ, с перил, не искушай судьбу. А ну
как ветер посильнее дунет, да свалишься…
А в и с. А может быть я хочу свалиться. Может быть я за этим сюда и пришел…  Пришел
чтобы спрыгнуть со своего края…
Авис наклоняет голову и улыбаясь смотрит вниз.
Ч е р н ы й   А н г е л.  Правильно, Авис! Прыгай! Отменная пропасть! Ничего не
почувствуешь, за это не бойся. Упадешь на асфальт, все кости сломаешь, да еще
машины тебя раскатают… Вон там люди у светофора, порадуй их зрелищем! Они на
долго запомнят это кино. Прыгай! Освободись, Авис, от жизни этой, от тоски и печали
своей! (Черный Ангел усмехается выпучив глаза.)
А в и с. Надоел ты мне.

Авис сталкивает Черного Ангела с перил.
Черный ангел падает но успевает схватиться рукой, поднимается, садится обратно.

Б е л ы й   А н г е л (смеется). Так ты от него не избавишься…
А в и с. Да. Так, конечно, нет.
Ч е р н ы й   А н г е л.  Избавился бы лучше от Белого…
А в и с. Белого я люблю. И никогда не прощу себе если из-за меня почернеет хотя бы одно
его перо…
Б е л ы й   А н г е л (улыбаясь). А может много берешь на себя?
А в и с. Ты о чем?
Б е л ы й   А н г е л.  Неважно. Смотри, Авис, какая красивая девушка идет сюда. Помоги ей,
это будет хороший поступок. И возможно именно он, поступок этот, избавит тебя от Омбра...
(Показывает взмахом руки на Черного Ангела.)
Ч е р н ы й   А н г е л. А возможно что ты так ей поможешь, что избавишься от Альбуса...
(Смеется сощурив глаза.)

По перилам идет красивая девушка, с широко раскрытыми неподвижными глазами. Девушка одета в ночую рубашку, на ногах у нее тапочки. Авис и ангелы слезают с перил.

А в и с. А ей нужна моя помощь?
Б е л ы й   А н г е л. Спроси у нее.
Ч е р н ы й   А н г е л (ухмыляясь). Если услышит.

Авис подходит к девушке, которая уже остановилась и стоит неподвижно, смотря куда-то в даль.

А в и с. Зачем вы идете так? Вы можете упасть...

Девушка не отвечает. Авис осторожно берет ее за руку.

А в и с. Она спит...
Б е л ы й   А н г е л. Сними ее с перил. А то и впрямь упадет...
Ч е р н ы й   А н г е л (смеется). Лунатичка! Лунатикам ничего не делается. Ты можешь толкнуть ее, Авис, она не упадет. Попробуй!

Авис берет девушку за талию, снимает с перил. Девушка просыпается и удивленно смотрит на Ависа.

А в и с. Это тебе, Омбр, никогда ничего не делается. Оставь себе свои советы.
Д е в у ш к а. Где я? Опять... Кто вы?
А в и с. Авис меня зовут. Вы, видимо, шли во сне...
Д е в у ш к а (задумчиво, словно вспоминая что-то). Да. Во сне...

Пауза.

Ч е р н ы й   А н г е л (смеясь). Что молчишь, Авис, спроси как ее зовут!
Д е в у ш к а (повернув голову к Черному Ангелу). Лауриэль...
Ч е р н ы й   А н г е л (удивленно). Слышит!
Б е л ы й   А н г е л (спокойно). Да и видит тоже...
Л а у р и э л ь (обращаясь к Авису). Кто они?
А в и с. Ангелы. Вы видите их? Обычно люди их не видят...
Л а у р и э л ь. Вижу. А черный он тоже ангел?
Ч е р н ы й   А н г е л (ухмыляясь). Ангел, ангел я! Омбр!
А в и с. Из падших он, из черных... А он (Указывает на Белого Ангела.) белый ангел, светлее света дневного он.
Б е л ы й   А н г е л (улыбаясь). Альбус имя мое.
Л а у р и э л ь. Я  здесь. Я говорю с вами... Ангелы здесь... Я все еще сплю... А где-то мое тело
идет сейчас и возможно вот-вот собьет его машина или свалится оно с такого моста...
(Указывает рукой вниз.)
А в и с. Нет. Это уже не сон. Вы проснулись уже.
Л а у р и э л ь. А ангелы?
А в и с. И ангелы не сон. Вы видите их, но они не воплощены в мире физическом. Они бесплотны... Вы видели раньше что-то такое что не видят другие люди?
Л а у р и э л ь (задумчиво). Да. Наверное. Да. Но ангелов я не видела еще.
О м б р (улыбается выпучив глаза). Радуйтесь, милая, вам неслыханно повезло!
А л ь б у с (спокойным голосом). Ты уже не спишь, Лауриэль, не спишь...
А в и с. А часто вы так ходите во сне?
Л а у р и э л ь. Да. Это случалось уже много раз. Но впервые я ушла так далеко. И впервые встречаю ангелов. Мне снилось...

Пауза.

А в и с. Что снилось вам?
Л а у р и э л ь. Мне снился он, как всегда... Он зовет меня... Я не вижу его, - он скрыт каким-то туманом... Он зовет меня без слов, идет и зовет за собой... И я иду, я не могу не идти... Я всегда так хочу дойти до него, но не могу, не могу... Он имеет надо мной власть... Он заставляет меня ходить во сне... И на краю гибели я была уже много раз... Возможно он хочет погубить меня... Однажды я спросила как его зовут..., он сказал: “Палач”...
О м б р. Ну, милая, думаю что это не имя а звание... Глупо идти за палачом.(Смеется.)
А в и с. Палач... Кто он?
Л а у р и э л ь (печально и задумчиво). Я не знаю... Он пришел однажды в мой сон и остался
в нем... Разные сны, необычные сны, ОН всегда в них... Первый раз он пришел когда...

Пауза.

А в и с. Когда?
Л а у р и э л ь. Когда? Ах да... Когда минуло семь дней со дня смерти моего отца...
А в и с. Ваш отец умер... Прошу прощения за то что заставил вас вспомнить об этом...
Л а у р и э л ь. Умер. Два года назад... Я живу с матерью, точнее с мачехой, но она мне как родная... Странно... Как странно...
А в и с. Странно что?
Л а у р и э л ь. Странно что мне удалось выйти из дома. Когда я сплю мать запирает мою комнату на замок... Вот уже месяц она делает так...
О м б р (усмехаясь). Через окно, по карнизу, по пожарной лестнице... Так все лунатики прогуливаются!
А л ь б у с. Не обращай на него внимания, Лауриэль, он любит говорить...
О м б р. Я говорю не от того что люблю. Я вообще ничего и никого не люблю... Я дело всегда говорю! (Показно вскидывает голову.)
А л ь б у с. Дело... Но какое дело... Дела то бывают разными...
Л а у р и э л ь. На окнах решетки...
А л ь б у с. Случается, что преграда в которую не верят исчезает... И двери и решетки, суть,- условности и они есть потому как мало кто верит что их может не быть...
А в и с. А возможно что ваша мать, Лауриэль, в этот раз просто забыла вас запереть...
Л а у р и э л ь. Нет. Я перед сном сама проверяю заперта ли дверь... Впрочем, возможно она открыла ее  потом, когда я уснула... Или ее открыл кто-то другой... Нет. Дома никого больше нет... Странно что я подумала так... (Задумчиво.) Мне надо идти домой... И мне почему-то страшно...
А в и с. Я провожу вас.
Л а у р и э л ь. Да. Проводите. Спасибо. А ангелы тоже пойдут с нами?
А в и с. Да, они всегда рядом со мной.
О м б р (смеясь). Идет блюститель порядка! Ща будет блюстить! Приготовьте документы, граждане!
А л ь б у с. Да. Точно документы спросит. Документы человека, для милиционера, важнее часто самого человека.

Подходит милиционер.

М и л и ц и о н е р. Что на мосту делаем?
А в и с. Стоим, разговариваем...
М и л и ц и о н е р. Документы предъявите ваши.
А в и с. А ваши при вас?

Милиционер достает документ, секунду держит его перед лицом Ависа, и сразу убирает.
Авис достает паспорт показывает милиционеру. Милиционер берет паспорт, листает его внимательно что-то высматривая.
Омбр ходит вокруг милиционера, заглядывая прямо ему в лицо. Милиционер не видит Омбра и Альбуса не видит тоже.
Альбус спокойно стоит справа от Ависа.

М и л и ц и о н е р. Авис... Хм. Что кавказец? Грузин чтоли?
А в и с. Я похож на грузина?

Милиционер смотрит на Ависа.

М и л и ц и о н е р. Нет, не похожи. Оно и странно, имя то не русское...
А в и с. Латинское имя, латинское... И странного тут ничего нет.

Милиционер возвращает Авису паспорт и поворачивается к Лауриэль.

М и л и ц и о н е р. Предъявите свои документы, гражданка.
Л а у р и э л ь. У меня нет с собой документов. Но я живу здесь, в этом городе, у меня нет оружия, нет наркотиков и я не преступница...
М и л и ц и о н е р. Кто знает, кто знает... Выглядите вы странно... Почему вы разгуливаете в общественных местах в ночной рубашке и в тапочках!?
А в и с. Это не ночная рубашка, это платье такое...
М и л и ц и о н е р. Я не вас спрашиваю, помолчите. Гражданка, раз нет у вас документов, придется вам пройти со мной в отделение и пробыть там до выяснения вашей личности...
Л а у р и э л ь. Я могу вам сказать свое имя, фамилию, отчество и адрес...
М и л и ц и о н е р. Ваши слова, без документа, бездоказательны и ничего не значат.
А в и с. Я подтвержу.
М и л и ц и о н е р. Хорошо, тогда, вы, гражданин, пройдете в отделение тоже.
О м б р (смеясь). Покажу ка я ему, свои, документы...   

Омбр подходит к милиционеру и быстро тычет указательным пальцем в середину его лба, чуть выше бровей...

О м б р (ехидно улыбаясь). Ща третий глазик приоткроем...

Омбр продолжает тыкать пальцем в лоб милиционера.
Милиционер стоит спокойно, словно забыл что хотел препроводить Ависа и Лауриэль в отделение.
Пауза.
Омбр убирает руку от милиционер, стоит прямо перед ним.

О м б р. Не желаете ли, любезный блюститель порядка, проверить мои документы?

Милиционер увидел черного ангела, смотрит на него выпученными от удивления глазами.
Омбр расправив черные крылья, стоит и ухмыляясь смотрит милиционеру в глаза.

М и л и ц и о н е р (сбивчиво). Что за маскарад! Откуда вы взялись!
О м б р (угрожающе). Документы показать?!
М и л и ц и о н е р (растерянно). Документы... Да, покажите документы ваши...

Омбр достает огромный паспорт и протягивает его милиционеру.
Милиционер берет паспорт, открывает его, смотрит...

О м б р. Читайте, читайте, любезный... Там все ясно написано... Омбр меня зовут, падший ангел я...
М и л и ц и о н е р (уже более уверенно). Хм. В Аиде проживаете... Иностранец значит... Зачем в Россию приехали?
О м б р (усмехаясь). Турист я. Полетать приехал. Просторы у вас тут большие...

Милиционер закрывает паспорт и возвращает его Омбру. Затем оглядывается и замечает Белого Ангела.

М и л и ц и о н е р. Так... Еще один с крыльями... Белый только... Хм.

Милиционер отходит на пару шагов достает пистолет...

М и л и ц и о н е р (кричит). Всех в отделение. Руки за спину. Вперед, по мосту. Пошли!
А л ь б у с (очень спокойным голосом). Ты за порядком должен следить... Мы порядка не нарушаем и вреда никому не чиним... Не преступники мы... Вот только если Черный Омбр...
Но не ты его судить будешь и не тебе наказывать его... Ты сейчас уберешь свой пистолет и уйдешь. Ты уходишь следить за порядком... Ты уходишь...

Альбус сделал легкий пас рукой. Милиционер убрал пистолет, развернулся и зашагал прочь...

А л ь б у с. Ушел. Нельзя было тебе в отделение попадать, Авис. Должен ты Лауриэль проводить...
А в и с. Спасибо, Альбус. Благодарю.
О м б р (смеясь). Видели его лицо?! Хе. Надолго он запомнит эту проверку документов...
А л ь б у с. Он ничего не запомнит...
А в и с (улыбаясь). Он, Омбр, тебя за человека в маскарадном костюме принял...
А л ь б у с. Теперь уже не важно за кого он его принял...
А в и с. Да...
О м б р. Ты, Альбус, мне весь кураж обломал! Я и сам так могу... Это скучно... Я бы ему тааакое показал, что он бы поседел за минуту и убежал бы отсюда... Вот это было бы весело... А так... Скучно мне... Ох, как мне скучно!
А л ь б у с. Тебе не скучно, тебе тошно от своей же собственной черноты...
О м б р. И не буду спорить... Это тоже скучно...
А в и с. Пора идти, а то еще кто-нибудь на огонек придет... Пойдем, Лауриэль, мы проводим тебя...
Л а у р и э л ь. Да, пойдемте...

Все уходят.

               
Занавес.


Действие второе


Квартира в которой живет Л а у р и э л ь. Диван, столик, стулья, стенной шкаф...  В углу, стоит Д о м о в о й.

Входят Авис, Лауриэль, Альбус и Омбр.

Л а у р и э л ь. Дверь открыта, странно... Мама! (Увидев Домового) Кто это!?
А в и с (спокойно). Кажется домовой...
А л ь б у с. В квартире больше никого нет...
Д о м о в о й. Лауриэль, я рад что ты все-таки меня заметила...
О м б р (посмеиваясь). Лауриэль прозрела сегодня!
Л а у р и э л ь. Мама пошла, наверное, меня искать...
Д о м о в о й. Она умерла.
Л а у р и э л ь. Что?!
Д о м о в о й. Она умерла. Мне жаль ее... Она была хозяйкой в этом доме. Я боюсь что с ее смертью всю изменится. Я не хочу чтобы что-то менялось в этом доме. Не выкидывай старые вещи... Мне жаль ее, очень жаль... И мне жаль тебя, Лауриэль...
Л а у р и э л ь (почти плача). Я не верю тебе! Я не верю! Ты злой мерзкий карлик!!! Я не верю тебе!
Д о м о в о й. Зря ты злишься на меня. Я говорю правду. Я не враг тебе... Мне жаль... Помнишь мать рассказывала тебе как однажды она обнаружила что спинка твоей кроватки сильно обгорела за ночь? Тебе было тогда два года... Кровать загорелась от замыкания в проводе ночной лампы... Так вот... Это я ее погасил... Я не враг тебе... Я правду говорю... Жаль, но это правда...
А л ь б у с. Он не врет, Лауриэль...
А в и с. Да...
О м б р. А может это ты замыкание сделал... (Смеется выпучив глаза.)

Лауриэль садится на стул, плачет.
Авис подходит к Лауриэль.

А в и с. Не горюй так, Лауриэль, смерти нет...
Л а у р и э л ь. Отец умер. Теперь мать... Твои слова холодны... Она умерла...
А в и с. Она не умерла. Смерть это переход... Со смертью человек становится только свободнее... Не стоит горевать...
Л а у р и э л ь. Но мне горько... Ты рассуждаешь, а я чувствую... Мне горько... Я осталась одна... У меня никого больше нет...
О м б р (улыбаясь). Вот-вот, - одна... Может от того и горечь... При чем тут смерть мачехи...
А л ь б у с. Не плач Лауриэль. Твоя мать не умерла, Авис все правильно говорит... Ты убедишься в этом скоро...
А в и с. Мы встретились не случайно. Случайностей не бывает, это верно... И если бы этого не произошло, ты бы сейчас действительно была одна... Я  помогу тебе. Я буду с тобой столько сколько захочешь...
Д о м о в о й. Ты забыл обо мне... Я был бы с ней...
А в и с. Не забыл... Но ты бесплотен... И, главное, ты другой...
Д о м о в о й. Понимаю тебя, понимаю... Это я так, для точности...
 
В квартиру входит Мать Лауриэль, на ней белые развевающиеся одежды...
Увидев мать, Лауриэль бросается к ней...

М а т ь   Л а у р и э л ь. Не подходи совсем близко, Лауриэль... (Выставляет правую руку ладонью вперед.)  Я  бесплотна, милая, мое тело мертво... Ты не сможешь меня обнять... Я пришла проститься...
Л а у р и э л ь (плача). Мама... Нет!
М а т ь   Л а у р и э л ь. Не плач, дочка... Ты видишь - я жива, только жива иначе... Мне хорошо, не плач...
Л а у р и э л ь. Я не могу не плакать... Мне тошно, мне горько и острейшая тревога режет мою душу...
М а т ь   Л а у р и э л ь. Это пройдет... Мне тоже жаль что нам суждено расстаться ныне...
Это пройдет... А душу ничто не разрежет... И тела моего не ищи... Нет ничего в теле... Как земля ныне тело мое... Оно умерло и стало просто землей... Не ищи, - не найдешь... Это не нужно... Прощай Лауриэль, я ухожу...
Л а у р и э л ь. Не уходи... Я не хочу терять тебя... Нет. Я одна остаюсь...
М а т ь   Л а у р и э л ь. Ты не останешься одна...
Л а у р и э л ь. Ты уходишь... Увидимся ли мы еще?
М а т ь   Л а у р и э л ь. Кто знает... Возможно... А сейчас я ухожу, прощай, Лауриэль...       
Л а у р и э л ь (сквозь слезы). Прощай, мама...

Мать Лауриэль уходит.
Лауриэль плачет.

Л а у р и э л ь. Сон, все как сон... Страшный сон... Кошмар...
А в и с. Нет, Лауриэль, это не сон... И ты знаешь это...
Л а у р и э л ь. Да...
Д о м о в о й. А я вообще не сплю никогда... Да... Не горюй, Лауриэль...

Домовой открывает стенной шкаф, залезают туда и закрывает дверь изнутри...

О м б р (посмеиваясь). Пошел спать наверное...
Л а у р и э л ь. Может чаю хотите?
А л ь б у с (улыбаясь). Я не буду. 
О м б р (смеясь). Я, пожалуй, тоже откажусь...
А в и с. Можно и чаю.
Л а у р и э л ь. Ох, как мне грустно... А чаю я никому не дам! (Смеется.)  И вообще мне надоело все!
А в и с. Ты о чем это!?
Л а у р и э л ь. Обо всем! (Смеется.)

Лауриэль достает сигарету, закуривает.
Из шкафа вылезает Домовой.

Д о м о в о й. Лауриэль не в себе...
Л а у р и э л ь. В себе я, в себе! (Смеется.)  А вот ты чего из шкафа вылез?! Ты роль то учил?!
Впрочем теперь уже неважно... Не буду я дальше играть...
А в и с. Лауриэль, ты что!?
О м б р (посмеиваясь). Вот это да!
А л ь б у с (улыбается). Забастовка!

Лауриэль подходит ближе к зрителю.

Л а у р и э л ь (зрителю). Все, кончилась пьеса! Не буду я дальше играть эту бездарную фигню! (Смеется.) Надоело! Я красивая, я талантливая! А зарплата у меня знаете какая?! Маленькая у меня зарплата! Такая маленькая, что не покрывает даже одну тысячную моего огромного таланта!!! На пьесу эту пригласили... Ха! Вот уж осчастливили! Смех! Если бы в Голливуд пригласили, да на нормальный гонорар... А то... Не буду дальше играть!
А в и с. Лауриэль, перестань комедию ломать!
Л а у р и э л ь. Перестала я комедию ломать, вот уже перестала. Да, тебе то какое дело!? Ты вообще кто такой?!  (Поворачивается к зрителю.)  Я даже не знаю как его зовут! Авис... Да какой там Авис! Вася его зовут наверное! Актеришка несчастный! Эту роль другой актер играл ранее, нормальный актер, талантливый... Так выгнали же его!!! Точнее он сам ушел, из-за зарплаты низкой вот тоже... Так что считай что выгнали... Как и всех остальных... Сменили всех... Всех выгнали...
О м б р. А мы что, Лауриэль, не нравимся тебе?! (Ухмыляется.)
Л а у р и э л ь. Нет. Не перебивай! (Зрителю.) А меня Лауриэль зовут, в самом деле так! (Смеется.)  И вообще эта пьеса в честь меня написана! Да! Я уверена что автор в меня тайно влюблен! Точно. Думаю что он даже следил за мной, наблюдал, чтобы списать с меня свою героиню! Не смог бы он сам придумать такого необыкновенного героя! Единственный стоящий персонаж во всей пьесе! Да! А остальное все чепуха и бездарщина!
Ненормальный он, автор этот! Вы сами посудите...
А л ь б у с. Не суди, да не судим будешь...
Л а у р и э л ь. В роль вошел, белокрылый?! (Смеется.) Да... Сами посудите... Какие ангелы?!
Это же сумасшествие полное!!! Это только в больном воображение такое привидеться может...
Где это видано чтобы человек с двумя ангелами по городу прогуливался!!!

Лауриэль бросает окурок и растирает его ногой. На сцене появляется Мать Лауриэль и Милиционер.

Л а у р и э л ь (смеясь). Мамочка из загробного царства вернулась!!! (Зрителю.)Ну не бред ли?!
М и л и ц и о н е р. Да, зарплаты небольшие, это верно... Но как же искусство!!! Это же все ради искусства!!! (Показно восторженно.)
Л а у р и э л ь. Какое еще искусство?! О чем ты?! Где искусство?! Это не искусство я вам скажу, это бред, это полный бред... Нет никаких ангелов, нет никаких призраков и домовых нет и вообще деньги важнее всякого там искусства...
А в и с. Это так материалистично... Неприятно слышать такие слова от тебя, Лауриэль...
Л а у р и э л ь. Материалистично... А кто не материалистичен... Все материалистичны! Все жрать хотят и денег хотят, чтобы жратвы купить, да получше, да побольше... Человек  по природе материалистичен, так как ничего кроме этой самой физической материи в нем и нет!
Нет и быть не может... Я вообще сегодня не выспалась... Бессонница у меня от пьесы этой уже... Не буду больше ее играть! Все!
М а т ь   Л а у р и э л ь. Да. Это, видимо, у тебя от бессонницы истерика...
Л а у р и э л ь. Нет у меня никакой истерики! Я вполне ясно соображаю что говорю! Просто мне надоело все! И вообще я спать сейчас пойду... Вот прямо здесь, на сцене и лягу... Так что все, занавес опускается...

Лауриэль подходит к дивану, ложится на него, закрывает глаза.
Пауза.

О м б р (тихо). Сейчас уснет...

Пауза.
Мать Лауриэль и Милиционер уходят со сцены.

А л ь б у с. Уснула...

Домовой подходит к Лауриэль смотрит не нее...

Д о м о в о й (тихо). Да, уснула...

Домовой делает несколько пасов над головой Лауриэль...
Авис подходит ближе к зрителю, к краю сцены, в центре... Справа от него становится Альбус, слева Омбр...

А в и с. Лауриэль спит... И сейчас, дамы и господа, как и было обещано, вы увидите ее сны...
Вы увидите сны Лауриэль! Только не аплодируйте, а то наша главная героиня проснется...
А л ь б у с. Вы увидите сны Лауриэль... Но... Не судите, не судите... Просто смотрите... Смотрите, и, возможно, кто-то из вас увидит в них самого себя...
Д о м о в о й (посмеиваясь). Особенно если сам уснет...
О м б р. Только не подумайте что мы актеры... (Усмехается.) Я вот самый настоящий ангел.
Черный я сейчас... Черный... Но не бойтесь, я никого не убью... По крайней мере ближайшие часы... Черный я... Это у меня траур, по вам, люди... (Смеется.) 
Д о м о в о й. А рога не отклеютси?! (Улыбается.)
О м б р (смеясь). Ах, да, рога... Считайте это данью маскараду... Ведь все что вы видели до сего момента им и было... Они из пенопласта... Рога...

Омбр отрывает рога и бросает их зрителям.

О м б р. Это как букет невесты... (Смеется.) Кто поймает рожок, тот замуж выйдет... за меня...
Шутка. На удачу... У ангелов не бывает рогов... И так... Вы увидите сны Лауриэль...
А л ь б у с. Сны Лауриэль спроецируем мы на сцену эту...
А в и с. После паузы, Лауриэль уснет покрепче и начнется представление...
Д о м о в о й. Всем на удивление...
А в и с. Сны Лауриэль!!!


Занавес.
 



Действие третье


Полумрак. Разбросаны скомканные листы бумаги. Справа стоит кровать,  на кровати лежит человек накрытый с головой белой тканью. Ткань эта гораздо шире кровати и часть ее находится на полу. Сзади, стоит стол накрытый белой скатертью которая накрывает его целиком и частью, также, лежит на полу. В центре стоит человек в черном просторном одеянии, на голове капюшон, лица не видно совсем, - черно там где должно быть лицу, а в руках у него коса поднятая лезвием вверх, на плече.
Входит Лауриэль...
Пауза.

Л а у р и э л ь. Я  - Лауриэль, а вы кто?
Ч е л о в е к   с   к о с о й. Я  крестьянин. (Не двигается.)
Л а у р и э л ь (удивленно). Крестьянин?!
К р е с т ь я н и н. Да. (Не смотрит на Лауриэль.)
Л а у р и э л ь. А зачем вам коса?
К р е с т ь я н и н. Траву косил. Сейчас жду пока высохнет.
Л а у р и э л ь. Где же эта трава?
К р е с т ь я н и н. Да вот, прямо под ногами...
Л а у р и э л ь. Где?
К р е с т ь я н и н. Вот. (Указывает косой на смятые листы бумаги.)

Лауриэль приседает на корточки. Берет листок бумаги, расправляет его, смотрит.

Л а у р и э л ь. Это же пьеса в которой я играю... Семьдесят восьмая сцена...
К р е с т ь я н и н. Прочти дальше.
Л а у р и э л ь (всматривается в листок). Не могу... Вижу буквы, а прочесть не могу... Как странно...
К р е с т ь я н и н. В той пьесе было семьдесят восемь сцен?
Л а у р и э л ь. Нет, гораздо меньше...
К р е с т ь я н и н. Так от чего тогда ты решила, что это твоя пьеса, а не моя трава?
Л а у р и э л ь. Не знаю... Но я уверена что это именно она...
К р е с т ь я н и н. А я уверен что это трава. Я жду пока она высохнет. Вот побелела уж, значит недолго осталось ждать то.
Л а у р и э л ь. Я возьму этот листок?
К р е с т ь я н и н. Возьми, возьми, ее вишь как много у меня.

Лауриэль кладет листок в карман платья.

Л а у р и э л ь. А кто там лежит? (Указывает на кровать.)
К р е с т ь я н и н. Дочь моя. Умерла она.
Л а у р и э л ь. Умерла... А от чего не похоронили?
К р е с т ь я н и н. Схоронил. Как не схоронить. Уже сорок дней как схоронил.
Л а у р и э л ь. Умерла... Как жаль...
К р е с т ь я н и н. Жаль. Молодая совсем, суть - ребенок, не пожила совсем на свете то этом.
Значит так надобно. Она теперь свободная, суть - как ангел. Искупила, видать, смертью ранней все.
Л а у р и э л ь. Ангел... А от чего умерла?
К р е с т ь я н и н. Хворь на нее попала, через яблоко... Да, через яблочко то, видать.
Л а у р и э л ь. Яблоко?

Крестьянин достает из кармана яблоко.

К р е с т ь я н и н. Вот через яблоко и попала хворь. Взяла однажды яблоко и говорит: “Ни во что я не верю кроме этого плотского мира. Только он и есть, а все прочее сказки для дураков. И я права.  А если я не права то пусть это яблоко ядом наполнится изнутри.” Сказала и засмеялась, а потом кусила яблоко, а оно внутри черно... С тех пор начала слабеть, да и умерла вскоре.

Крестьянин разрезает яблоко о лезвие косы. Яблоко внутри черное.

К р е с т ь я н и н. Вот такое оно и было. (Показывает Лауриэль яблоко.) Да только оно таким сделалось после рассуждений ее... Не верила она, не верила... Молодая совсем была. Вот уж сорок дней как схоронил. А трава высохнет скоро. (Выбрасывает яблоко.)
Л а у р и э л ь (задумчиво). Трава...

Лауриэль подходит к кровати приподнимает ткань над лицом дочери Крестьянина, смотрит и тут же закрывает обратно, отскакивая от кровати.

Л а у р и э л ь (испуганно). Это же... Это же я!!! У нее мое лицо!
К р е с т ь я н и н. Конечно ты. Ты, Лауриэль, и есть дочь моя.
Л а у р и э л ь. Нет! Мой отец умер. Вы не похожи на моего отца. А я... Я жива! У нее мое лицо...
К р е с т ь я н и н. Трава высохнет скоро. А лицо оно конечно хорошо, но вовсе не обязательно здесь... У меня вот его и нет уже... (Смотрит на Лауриэль чернотой из под капюшона.)
Л а у р и э л ь (растерянно и испуганно). А где ваше лицо?
К р е с т ь я н и н. Забыл я его. Сначала, сразу после смерти, помнил, а потом забыл... Да нет в нем надобности особой...
Л а у р и э л ь. Вы мертвы?!
К р е с т ь я н и н. Высохла трава. Выросла новая. Скоро косить буду.

Крестьянин с грохотом опускает косу на землю и замирает словно бы приготовившись косить.
С кровати встает Дочь Крестьянина, закрытая саваном. Саван спадает и становится видно ее лицо... Лицо Дочери Крестьянина темное... Черные глазницы, черный нос, ввалившиеся щеки, черные губы...

Л а у р и э л ь (испугано). Она встала!
К р е с т ь я н и н. Утро доброе! Косить пора...
Д о ч ь   К р е с т ь я н и н а. Пора косить.

Дочь Крестьянина достает из под кровати косу, подходит к Крестьянину и встает рядом с ним в такую же точно позу.
Оба стоят не двигаясь.

Л а у р и э л ь. Но это же безумие! Здесь нечего, совершенно нечего, косить!
К р е с т ь я н и н (не двигаясь). Есть коса, а значит есть и трава... А коли руки есть, значит косить будем... Пора уже. Ты иди лучше, а то под косу попадешь...
Л а у р и э л ь. Но я не знаю куда идти... Кругом тьма и я не вижу ничего...
Д о ч ь   К р е с т ь я н и н а. Ты только пожелай и увидишь... Путь он тогда появляется, когда перестаешь его отрицать или не замечать... Я поняла это, но вот поздно уже... Теперь косить пора...
К р е с т ь я н и н. Пора...

Крестьянин и Дочь Крестьянина начинают косить. Они махают косами быстро, хаотично передвигаясь по сцене.
Лауриэль бегает уворачиваясь от лезвий, которые то и дело почти задевают ее.
Из под стола высовывается Домовой.

Д о м о в о й. Сюда, Лауриэль, сюда! (Машет рукой.) Выход здесь. (Указывает под стол.)

Лауриэль подбегает к столу.

Д о м о в о й. Лезь за мной. (Скрывается под столом.)

Лауриэль залезает под стол.
Крестьянин и Дочь Крестьянина продолжают косить.
Меркнет свет. Свет исчезает совсем.

               
Занавес.


 
Действие четвертое


На том же самом месте стоит стол. Справа стоит женщина и качает коляску. Коляска стоит так, что внутри нее не видно ребенка. Лицо женщины закрыто черным платком, видны только глаза в черных глазницах. Женщина одета в просторные черные одежды. Слева, на земле, десять черных холмиков, разного размера.
Из под стола вылезает Лауриэль.
Лауриэль подходит к женщине.

Л а у р и э л ь. Кто вы?

Женщина не отвечает и не смотрит на Л а у р и э л ь.

Л а у р и э л ь. Меня Лауриэль зовут... А вы кто?

Женщина не отвечает.
Из под стола вылезает Авис и подходит к Лауриэль.

А в и с. Она несостоявшаяся мать...
Л а у р и э л ь. Ты здесь, Авис... Несостоявшаяся?
А в и с. Да. Она, когда была жива, сделала себе аборт. А потом уже не могла больше иметь детей, хотя и очень желала этого... Ее зовут...
Л а у р и э л ь. Как ее зовут?
А в и с. Ее зовут Лауриэль...
Л а у р и э л ь. Лауриэль?!
А в и с. Да. Она это ты... То есть ты можешь стать ею, а можешь и не стать...
Л а у р и э л ь. Но она уже есть...
А в и с. Да, она есть, но... Впрочем это не важно, об этом потом...
Л а у р и э л ь. Значит здесь ее ад?
А в и с. Ад не ад, но не рай уж точно... Все, мне пора...
 
Авис отходит от Лауриэль и скрывается под столом.
Раздается плач ребенка.
Женщина сильнее качает коляску.

Ж е н щ и н а. Не плачь, малыш. Снова заплакал... Притихнет на минуту и плачет, плачет, плачет... Не плачь, малыш!
Л а у р и э л ь. Может он есть хочет?
Ж е н щ и н а. Ничего он не хочет, он уже давно ничего не хочет...
Л а у р и э л ь. Возьмите его на руки, может быть тогда перестанет плакать...
Ж е н щ и н а. Возможно...

Женщина достает из коляски ребенка.
Лауриэль увидев его отступает на шаг  назад.
У ребенка огромная голова вся покрытая волосами, волосы скрывают лицо, они очень длинные, - метра полтора...

Ж е н щ и н а (качает ребенка). Не плачь, маленький, не плачь, ребеночек мой, не плач, Утробыш.

Ребенок продолжает плакать.
Женщина продолжает его укачивать.

Л а у р и э л ь.  Его зовут Утробыш?
Ж е н щ и н а. Да. Он и есть утробыш... И зову я его так...
Л а у р и э л ь. А почему у него такая волосатая голова?
Ж е н щ и н а. В могилке волосы отросли... В могилке...
Л а у р и э л ь. В могилке?!
Ж е н щ и н а. Ну не в могилке, а в канализации... Его когда из меня вынули, так сразу в канализацию и спустили... Да там темно, как в могиле... Там вот волосы у него такие и отросли...
Л а у р и э л ь. Так это утробышь? Тот самый...

Ребенок продолжает плакать.

Ж е н щ и н а. Не плачь, маленький мой, не плачь, хороший... Не утробышь, а младенец...
В канализации был... Но я его нашла... Он еще живой был... Живехонький... Вон какие волосики выросли... Не плачь, маленький.

Ребенок плачет еще громче.

Л а у р и э л ь. А голова... Такая большая...
Ж е н щ и н а. Так там сыро... Сыренько там... Да, маленький, сыро там? Не плачь, хороший мой.
Л а у р и э л ь. Сыро... Это все ужасно...
Ж е н щ и н а. Не плачь, маленький. Бай-бай-бай! Спи, сынок мой, спи, засыпай... Тише...

Ребенок продолжает плакать и начал мотать головой.
Женщина достает из кармана большой револьвер.

Ж е н щ и н а (приставив револьвер к голове ребенка). Спи, гнида! Спи, утробышь, а то мозги вышибу!

Ребенок умолкает. Женщина прячет револьвер.

Ж е н щ и н а. Не бойся, маленький. (Плачет.) Мама тебя не обидит, не бойся...
Л а у р и э л ь. Это... Это все ужасно!
Ж е н щ и н а. Эх, снова, снова, снова...

Женщина прижимает ребенка к груди и садится на корточки. Закрывает себя и ребенка своими одеждами, с головой...
Лауриэль смотрит на них, стоя спиной к черным холмикам.
Три черных холмика начинают очень медленно подниматься,  превращаясь в трех существ в черном. Они стоят, не двигаясь, опустив руки. Стоят словно черные столбы. Лица их страшные, серые, с горящими красным светом глазами.
Одновременно существа достают из одежд блестящие большие серпы...

К р и к   и з   з а л а. Сзади!!!

Лауриэль оборачивается и, увидев черных существ, пятится назад, уходит дальше сидящей Женщины.
Черные существа останавливаются перед Женщиной, вертят в руках серпы.

Л а у р и э л ь. Кто вы?!

Один из черных, тот что стоит немного впереди всех, поворачивает голову к Лауриэль, смотрит на нее...

Ч е р н ы й (громким шипящим шепотом). Мы врачи. (Шипит-смеется.) Сейчас будем ей аборт делать. (Указывает серпом на Женщину.) А потом и тобой займемся, раз уж ты тут...

Женщина резко встает.

Ж е н щ и н а. Нет! Не надо, я не могу больше! Не отрезайте его от меня!

Черные окружают Женщину, заносят над нею свои серпы.
Женщина, прижимая к груди ребенка, кружится, пытаясь вырваться...
Лауриэль подбегает ближе.

Л а у р и э л ь. У вас есть револьвер!!!

Женщина достает револьвер и бросает его Лауриэль.
Черные периодически режут Женщину своими серпами.
Лауриэль ловит револьвер.

Л а у р и э л ь (растерянно). Зачем вы мне его бросили...
Ж е н щ и н а. Стреляй!

Лауриэль стреляет по черным, снова и снова, но им ничего не делается...

Ж е н щ и н а. В меня! В меня стреляй!

Лауриэль нажимает на спусковой крючок, но револьвер не стреляет.
Лауриэль откидывает барабан, выкидывает на ладонь гильзы...

Л а у р и э л ь. Патроны кончились!

Женщина садится на корточки, закрывает ребенка. Черные садятся тоже и накрывают ее своими одеждами. Женщина и черные превращаются в недвижимый черный холмик.
Из под стола вылезает домовой...

Д о м о в о й. Сюда, Лауриэль! Быстрее, быстрее!
Л а у р и э л ь. Подожди. Ее же надо спасти, ей надо помочь...
Д о м о в о й. Если хочешь помочь, тогда просто не становись ею..., да и дочерью Крестьянина тоже...
Л а у р и э л ь. Не становиться ею...
Д о м о в о й. Пошли.

Лауриэль скрывается под столом, вслед за Домовым.
Меркнет свет. Свет исчезает совсем.

 

Занавес.




Действие пятое


Стол накрытый до пола белой скатертью стоит на прежнем месте. Справа стоит белая арка-дуга метра в три высотой. Справа же, ближе к столу, стоит кровать, на кровати лежит старуха с закрытыми глазами. У изголовья кровати стоит
 С т а р у х а   похожая на ту что лежит на кровати. В центре сидит, в позе лотоса, человек в серой одежде, лицо его скрыто серебристой металической маской неопределенной формы. Ч е л о в е к   в   с е р о м   играет на золотой дудочке медленную заунывную мелодию. Слева стоит дерево без листьев.
Из под стола вылезает Л а у р и э л ь. Лауриэль останавливается у стола, оглядывает то что ее окружает, потом подходит ближе к Человеку в сером, останавливается у него за спиной... Человек в сером перестает играть.

Ч е л о в е к   в   с е р о м. Здравствуй, Лауриэль! (Не оборачивается.)
Л а у р и э л ь. Здравствуйте... Кто вы?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Я... музыкант, видишь, - играю...
Л а у р и э л ь. Музыкант... А зачем вы играете здесь?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Мимо шел, увидел ее (указывает на Старуху), решил сесть поиграть немного...
Л а у р и э л ь. А кто они?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Они... (Усмехается.) Не они, а она... Умерла она и теперь вот тело свое сторожит...
Л а у р и э л ь. Умерла... Кругом смерть...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Это если ты смертен...
Л а у р и э л ь. Если смертен...
 Ч е л о в е к   в   с е р о м. Да. Она смертная, поэтому и сторожит свое тело...
Л а у р и э л ь. А почему? Зачем сторожит?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Смертная... Всю жизнь свою она ни во что не верила, кроме того что телу ее доступно было... Она - тело, а тело смертно... Смертная она... Вот теперь сторожит...
Л а у р и э л ь. И долго сторожить будет?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Долго. Может быть что всегда так и будет стоять. Она ничего не видит кроме этого своего тела... Для нее ничего больше нет... Где-то там..., в гробу, она лежит, и ее едят черви...
Л а у р и э л ь. Она стоит здесь...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Нет, - она смертная и поэтому лежит в гробу... Она не может стоять здесь... Спроси у нее, если не веришь...

Лауриэль подходит ближе к кровати.

Л а у р и э л ь (Старухе). Здравствуйте.
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Не думаю что она будет здравствовать... (Тихо-тихо играет на дудочке.)
Л а у р и э л ь (Старухе). Не сторожите свое тело. Оно умерло уже...

Пауза.
Старуха не отвечает.

Л а у р и э л ь (Человеку в сером). Не отвечает...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Ну вот видишь..., - я же говорю что она в гробу, а не здесь...
Л а у р и э л ь. А когда черви совсем тело съедят...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Останутся кости...
Л а у р и э л ь. А когда кости истлеют...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Останется тлен, могила, земля... Да это и не важно, - не в этом суть...
Л а у р и э л ь. А в чем?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. В вере...
Л а у р и э л ь. В   вере... Жаль ее...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Человеку часто себя жаль бывает...
Л а у р и э л ь. Что?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Поговори с ней еще, раз жаль, постарайся убедить, заставь поверить...

Лауриэль подходит еще ближе к Старухе.

Л а у р и э л ь (Старухе). Вы...., вы слышите меня? Думаю что слышите... Вы... не сторожите тело свое, оставьте его, оно... мертвое уже... Мертвое оно...

Пауза.
Старуха молчит и не двигается.
Человек в сером тихо играет.

Л а у р и э л ь. Ответьте мне, если слышите... Вы слышите... Оно мертвое...

Пауза.
Старуха молчит.
Лауриэль прикасается к телу лежащему на кровати.

Л а у р и э л ь. Мертвое! Но только в нем смерть! Я  знаю теперь...

Лауриэль резким движением отрывает от головы лежащего тело клок седых волос.

Л а у р и э л ь. Мертвое! Пустое! (Кричит, размахивая оторванными волосами.)
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Ого! Возможно у тебя, Лауриэль, и получится что-нибудь... (Посмеивается.)
Л а у р и э л ь. Вы умрете вместе с ним, если не услышите меня!
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Точно так... (Тихо играет на дудочке.)
Л а у р и э л ь. Оставьте свой тлен! Смотрите! (Откидывает с тела одеяло.)

Пауза.
Лауриэль смотрит на тело... Тело разложившееся, опутано корнями, местами торчат кости.

Л а у р и э л ь. Что вас держит? Это же гнилой труп! (Указывает на тело.)
Его едят черви, в него вгрызаются корни...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Да, корни... Вон то дерево на ее могиле растет. (Указывает на дерево.) Но оно уже мертвое... Смерти смерть... Даже дерево от нее ушло...
Л а у р и э л ь. Она меня не слышит...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Возможно ты говоришь не о том...
Л а у р и э л ь. Я не знаю... Что сказать еще?
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Спроси у себя... (Тихо играет.)

Пауза.

Л а у р и э л ь (Старухе). Слушайте меня! О Боге вспомните! Он поможет вам, вы только сделайте первый шаг к свету! Покайтесь и помощи у Него попросите! Слышите?
Так нельзя, не правильно так... Не нужно сторожить тлен!
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Тебе потребовалось умереть чтобы понять это...
Л а у р и э л ь. Она не слышит...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Это уже не важно... Важно что ты себя слышишь... Ты слышишь свои слова?
Л а у р и э л ь. Слышу.
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Значит не будет старухи этой?
Л а у р и э л ь. Так она...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Ты.

Старуха неожиданно начинает двигаться... Она полностью накрывает труп одеялом, потом подходит к дереву, смотрит на него недолго и уходит прочь.

Л а у р и э л ь. Ушла...
Ч е л о в е к   в   с е р о м. Ты услышала свои слова...

Из арки выходит Альбус и Омбр.

А л ь б у с. Пойдем, Лауриэль, иди за мной.
О м б р. Пойдемте, пойдемте...

Альбус и Омбр уходят обратно в арку. Лауриэль уходит за ними.
Человек в сером садится и начинает играть.
Меркнет свет. Свет исчезает совсем.
Звук дудочки плавно угасает.

               
Занавес




Действие шестое


На заднем плане, в центре, стоит трибуна. На трибуне Судья - в серых одеждах, с серыми крыльями за спиной.
Справа от Судьи стоит Альбус, слева - Омбр. На трибуне, перед Судьей, лежит огромный деревянный молоток. Правее находится скамья обгороженная деревянной оградой. В левой части стоят пустые скамейки. В центре, перед трибуной стоит Авис, на нем черный костюм, белая рубашка, галстук.
Входит Лауриль.

С у д ь я. Лауриэль, пройдите на скамью подсудимых.
Л а у р и э л ь. Меня будут судить?!
С у д ь я. Да. Пройдите на скамью.
А в и с. Не бойся, Лауриэль, я буду твоим адвокатом.

Лауриэль садится на скамью подсудимых.

Л а у р и э л ь. И за что меня судить будут?
С у д ь я. Это не важно.
Л а у р и э л ь. Как не важно?!
С у д ь я. Тихо! (Берет молоток и ударяет им по трибуне.) Вызываю первого обвинителя! Вызываю Крестьянина!

Входит Крестьянин.

С у д ь я (Крестьянину). Говорите.
К р е с т ь я н и н. Она съела яблоко и умерла.
О м б р. Съедение яблока это жуткое преступление!
А л ь б у с. Создание такого яблока, вот что плохо...
А в и с. Не было еще яблока у Лауриэль.
С у д ь я. Тихо! (Бьет молотком по трибуне.) Я требую уважения к суду! (Снова бьет молотком.) Вам, Авис, я еще не давал слова!
О м б р. Да не ори ты так! Уши закладывает! (Смеется.)
С у д ь я. Авис, что вы скажете в защиту Лауриэль?
А в и с. Невиновна!
С у д ь я. Аргументируйте.
А в и с. Этого еще не случилось.
С у д ь я. Но случится?
А в и с. Нет.
С у д ь я. Пока поверим. (Крестьянину.) Сядьте.

Крестьянин садится на скамейку.

С у д ь я. Вызываю второго обвинителя! Вызываю Утробыша!

Входит человек в черном. У человека огромная голова сплошь покрытая длинными волосами, так что не видно лица.

С у д ь я (Утробышу). Говорите.
У т р о б ы ш. Она не дала мне родиться в мире плоти.
А л ь б у с. Это серьезный грех.
О м б р. Да, не просто это... Вон до чего довела человека! На голову его гляньте! (Смеется.)
Это же жуть!
У т р о б ы ш. Посмотрел бы я на тебя, после того как пробыл бы ты всю свою жизнь в канализации...
О м б р. К счастью мне этого не светит! (Смеется.)
У т р о б ы ш. Не зарекайся.
А в и с. Верно, всякое случается...
С у д ь я. Тихо! (Бьет молотком по трибуне.) Требую тишины в зале!
С у д ь я. Авис, говорите в защиту.
А в и с. Не виновна!
С у д ь я. Аргументы, аргументы! (Бьет молотком по трибуне.)
О м б р. Зря ему молоток такой огромный дали...
А в и с. Этого тоже еще не случилось.Не была она беременна. Не мешала она родиться Утробышу. Не виновна.
С у д ь я. Но так возможно что еще помешает?
А в и с. Невозможно.
С у д ь я. Поверим пока. (Утробышу.) Садитесь.

Утробыш садится на скамью.

С у д ь я. Вызываю третьего обвинителя! Вызываю Постановщика!

Входит Постановщик.

С у д ь я (Постановщику). Говорите.
П о с т а н о в щ и к. Я постановщик пьесы. Лауриэль сорвала театральное действо своими материалистичными атеистическими высказываниями и отказом продолжать игру.
А л ь б у с. Лучше уж вообще ничего не высказывать...
О м б р. А выход из игры, это же почти суецид! (Смеется.) Это ужасно!
С у д ь я. Авис, мы готовы выслушать вас.
А в и с. Вызываю свидетеля. Вызываю Старуху.

Входит Старуха.

С у д ь я (Старухе). Говорите.
С т а р у х а. Я ее услышала и бросила свое тело.
О м б р. Я  же говорю суецидом пахнет... (Смеется.)
С т а р у х а. Тело было уже мертвым...
А л ь б у с. Это искупляет ее не обдуманные высказывания.
С у д ь я. Пожалуй. Но постановка была сорвана...
А в и с. Вызываю второго свидетеля. Вызываю Домового.

Старуха садится на скамью.
Входит Домовой.

С у д ь я (Домовому). Говорите.
Д о м о в о й. Лауриэль в тот момент находилась в состоянии нервного перевозбуждения, в связи со смертью своей мачехи. Поэтому не следует ее винить за срыв постановки.
П о с т а н о в щ и к. Но это же всего лишь игра! Смерть мачехи это игра!
А в и с. Она вошла в роль!
С у д ь я. Если вошла в роль, то от чего тогда перестала играть?
А в и с. Нервное перевозбуждение...
С у д ь я (Домовому и Постановщику). Садитесь.

Домовой и Постановщик садятся на скамью, к остальным.

С у д ь я. В связи с весьма туманными обстоятельствами я предлагаю устроить торги наказания. Начальный срок - один год блуждания по кошмарным снам.
О м б р. Согласен! (Смеется.) Тебе понравится, Лауриэль.
А л ь б у с. Я против.
С у д ь я. Двое против одного. Быть торгам. Свидетели и обвинители в аукционе срока наказания не участвуют. Авис, вы можете участвовать.
А в и с. Отказываюсь.
С у д ь я. Лауриэль, вы тоже можете участвовать.
Л а у р и э л ь. Ну уж нет.
С у д ь я. Начинаем аукцион. Итак... Начальная ставка один год блуждания по кошмарам! Кто больше? (Смотрит в зрительский зал.)

Поднимается зритель в первом ряду, поднимает руку.

П е р в ы й   з р и т е л ь. Два года!
С у д ь я. Два года. Кто больше? Два года - раз. (Ударяет молотком по трибуне.) Два года - два. (Ударяет.)

Поднимается еще один зритель.

В т о р о й   з р и т е л ь. Три! Три года!
С у д ь я. Три года. Кто больше? Три года - раз. (Ударяет молотком.) Три года - два. (Ударяет.)

Поднимается третий зритель.

Т р е т и й   з р и т е л ь. Четыре года кошмаров! Четыре!
С у д ь я. Четыре года. Кто больше? Четыре года - раз. (Ударяет молотком.)
П е р в ы й   з р и т е л ь. Семь лет! (Ропот в зале.) Семь!
С у д ь я. Семь лет. Кто больше? Семь лет - раз. (Ударяет молотком по трибуне.) Семь лет - два. (Ударяет.)

Короткая пауза.

С у д ь я. Семь лет - три! (Ударяет молотком.) Принято! Семь лет блуждания в кошмарных снах. (Зрителю в первом ряду.) Выходите сюда.

Зритель выходит. Подходит к трибуне.

С у д ь я (Зрителю). В случает если Лауриэль будет наказана семью годами блуждания по кошмарным снам, вы сможете наслаждаться лицезрением этих самых снов дома по телевизору. Только вам будет доступно это зрелище. Но если обвинители, свидетели и защита примут иное единодушное решение, то вы сами будете погружены на семь лет в кошмарный сон. Вы согласны? Если вы откажетесь, то обвинения с Лауриэль будут сняты.

Пауза. Зритель думает.

О м б р. Соглашайся! Какое там единодушие!
А л ь б у с. Не наказывай, да не накажут... Не вреди, да не вредим останешься...
О м б р. Не слушай его. Соглашайся! Такое зрелище! Я  гарантирую что там будет много жестокости, много монстров и даже порнографических моментов! У меня много знакомых в стране кошмаров... Соглашайся. Такого ты больше нигде не увидишь!
С у д ь я. Так вы согласны или нет?
З р и т е л ь. Согласен.
С у д ь я. В таком случае я даю пять минут свидетелям, обвинителям и защите, для принятия единодушного решения. Если по истечении обозначенных пяти минут решения об изменении приговора не последует, то результат аукциона наказания будет принят действительным.
А л ь б у с. Вы просто поставьте себя на место Лауриэль...
О м б р. Семь лет это не так много. Эти семь лет сделают Лауриэль лучше. Вы не должны жалеть ее. (Смеется.)
С у д ь я. Все. Тихо. (Ударяет молотком по трибуне.) Время пошло.
А в и с (обвинителям и свидетелям). Предлагаю изменить меру наказания. Лауриэль прошла три уровня сна и многое уже поняла... Я обещаю вам, что она не сделает ничего из того в чем вы ее обвиняете... А срыв пьесы..., но это всего лишь игра... Вы согласны отменить наказание?
Д о м о в о й. Согласен безусловно.
У т р о б ы ш. Согласен, пусть живет спокойно, раз поняла.
К р е с т ь я н и н. Да. Я тоже согласен.
П о с т а н о в щ и к. А я нет.
А в и с. Почему?
П о с т а н о в щ и к. Тогда будет не интересно.
А в и с. А сон длиной в семь лет это интересно?
П о с т а н о в щ и к. Да. Такой трагический финал... Вполне впечатляюще...
А в и с. Я и без того обещаю вам интересный финал.
П о с т а н о в щ и к. Точно?
А в и с. Да. Очень впечатляющий.
П о с т а н о в щ и к. Хм... Ну хорошо... Согласен я.
А в и с. Отлично. (Старухе.) Вы, конечно, тоже согласны?
С т а р у х а. Нет. И не уговаривайте. Это мое окончательное решение.
А в и с. Что?!
Д о м о в о й. Карга старая!
У т р о б ы ш. Ты что это, мамаша!?
А в и с. Она же вам помогла...
С т а р у х а. Не мне она помогла, а себе. Себе она говорила тогда. Себе. И если она не будет мной, то меня не будет. Я исчезну. А так... Так я буду жить целых семь лет, а потом... Потом мало ли что с ней может стать... Возможно она совсем растворится в этих снах и тогда я из пустой мыслеформы, из отражения предполагаемого будущего, превращусь в личность и займу ее тело...
П о с т а н о в щ и к. Коварный план... Впечатляет... Хм...
А в и с. Вам не удастся осуществить этого. Не бойтесь исчезнуть, этого не произойдет, раз уж вы настолько осознали свое существование.
С т а р у х а. Еще не достаточно. Мне нужны гарантии. НЕТ!
А в и с. А зря.
С у д ь я. Время вышло. Вы пришли к единодушному решению?
А в и с. Нет.
Л а у р и э л ь. Я не хочу снова в кошмары!
О м б р. Нет, Лауриэль, кошмаров ты еще не видела... (Смеется.) 
А л ь б у с. У тебя, Лауриэль, будет шанс выйти из них до срока...
О м б р. Один из миллиона...
С у д ь я (Зрителю). Сейчас придут Черные снатворцы, они вручат вам пакет с инструкциями подключения вашего телевизора к волне кошмаров Лауриэль.

Входят два существа в черном, в руках у них блестящие серпы. Один из них держит в левой руке конверт с инструкциями.
Черные снатворцы подходят к Зрителю.

З р и т е л ь. Вот и конверт!

Черный снатворец вручает Зрителю конверт.

З р и т е л ь. Благодарю. (Поворачивается к зрителям, поднимает руку с конвертом.) Кто хочет тоже посмотреть, обращайтесь, - договоримся за недорого...
Судья (Зрителю.) Возвращайтесь на свое место.

Зритель уходит, садится на свое место.

Ч е р н ы й   С н а т в о р е ц (Судье). Мы забираем подсудимого.
С у д ь я. Да.

Авис обходит черных снатворцев, встает рядом с Лауриэль. Лауриэль выходит из-за ограждения.

А в и с. Я не дам вам ее забрать!

Авис достает два кинжала.
Черные снотворцы одновременно и резко поднимают свои серпы до уровня плеч

А в и с. Клинки Силы!
С у д ь я. Авис, уберите оружие! Не стоит вам портить свою судьбу...
А л ь б у с. Это его выбор...
О м б р. А я вот думаю... Кому мне помочь..., черным снатворцам или Авису...
С у д ь я. Вы не должны вмешиваться.
О м б р. Жаль. Скучно что-то стало...

Один из черных снатворцев подходит ближе к Авису и Лауриэль. Авис ударяет его клинком. Черный снатворец падает и начинает биться на полу дико рыча. Вскоре он затихает.

С у д ь я. Он сделал выбор...

Двое оставшихся черных снатворца  прыгают в сторону Ависа, подняв серпы. Авис парирует удары, ударяет сам... Вскоре оба черных снатворца падают, корчатся, рычат, затихают.
Пауза.
Раздается непонятных тихий шум. Шум плавно нарастает переходя в невыносимый скрежет.
Постановщик, Утробыш, Старуха уходят прочь.
Вбегает около двадцати черных снатворца. Авис сраджается, убивает нескольких. Черные
окружают Ависа и Лауриэль, сбивают с ног, режут серпами... Ависа и Лауриэль становится не видно за черными...

А л ь б у с (Черным снатворцам). Приказываю остановиться!
С у д ь я. Не вмешивайтесь.
О м б р. Они убьют их. Приговор не будет исполнен...

Входит ангел трехметрового роста, в белых одеждах и с белыми крыльями. У ангела белые волосы, усы и длинная белая борода.
Черные снатворцы сразу оставляют Ависа и Лауриэль, быстро уходят прочь . Остается только один из черных. Авис и Лауриэль лежат неподвижно, их одежды в крови...

А л ь б у с.  Менсар!
М е н с а р. Здравствуйте все. Здравствуй, Альбус.
А л ь б у с. Здравствуй, Менсар.

Судья и Омбр низко кланяются Менсару.
Менсар подходит к лежащим Авису и Лауриэль.
 
Ч е р н ы й   С н а т в о р е ц. Она наша. Таков приговор.
М е н с а р. Я отменяю приговор. Уходи прочь.

Черный снатворец топчется некоторое время в нерешительности и все-таки уходит.
Менсар поднимает над Ависом и Лауриэль  правую руку, ладонью вниз, водит ею над ними кругами. Потом разворачивается и молча уходит со сцены.
Альбус, Омбр и Судья подходят к Авису и Лауриэль. Домовой и Крестьянин встают со скамьи и тоже подходят.

Д о м о в о й. Они мертвы?!
О м б р. Черные снатворцы хорошо поработали своими серпами... Поздно пришел Менсар...
А л ь б у с. Менсар не может прийти поздно или рано, он приходит всегда вовремя...
О м б р. Да. Но у него свое время...
А л ь б у с. Плохой получился сон...

Пауза. Все стоят и смотрят на лежащих Ависа и Лауриэль...
Меркнет свет. Свет исчезает совсем.


Занавес.
    
 




Действие седьмое


Две комнаты. Белые стены. В правой комнате две кровати. Одна кровать (слева) пуста, а на другой лежит Лауриэль.
На Лауриэль белая длинная рубашка. Лауриэль спит. Руки Лауриэль привязаны к кровати кожаными ремнями. В левой комнате столик, за столиком сидят два врача в белых халатах, они пьют чай... Лицами врачи точь-в-точь похожи на Альбуса и Омбра. Рядом со столиком стоит небольшой шкафчик с медикаментами.
Лауриэль просыпается и начинает кричать и биться, пытаясь освободить руки.
Врачи встают, один из них (похожий на Альбуса) бежит в комнату Лауриэль, другой достает из шкафчика шприц и ампулу. Врач откалывает ампулу и наполняет ее содержимым шприц и идет к Лауриэль.
Врачи пытаются успокоить Лауриэль, но она кричит и дергает ногами.

В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. Пристегни ее ноги, иначе я не смогу сделать ей укол.

Врач похожий на Альбуса пристегивает ноги Лауриэль кожаным ремнем.

В р а ч   п о х о ж и й   н а   А л ь б у с а. Тише, девочка, тише. Сейчас мы сделаем тебе укол, ты уснешь и будешь видеть красивые сны.
В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. Да, красивые, приятные сны...
Л а у р и э л ь. Нет! Я не хочу...! Я не хочу больше спать! Развяжите меня!
В р а ч   п о х о ж и й   на   А л ь б у с а. Развяжем, развяжем... Поспишь и развяжем...

Врач похожий на Омбра делает Лауриэль укол в руку. Лауриэль успокаивается, закрывает глаза.
Врачи уходят в другую комнату, садятся, пьют чай.

В р а ч   п о х о ж и й   н а   А л ь б у с а. Надо бы пройтись, посмотреть все ли спокойно...
В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. Чаю попьем и пройдемся...
В р а ч   п о х о ж и й   н а   А л ь б у с а. А что с ней?
В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. С кем?
В р а ч   п о х о ж и й   н а   А л ь б у с а. Ну с ней. (Показывает рукой в сторону Лауриэль.)
В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. С ней... Шизня... Ее недавно к нам определили. Два,
нет три дня назад...
В р а ч   п о х о ж и й   н а   А л ь б у с а. Кто определил?
В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. Из милиции она к нам поступила. Она на мосту стояла,
ну тут недалеко, мост этот над дорогой,- виадук... Нет. Сначала она по перилам шла. Менты ее увидели... Потом она спустилась с перил... Менты подходят, а она их словно не видит, - стоит сама с собой разговаривает... Они ее взяли... Документов при ней не оказалось... Никто ее не
искал...
В р а ч   п о х о ж и й   н а   А л ь б у с а. Красивая... Жаль...
В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. Не знаю... Они для меня все одинаковые.
В р а ч   п о х о ж и й   н а   А л ь б у с а. Они?...
В р а ч   п о х о ж и й   н а   О м б р а. Да, - психи... Я тут давно уже работаю... Ладно, пойдем,
пройдемся...

Врачи уходят прочь.
Пауза.
В комнату где сидели врачи входит Авис. Он оглядывается, потом проходит в другую комнату, останавливается недалеко от Лауриэль, смотрит на нее некоторое время.

А в и с.  Проснись, Лауриэль. (Наклоняется к Лауриэль. Убирает волосы с ее лица.)  Проснись. (Трясет Лауриэль за плечо.)

Лауриэль не просыпается.
Авис расстегивает ремни на руках и ногах Лауриэль, потом выпрямляется, сцепляет руки и стоит так минуту. После чего начинает делать пасы руками над лежащей Лауриэль, - от головы к ногам и обратно...
Пауза. Авис водит руками над Лауриэль.
Лауриэль пробуждается - начинает двигаться и вскоре садится, открывает глаза.

Л а у р и э л ь. Авис!
А в и с. Да. Это я. Как ты?
Л а у р и э л ь. Чувствую слабость.
А в и с. Это от уколов.
Л а у р и э л ь. Они думают что я сумасшедшая.
А в и с. Нет, Лауриэль, ты не сумасшедшая.
Л а у р и э л ь. Я говорила им про ангелов, но они не верят мне...
А в и с. Они боятся верить в то чего не могут увидеть и увидеть боятся тоже...
Л а у р и э л ь. Почему?
А в и с. Это ломает их мировоззрение...
Л а у р и э л ь. Это все было...
А в и с. Конечно.

Лауриэль встает с кровать, стоит рядом с Ависом.
Входит Домовой.

Д о м о в о й. Вот и я.
Л а у р и э л ь. Домовой.
Д о м о в о й. Он самый. Скучали? (Смеется.)

Входят Альбус и Омбр. В руках у Омбра огромный деревянный молоток.

Л а у р и э л ь. Ангелы...
А в и с. Они.
А л ь б у с. Здравствуйте все.

Альбус подходит ближе к Авису и Лауриэль.
Омбр смеясь начинает крушить окружающую обстановку, - ломает все перегородки, переворачивает стол и кровати.
 
Д о м о в о й. Он не любит больницы, наверное... (Смеется.)
А л ь б у с. Разбудил, Авис, Лауриэль...
А в и с. Да, разбудил...
Л а у р и э л ь. Я не сплю.
Д о м о в о й (смеясь). А разве есть разница?

Омбр, разрушив все что только можно, успокаивается, бросает молоток на пол.

О м б р. Так то лучше. Красивее так. Не находите? (Усмехается.)
Д о м о в о й. Да, пожалуй что и лучше...

Входит доктор. У доктора в руках папка с бумагами. Доктор останавливается и растерянно смотрит на учиненный погром.

О м б р. Что вам нужно, милейший доктор? Мы заняты, вы нам мешаете.
Д о к т о р. Извините, я только пришел сказать что... (Перебирает бумаги в папке.)
О м б р. Ну что еще вы там собираетесь сказать?
Д о к т о р. Согласно заключению (трясет какой-то бумагой) Лауриэль признана вменяемой...
Л а у р и э л ь. Отлично.
О м б р. Ты думаешь это хорошо?
Л а у р и э л ь. Конечно хорошо.
Д о к т о р. Да, в больнице тоже конечно находиться безрадостно, но...
О м б р. Хватит, доктор, уходите.

Доктор уходит, запихивая, на ходу, листок обратно в папку.

А в и с. Ну вот и все, Лауриэль, скоро ты уйдешь отсюда...
Л а у р и э л ь. Да, я так рада! Я благодарна тебе, Авис.
А в и с. Меня не за что благодарить.
Л а у р и э л ь. Ты помог мне...
А в и с. Не думаю.
Л а у р и э л ь. Помог. И я... Я  не хочу чтобы ты уходил. Я не хочу чтобы мы расставались...
А в и с. Мы расстанемся, но...
Л а у р и э л ь. Расстанемся... Ты нравишься мне, Авис... Я люблю тебя.
А л ь б у с. Возлюби врага своего...
Л а у р и э л ь. Что с тобою, ангел, при чем тут враг?
А л ь б у с. Не беспокойся, Лауриэль, любовь это всегда хорошо...
О м б р. Да, хорошо. (Смеется.) Но любить врага... Домовой, вам не кажется что любить врага это извращение?
Д о м о в о й. Я не знаю. Я бы, наверное не смог... Тут нужна большая сила...
А л ь б у с. Тут нужна большая вера...
Л а у р и э л ь. О чем вы говорите! Авис, о чем они говорят.
А в и с. Не знаю... Что бы там не случилось, я не враг тебе. Я тоже люблю тебя, Лауриэль.
О м б р. Ты уверен? (Смеется.)
А в и с. Я не уверен что смогу вовремя вспомнить об этом...
Л а у р и э л ь. Вспомнить?
А в и с. Да, вспомнить все это...
А л ь б у с. Мне кажется нам пора идти.
Л а у р и э л ь. Я так и не прочла семьдесят восьмое действие...
О м б р. Оно будет позже, после того как...
А л ь б у с. Да, оно будет потом.
А в и с. Уходим.

Авис берет Лауриэль за руку.
Все собираются уходить, но сделав несколько шагов останавливаются, т.к. появляются два охранника с пистолетами.

О м б р. Не стойте на дороге моей!

Омбр подходит ближе к охранникам, поднимает руки вверх и испускает дикий невообразимо громкий крик. Меркнет свет, исчезает на мгновение совсем.
Когда свет появляется мы видим, что охранники лежат и не двигаются.

О м б р. Путь свободен. (Смеется.)
Д о м о в о й. Уходим.
Л а у р и э л ь. Куда мы?
А в и с. Мы уходим..., а где окажемся... покажет восход...
Л а у р и э л ь. А кем мы будем?
А в и с. Мы примем роли... Каждому своя...
А л ь б у с. И роли эти выбрали вы сами...

Все уходят.
Меркнет свет. Свет исчезает совсем.



Занавес.



Действие восьмое



Никого нет. Мрачное сумрачное помещение. Серый пол. На заднем плане кирпичная стена.
Входит Лауриэль в тюремной одежде, руки ее за спиной. За Лауриэль идет милиционер.
Лауриэль останавливается по середине помещения. Милиционер заложив руки за спину стоит неподалеку.
Пауза.

М и л и ц и о н е р. Священник нужен?
Л а у р и э л ь. Священник?... Не знаю...
М и л и ц и о н е р. Сейчас придет.
Л а у р и э л ь. Да.
М и л и ц и о н е р. Сигарету хочешь?
Л а у р и э л ь. Нет.

Входит священник. В руках у него распятие.
Священник подходит к Лауриэль.

С в я щ е н н и к. Здравствуй...
Л а у р и э л ь. Нет, пожалуйста не говорите ничего. Я просто помолюсь, про себя, тут...
С в я щ е н н и к  (несколько растерянно). Хорошо...

Лауриэль складывает руки, закрывает глаза, молится неслышно...
Священник крестит ее распятием.
Пауза.
Лауриэль открывает глаза и опускает руки.

С в я щ е н н и к. Я помолюсь за тебя.
Л а у р и э л ь. Благодарю. Прощайте, спасибо.
С в я щ е н н и к. Спаси Бог...

Священник уходит.
Милиционер подходит к Лауриэль.

М и л и ц и о н е р. Руки за спину. (Одевает на Лауриэль наручники.) Положено так...

Входит палач. На палаче милицейская форма, на голове черная маска.
Милиционер уходит.
Палач подходит к Лауриэль и надевает ей на голову холщовый мешок.
Лауриэль падает на колени. Палач достает пистолет приставляет его к голове Лауриэль.
Гаснет свет. Раздается выстрел и видна вспышка от выстрела.
Свет плавно возвращается. Мы видим что Лауриэль лежит неподвижно, мешок красный от крови. Палач стоит не двигаясь, опустив пистолет.
Пауза.
Палач нагибается к Лауриэль, снимает с ее лица мешок, смотрит.

П а л а ч (хрипло). Лауриэль...

Палач отходит, поворачивается лицом к зрителю, роняет пистолет и стягивает с себя маску. Это Авис.
Авис бросает маску, падает на колени, склоняет голову.
Пауза.
Появляется Омбр. Омбр подходит к Авису.

О м б р. Что, Авис, не вспомнил ничего? (Смеется.) Да... Ну и ну...
А в и с (хрипло). Не вспомнил... Нет.
О м б р. А сердце не болит? (Делает легкий пас рукой.)
А в и с. Сердце...

Авис хватается за сердце, морщится, пытается подняться, но у него не получается.
Авис, держась за сердце, пытается ползти к Лауриэль.

О м б р. Сердце слабое... (Посмеивается.) Ну кто с таким сердцем в палачи идет... Ну разве можно с таким то вот сердцем! (Смеется.)

Авис ползет к Лауриэль. Омбр двигается за ним по пятам...

О м б р. Ну чего ты к ней ползешь? Все уже... (Смеется.)

Авис доползает до Лауриэль, склоняется над ней...

О м б р. Ну вот и дополз... А дальше то что? Может поцелуешь? А? Только у нее лицо мозгами забрызгано... Не очень то приятно мозги целовать... (Смеется.) Эх, неумелый ты палач...
А в и с. Замолчи, Омбр. Замолчи.
О м б р. Как сердце то?
А в и с. Нет уже его...
О м б р. Ну..., тогда до встречи! (Смеется.)

Авис падает рядом с Лауриэль, корчится немного и затихает.

О м б р. Все. Увы, кончился палач.

Омбр отходит от Ависа и Лауриэль. Останавливается. Стоит лицом к зрителям.

О м б р (зрителям). Похолодало что-то... Не находите? (Ухмыляется. Достает сигарету, закуривает) Вы только не подумайте что это я его... Нет... Это он сам себя... Эх... Определенно похолодало... Да... (Затягивается.)  Какая скука! (Ухмыляется.) Скучно смотреть мне на глупости человеческие... Ну разве не скучно все это? (Затягивается.) Ну разве не глупо? Впрочем что я у вас то спрашиваю! (Смеется.)

Омбр стоит еще некоторое время, курит молча... Потом разворачивается, бросает окурок, старательно растирает его ногой, подходит к Авису и Лауриэль...

О м б р. Лежат, не двигаются... Спят наверное... (Смеется.)

Омбр уходит прочь.


Занавес.



Действие девятое
эпилогичное


На заднем плане, в центре, стоит кровать накрытая белыми полупрозрачными тканями. На кровати лежит Лауриэль.
Лауриэль одета в бело-феолетовое платье. Справа стоит дерево с листьями и бело-розовыми цветами. Слева арка-дуга.
Рядом с кроватью стоит Домовой и Авис.  Правее стоит Альбус, левее - Омбр.  Лауриэль начинает двигаться....

Д о м о в о й.  Сейчас проснется.
А в и с. Да, просыпается...

Лаурэль приподнимается, смотрит по сторонам...
Пауза.
Лауриэль медленно встает с кровати, обхватывает себя руками, стоит так...

Л а у р и э л ь. Холодно здесь стало...
О м б р. Так я же говорил, что холодает... (Ухмыляется.)
Л а у р и э л ь. Странные события...
А в и с. Странные сны...
Л а у р и э л ь. Сны... И вы тоже были там...
А л ь б у с. Были.
О м б р. Точно, - были. Все было... Вот и дерево старухи ожило...
А в и с. И даже зацвело...
Л а у р и э л ь (смотрит на дерево). Так это то самое дерево...
А в и с. Оно.
Л а у р и э л ь. Жутко мне от этого дерева.
Д о м о в о й. Да здесь вообще жутко... Пусто здесь совсем мебели никакой, даже и спрятаться негде...
Л а у р и э л ь. Мне кажется что я заблудилась, у меня такое ощущение...
А л ь б у с. Словно бы ты потеряла и обрела в одно и то же время одну и ту же вещь…
Л а у р и э л ь. Да!
А л ь б у с. Но это не вещь, не потеря и не обретение, ибо все было и все осталось. Ты просто
смотришь теперь иначе и видишь другое, но это было с тобою всегда.
Л а у р и э л ь. Да… И кажется что для меня нет больше той грани, что разделяет сон от яви...
А л ь б у с. У тебя есть сознание, ты способна думать и чувствовать, это и есть явь...
Л а у р и э л ь. А если явь становится сном...
А л ь б у с. То сон делается явью...

Лауриэль опускает руку в карман платья и достает от туда сложенный листок.

Л а у р и э л ь. Вот и листок в моем кармане... Листок из сна... Но я положила его в другое платье...
О м б р. Какая разница куда ты его положила! Главное что он при тебе...
Д о м о в о й. Трава Крестьянина...
Л а у р и э л ь. Семьдесят восьмая сцена...
О м б р. Прочти.
Л а у р и э л ь. Я не буду читать, я боюсь что...
О м б р. И чего ты боишься?
Л а у р и э л ь. Боюсь что снова не смогу прочесть...
О м б р. Хм... Это забавно... (Ухмыляется.)
А в и с.  Потом прочтешь, когда будешь уверена что сможешь...
Л а у р и э л ь. Потом... Да...
О м б р. А любопытство то, небось, присутствует... (Посмеивается.)
А в и с. Если боишься, то не читай...
Л а у р и э л ь. Нет, я прочту пожалуй, будь что будет... (Разворачивает листок, смотрит.)
Д о м о в о й. Ну и что там?
Л а у р и э л ь (читает). Виадук... (Читает далее про себя.)
Д о м о в о й. А дальше?
Л а у р и э л ь (читает). Авис. Улыбаясь. Жизнь это край пропасти… (Сворачивает листок.)
Это начало...
А л ь б у с. Ты просто помни что такое явь...

Лауриэль молча уходит под арку. За ней уходят все.

               

               
Занавес.



Санкт-Петербург 2002 г.
magtvis@narod.ru