Про с литературой

С литературой не заладилось с сопливого детства.
С поэзией тем паче.
Еще в какательную детсоксадовскую бытность признавался воспитательницей абсолютно тупым ввиду ступора при заучивании песенок.
Тетка именовала меня истуканом, чем еще более подталкивала в пропасть литературной безграмотности.
С незавидным багажом литературной скудности совершил переход из итоговый группы детского сада в первый класс школы.
Мои однокашники легко скакали по страницам букваря быстро постигая тайну словосложения, а я безнадежно застрял на третьей странице азбуки, упершись в невозможность рото-губного воспроизводства двух гласных А и У, голосящих алярмом безнадеги потеряшки в глухом лесу.
Мама в отчаянии говорила отчиму: "Толяша, он у нас глупый; вырастет и станет шофером".
Отчим неодобрительно хмыкал и наматывал на кулак ремень, именуемый самоучителем.
Вбивание ремнем в меня буквосложительной науки продолжалась всю начальную школу.
Педагогическая практика битья дала результат и начальную школу я завершил с трояком с длинным минусом, обозначавшим планку моих возможностей в области родной речи.
Далее наступили мрачные времена школьного средневековья.
Родная речь развалилась на страшные составляющие - русский язык и литературу.
Первая компонента призывала к умению грамотно писать, а вторая - к необходимости много читать по заданной тематике.
Более того, далее полагалось корпеть над сочинениями, в которых требовалось изложение специфики междусобойчиков между литературными героями.
Меня хватало лишь на три фразы, резюмирующие состояние моей безграмотности , звучащих единым штамповым рефреном: "Писать сочинение не стану, потому что ничего не понял".
Моя классная дама являлась одновременно преподавателем русского языка и литературы.
Она впадала в физические корчи при прочтении моего лапидарно-резюмирующего пояснения, обосновывающего глушняк отказа от размазывание шариковой ручкой по бумаге темы лишних людей в опусе Чернышевского, с херовато-безысходным название "Что делать?@
Дело шло к изгнанию из школы с фатальной формулировкой "за тупость".
На временном плаву меня удерживала грозность тени должности мамы, являвшейся заведующей отделом в городском комитете партии.
И.....он пришел. Спаситель....И меня, и классной дамы, балансирующей на грани предынфарктного инсультного перманента.
Спасителем явился учитель физкультуры, имевший хабиус гипертрофированного Карабаса Барабаса.
Барабас с десяток лет отработал в Сибири на нефтеразработках, а далее, накопив денег, решил вспомнить и воплотить в жизнь имеющуюся профессию преподавателя физкультуры.
Барабас наводил порядок на своих уроках простой емкой фразой: "Сейчас как еб@у по мозжечку" иии......воцарялось тишина полуночи ваганьковского кладбища.
Барабас на меня долго долго внимательно смотрел и молвил весомо-заключительно: "Будешь бегать полторашку и трояк за школу" (для хилых телом сообщаю - это 1500 и 3000 метров гладкого бега).
Все. Жизнь удалась.
Большая часть школьного времени проводилась на беговой дорожке стадиона или в физкультурном зале.
Уроки литературы и русского языка я презрел, пользуясь покровительством Барабаса.
Более того, когда в девятом классе, на областных соревнованиях умудрился пробежать 1500 метров за 4 минуты и 15 секунд, заняв первое место, в качестве дополнительного бонуса, с помощью крышевания Барабаса, получил в годовом дневниковом итоге по литературе и русскому языку оценки хорошо.
Через год я закончил среднюю школу имея в багаже ишачью выносливость, натренированную постоянными беговыми тренировками и посредственный аттестат, позволившие мне легко поступить на лошадиный факультет военного учебного заведения.
Долгие длинные пыльные трудные многие дороги жизни и вот, я немонетизированный литератор, пишу вам и для вас, друзья мои, как умею, как чувствую, как дышу.....