М. М. Кириллов О Люсе Ратнер Очерк

М.М.КИРИЛЛОВ

О ЛЮСЕ РАТНЕР

Очерк

       До 1945 г. я только и знал, что у нашей мамы было несколько братьев, в том числе, дядя Яша, дядя Гриша и дядя Женя. Их фамилия была Ратнер. О других родных я тогда почти ничего не знал. Все они были из Белоруссии, из города Быхова Могилёвской области. По рассказам нашей мамы, наша бабушка, Фаня, умерла в 1907 г. Наша мама и была последним её ребёнком, а их отец, Аркадий Ратнер, быховский городской фельдшер, умер в 1914 году от заражения крови после выполненной им хирургической операции на одном из его больных, и все они стали полными сиротами. Воспитывались дети у родственников и, когда выросли, разъехались по России. Всё, что я знаю о своей родне из Белоруссии, я знаю от своей мамы.
        Старшего, дядю Яшу, ставшего при советской власти профессором-эндокринологом, я видел в раннем детстве в Ленинграде ещё до войны и помню смутно. Знаю, что это был очень добрый человек и популярный в городе ленинградский профессор. Его очень любила наша мама. В 1944 г. он умер от пневмонии в эвакуации.
         В 1943-1944 годах к нам в Москву часто заезжал другой их брат, дядя Гриша (работник Беломорканала). Наша мама, Мария Аркадьевна (Фанечка), по мужу Кириллова, после долгой болезни (туберкулёз лёгких) в 1946 г. умерла. О третьем дяде, дяде Жени (детском инфекционисте-эпидемиологе) я, со слов мамы, знал только, что до войны он и его семья уже четверть века жили в Ленинграде, а с осени 1941 г. находились в эвакуации в Молотовской (теперь Пермской) области.
       В 1951 г., поступив в Военно-медицинскую академию им С.М.Кирова и узнав адрес, я навестил эту семью, Они жили в Ленинграде на 7 Красноармейской улице. Это недалеко от Технологического института им Г.В.Плеханова.   
       Там я познакомился со своей двоюродной сестрой – Люсей Ратнер. Она была старше меня лет на пять и уже училась на 3 курсе Ленинградского педиатрического института. Увлекалась детской психиатрией.
        Мне-то в то время было всего 18 лет, и, естественно, она казалась мне старшей. Да это так и было. Я часто бывал у них или встречался с Люсей в городе и, бывало, советовался с ней по различным учебным и житейским вопросам. Она много читала и была очень образованной для её лет. Ей были присущи чувство достоинства, простота и стремление к справедливости в личном и общественном отношениях.
        При наших встречах, она коротко и как-то не очень охотно, делилась со мной трудным опытом жизни их семьи и своей учёбы в средней школе в эвакуации, в каком-то захолустье северного Урала, куда их, вместе с интернатом,  отправили из уже почти блокированного Ленинграда в сентябре 1941 г. сначала в Поволжье, а оттуда за Урал. Видимо, эта память была для неё тяжела.
        Её рассказы о том времени были исполнены страстным желанием победы над немецкими фашистами, памяти о постоянном голоде и страшных морозах, о жестокости многих жителей из их окружения и даже случаях бытового антисемитизма, хотя ей встречались и очень добрые люди и, наконец, постоянное стремление поскорее вернуться домой, в Ленинград.
         Голод – это чисто блокадное явление, свойственное многим ленинградцам, а их недоедание началось ведь ещё до эвакуации. Ленинград тогда уже голодал. Всё это во многом совпадало с памятью о мучениях и нашей семьи, семьи Кирилловых, в эвакуации в Челябинскую область и в город Петропавловск-Казахстанский, куда нас отправили в конце июля из Москвы. Наш отец, Михаил Иванович Кириллов, русский, ленинградец, коммунист, начальник производства оборонного завода, оставался в Москве.
        Мы - это наша мама и трое её сыновей. Мне было тогда 8 лет, Саше – 6, а Вовочке – всего несколько месяцев. Наши воспоминания о том времени отражены в моей книге «Мальчики войны» и в очерке «Город Быхов», вышедших из печати много позже, соответственно, в 2009 и 2016 гг.
       Люся показалась мне мужественной, надёжной и умной. Рядом с ней я рос как человек. Дружили, советовались. Других близких тогда у меня в Ленинграде было немного.
        Как-то в октябре, проходя по ул. Лебедева, у медицинской Академии, я случайно поднял письмо, без конверта, сложенное пополам, валявшееся у водостока. Письмо было написано синими чернилами крупным почерком. Уже первые строки заинтриговали меня. Писала женщина. Она обращалась к любимому мужчине с мольбой не оставлять её. Каждая строчка письма буквально горела страстью, нежностью, отчаянием. Её не оставляла надежда, и она не хотела прощаться. Женщина переживала трагедию. Мне всё это было незнакомо, любовь её превратилась в крик о помощи.
       По-видимому, тот, кто письмо получил, не пожелал его сохранить. Письмо меня потрясло живым чувством. Я посоветовался с Люсей. Прочитав письмо, она объяснила состояние этой женщины как адекватное её чувству, делающему ей честь. Можно было думать, что адресат не достоин такой любви. Так бывает. Но «бурное чувство обычно долгим не бывает», - сказала она. «Придёт освобождение, и полученный урок научит. Так что, может быть, всё будет даже к лучшему». Я тогда подумал, что чужие уроки тоже учат.
       Самой колоритной в их семье была её мама – тётя Эстер, волевая и хозяйственная пожилая женщина, рядом с которой дядя Женя казался мне более слабым человеком. Они жили в коммунальной квартире, в большой комнате, разделённой высокой перегородкой. В одной из половин и жила сестра Люся.
        В 1952 году, где-то перед Новым годом я посетил семью Ратнеров и познакомился у них с неким Фимой, молоденьким студентом Политехнического института, приехавшим из Серпухова, который, как мне показалось, приходил к ним, так как в Ленинграде у него не было никаких других родных, а, может быть, просто приходил поесть. Его кормили.
       Он жил в общежитии на Удельной. Я ездил к нему. Хороший, чистый и какой-то беззащитный человек. Бедный студент, одним словом.
       Спустя много лет я случайно увидел его на перроне в Серпухове во время стоянки моего поезда. Он узнал меня и тоже очень обрадовался. Мы расстались, толком не успев поговорить.
        Отец Люси, Евгений Аркадьевич, детский инфекционист, был уже не молод, но продолжал работать в поликлинике. Тогда в печати муссировалось дело врачей. Время было жестокое. Чёрной краской в учебниках замазывались имена крупнейших учёных-медиков, в том числе, прошедших проверку войной. Речь шла, прежде всего, о профессоре М.С.Вовси, главном терапевте Красной (Советской) армии с 1941 по 1948 годы. Их обвиняли в травле высших руководителей нашей армии. Очередной заговор? У нас в Академии об этом говорили, но более глухо. Дело было ещё и в том, что 90% арестованных были евреями, и это подчёркивалось.
        В семье Ратнеров с возмущением говорили о начавшейся в городе волне издевательств над киоскёрами, библиотекарями, врачами в поликлиниках и учителями еврейской национальности или еврейской наружности. Люди вынуждены были увольняться и превращаться в нищих. И этому никто не препятствовал. Люся реагировала на это гневно и откровенно.
        Антисемитизм легко разжигает пожар национальной ненависти. Ты живёшь плохо? Так вот почему ты живёшь плохо! Я не знал, что ответить этим людям. Мне было стыдно. И многим моим товарищам по учёбе в Академии.  Но, не всем.
        Обвинённые профессора вскоре были выпущены из тюрьмы и оправданы. Но помучились вдоволь. Это произошло ещё до смерти Сталина. Позже, в конце 50-х годов я даже учился в клинике М.С.Вовси в больнице С.П.Боткина в Москве и считаю его одним из своих учителей.
        Будучи ещё в Академии, я пару лет работал в кружке на кафедре педиатрии под руководством профессора М.С.Маслова. Исследовал водно-солевой обмен у больных детей. Выступал с докладом в педиатрическом институте по своим результатам, Этот институт тогда успешно заканчивала Люся Ратнер. Всё это нас связывало. Советовался.
          Позже мы виделись с Люсей урывками. Я закончил Академию, служил в медпункте Рязанского парашютно-десантного полка, но периодически бывал в Ленинграде.
          Помню, однажды дядя Женя отвёл меня в дом, где собрались старики-евреи. Видимо, они что-то праздновали. Дяде Жене, вероятно, лестно было показать присутствующим своего родственника - молодого офицера, военного врача. Показал, и мы с ним ушли. Общего между ним и мною и так-то было немного, и этот случай ничего не прибавил. Просто сделал старику приятное, да и всё. Вскоре он умер.
        С Люсей одно время встречались у входа в детский психиатрический центр рядом с Витебским вокзалом. У каждого уже накапливался свой профессиональный опыт, было, чем поделиться. Ей нравилась работа с больными детьми, я, защитив кандидатскую диссертацию, приступил к работе над докторской на тему о болезнях у раненых. Подолгу бродили в сквере, что у памятника А.С.Грибоедову. Мне припоминается, что она в то время собиралась выходить замуж. А я уже был женат.
        Где-то в 60-х годах, я, по их предложению, побывал у них в гостях на новой квартире где-то в районе метро  «Академическая». Познакомился с её мужем, скромным и немногословным человеком, вроде бы инженером. Звали его Борис Шейнин. Было у них двое сыновей. Старший, Саша, серьёзный такой, показывал мне свой зоологический уголок на балконе, младший, ещё не школьник, очень общительный (не помню имя), вертелся всё больше возле своей бабушки (тётя Эстер была ещё жива). Пришла Люся. Она мало изменилась и была как всегда энергична и радушна. Посидели за столом весь вечер. Это была наша предпоследняя встреча.

        Позже мы долго не виделись. В мае 1979 года я успешно защитил в диссертационном совете ВМА им. С.М.Кирова докторскую диссертацию («Патология внутренних органов при травме»), выполненную в Саратове. В суете тех дней я случайно встретился с Людмилой Евгеньевной в районе её квартиры. Обрадовались друг другу. Посидели на скамеечке, Проговорили целый час. Она была какой-то уставшей и грустно сказала, что готовится переехать в Израиль, к своим детям, которые уже там. Мамы её, тёти Эстер, уже нет в живых, сама она вышла на пенсию, и хотя всё здесь ей дорого и с работы никто не гонит, придётся ехать, в старости нужно быть поближе к детям. С ней едет и её муж. Посидели-посидели и попрощались, обнявшись.
        В Израиле до сих пор живут отец и братья Шейнины с многочисленными собственными семьями. А Людмила Евгеньевна Ратнер, их мама и бабушка, умерла в 2008 году и похоронена в Иерусалиме.
       Года два тому назад мне по электронной почте переслали копию её дневника, написанного в 1943-1945 годах в эвакуации на Урале. Я читал его впервые, но как будто всё это уже знал раньше со слов автора. Дневник, написанный школьницей 6-7 классов, потрясает правдой, недетскими страданиями, терпением и верой в победу нашей, советской, страны в тяжёлые военные годы. Она словно вернулась ко мне, моя сестра и друг, Люся Ратнер. Наш человек! Спасибо её сыну, Александру Борисовичу Шейнину, сохранившему этот дневник, являющийся, по сути, подлинным документом той эпохи, и изданный им в наши дни. Это поступок!
        В Ленинграде, возле станции Обухово, есть старое еврейское кладбище. Я бывал там. На нём похоронены и дядя Яша, и дядя Гриша и дядя Женя Ратнеры. Мир их праху и память оставшихся родственников.
 

 .Д Н Е В Н И К (1943-1944 годы)

Ученицы 6-го и 7-го класса Лии РАТНЕР

Урал,  село Осинцево Кишертского района Молотовской обл.  дет/интернат 1943 год
 во время эвакуации из Ленинграда из-за войны с немцами

С новым годом. С новым счастьем! Такие лозунги кругом висели 31-го и 1-го. А будет ли этот год действительно счастливым? Будет ли этот год окончательным в разгроме немецких сволочей? Над этим я часто задумываюсь. Будет, будет - иначе и быть не может. Уже более двух месяцев наша героическая Красная Армия отважно гонит врага из наших родных городов и сел. Ну, когда? Так хочется приехать снова в свой любимый город Ленина, увидеть своих друзей и знакомых, быть в объятиях родных и сидеть в своей собственной комнате! Получила газету, в которой написано об успехах нашей армии – сердце радуется.
*      *      *

Недавно имели письмо от Симы. У них пока все в порядке. Так хочется им помочь! А не чем. Посылки в Ленинград не принимают, а денег у нас нет. Даже чтобы записаться и внести деньги на постройку эскадрилий и то нет ни копейки.
Картошка то же давно кончилась, а потому о добавочном питании на день (кроме интерната) нечего и думать. Сегодня на завтрак был винегрет – мама тоже получила т.к. дежурила ночью по интернату, а тот кто ночью дежурит всегда получает завтрак такой же как и ребята. Вообще же взрослые не получают питания утром (питание - ЛС). 2 января в интернате был вечер. Многие из ребят были в костюмах.
Вторую четверть я закончила ударницей. На обед 2 января давали щи и пюре с курой (питание – ЛС).
Вечером был чай, пирог с капустой, два пряника и бутерброд с маслом и сыром.

Сегодня узнала нехорошую новость: сегодня в Москве хоронят Марину Раскову. Отчего она умерла, не знаю пока.
У меня теперь какое-то странное хотение: Никакие книги - кроме (любовных романов) меня не интересуют, а потому читаю только такие книги как «Воскресенье», «Тихий Дон»: «Варвара Потехина»; «Обрыв» и т.д. Очень часто думаю о своем будущем, которое раньше нисколько меня не интересовало, и как бы было заволочено каким-то туманом. Часто на все мои вопросы взрослые отвечали, шутливо «Рано тебе еще. Много будешь, знать скоро состаришься» или сердито «Отстань, не знаю» и т.д. Теперь я как бы прозрела.  Завтра дежурю по столовой. Обед был очень сегодня вкусный: пюре и кролик  на 2-ое (питание).

Вчера с 7 часов вечера и до 6 часов сегодняшнего утра была у наших хозяев вечеринка. Старшего сына хозяев Ваню, взяли в Армию в честь его то и устраивались «проводы». Народу было полно. 
15 января 1943 г.

    Ужасный мороз! Говорят, что – 50 гр. с чем-то. В Ленинграде в - 24 гр. сидели дома, а здесь и в - 50 гр. учатся. Еле, еле добежала до школы. Сегодня вызывали два раза по русскому языку и алгебре. За русский отлично, за алгебру – хор.



17 января 1943 г.,
воскресенье

     На улице уже дня три мороз в 50-60 гр. В нашей комнате очень холодно. Хозяйка уже около недели плотно закрывает двери своей комнаты, чтоб тепло не ушло в вашу комнату, говорит она мне «вот и закрываю». «Привезите возика два дров и топите, а я вам топить не обязана. Два воза стоят 500 руб. вот и купите».
     Глупая женщина! Она не хочет понять того, что у нас сейчас нет ни копейки. Занимать же мы не хотим – ведь если отдать, то надо 500 руб., а где мы их потом возьмем? Часто хозяйка нам говорит: Ишь, девка-то у тебя Фира (так она зовет мою маму) сидит ручки сложа, да и муженек будто барин не работает! А мой Костинька целый день работает, а такой же он как и девка твоя…
     Она не хочет понять, что ее Костенька прежде чем идти нажрется (грубо выражаясь) как бык, что с него прет, да оденет валенки, да варежки да пальто теплое, а после работы опять за стол есть. А я или папа! Нам не то, что нечего поесть, а и одеть что потеплей нечего. О, суровые Уральцы! Как бы хотелось мне поесть так, что больше не хотелось бы – как едят хозяева. С каким бы удовольствием помчалась бы я пилить дрова, таскать воду, мыть пол после сытного обеда!!! А ведь было такое время и не так давно два года тому назад в любимом городе Ленинграде. Вернется это время, я в это верю – когда наши доблестны0е герои красноармейцы разобьют своих врагов и мы несчастные эвакуированные (выковырки) как они нас зовут) приедем в объятия нашего родного города.
Среди этих суровых, жадных и грубых людей есть и чудные люди как оазисы в пустыне – так и люди эти играют большую роль для нас. К таким людям относится и бабушка наша. Мать мужа нашей хозяйки, которого убили. Это добрая, умная старушка прекрасно понимает нас и чем может, помогает. Когда она приходит к нам (а это бывает очень редко т.к. она живет у своей дочери) и приходит только тогда – когда хозяйка уезжает куда-нибудь – тогда для нас чудные дни (рай). Я не верю в бога, но есл000и он есть, то верю, что бог будет справедлив и этой добро00й старушке и к этим ужасным людям.

19 января 1943 г.

     У нашей хозяйки 4 пятницы на одной неделе. Вчера, например, на нее нашло… и она вытопила жарко печку в нашей комнате и когда мы сидели у стола вечером (есть причем нечего было, кроме огромной редьки) и рассуждали: что лучше сидеть в холодной комнате и есть или в теплой и не есть? И семейным советом было решено: что как было вчера лучше (позавчера у нас были  на ужин, но было холодно). Все же решили лучше первое. Вдруг входит хозяйка и на большом блюде несет картошку (пюре) с маслом, кое она поставила на наш стол. Мы не знали брать или отказаться от этого. Но голод дал себя чувствовать и, решив только, что мама сейчас же исполнила так как мы с папой «стеснялись» - мы дружно принялись за еду, после которой мы с мамой играли с хозяйскими детьми. С сытым желудком приятно повеселиться. Узнали сегодня чудную новость - наши доблестные бойцы прорвали блокаду Ленинграда. Может в 7 кл. я буду учиться в Ленинграде? Дай бог.


20 января 1943 г.,
среда
    Вчера мама дежурила ночью в интернате. Я спала с Л. Ниаловой. Утром сегодня был суп и хлеб.


22 января 1943 г.,
пятница

     Сегодня, когда я пришла в школу, нам объявили, что занятий как сегодня, так и завтра не будет. Пришел приказ, что вместо воскресенья будем отдыхать в субботу, а сегодня по случаю 9 января «Кровавое воскресенье» и похорон великого вождя пролетариата В.И.Ленина который был похоронен 22 января 1924 г. – нас распустили по домам.
     Сегодня мамочка выходная. Она вымыла пол в нашей комнате и у хозяев. Не прошло и 30 минут после мытья хозяйской комнаты, как туда с шумом были водворены куры которые с шумом расхаживали по комнате и, не думая о культуре гадили… Вот после этого и мой им комнату!

Картошка променяна на мой кусок мыла – мой, мой, мой! Я должна вырасти здоровой, чтобы потом помочь мамочке на старости лет. Но доживет ли она?
    Погоды стали теплые. Сегодня на улице видела почтальона, она сказала, что нам письма есть, и она их отдала в интернат. Папа пошел за ними. Интересно от кого? Сейчас половина второго, в два пойду за обедом. Хочу есть! Да и вообще забываю тот день, когда я была сыта.  Сегодня говорят по радио хорошие новости.


27 января 1943 г.

Сегодня пришла первый день в школу.
28 января 1943 г.
3 февраля 1943 г.

. Скорей бы обед. Еще 2 урока сидеть физику и зоологию. В


4 февраля 1943 г.

По радио чудные передачи! Наши идут, идут и идут- гонят вражеских собак с территории нашей родины.
 Сегодня променяла кусок мыла на одно ведро картошки и полное ведро овощей – свеклы.
Скоро кончится война, будет радостно, тогда и уедем навсегда мы отсюда да. Всех хозяек хороших просим нас не забывать – мы же – мы же будем долго вспоминать. Как были на Урале – когда немцев прогоняли с нашей родины большой - как некоторые издевались и над нами подсмеивались – как мы жили в интернате – как учились, как трудились, как на сборах веселились – мы не забудем никогда, да, да. Ну, прощайте, не забывайте, приезжайте в гости к нам но, простите и не просите мы не приедем больше к вам: Хватит, хватит, нагостились на чужой мы стороне, мы уедем в родной город завтра утром на заре, ах прощайте не серчайте, приезжайте в гости к нам и на празднике веселом за большим, общим столом все мы дружно пожмем руки и запьем сладким вином!
Ну, так прощайте – уезжаем – уезжаем мы от вас – наш прекрасный светлый город с объятиями встретит нас, всех родных и всех знакомых мы увидим снова там, встретят радостно у школы нас Ленинградские учителя. А Вам спасибо пребольшое за то, что учили и кормили нас, но извините не взыщите не остаемся мы у вас. Наш прекрасный светлый город с цветами и объятиями встретит нас.


7 февраля 1943 г.,
понедельник

. С папой и мамой она очень дружит. Она работает в нашем районе райсанинспектором по эвакуированным детям и интернатам. Она говорит, что в Молотове стоит вопрос об отправке старших ребят с 6-го, 7-го кл. и по 10 кл. в Ленинград с условием, чтобы они как туда приедут к осени, учась вместе с тем и работали по три часа в день на стройке домов. А если война к тому времени кончится, все поедут, а не кончится только отличники, ударники и старшие с 14-15 лет ребята, а потому не советует нам до мая ехать с папой в Уинское. Пусть папа сначала поедет месяца 3 проживет один и только тогда когда никаких изменений не будет пусть приедет за нами.  Потому, что в случае возвращения в Ленинград с интернатом, скорее выкарабкается из этой проклятой дыры.
К 23 февралю «Дню Красной Армии» мы ребята интерната послали героическим воинам посылку с вкусными вещами, кисетами, конвертами. Я сделала красный бархатный кисет, на котором розовым малине вышила «До скорого разгрома немцев» и 15 конвертов. На собрании в интернате мы долго думали, где достать деньги для отдачи в фонд обороны и вчера решили устраивать в местном клубе концерты, а вырученные деньги отдавать Родине!
Сводки по радио чудные, уже 3-й месяц наши воины героически преследуют отступающего врага – мы все уже так к этому привыкли, что даже многие говорят «А иначе и быть не могло». Раньше, в первые дни только и слышно было о нашем наступлении, а сейчас одни улыбки… Но настроение у всех конечно приподнятое. Сегодня передали, что под Сталинградом все немцы разбиты. Эта чудная победа! Хотя если по правде сказать, мне бы было приятней когда это говорили про Ленинград. Ну, это глупость ведь я не маленькая и должна помять, что сразу все не делается – будет такая сводка и о Ленинграде. Будет! Ну, а все-таки приятней будет, когда под Ленинградом разобьют. Это у меня чувство такое я думаю потому, что я из Ленинграда, а будь я из Сталинграда, думала б наоборот. Ну, вообще я счастлива, что наши красноармейцы гонят фашистов с нашей территории очень и очень довольна.


8 февраля 1943 г.
     В субботу в школу не ходила. Мы с мамой готовили папу к отъезду. На дорогу мы дали ему много грибов жаренных, капусты, немного молока. 5 шанег и 5 пирожков и т.д.  На два дня маме дали бюллетень. На субботу и воскресенье, а сегодня понедельник, ну она сегодня очевидно тоже не пойдет, а пойдет на работу во вторник, т.е. завтра. Вчера мама топила печку и варила картошку, похлебку, жарила грибы. Вообще вчера был чудный, сытный день  Хозяйка впустила трех девушек-трактористок на квартиру. Ночью вчера спала с Тоней 8-ми летней хозяйской дочерью. Хозяйка, кажется, была довольна. Обед в интернате был вкусный: щи кислые и картофельные котлеты с грибным соусом
    Вчера вечером у нас был скандал. Костин товарищ Мишка Нагаев не дает прямо ни мне, ни папе проходу. Придет к Косте, сядет в кухне на стул, а когда папа выйдет или я начинает обзываться: двуглазый черт, жидок, косолапый и т.д.   Эти бессмысленные фразы раньше как меня, так и папу не трогали, но когда это стало постоянно, то вчера папа не выдержал и как следует, отчитал этого сопляка.   


9 февраля 1943 г.,
вторник

     Ну ладно, больше писать нечего, надоело.


9 февраля 1943 г.,

По географии исправила на «отлично». Папа уехал. Я подружилась очень с двумя эвакуированными девчатами с нашего класса. Одна из них из Петрозаводской обл., а другая - с Ленинградской обл. Они двоюродные сестренки, и мне очень нравятся. Хозяйка с сыном уехала к Ване в Кунгур. Слава богу, пока бабушка хозяйничает у нас рай! А мамочка как раз завтра выходная. Завтрак принесла домой. Клавочка молодец сразу 8 неваляшек, а надо самое большое 4 взрослым же не дают суп, им только тогда дают, когда они дежурят ночью по интернату!
На обед сегодня сочни, мы с мамой их решили оставить на ужин, а то вечером ничего есть  среда

     Ровно 6 дней я не заглядывала сюда, но это не так много, некоторые пишут раз в год, но по таким я не равняюсь. Сегодня большое событие, взят Харьков. Теперь то уже вся Украина наша! Скорей бы уже кончилась эта кровавая война.

Екатерина Ивановна купила маме 1 литр молока, а Лидия Михайловна принесла хлеб мягкий (твердый мама не ест), чай с малиной, яйцо, картошку и немного керосину. К сожалению, картошку я всю сама съела и яйцо тоже, это вышло потому, что мы решили сделать запеканку картофельную с яйцом, а мама не могла ее есть, потому что запеканка вышла очень сухой.
Вчера утром оббегала пол деревни в поисках молока и никто не продал. А Е.И. и Л.М. без денег принесли – да, верна пословица, в которой сказано «не имей 1000 руб. а имей друзей» 15.02 звонил папочка из Молотова. Он сказал, что ему дают для нас разнообразные необходимые вещи, только у него мало денег, а потому он берет самое необходимое и у какого-то друга своего одолжил денег. По его словам, в его чемодане уже лежат валенки, костюм, шарф и перчатки – хлопочет об обедах.
Не могу дождаться того дня когда мы уедем из этого ада! Как я, так и мамуся достаточно здесь намучались среди этих варваров. Мама лежит в кровати уж 2-й день ничего не ест, а хозяйка хоть бы поинтересовалась о ее самочувствии или бы дала стакан молока. Так нет, она даже дуется, когда я ставлю воду в печь т.к. маме нужна постоянно вода для полоскания. Да, здесь хоть умри человек, они пожалеют ведь дать для обмывания его (мама заболела – ЛС). Звери, а не люди! Ну, много здесь есть и хороших большинство которые конечно эвакуированные – они сочувствуют. Ну, ничего судьба отплотит за все этой сволочи – еще называются верующими людьми! В бога верят… если он есть – так он им отплотит за все, за их издевательства над нами!!!


22 февраля 1943 г.,
понедельник

     Сегодня 1-й день я в школе. Мама все еще дома. Бедная, так мучается с зубом. Писали сегодня по русскому сочинение «Я буду полезным человеком Родине». Интересно, что мне поставят за мою фантазию?


23 февраля 1943 г.,
. Так хочется отсюда уехать, а страшно вдруг в Ленинград в конце лета интернаты повезут, а ведь без интерната черт знает, когда мы попадем в любимый родной город? Вот, если бы папа устроился в Уинске по совместительству на работу в интернате.
 Сегодня 23 февраля – 25 годовщина Красной Армии, а здесь этого даже не видно, ни флагов, ни лозунгов. Скука. Где я буду на будущий год в это время? Боже мой! Неужели здесь? Чтобы в Ленинграде. Как я должна быть тогда счастлива.


28 февраля 1943 г.
    Сейчас нахожусь в гостях у Симы и Мани. Пришла сюда вчера в 4 часа дня, а сейчас уже 11 , а у (…) девушки не любят читать книги о войне!» На что я ответила: «Не все так». Приглашала его к себе, но он, очевидно, стесняется. Дрова нам привезли, теперь придется идти за картошкой. Получили письмо от Е.О. Кривой, она собирается домой. Сегодня воскресенье. Мама сделала шаньги из картошки. Вышло очень вкусно. На обед суп гороховый и каша. На ужин тушенка. Мы еще не обедали. Сейчас около 11 часов дня. Папа ушел к леснику. Мама одевается и причесывается, в выходной день надо одеться поаккуратней.


10 августа 1943 г.

4 г.

     Сегодня меня навещали девочки. Папа приехал с командировки. Привез кое-что, муки, мясо. Мы очень рады, конечно, а то ведь есть нечего. Получили письмо от Лили Л., но очень глупое. Пишет: «О доме не думайте, там, наверное, в (неразборчиво). Во-первых, это абсурд, ведь мы получили письмо от прокурора и управдома. Раз не знает, зачем расстраивает? Во-вторых, о чем же нам думать, как не о родном доме? В письме она пишет, что один из бойцов, лечащийся в госпитале их, не спит в ее дежурство, и его кровать стоит близко у дежурного стола, и это, будто бы, является причиной - основной, что она не пишет. Наверное, у нее завязался роман,


26 марта 1944 г.
     С того дня, как папа уехал, я обедаю в столовой (вместо него). Обеды хорошие, из двух блюд, ужин из одного блюда. Я не люблю ходить, когда много народу подряд стояла за хлебом с утра до 3-х дня, и только лишь вчера удалось получить к 12-ти часам дня. Погода сырая. Снег хлюпает под ногами. В валенках ходить сыро, а в туфлях еще холодно. Въезд в Ленинград временно прекращен. Неужели даже к осени мы не сможем выбраться домой?  Как хочется уже учиться в своем городе. Какие замечательные сводки по радио. Взяли Проскуров войска 1-го Украинского фронта. 
Мы позавтракали с мамой недавно: по 5 картошин очищенных, по 150 гр. хлеба и по полстакана молока. . 


29 марта 1944 г.
       Вчера с мамой мы чуть-чуть повздорили. Я сказала, что когда получу паспорт – запишусь русской. Хватит, много евреев побили, кому будет вред от того, что в моем паспорте будет на графе «национальность» стоять – русская? А мама говорит, что стыдно и глупо так делать и что меня за это никто не будет уважать. Не пойму - почему?


1 апреля  1944 г.

По радио замечательные сводки: берут все новые места. Каждый день приказ т. Сталина нашим доблестным бойцам Украинских фронтов. Но о Ленинграде, очевидно, до осени думать не чего. Получили открытку от Баси. Она пишет, чтобы мы написали ей доверенность о комнате, и, будто бы, по приезде в Ленинград Раи ей придется уезжать куда-нибудь отсюда, ибо нет жилплощади. Смешно. Они столько прожили ужасных минут в Ленинграде, имеют даже ордена «За оборону Ленинграда» - и вдруг им не дадут комнату?
сделали путешествие в Запруд. Променяли у одной женщины кусок туалетного мыла на четыре с половиной литра молока   
В комнате чисто, но холодно - нет дров и голодно – нечего есть. Карточек новых еще нет, а по старым хлеб уже выкупили.  Вчера я вечером выкупила 1 кг хлеба, и мы моментально все съели. Даже не почувствовала, а все-таки ведь по 300 с лишним грамм. Жду обеда, как и год назад. Неужели в 1945 году будет так же? .


4 апреля 1944 г.

     Снова в школе. На улице тепло, в валенках ходить уже нельзя. По истории новая учительница. Сегодня получили открытку от дяди Гриши – он молодец, часто пишет! Может, нам поможет? Картошки нет, та, которая в яме осталась, заколочена - и отколачивать не хочется. Дотерпеть бы до мая как-нибудь, а там уже можно   приняться за ее уничтожение. Хлеба уже нет. Мы выкупили уже по 5-е включительно и съели.
     Одолжили 5 поленьев  у В.Л. и затопили печь. Из муки сделали калачики по 8 штук для каждого, по 5 оладий и суп-заваруху. Чудный ужин. Ждем папку, чтобы всем поесть. Утром сегодня съели грамм по 150 хлеба и по чашке молока. В обед по тарелке супа (вода и картошка) и кусок студня (который папа принес из столовой) без хлеба, а ужин будет хороший. Казаков (председатель райисполкома) написал записку заврайзо, чтобы тот выдал нам 10 кг муки и 3 кг мяса. Целое богатство. Хлебную карточку в столовой папа пока не получил и паек тоже.


9 апреля 1944 г.

     Папа уехал в командировку в Телес. В районах начался сыпной тиф. Папа ужасно взволнован. Сегодня выходной день. Дни теперь стали большие, и я целый день не знаю, что делать. Утром с мамой ели хлеб с простоквашей, в обед тушеную картошку, в ужин предполагается хлеб.
Погода стоит теплая. Снег тает. Есть хочется. Уроки сделала. Помогая соседу (военкому) накладывать навоз на телегу, Давно что-то нет письма от Симы, Лили. Только что кончила писать письмо  Лиле Ш.. Хочется уж скорее в школу: нечего совсем делать. Мама сейчас спит. Жду с нетерпением предстоящего ужин – хлеб. Прочла в газете о 3-м митинге еврейского народа в Москве. Сколько, оказывается, героев у нашего народа!  Вчера приходила к нам мать Евы Соломон, говорит, что здесь ужасный антисемитизм. В школе пока, слава богу – я этого не чувствую.
Какие замечательные победы на фронтах. Наши уже подошли к старым границам с Румынией, Чехословакией. Когда уж будет конец всему этому?


18 апреля 1944 г.

     16 апреля была Пасха. Утром я отправилась на базар. Мама тоже встала рано и затопила печь. Народу на базаре было много, но торговцев мало. Больше всего продавали лапти. Было мясо, мед по 500 руб., масло по 300 руб. Продавали желуди – стакан 10 руб.,  семечки 15 руб. стакан, чеснок 5 руб. головка, табак, капуста 25 руб. миска. Потом принесли шаньги суррогатные 10 руб. штука. Мне нужно было молоко, но его не было, и, купив головку чеснока, я отправилась домой.
Мы решили, что папины именины, которые быть должны 17-го, справлять 16-го, в воскресенье, а потому мама сделала хороший обед и ужин. На обед была картошка с простоквашей, суп постный  с клецками из конины, по 3 шаньги и чай с медом. Был и хлеб. Я очень наелась. На ужин: картошка и по 3-4 котлетки, чай и половинка печенья. Вчера был тоже неплохой обед. Суп мясной (папа привез немного конины), картошка и чай с двумя бубликами. На ужин по 4 картошки со студнем, чай. Сегодня папа выкупил хлеб по 23 включительно. Обед был хороший, но есть, конечно, хочется. Вчера я купила в аптеке 1 кг сушеной рябины, а папа сегодня купил 2 кг. В аптеке кое-кому давали.
Папа вчера выкупил себе по ордеру гимнастерку зеленного цвета. Обещали выдать и брюки.
     На днях получила письмо от Динки. Им с Раей обещает выслать вызов Раина подруга Роза. Просят совета. Не понимаю, что тут и думать? Завидно немного. Подумать – едут домой, все мучения почти кончены, а у нас? Но, быть может, если они будут там, то они смогут и нам помочь чем-нибудь. Так хочется хотя бы к осени уехать отсюда. Скоро 1 мая. Как я мечтала в прошлом году этот день провести в Ленинграде. Но они остались вечными мечтами.
     Папа получил гимнастерку и уже отдал шить брюки. Брюки такого же цвета, как и гимнастерка. Будет приличный костюм. Мне на платье тоже отдали шить белое полотно, а маме на кофточку. Как раз 27-го (в счастливый день для нашей семьи) все будет готово. Паек к 7-му мая папа не получит. Хлебную карточку пока тоже не дают. Нам дали пока (после нескольких папиных разговоров о нашем тяжелом материальном положении) пуд картошки и 10 кг свеклы, но это, конечно, не  сравнить с пайком, и очень обидно, что нам его не дадут (ждут разрешения Облисполкома). Говорят, обязательно разрешат, но к 1 мая разрешение, конечно, не успеет прийти.
Очень тяжело с дровами. Пойду - есть немного картошки и свеклы,  но, как назло, нечем варить. Погода плохая. Сыро, грязно, холодно. Мама пошла в Запруд менять кусочек мыла, к празднику хоть.
Отметки неплохие. Только по физике, немецкому, Конституции нет оценок. Завтра, наверное, спросят, ведь уж скоро конец четверти. Вчера утром мы с мамой выкупили хлеба по 28-е  включительно, но его только на завтра утром хватит - и все.
Сегодня был хороший день. Из принесенных от лесника дров – последних - мама затопила печь. Утром ели оладьи с киселем. Обед был из супа - картофельного и винегрета с хлебом, на ужин предстоит тушенка.
От Лилечки получила письмо. Молодец. Придумала хорошее стихотворение и отличница. Вот по ней надо равняться. В воскресенье я решила идти с Галей ловить рыбу. Пошли. Было холодно, сыро. Рыбы попадалось мало, всего-навсего штук 9 с палец величиной. Я с Галей все ходила, помогала ей, как могла. Через часа четыре я ей сказала, что у меня замерзли ноги, и я хочу идти домой (она была надута, как пузырь). Очевидно, Галя думала, что я попрошу ее делиться со мной пойманной рыбой. Я успокоила ее, дурра. Так и пришла я домой с сырыми ногами и без рыбы, а Галя меня даже на уху не позвала, а не то, что делиться, ведь я ей помогала. Когда я нашим девочкам говорила об этом, они говорили:  «У нее всегда такое самолюбство».
К 1 мая меня просили играть роль Земфиры в пьесе Пушкина «Цыганы» - но, узнав о том, что там надо будет петь, я отказалась. У меня такой превосходный голос, что с ним только не здесь выступать. Просили меня вступить в комсомол. Я, было, хотела, но, подумав и посоветовавшись с родителями,


30 апреля 1944 г.
Канун 1 мая. Какой счастливый день был он всегда. Как много радостного ожидалось на следующий день. Что делается теперь в Ленинграде? Сейчас около 9 час. вечера. По радио передают призывы к майскому празднику. Папа ушел за хлебом в пекарню (чтоб хоть 1 и 2 можно было бы отдохнуть). Мама чистит картошку, ведь как-никак  -  завтра праздник. Мы уже устали составлять меню: 1-го утром – шаньги (мука с картошкой) и чай с сахарином; обед -  борщ (из белой свеклы) и пюре на молоке, ужин – тушеная картошка и по кусочку шаньги с творогом, чай. На 2 мая меняется только утром: будет картошка, а остальное все так же, да к ужину будет не шаньга, а калачики. Паек папа не получил. Мяса, масла, меда, да и вообще ничего, кроме картошки, немного муки и свеклы, у нас нет, а все ж таки праздник.
Сегодня весь день я бегала, утром в пищепром за квасом, где при помощи папы получили 1 кг повидла из редьки и калачи с сахарином. Ходила за молоком, семечками (10 руб. стакан). Пилила дрова с мамой. Мама, бедная, тоже устала, мыла полы везде, топила печь, утром рано ходила на рынок, но пришла расстроенная - даже огурцов нигде не удалось купить, одни лапти, да и такие вещи, на которые нам денег не хватает
Погода к вечеру улучшилась, завтра, очевидно, будет хороший день. Уже вывесили флаги и плакаты на гос. учреждениях. Вечером сегодня доклад в клубе, вчера был вечер в школе, но я не ходила. Нам делали укол от брюшного тифа. Еще будут два делать. Больно.
Вчера поругалась с военруком: на мое заявление о том, что у меня тяжелая винтовка очень, и я с больной рукой не могу ее правильно носить, он обозвал меня птичкой и штучкой и оставил стоять на улице в стойке смирно с ружьем на два урока, а сам с ребятами куда-то ушел. Как раз по улице шел папа на работу, узнав от меня, в чем дело, он пошел к директору. Директорша сказала мне,  чтобы я сидела и учила уроки в классе, и приказала передать военруку, чтобы после уроков он немедленно к ней явился. Не знаю, что она с ним говорила, но думаю, что он теперь уж будет поумнее.
Где мы будем через год? Неужели меню на 1 мая у нас будет состоять из одних картофельных шанег?


1 мая 1944 г.

     С утра солнышко заглянуло в комнату. Было около 9 час., когда я проснулась. Поздравила маму с праздником. Встала. Папа тоже вскоре встал. Было около 9-ти, когда мы сели завтракать. Стол накрыли скатертью. Было три больших шаньги с картошкой, сладкий чай и по маленькому кусочку хлеба со сделанным из рябины повидлом. Было, конечно, не сытно, но завтрак пришлось считать оконченным. Мама прилегла отдохнуть. 
     По радио передавали перекличку городов, 1-му предоставили городу Ленинграду говорить. Так я слушала город Ленина – город любимый, голос из своей родины. Неужели и на будущий год придется слушать голос Любимого Ленинграда, находясь вне его пределов?
    На обед был борщ по 1,5 тарелки, хлеб к нему, пюре, квас с кусочками пирога с творогом. Потом соседская девочка, дочь военкома, позвала меня пировать. Отец ее спал. Она поставила на стол кусочки пирога с рыбой. Кусочки печеного пшеничного хлеба, нарезанные на мелкие куски, пол крутого яйца. И выпили по четверти бокальчика водки (свою порцию я смешала со стаканом кипяченой воды). Выпили немного браги, 
    На улице погода неплохая, но сыро. Мы с Луизой наденем жакетки и тоже пойдем форсить. Папа ушел. От М.И. Преображенской получили поздравительную открытку. Как-никак, а сегодня я, пожалуй, картошку в мундирах, да и без них, не ела бы. Завтра тоже отдыхать. На улице развесили флаги. Все ж таки этот день 1 мая не сравнить с днем этим в прошлом году.


2 мая 1944 г.

     Вчера вечером у нас был необыкновенный ужин после долгих дней голодовки. Даже папа и тот держался за живот. На ужин были: винегрет (из картошки, свеклы и лука), тушенка картофельная, квас с пирожками из ржаной муки с повидлом, сделанным из редьки. Как было хорошо! Мамочка из ничего смогла создать многое. Мы хорошо отметили день 1 мая, но, как бывает всегда, человек никогда не ограничивается тем, что имеет. Все время я мечтала лишь о еде, думая, что, наевшись, человек – счастлив. Но, сытно поев вчера вечером, я убедилась, что это не так, наоборот - стало скучновато. Хотелось веселиться, идти куда-нибудь, пройтись по улицам родного города.
          Часов в 11 вечера легли спать под звуки симфоний Штрауса, передаваемых по радио. Сегодня день опять дождливый. Я спала поздно, принесла воды и накопала землю для посадки помидор. Мама все делала сама. Завтрак был часов  в 12. Винегрет, по две картофельных котлеты, хлеб, чай с молоком сладкий и кусок пирога. Сытно, но вкусно. Папа сегодня тоже, по- моему спит. В общем, праздники у нас, благодаря маме, проходят замечательно. Торжественно и тоже весело, а главное – сытн.


4 мая 1944 г.

     Итак, праздники далеко позади. Погода стоит хорошая. Мама уже начала подготовку к посадке овощей. Таскали навоз для огурцов и были очень довольны, когда попадался жирный, свежий навоз. На окнах растут помидоры, завтра высадим огурцы. .


10 мая 1944 г.
     5-го вечером мы решили с папой идти в Суду , но пошли лишь 6-го утром. Вышли в половину шестого утра. Шел дождь. Настроение было ужасное, мокро, холодно, тяжело  (мы несли кое-какие вещи). В часов в 9 мы были в Чайке, это 12 км от Уинска. Дождь лил, не переставая. Пошли к счетоводу, но он, оказывается, переехал, и мы потащились искать новое его местожительство.
Чайка – это большая деревня, в которой находится сельсовет. Там живут одни татары и большинство из них, исключая школьников, которые в школе учат русский язык, не знают нашего языка. Идя по селению под проливным дождем, мокрые и усталые, мы увидели, что один старик-татарин из окна кивнул папе головой – поздоровался. Папа, не теряя времени, говорит: «Этот старик меня, очевидно, знает, зайдем к нему!» И мы вошли в небольшую избу, где за столом сидел и пил чай этот старик. Мы сели отдохнуть и согреться, мечтая о чае, но старичок пил себе, не думая о нас. Папа решил действовать и говорит: «Люсь, будешь пить чай?» Хозяин молчит, а папа продолжает: «Не понимаю, почему не пить? Горячий час очень хорошо будет, ты ведь мокрая - пей, говорю» - а тот молчит. Папа обратился уже к нему: «Налей, хозяин». Отдохнув немного  (а папа, выпив два стакана чая без ничего), мы пошли к счетоводу.
Перекусили и двинулись дальше в путь - в Суду. Там нас очень хорошо угостили:  суп, манная каша с маслом, молоко, хлеб круглый – пшеничный, шаньги. Побыла я там до 9-го утра, а 9-го в 9 часов пошла домой. 20 км я шла с грузом, и только в два часа дня я пришла домой. По дороге я немного отдохнула, и как я была счастлива, когда очутилась  у дома своего. Мамочка выбежала навстречу, свалили мои вещи - и так окончился мой первый поход в 20 км за 6 часов.


11 мая 1944 г.

     Утром пошла в школу и там была встречена весьма недружелюбно. «Дрова рубить пойдешь. Всем так всем. Мы не обязаны», а я даже ничего и не знаю. Они, оказывается, вчера дрова рубить ходили. Ну, я сказала, что, если будет нужно, то пойду -  и нечего орать. Завтра в 7 часов утра пойду в лес рубить. По 2 куб. на человека полагается, не знаю, сумею ли выполнить? Погода стоит хорошая. Сегодня с мамой вскопали одну грядку для огурцов, здорово устали. Но обед сегодня неплохой: суп 2 тарелки гороховый с мукой и картофелем, кусочек мяса с картошкой, но есть все равно хочется.


13 мая  1944 г.

      С 20-го начнутся испытания. Самые первые, самые трудные – алгебра (письменно) и геометрия (устно). Еще побаиваюсь я и физики. Вчера на консультации по конституции я поспорила с Шурой Ш. и во всем ее поддерживающей Олей С. Они стали говорить о том, что делать, когда они кончат 7-й класс. Я говорю: «Война кончится, поедете в город, будете учиться дальше». «Отец погиб, семья большая, не придется, пожалуй, мне учиться» - ответила одна из них. «Ну, - говорю я, - поедете работать где-нибудь, и семье будете помогать». «Вот новости – ответили – все бы из деревни в город уезжали, тогда бы кто и работал в колхозе?» Я говорю: «Ну, будете бригадирами, счетоводами при колхозе». «Да возьмут ли нас бригадирами, когда бригадирами по 10 лет иногда работают, да бригадирами нас не выберут, на что старые колхозники? Они лучше нас понимают. Нет уж, нам придется спину всю жизнь гнуть, мы почти с самого рождения на полях работаем, до войны и то - как школу кончишь, сразу в колхоз работать, и так до осени, пока опять в школу не пойдешь. Это тебе не в городе, где ничего не делают ребята, да и взрослые тоже не больно уж работают. Нашим хлебом ведь живут. Без крестьян не было бы городских, поумирали б с голоду» - ворчат девочки.
Я возражаю: «Рабочие тоже нужны, где бы вы брали самолеты, танки, (для уничтожения врагов в случае их нападения), трактора, комбайны, одежду?» «У нас тут не много комбайнов да тракторов, одежду никогда не привозят почти, сами бы ткали, да на лошадях бы и пахали» - кричат они. «Ну, не переспорить» - подумала я и бросила, я ведь не дипломат.
Сегодня делали 3-й укол от брюшного тифа. Не больно совсем. Сегодня у нас хлеба нет. Выкупили до 15-го включительно и все уже съели. Утром было по 4 картошки и капуста. В обед две тарелки супа. Сейчас 6 часов, а мы уже съели ужин, две тарелки супа.
Буду повторять географию. Получили от Веры письмо. Ее мобилизовали работать на торф. Это 70 км от Ленинграда. Как хочется домой. В прошлом году я думала, что последнюю зиму здесь живем, а теперь все надежды потеряли, уж мне ждать надоело. Ничего нет реального, одна пустая фантазия.


15 мая 1944 г.

     Вчера на машине приехала М.И., но побыла недолго. Завтра вечером опять обещала приехать. Мама очень рада, хоть будет с кем поговорить и посплетничать о Ленинграде. Вчера у нас был хороший день. Был хлеб, обед, ужин, завтрак. В общем, как у настоящих богачей.
Получила письмо от Муси. И подумать только – из Ленинграда. Они уже там. Она уже гуляет по проспектам любимого города. Я рада за нее, но это не мешает завидовать ей. Когда-то мы уж будем там? Мечты, мечты – где ваша сладость? Не знаю, откуда это выражение, оно мне нравится, мамочка часто говорит его.
Сегодня мама и папа ушли за 8 км в деревню за семенами и еще за чем-нибудь. Там, наверно, и заночуют.


18 мая  1944 г.

     Последний день занятий. Теперь предстоят еще испытания по 9 предметам, до 2 июня включительно. Сегодня опять поспорили с папой. Он ни за то не хочет надеть новый костюм. И ходит в грязных, желтоватых брюках, а маме стоит это столько здоровья. Конечно, нет настроения одеваться, но он ведь санврач, должен показывать пример на себе.
Все рвутся домой, а мы ничего не делаем для ускорения отъезда. Папа никуда не пишет, не хлопочет. У него бронь, и если (как он говорит) он поедет, то его сейчас же возьмут в Армию, и нам тогда совсем ничем не сможет помочь. В некоторых местах вербуют в Ленинград, но мы не можем. Папу не отпустят без вызова, а одного его здесь мы не оставим. И так он такой худой и измученный, а без нас? Вчера опять пахали огород (вручную). Еще одна грядка - и участок для овощей будет готов. Эх, если бы знать, что осенью мы отсюда уедем, то, кажется, легче было бы в 120 раз переносить все тяжести теперешней жизни.

2 июня 1944 г.

 Папа уехал 25 мая, а уже начиная с 28-го, нам с мамой абсолютно было нечего есть. 29, 30 и 31 – эти дни тянулись, как годы. Ни картошки, ни хлеба у нас. Было, правда, 4 яйца, так мы их 29-го вечером со злости сразу по два съели. Как ужасно, когда хочется есть, а ничего нет. Вот сегодня, например, я тоже хочу есть, но я ела суп две тарелки, немного тушеной картошки, 8 картошек в мундирах (все без хлеба) – но все же я что-то ела, а тогда, прямо голова кружилась,  нам с мамой еще приходилось возиться с огородом: копать, сажать, в лес за пихтой ходить, поливать -  и все это делать, не имея крошки во рту, а соседи? Черт бы их побрал – они себе ели, обжирались. Мама попросила у нее горшок картошки в долг, так она отказала, а сами ели, жарили, стряпали. Знают, что мы голодаем, а не понимают, когда у самих все есть - разве это партийцы? Мне бы стыдно было жить с кем-нибудь рядом, зная, что они умирают от голода, не помочь им, имея все, а тем более, ведь мы просили, клянчили у этой жадины.
        Шесть человек – вместе с лошадью - вышло обрабатывать у них те же три сотки, как и у нас - плотно пообедав, а мы с мамой голодные, усталые, вдвоем обрабатывали сами, своими руками. Кусок земли у нас был не вспахан - когда мы пахали, то не вспахали его. Они себе пахали два раза, когда пахарь спросил у В.Л., показывая на наш кусок: «Здесь тоже два раз вспахать»? Она ответила: «Нет, не надо там, только нам». Это разве человек?  Что ей стоило ответить «Да!» Ведь хуже бы не было, и она ведь не сама на (неразборчиво). Что ей стоит угостить меня, зная, что я вечно голодная, как собака? Правду говорит русская пословица: «Сытый - голодного не разумеет». Дай бог помучаться им так, как настрадались мы, что бы она тогда сказала? Если она нам за наши же деньги дает 1 литр в неделю молока, разве только в этом сказывается помощь? Наплевать, мы уедем к осени, а она пусть тут живет, хоть как богиня. Приехал папа. Тот огород вспахали. Дали 3 пуда картошки. Спасибо Акимову – помог.          31 мая одна старушка – Захаровна, узнав, что мы голодаем, принесла неожиданно кастрюлю горячей похлебки. Мы не брали. Это было часов в 8 вечера, а потом согласились  и набросились на похлебку, как жадные волки, и все съели.


4 июня 1944 г.

     Хотя Захаровна и обещала нас позвать к себе в гости (сегодня Троица ), но не позвала, а без спросу не пойдешь. Мама и папа пошли в деревню Усановку за 16-18 км. Устанут, бедные, особенно - мамочка, но зато там они, наверно, хорошо поедят, сегодня ведь праздник, да может быть, им удастся что-нибудь купить. Сегодня на базаре, говорят, было молоко литр 20 рублей - как дешево - знали бы, так купили бы. Вчера с мамой мы с 10 часов утра до 6 вечера сажали картошку. У нас около пяти соток там, ведер пять мы уже посадили, надо еще ведра два – пока не хватило.
К завтрашнему приходу мамочки я решила вымыть пол, она собиралась сама, пришедшая М.И. мне помогла, несмотря на мои слова, что я вымою сама. У М.И. большое несчастье, из привезенной мануфактуры  (когда она ее сдавала) у нее не хватает  167 м. – три куска. Украли где-то. Она очень доверчивая, и этим воспользовались. М.И. очень переживает – еще бы. Мама жалеет ее и успокаивает, может, все обойдется хорошо.
Числа 15.06 собираемся с папой к нашим. Очень хочется, но боюсь оставить маму. Поеду, только если у нее будет картошка, хлеб и дрова, чтобы ей не мучиться от голода. Вот сейчас мамочки дома нет, и мне ужасно скучно без нее, а когда она бывает дома, я спорю с ней, а потом проклинаю себя за свою несдержанность. Скорей бы уж они завтра пришли. Погода стоит хорошая, только что закрыла на ночь огурцы, на всякий случай – вдруг ночью будет холодно, и так-то уж на одной грядке около половины повяло.


8 июня 1944 г.

     Вчера вечером была в кино. Смотрела кинофильм «Неуловимый Ян». Показана борьба чешского народа против немецких захватчиков. Замечательная картина. Кажется, впервые в Уинском клубе (кроме «Оборона Ленинграда») идет такой хороший звуковой фильм. Очень хорошо показаны герои в лице Яна и Бетти. Настоящие патриоты Чехословакии. Сегодня начала читать С. Голубова «Багратион». Хорошая вещь. Отметки у меня нехорошие. 11-го будет вечер. Даже не хочется идти туда – у меня есть  тройки.


11 июня 1944 г.

Вчера имела счастье получить от Мусюры письмецо. Как всегда, оно было весьма кратко по содержанию и описанию, но я им была очень довольна, ведь она очень искренняя, бесхитростная девочка. Если мне будет суждено вернуться домой, то с ней обязательно буду дружить, и одеваться будем одинаково. Отъезд наш опять отложен. Наверное, мне и не придется побывать у Раи, Дины, а может быть, это к лучшему, очень боязно оставить мамочку одну, она такая слабенькая.
Папа вчера вечером приехал в два часа ночи. С питанием очень тяжело. Это вечная мечта о еде, эта жадность – боже, когда мы от этого избавимся?
  Посадили, наконец, огород. Уже появляются всходы: морковка, репка, свекла, редька, бобы.  Помидоры на окнах тоже уже большие, скоро наберут цвет. А с огурцами сколько было возни и вечная тревога, чтобы они не замерзли. Пока они целы, но дальше как будут, неизвестно.
От Гриши получила письмо, но, к сожалению, ничего утешительного. Если бы знать теперь то, что мы не знаем (когда отсюда выберемся), то прибавились бы новые силы, чтобы пережить два этих трудных месяца. В августе можно начинать подкапывать картошку и будут кое-какие овощи. Вчера я прочла в книге «Новый мир» (журнал, вернее, это), что если девушка ненавидит, презирает мужчину, то она в него влюблена. Глупости! Я ненавидела Аркадия, но это нисколько не значит, что я его любила. Да, да!
Сегодня воскресенье. На улице жарко, как в бане, спасает только нежный ветерок. Как хочется домой. Даже надоело это писать все время.
Сейчас 1-й час. Мама (как обычно, когда нечего есть, в кровати читает газету). У папы конференция медработников в райздраве, а я себе сижу и пишу, зеваю и читаю, мечтаю о еде, «думаю о хлебе, о корочке обсыпанной мукой, он близко здесь….», как правильно пишет Вера Инбер в своей поэме «Пулковский меридиан». Как знакомо все это.


12 июня 1944 г.

     По району свирепствует септическая ангина. На 200 человек больных падает 35 мертвых. Папа ужасно взволнован. Завтра опять уезжать собирается в место очага. С больницы нам разрешили получить 1 литр молока в день (по настоящей государственной цене, конечно). Это же счастье! Подумать только, когда мы клянчили у В.Л. пол-литра молока один раз в 3-5 дней, и как рады были и благодарили ее, когда она давала за наши же деньги (25 руб. литр). Прямо не верится – спасибо Иннокентию Павловичу, он теперь зав. больницей и разрешил получать это молоко с подсобного хозяйства больницы. Это будет большая  поддержка, ведь мы так ослабли.
    Сегодня читала газету «Пионерская правда». Там были приведены выдержки из дневников некоторых пионеров. Настоящие, бодрые, красивые слова – эти ребята в захваченном немцами городке вели партизанскую борьбу с ними. Как скромно пишут они у себя в дневнике о своих мужественных делах. А сколько девочек моего возраста  получили медаль «За оборону Ленинграда». Сколько героев в нашей стране, а я? Я даже не ударница. Стыд какой, боже. Две тройки в аттестате - алгебра, военное дело. Это во время войны такие гадкие оценки? Если и в 8 классе я не стану вновь отличницей, минимум ударницей, то мне должно быть стыдно показываться в глаза всем нашим. Мама успокаивает, что этот год был очень тяжелым в материальном отношении, и это не могло, мол, не сказаться на учебе, но все же мне стыдно. Нет, больше троек у меня не будет, они не могут быть, а то мне никогда будет не оправдаться перед всеми за свои постыдные оценки в 7-м классе.

Кадры 5890-91
17 июня 1944 г.

     Целыми днями мы с мамой любуемся огородом. Вся надежда на огород. Сейчас недавно было 8 вечера, мама уже спит, чтобы не хотелось есть, а я не могла заснуть и села у окна. Вижу: два мальчика лет по семь маршируют с палками, представляя бойцов. Маленький карапузик 2-3 лет тут же стоит на травке. Один из мальчуганов (сын орденоносца Чухнина) обращается к малышу: «Юрка, пойдешь  нами в бой?» «Пойду» - кивает Юрка и медленно поднимается с земли. Игорь берет малыша за руку и кричит своему товарищу: «Что ж ты? Бери Юрку за другую руку. В бой-то ведь мальчика нужно вести!» И вся тройка быстро удаляется в наступление, на врага. Не знаю, чем вызвано это, но мне захотелось записать эту сценку, и я оторвалась от наблюдений.


19 июня 1944 г.

     На улице жарко. Вчера мы с мамой пошли в гости к Ольге, которой мама гадает. Шли только потому, что надеялись на угощение. Сидели, болтали, письма от дочери Ольги читали, а потом она дала нам по два полных стакана молока и 5 больших картофельных оладушек. Мы съели по две,  а по одному оставили – неудобно.
На днях будем сажать рассаду: капусту, калечу. Огурчики, бобы, лук, морковка растут. Сегодня вечером займемся их поливкой. Теперь, когда нам дают 1 литр молока в день с больницы, нам стало во много раз легче. Мама говорит, что у нас прямо сырозавод: киснет молоко, простокваша, сметаны немного, творог из пахты. Мы получаем пол-литра пахты в день и, кроме этого, бывает и так просто молоко, сыворотка, квас.
Пришло извещение в сельсовет, чтобы собрали списки на выезд в сам Ленинград 80 семей, эвакуированных из Ленинграда. Списки уже составили, но мы, конечно, не попали в списки счастливчиков, уезжающих домой – папу не отпускают. Как хочется домой! Не могу думать о том, что придется зимовать здесь еще зиму. Папа все время в разъездах. Очень много нацменов умирает от септической ангины. Все время новые и новые больные. Эта болезнь оттого, что едят рожь, которая лежала под снегом.
Папа свою карточку не взял, а потому нам с мамой приходится по 450 гр. хлеба. Это, конечно, очень хорошо, но есть все равно хочется. Скоро пойду за обедом. Мы получаем из столовой папин обед, очень маленькая порция, но все же, поддержка большая, а то у нас варить нечего, и мы давно не топим печь.


23 июня 1944 г.

     Вчера исполнилось ровно три года со дня начала Отечественной войны. Три года. А кажется, что все было так давно, далеко в прошлом. Три года  назад в этот день мы сидели у себя в комнате и с тревогой (это касается лишь  мамы и папы, ибо я тогда еще далеко не осознавала настроение), слушали доклад т. Молотова, а днем в этот день, еще до объявления войны по радио, мы беззаботно разгуливали по Ботаническому саду. Да, все прошло, как с белых яблонь дым – никогда я не буду больше молодым.
В 10 часов вечера я отправилась в клуб, посмотреть кинокартину «Секретарь райкома». Как глубоко была тронута я этим фильмом. Из глаз, как у маленькой, текли слезы, когда я своими глазами видела все ужасы, которые совершала проклятая немчура; не могла сдержаться от смеха, когда были показаны места, где наши люди совершали расправу над проклятой немецкой сволочью. Какая хорошая картина! Виселицы с повешенными на них советскими людьми, на груди у которых огромная бумага с надписью: «Так будет со всеми, кто пойдет против немецкой власти или укроет таких»; убитые и замученные дети, женщины, старики; деревни и села, объятые заревом пожаров, древние старики с палками, молящие, чтобы наши войска, хоть когда-нибудь вернулись, беженцы. Вот все это протекает перед тобой, как в настоящем. Здесь как-то более становится жутко, чем когда читаешь книгу.
«Кровь за кровь! Смерть за смерть!» – клялись партизаны перед горящим своим заводом, который они подожгли, чтобы он не достался немцам. И они мстили, мстят и будут мстить, пока  хотя бы один немец  останется в живых.  Что за сильные люди эти партизаны - в лице секретаря сельсовета Наташи, старика Гаврилы. Как хотелось задушить собственными руками этого предателя – шпиона!
Домой пришли в 1-м часу ночи, все еще находясь под впечатлением фильма. Мама и папа, к моему удивлению, не спали, а сидели за столом и ели пирожки с творогом. По два пирожка всем. Оказывается, мама топила печь и испекла понемножку. Как было вкусно! Сегодня утром папа уехал. Пришло только что письмо из Наркомздрава, что послали запрос на малярийную станцию в Ленинград – нуждаются ли они в чем, помочь или нет, и что об этом сообщат. Теперь с нетерпением будем ждать ответ. Рассаду посадили. Утром и вечером поливаем. Один огурец уже зацвел.
    Папа опять поехал в Иштеряны. Он рассказывает, что нацмены прячутся от него – не хотят ехать в больницу, очень много умирают. Им организовано питание добавочное. Папа все силы кладет на улучшение состояния. Но с септической ангиной нелегко бороться. Погода несколько дней стоит очень жаркая – нет дождей.



27 июня 1944 г.

     Жара стоит невыносимая. Говорят, что если еще долго не будет дождей, то все засохнет. Все всходы овощей пожелтели. Приходится поливать по два раза в день. И каждый раз не менее 12 ведер. Это так тяжело - воду носить с речки, которая хотя и близко, но все же не на таком близком расстоянии от огорода, чтобы ношение ежедневное воды не сказывалось на мне или маме.
Вчера вечером снова услышали торжественные слова по радио: «Приказ Верховного Главнокомандующего генералам Армии». Взяли Витебск! Началось освобождение Белорусской земли от гнета ненавистных поработителей. Получила от Муси письмо. Обижена я. На мое большое письмо, можно бы было ответить весьма содержательно, но Мурка скупа на слова. От Симы тоже была весточка, меня тоже не  удовлетворили: чем больше я пишу, тем меньше мне отвечают. Папа пока не приехал. Когда его нет, очень скучно. Ждем его. Сегодня он обязательно должен вернуться.
За мной опять приходили из школы. Обязательно да какую-нибудь работу поручат. То выдумали меня с эстафетой послать за 10 км в 10 часу вечера, то в течение недели работать на субботнике.  Подготовка к новому учебному году – я не пойду. Что они мне дают? На 200 гр. хлеба много не наработаешь, да к тому же я не собираюсь здесь больше учиться. Кончила читать книгу Сергея Спасского «Перед порогом». Увлекательная книга, но, между тем, в ней нет ничего особенного, что бы могло оставить после чтения ее хоть какое-нибудь впечатление. Огурчики уже цветут (единственная радость). Сегодня бегала за морсом, наконец, достала 1 литр, развели его – будет питье к папиному приезду. Вечером опять будем заниматься поливкой. Такая тяжелая вещь крестьянская работа!


29 июня 1944 г.

     Папы все еще нет. Ждем сегодня. Прочла «Радугу» Василевской, сегодня в 10-м часу собираюсь с мамой идти на кинокартину «Радуга». Мама только что сказала вслух: «В мире есть царь. Этот царь беспощаден. Голод - названье ему». Как правильно. Как ни стараешься отвлечься – есть хочется, хочется и хочется. Мама плохо себя чувствует. Сегодня ходила за ягодами. Принесла 1 стакан с четвертью земляники, немного ее еще, но для первого раза… Наши все идут и идут. Взяли Витебск, Быхов, Могилев. Вчера и сегодня понемногу пошел дождь. Как хорошо – не нужно думать о поливке.


30 июня 1944 г.

     Последний день июня. Прощай, 1-й месяц лета, до будущего года. Папа вчера вечером приехал. Сегодня мамочка сделала чудный завтрак и обед. Суп мясной жирнущий. Каша ржаная с маслом. Пирожки и торт. К тому еще и был хлеб (немного) и творог со сметаной.
     Сейчас 11-ый час вечера. Я уговорила маму и папу идти в кино на картину «Радуга». Я ее вчера смотрела. Вещь хорошая, но помещение и условия для просмотра отвратительные. В основном, все прекрасно будет, если, идя туда, захватить с собою противогаз (чтобы можно было дышать), бутыль (для питья), бинокль (чтобы можно было разглядеть фильм), вату (чтобы затыкать уши, когда при антрактах молодежь начинает петь) и палку (чтобы можно было отбиваться, если, воспользовавшись темнотой, тебя будут выгонять с места). Тогда-то уж ты будешь чувствовать себя вполне хорошо и спокойно. Я, конечно, немножко преувеличиваю, но в основном… Я рада, что родные пошли. Народу сегодня гораздо меньше будет, а вещь эта вполне заслуживает внимания.
Получили письмо от Раи и Динки. Какое теплое, искреннее. Сегодня после очередной ссоры с мамой я поняла, наконец, всю гадость своего поведения. Обещала маме быть сдержанной сказав: «Сегодня день последний июня, он будет последним днем наших споров». Да! Я была неправа, а теперь приложу все силы, чтобы в корне изменить свой дурацкий испорченный характер.


4 июля 1944 г.

     Сегодня взят Минск. Какая знаменательная дата. Положение очень тяжелое у нас. Папа написал уже ряд писем. Есть буквально нечего. Для нас троих на день дают по 300 гр. хлеба, 1 литр молока  и миниатюрный обед из столовой, состоящий из 1 тарелки супа, немножко творога и стакана кислой простокваши, - и больше ничего. При мамином и папином организме слабом -  это очень и очень мало. Дожить бы только до овощей. Еще ровно 26 дней. Картошка цветет, огурчики с иголку, помидоры набирают цвет. Пока можно есть только зеленый лук, и мы его поедаем. Скоро можно будет, наверное, есть листья от свеклы. Папа теперь уже ни с чем не считается: на днях Иннокентий Павлович ему сказал, чтобы он прислал меня к нему (что-то дать хочет), но потом вдруг, сразу же передумав, проговорил: «Нет, я сам пришлю». День проходит, два проходят - нет и нет гонца, и папа сегодня взял и сам сказал ему опять: «Я посылал Люсю к вам, но она вас не застала», на что тот ответил: «Я все сделаю и вам об этом сам скажу». Сейчас читаю юмор Чехова – хоть чем-нибудь отвлечься от ужасного сосания под ложечкой – желудок хочет есть.


9 июля 1944 г.

     Сегодня мечтала уехать погостить к нашим, но не удалось. Завтра мама и папа собираются уехать на 4-5 дней в деревни. Я одна остаюсь – хозяйничать без хозяйства. Папа получил от И.П. муки и полкило топленого масла, кроме того, И.П. сказал, чтоб  я дня через три зашла к нему. Папа говорил уже с Казаковым, обещавшим помочь. Он написал письма с просьбой о посылке вызова. Вчера меня вызывали  на суд в качестве свидетеля (когда я была в 1-х числах мая с папой в суде, то присутствовала при  драке), но тот, кто просил о суде, сам не явился. Бабы, очевидно, давно уже успели помириться. Это было ведь два месяца назад. Прочитала Ванды Василевской «Родина» - но ничего очень привлекательного не нашла в ней. Сегодня в клубе кинокартина «Поднятая целина». Я это не раз читала, но видеть не приходилось. Сейчас 5 часов вечера. Мама и папа отдыхают (оба спят). Ходила три раза за земляникой. Два раза ходила с мамой. С ней хорошо идти: подбадривает при неудачах, развлекает.

13 июля  1944 г.

     Уже середина лета! Мы с мамулей не удержались и успели уже сорвать два маленьких огурчика с пальчик величиной. Скоро уж они  подрастут, так и их можно будет рвать, не жалея, только бы не воровали. В этом году так много пакастят на огородах. Получила сегодня 5 кг муки наполовину пшеничной  с овсяной, но мука нехорошая.
Мама и папа пошли в Суду, и еще в кое-какие деревни – дней на пять. Как скучно одной. И подумать, что они еще целых пять дней не придут, хоть бы питались они там хорошо. У меня, слава богу – тоже есть, что кушать: литр молока в день, обед из столовой, да, кроме того, мама обязательно велела мне есть творог, который я буду делать из полученной пахты. Я отказывалась, а мама говорит: «Если ты не съешь хотя бы творог (из 3-х литров) за один раз, то со мной в дороге что-нибудь случится. Я не верю в пророчества, но все же побаиваюсь - и съела творог. Успокоила себя тем, что еще до их приезда успею: получу пахту и приготовлю творог. Из муки мамочка велела мне печь оладушки (хлеб уже давно да 15-го выкупили и съели).  Я попробовала было сегодня стряпать, но больше не буду, зря муку извожу. Шпарюсь, все подгорает, недосолила, недопекла. Горе одно! Но приятно, конечно, есть.
Как скучно без родных. Вчера В.Л. позвала меня и сказала: «Люся, смотри, сколько Луя моя ягод собрала: 1,5 литра и какие хорошие, крупные» - и все. Нет, чтобы угостить. Только для того, чтобы похвастаться – позвать меня.
Вчера с мамусей были в кино. Смотрели «Два бойца». Картина замечательная, но здесь ее не показывали: рвалась лента на каждом шагу, плохой звук, туманная видимость, никакого впечатления после такой картины.


14-18 июля 1944 г.

      Поливала утром в огороде, а потом весь день обучалась. Прямо не по себе как-то одной. Опять стряпала, на сегодня и завтра. Сегодня более удачно, чем всегда. Была только что гроза. Хорошо для овощей. Скорей бы уж мама и папа приехали. Отправила Лилечке поздравительную телеграмму. Читаю: «Улица сапожников». На каланче бьет 8 вечера. Скоро можно лечь спать. 
Алла сначала говорила, что уедет на все лето на работу в …………….. но уже с начала августа в Ленинграде. К ней приехала ее (за время войны) подруга бывшая  Стела, и она эти дни уделяет ей. Я ее не вижу. Они разъезжают  по городу, ходят в театр. Меня почему-то Алла считала ненужным пригласить в их компанию. Я совершенно не нуждаюсь в этом, но ……………………… вообще, что пока ей нужно проводить время…………но мне мая Алла  но если появляется на горизонте какая то фигура, ищущая развлечь ее, прощай Аня. Бог с ней.
Эти дни я много читаю. Кончила Шолохова «Поднятая целина» (почему он докончить не успел?)  Шекспира – «Отелло», «Гамлет», взялась за Чехова. За сегодняшний день прочла «Вишневый сад» «Палата N 6». Психологический рассказ, конец тяжел. Ужасное время. Неужели лично биты так?  «…Свежо преданье, а верится с трудом».
Сегодня воскресенье. С утра (в 12 час дня) мы с мамой, позавтракав, поехали в Ботанический сад. (Взяли с собой огурчики и мусс, мама его замечательно делает). Нашему чудному отдыху помешал дождик (гроза), приехали в 6 час. назад. Съели все, что можно есть, и продолжали отдых: мама спит, а я пишу. С 21 августа начну новый дневник в настоящей тетради, а пока допишу эти огрызки. За эти дни кое-какие взгляды мои изменились. Может, мне это кажется лишь сегодня, просто настроение такое создалось? – не думаю. Писать собственно и нечего. Проходят дни. Уж августа половина почти, а в школу все не тянет.
Дома все по-старому, ни совсем, конечно. Вот папа, например с 5 августа уехал. Получил путевку в санаторий в Финляндию. Замечательная вещь! Ему так надо поправиться. На 1,5 месяца уехал, а в сентябре, очевидно, поедет мама отдыхать; она же отпуск даже еще не брала. Теперь мы с мамой одни хозяйничаем в нашем огромном хозяйстве. Здорово выручила Бася. Июль прошел бесследно, как и июнь. В июле папа получил карточки продовольственные, было трудновато. Мама достала мне несколько путевок на базу однодневного отдыха на Кировские. Стоит одна путевка 12 руб. Дают 3-х разовое питание (без вырезки карточек), билет в театр, возможность кататься в лодке (так лодка стоит один час 8 руб.), бывают танцы. В общем, путевка весьма меня удовлетворяет. Жаль, что все уже использовала. Осталась лишь одна на 15 августа.
Дни стоят хорошие. С Мусей и Аллой вижусь не часто. С Мусей, пожалуй, чаще. Пару раз она приезжала на Кировские о-ва, когда я была там, катались в лодке (не умея грести, важно влезли вдвоем, и, сначала повернувшись на одном месте,  прекрасно поплыла наша лодочка). Ходила с ней в кино, смотрела за последнее время ряд фильмов: «Где моя дочь?», «Убийца среди нас», «Побег с каторги» - все картины не русские.



19 июля 1944 г.

     Мама и папа все еще не приехали. 16-го говорила с ними по телефону. Обещались быть 18-го, а самих даже сегодня нет. Вчера была ужасная гроза  вечером и ночью. Комната периодически освещалась режущим голубым светом молний. Рядом где-то слышались гулкие раскаты грома. Дождь и ветер шумели так, что казалось, камни бросают 1000 тысяч людей. Свет и радио на электростанции выключили. В комнате было темно, и мне одной было невыносимо страшно.


ПОЕЗДКА К РОДНЫМ В КУКЕТЫ

20 августа 1944 г.

      29 июля после томительного ожидания я и Шура в 4 часа дня выехали на лошадях в Кунгур.  Погода была прекрасная. Мамочка провожала меня км 2. На следующий день погода резко изменилась, и мы 20 км ехали под сплошным дождем. Ночевать приходилось в заезжих домах: грязь, вино, клопы и вонь. И вот, наконец, мы в Кунгуре! Ходила с Шурой в театр смотреть спектакль «Женитьба Бальзаминова» - смешная, но пустая вещь. 31-го собирались выехать в Молотов, но проспали и пришлось еще на день остаться в Кунгуре (поезда идут раз в сутки). Была у Евген. Солом. Встретила меня очень хорошо. Одолжила у нее 100 руб., угощались и у Марии Ивановны. В ночь на 2 августа мы выехали. В Молотов приехали утром, пошли прямо к Мескиным. Чудная еврейская семья! Диночка, оказалось, была уже у них 1-го и, не дождавшись меня, уехала в Молотовскую обл., в свои Кубеты. Оставила мне письмо, где писала, что за мной приедет 2-го. На базаре купили конфеты и селедку, а в 6 часов вечера вместе с заехавшей за мной бабушкой Берегулиной поехала к нашим.
     Когда мы подъезжали к разъезду, я начала дрожать. Нет, не от холода я дрожала, а от предстоящей встречи с родными. Они ждали на вокзале. Сколько было радости, немножечко слез, поцелуев. Не знали, что говорить. Перебивали друг друга, обнимались и без конца целовались. Встретили Рая, Дина и Лилечка. Пять км ходьбы показались минутными. Как я отдохнула у них. Мне ничего не давали делать, прекрасно кормили.  Только в нашей семье могут так принять.
Утром 3-го меня повели в детсад. Все уже знали, что я приехала. Выбежали встречать, многие не узнавали, говорили, что очень выросла. Потом меня привели к Эллочке в группу, чтобы среди детей я ее нашла. Я сразу узнала большие серые глаза милой  любимой сестрички и бросилась к ней, в группе, где Лиля была тоже, я ее не узнала, пока уже не подвели ее. Сколько радости я имела за 11 дней отдыха там! Какие стали умные и милые Лиля и Эллочка. Что за очаровательный пупсик Мисенька. Какая хитроумная! Когда Дина на нее начинает кричать, то она говорит: «Мама, я шама! Я тебя очень крепко люблю, поцелую тичас» или «А я еще с тобой не целовалась сегодня»! Как-то она сказала Дине: «Мама, восчеши мне головку, клятые вошки меня заели» или «У меня за вас всех сердце болит, вы меня всегда расстраиваете». Много-много умных фраз слышала я из уст этой милочки, куклы.
А Элуся! Это красавица. Шалунья большая, но Дину и взрослых слушает. Прощаясь, она мне сказала: «Передай дяде Жене и тете Эстер, что я уже большая, красивая и кудрявая». Лилечка по-прежнему тихая, но очень остроумная, развитая, начитанная. Недавно она услышала мой рассказ о том, что  «знаете, дорогие, я дома, например, не ем, но у чужих я жалею оставлять и потому, хоть уже очень сыта, все равно пихаю себе в рот, ибо знаю, что по возвращении домой буду очень переживать, что оставила». И когда Рая с Диной говорила мне, чтобы я больше ела, Лилечка сказала: «Люсенька, чувствуй себя, как у чужих…». Мне это очень понравилось.
Все дни проводила с сестричками. Они не сажали свой огород и кормили меня, как на убой, и часто спрашивали друг друга: «Как ты думаешь,  Люся сыта?» Как моим милым и дорогим тетям я могла доказывать, что я сыта, чтобы они мне поверили? Перед моим отъездом они сделали подарки: пара чулок, рубашка, две пары штанов, трусики, шапка, трико, масло подсолн., нитки, резинки, 10 печений (сэкономили с завтраков). Я им тоже привезла гостинцы: печенье (мама сладкое испекла 1 кг), сырок, селедку, конфеты, Лилечке книжку, но таких подарков, как дали они, я не ожидала. Провожала меня Рая.
Выехала 13-го ночью. Домой я приехала 18-го. В Кунгуре жила долго. Не было транспорта. И вот я уже дома. Все прошло, как с яблонь белый дым…, но я рада, что я уже дома - соскучилась, конечно. Так меня ждали. Все еще нахожусь под впечатлением поездки, никогда не забуду той встречи, какую мне оказали мамины сестры. Вот с кого я всегда буду стараться брать пример. Вспоминаю Диночку чаще всех. У нее последние дни очень болело сердце. Я плакала, когда прощалась с ней. Стоят, как будто рядом, перед  глазами прекрасные яркие глазки сестричек и любимые глаза Дины и Раи. На днях напишу им 2-е п   исьмо более подробное, а также напишу Леве и Иосифу. Ложусь спать, уже скоро 12 ночи.


21 августа 1944 г.

     Вот уже 3-й день я дома. Погода стоит очень плохая, целый день дожди, холодно. Овощи все мне надоели, ничего абсолютно  не хочется. Сегодня ходила с Луей за грибами, принесла мало (на одну грибницу) и страшно устала. С папой я в прекрасных отношениях, уж не помню, когда мы с ним были так близки, как сейчас.
     Начала читать книгу испанской революционерки «Вместо роскоши». Написала письма Иосифу и Леве. Вот будут рады, когда прочтут, что у них за дети. Вчера с мамусей ходили к Жене Крымовой. Познакомились. Произвела хорошее впечатление. Пили у нее чай с медом и вареньем. Пригласили к себе на вторник. В общем, завязали знакомство. В подарок ей принесли 5 огромных огурцов и 2 репы больших размеров.


25 августа 1944 г.

     Холодно, как зимой. Сегодня с мамой приготовили все продукты к именинам: два ведра картошки, свеклу, морковь и т.д., чтобы потом не возиться. Вчера с папой перевезли воз дров на большой лошади (а позавчера вечером мы сами их заготовили). По дороге папа говорил: «И чему только не научишься в эвакуации. Вот уж и править лошадьми научился».
Каждый день ждем вызова, но пока ни слуху, ни духу. Теперь мы сыты.  Есть после обеда, ужина, завтрака совсем не хочется. Все овощи мне уже надоели: огурцы, репа, бобы, морковь. Огурцов у нас, благодаря нашему с мамой уходу, очень много. Я ем только малосольные. Получаем 2 литра пахты и литр молока в день, так что бывают и молочные блюда. Часто делаем тушенку.
От родных давно уже нет писем, хотя от Тани имели недавно письмо. Сима писал месяца 1,5 назад, что адрес у него меняется  и чтобы я пока не писала.  Он сам мне первый напишет. Пока от него нет  ничего. С Лилей – так тоже прекратили переписку, так что надо возобновить. Сейчас ей напишу. Год тому назад я надеялась и мечтала, что в это время буду в Ленинграде, а сейчас уж и мечтать бросила, если суждено,  то уедем, а нет  -  так лучше и не надеяться, только себя расстраиваешь. К именинам обещала приехать М.Ив. Мылась в бане  у Кермосовых.


27 августа  1944 г.

Итак, мне – 15 лет! Ровно 15 – не больше и не меньше. День сегодня замечательный, солнечный, теплый, а до сих пор были холодные дни. Да! Сегодня счастливый день. Начиная со вчерашнего вечера, мы начали праздновать именины и сейчас они продолжаются в полном разгаре. Уже в 5 утра поднялась мама. Я встала в 7, а папа полдесятого. На столе (на завтрак) стояла: редька, винегрет, жареная картошка, сырок, который так вкусно делает мама, к чаю было по куску торта еврейского, печенье сладкое. Обед в 3 часа тоже состоит из вкуснейших блюд: кроме того, что было на завтрак, будет селедочка с подсолнечным маслом, морковь с мясом, картофельные котлеты с грибным соусом, сладкие маковые рулеты, чай. На обед мы пригласили Шуру Агипову, Инночку и Лую. Вчера были должны прийти Кермосовы, но не пришли, очевидно, нагрянут сегодня. На вечер у нас тоже много вкусного, но вечер мы проведем сами.
Сейчас 12 часов дня. Мы уже позавтракали. В комнате, благодаря маме, чистота и уют. Папа ушел в парикмахерскую бриться. Интересно, что мне принесут? Хоть это детский вопрос, хитрый и некрасивый, но я еще не взрослая, а потому не могу им не интересоваться. Мама с папой сделали мне чудный подарок в 500-600 руб., отпустив меня  поехать к нашим, и дав столько денег. О лучшем я никогда и не мечтала, а тут еще они (вернее, организатор мама, папа только согласился) устроили мне такие шикарные именины. Утром я съела гоголь-моголь, который мне так хотелось.  Как ни стараешься не думать, но вопрос: «Что будет в 1945 году в это время?» лезет сам по себе. Только бы все были здоровы, тогда все будет хорошо. Мамочка прекрасно все приготовила! Инна, Шура и остальные определенно будут удивлены итогом моих именин (день рождения – ЛС).

Кадры 5899-5900

28 августа 1944 г.
     11 часов вечера, по радио передают рассказы Мопассана. Папа уехал в Суду, Усачевку, Медянку, Черемижку дня на три. У мамы болит желудок, и она сейчас и целый день лежит в кровати. Сегодня в клубе новый художественный фильм «Новые похождения Швейка». Хотелось очень пойти, но мамочке нездоровится. Она уговаривала меня идти одной, но идти, зная,  что она лежит одна с больным животом? У меня и картина в голову, пожалуй, не войдет. Раньше я свободно уходила, а теперь не могу. Мама и папа стали для меня как-то дороже.
    Вчера в 4 часа пришли Шура и Инна. Принесли: букет цветов, Шура - чудную коробочку из серого уральского камня, Инна – гребенку,  Лия - лиф, пачку самодельных печений и цветы, Гера - бумагу. Все вещи нужные. И мы с мамочкой, как мы решили, остались не в изъяне. (Это слово часто употребляется одной из Вариных Уинских особ).   
     Мамуля после еды организовала игры, танцы. Веселились и пели. Испортили вечер только  В.Л. и ее любимец. Его поведение портило мне и маме настроение, а ее тем более. Но она последнее время относится к нам хорошо (богатых и сытых друзей любят все, но кто любит бедных и голодных?), так что спорить не хочется. Вечером мы все долго сидели и говорили. Выпили по капле водки горькой (папа очень не хотел, но мы его заставили, чтобы потом не казалось, надо же выпить было за здоровье всех нас), ели тушенку с мясом, торт, чай, печенье. Все были страшно сыты.
     Сегодня погода холодная. Я по-прежнему очень сыта. Даже хлеба не хотелось. Написала только что письмо Риве, она уже в своем (мною вчера получено ее письмо) письме напоминает о деньгах. Я ей написала, что мы уже отослали. Странно, что она все еще не получила 100 руб., посланных им нами. Сегодня в 3 часа дня получила телеграмму поздравительную от Раи, как будто, а может и от Дины. Подписано: Аронина, а Динка ведь Штейнбок. Когда-то я удивлялась над девушками (из прочитанных романов) которых, например, парни не любят, не обращают на них внимания, а они продолжают любить их. Я думала: «Дура» - она бы плюнула и полюбила другого, а то он на нее ноль внимания. Она же даже за едой о нем мечтает. Сейчас -  не  то. Я убедилась на себе. Нет, я не влюблена. Но я вижу (так мне кажется), что (неразборчиво) мало на меня обращает внимания, а я нередко да и подумаю о нем.  То кажется, а может, и не кажется - кто знает? – что, шагая мимо наших окон, он нарочно для меня громко начинает свистеть, то нарочно остановится напротив поговорить с кем-нибудь -  не где-нибудь, а напротив… и т.д. Глупо  ужасно. Постараюсь выбить дурь из головы, надо более важным забить себе голову, а не пустяками. Да, писать-то легче, чем говорить, а что делать, если мне нравится так думать. Зоя Космодемьянская, Лиза Чайкина, наверно, не забивали себе  такими думами головы.  Жила бы я в городе, у меня бы, очевидно, нашлось много занятий, чем думать о каком-то пацане, а здесь? Здесь даже ……. считать уж надоело. Счастье, что есть мамочка и папуля со мной, глядя на которых, я  чувствую себя счастливой, веселой, радостной. Ложусь спать. Слипаются глаза.


1 сентября  1944 г.

     Один, только один месяц разделяет меня с тем днем, когда,  взяв сумку, я в первый раз после 4-х месячного перерыва войду в здание школы.  Вчера по маминому решению и одобрению папы (хотя он до прихода гостей все время изводил ее, обвиняя в том, что она это выдумала) я пошла в 5-м часу к Акимовой и пригласила ее с мужем и Инок. Павл. ко мне на именины к 8-9 часам вечера. Лучше поздно, чем никогда. Пусть 15 лет мне исполнится, и в этот раз - в настоящий день мы их не звали. Нет худшего дела, чем неизвестность, сидеть и ждать. Придут или не придут? Да или нет? (Валя мне, к сожалению, ничего точного сказать без Г.М. и И.П. не могла, а их не было). На  всякий случай мама побежала и одолжила у Фени буханку хлеба в 2 100 весом, приготовила хорошую закуску, то же, что было 27-го, и ждали, ждали и ждали.
Наконец, к 9 часам вечера, когда мы с папой были заняты дровами, я увидела входящих в наш грязненький дворик 2-х мужчин, 2-х врачей. Выпили. Я тоже немножко. Говорили, шутили, острили. Мама молодчина. Со всеми умеет поддерживать разговор, благодаря ей, было не скучно, а весело. Мне они принесли 4 плитки ванильного шоколада. Ничего себе подарок в такое время! Папа, правда, до этого, сказал как-то, что мне исполняется 15 лет, и нельзя ли что-нибудь отпустить мне сладкого, но о четырех мы не могли и мечтать. Г.М. сказал, чтобы папа обязательно сегодня пришел к нему. Он что-то даст. Ты, конечно же, пойдешь, угостить, а назавтра бежать за чем-нибудь. Дальше видно будет - как быть.
Сидели долго, И.П. ушел раньше. Он в один день проделал 5 операций, был сильно под действием хлороформа, а кроме того, выпил порядочно. Он почувствовал себя плохо, извинился и ушел, сказав, чтобы папа обязательно утром пришел. Папа провожал его до дома почти. Г.М. ушел в первом часу.  Прослушали приказ Сталина о взятии Бухареста и расстались. Сегодня (Акимов сказал, что Валя с дочерью заехали куда-то в гости, их уже давно приглашали, но она с Галиной дочерью обязательно приедет меня поздравить). Значит, у нас опять гости. Мои именины здорово затянулись. Ну, так 15 лет не каждый год бывает. Вчера ходила к Н.Т. заниматься, сговорились сесть вместе. Она пока мне нравится, но мои взгляды часто меняются, а потому не знаю, как будет дальше. Вчера шло кино: «Как закалялась сталь», но мы не смогли прийти, если сегодня оно пойдет, то обязательно пойдем. На окне краснеют помидоры, очень интересно. Погода плохая. Писем ни от кого нет, кроме 1-го письма от И. Штейнбок. Вызовы в Ленинград прекращены. Нам суждено тут остаться до весны. Но так тяжело об этом вспоминать, больше уж не о чем мечтать.


5 сентября  1944 г.

     Третьего числа получила от Мисиры письмо. Милая моя, не забывает ведь, пишет своей сестренке, да еще прислала фото. Хорошенькая. Вот мне будет настоящая подруга. Мама говорит, что мы каждая по-своему интересны: она, как северянка, мила и бела, я, как южанка, черна и смугла. Какие будут счастливые дни, когда мы будем с ней вместе  проводить свою молодость. Какие новости по радио мы слушаем в эти дни? Какая интересная вещь эта политика. Вот только совсем недавно румыны были наши враги, гады, изверги, которые пытали и мучили русских жителей и т.д.,  а теперь? А теперь -  они  рука об руку бьются против немцев. А финны! Они тоже заключать будут договор о мире с нами. Они уже согласились на все предварительные заявления СССР,  рвут отношения с Германией и будут бороться против нее. Увидели, черти, что смерть близка и спохватились.  Ну, пропали теперь немецкие сволочи. Болгария тоже теперь объявила нейтралитет, одни венгры-сопляки еще держатся за хвост немецкой собаки и помогают ей, ну, ничего, скоро и ее венгерская головка прояснится.
    3-го числа мы получили письмо от Шуба (куда папа писал  заявление о возвращении на работу в систему Ленинграда). Теперь ждем вызова.  Наши мечты разбились о чугунные слова: «Въезд в Ленинград временно прекращен, до 1 января 1945 г., но мы надеемся, что, если Москва  похлопочет, нам разрешат въезд, а если даже и нет,  то нам легче будет 1-го января 1945 г. выбраться домой. Смотрела «Как закалялась сталь». Прекрасная вещь.  Погода стоит холодная.    

Кадры 5901-02
6 сентября 1944 г.

     Нового ничего нет, но я решила, что нового может не быть еще долго, а писать, раз завела дневник, надо. Сейчас часов 11 вечера, а папа на президиуме. Пробудет, наверно, там до 3-х, как всегда. Мама  спит. Вот уже 4 дня у нее болит сердце. Папа ей выписал лекарство – сердечное. После него легче. От наших  со дня моего приезда нет писем. Что с ними? Не понимаю их молчания. Луиза уехала к бабушке в Верещагино. Я рада за нее, она так мечтала. Сегодня с Нитой ходили за грибами, принесли помалу, я лично - всего 9 грибов. Да два из них оказалось червивы, совсем нет грибов в лесу. Перекладывали сегодня печь, обещали в течение будущей недели побелить. Вчера папа приготовил мне 4 тетради для школы и 3 черновика. Кажется, что я приложу все усилия, чтобы учиться хорошо. Не могу вспомнить об отметках 7-го класса.
    Получила от Т. Сурковой письмо от 3-го. Написала сегодня опять нашим и Броньке. Жду обещанных писем от Ляли. Прочла Фейхтвангера  «Лже-Нерон» и кончила 2-ю часть Эренбурга «Падение Парижа». От французских женщин остался нехороший осадок. Все они уж чересчур бесцеремонны в соблюдении своей чести. По радио передают о Д.И. Менделееве, глаза слипаются, они хотят спать.


15 сентября  1944 г.

     Первый день такой холод. Ветер стучит с шумом в окно. На улице даже дышать нечем. Папа сегодня должен приехать, с нетерпением ждем его. Из Москвы пока нет ни словечка. Имели письмо от Фанечки. Милая, как она умно пишет. Все ее советы папе похожи на советы матери, которая прожила очень много, своему сыну,  а не на советы младшей сестры. Гриша до сих пор молчал, а вчера, наконец, после долгого молчания мы получили телеграмму, в которой он пишет, что назначен нач. отдела строительства около Петрозаводска и спрашивает у папы - отпустят ли его с работы, что он хочет перевезти нас к себе. Папа приедет - будем решать. Вчера с мамой выкопали 27 ведер картошки с ближнего огорода. От Лилечки, наконец-то, пришло письмо. Настроение плохое не только оттого, что через две недели кончится отпуск и предстоит учеба  в этой трижды проклятой уинской школе, а от всего.


30 сентября 1944 г.

Последний день отдыха. Прощай, лето. Завтра к 9 часам в школу, но собрание, а учиться мы будем во вторую смену со 2 октября, ведь завтра воскресенье. Ждем от Гриши вестей. Неужели он опять замолчит на полгода? От Симы получила вчера письмо, сразу же ответила. Урожай картофеля в этом году замечательный  по количеству и гнилой - по качеству.  Всего сняли мы 55 пудов. Из них наверно 60% гнилых. Придется тереть на крахмал. Жуткая работа. Моркови около два с половиной ведра и два ведра репки. Остальное пока не сняли.
Погода стоит хорошая. Лето было холодное, зато прекрасная осень. Сегодня в 3 часу бегала с Нат. в  школу. Встретили М.И. (географичку) и все от нее узнали. Учиться будем в том же классе, где и в прошлом году.  Продукты все подешевели, кроме муки. Пуд картошки – 60 руб. кг, масло 300 руб. 10 яиц -50-60 руб., мед - 200 руб. (цены на базаре – ЛС).
Сейчас только что вымыла голову.
Со 2 октября начнется мой трудовой ученический день.  В 8-м классе я снова буду учиться здесь в Уинске. Не думала я, учась в Осинцеве в 5 кл., что в 8-м мне придется учиться на Урале. От Динули имела письмо. За последнее время я смотрела три картины: «Александр Прохоренко», «Танкер Дербент», «Северная Звезда». Особенно хороша вещь последняя.  Говорят, что нас учить будут все новые учителя, кроме географички. Если так, то я счастлива.


4 октября 1944 г.

      Прошло три учебных дня. Многие учителя новые, пока все мне нравится. В школу меня тянет. Сама удивляюсь даже, почему это? Так учиться не хотелось, а как пошла, так и затянуло.  В школе все хорошо. Сижу с Нит. на второй парте в средней колонке с левой стороны. Уроки задают нетрудные. Все объяснения понимаю.  Мурзин папу снял со столовой, и мы обед теперь не получаем. Гады.  Спелись друг с другом, а папа им не пара. Он, видите ли, Мурзина этого оштрафовал, так тот отомстил. Какая подлая, низкая месть.
    От Васильковой получили письмо, где она пишет, что одно лишь согласие Шуба, не дает разрешение на выезд, что они дали, мол, телеграмму Шубу, чтобы он выхлопотал в горисполкоме разрешение на выезд,   и тогда, мол, они, в свою очередь, дадут вызов.   И так как Шуб, безусловно, не пойдет стараться для нас то, на этом деле можно поставить крест. Гриша тоже молчит. Наверное, ответит через полгода. Боже, неужели здесь зимовать? Не неужели, а точно, ведь нет абсолютно никаких  перспектив. Сегодня папа послал опять 2 телеграммы: Шубу и Грише. Бесполезно, я думаю.  Мама и папа спят. Половина двенадцатого вечера. А мне не хочется спать, как-то тоскливо, грустно на душе, хоть реви. Но я не буду тосковать, Да, да! Нечего дурака валять - скучать. Рано мне еще, пожалуй, этим заниматься, сейчас лягу спать, стану раздеваться. А на сердце все-таки тяжело.


9 октября 1944 г.

      Понедельник. Л.Б. уезжает, это уже точно, Странно как-то: кем я более увлекалась, уезжает, а я остаюсь. Вчера вечером неожиданно пришел Преображенский. Он, оказывается, около трех месяцев учился на помощника шофера, и вот теперь разъезжает с шофером по делам. По делам приехал и сюда. Сегодня я ходила в кино и видела его.  Боже, на кого он похож! Его подпоили где-то, шатается, ругается по матери, просит табак и важно курит. Подошли, поздоровались, поговорили, и он опять пошел клянчить где-то табак. Над ним смеются, а он хоть бы что. Эх, Вадим, Вадим. Да! Ты неисправим. Что с него будет? Мне жаль его, как брата, жаль было смотреть, как он шатаясь по клубу, ищет махорку. Зачем Мар. Ив. пустила его на эту работу? Ведь знала же она, что ему без нее одна лежит участь - в пропасть, он без характера, не самостоятелен, вечно под влиянием хулиганов, которые смеются и тащат его в пропасть, все дальше и дальше. Как он жалок! Вот и чувства мои к В.П. и к А.Б. совсем разные. Они оба не похожи друг на друга. Один простой, жалкий – другой гордый, недоступный. И оба они впервые в жизни моей заняли немного места в моей еще детской голове. Кто мне дороже? Я затрудняюсь ответить. В ноябре мы твердо решили ехать, уже понемногу готовимся. Ну, вот пока и все. Видела я кино сегодня «Борьба за Русь», но голова была забита другим, и я ничего не поняла совсем.
    Леша уезжает, теперь уж наверно долго не о ком будет писать, ибо на деревенских-местных я не обращаю, и не буду обращать внимания. В школе нового ничего. Чувствую себя хорошо, сама, можно сказать, командую над всеми, а это я, пожалуй, люблю. Сейчас около 10-ти вечера. Мама спит, папа занимается статистикой. Хочется написать кому-нибудь письмо – мальчику, конечно, а, к сожалению, некому абсолютно. Скучаю, грустно на душе, хоть реви без конца. Не с кем поговорить, (неразборчиво). Ничего, девка, но она не поймет, она жесткая, она никогда не может смотреть в мою сторону. Противно писать дневник, зная, что его читают. Поэтому все не опишешь, а ведь есть много интересного. Ну, пока хватит. Лягу и буду думать и думать. Что будет через месяц? А ничего нового, будет какой-нибудь Вася,  о котором я буду, как дура, писать в своем дневнике.


19 октября 1944 г.

     Пробежала 1-я декада, а изменений нет даже ни на грош.  Всего пока две оценки - по анатомии и литературе. 17 октября весь наш класс из-за одного колхоза кончил свою работу, т.е. все ушли за 20 км в Чернушки копать картошку. И гектар не выкопано. Ушли 8, 9 и 10 кл. Я из-за руки не пошла. Помогаю в школе.
Вчера войска 4-го Украинского фронта перешли Карпаты. Москва салютовала доблестным войскам вчера 20 арт. снарядами из 224 орудий. Да! Сколько отваги, мужества показали бойцы, преодолевая такую массу трудностей. От Гриши по-прежнему пока молчание. Папа по-прежнему бомбит его телеграммами. Прочла книгу Дюма «20 лет спустя», теперь еще надо где-нибудь найти «Через 10 лет».  Достала «Анну Каренину»,  после нее читать буду.
Погода стоит неплохая.  Утром подмораживает, а днем становится совсем тепло. Снега нет. Папа привез еще два воза дров, и мы их пилим. Осталось совсем уж немного пилить.  Ввиду того, что у нас нет жиров, мяса, сладостей, крупы, мы держимся на овощах. Меню обычно однообразное. Но мы сыты. Из-за стола голодными не выходим. Вот сегодня, например: утром - картошка чищенная с кислой капустой и оладьи картофельные с чаем (чай – горячая вода) – хлеба не было – папа принес к обеду.  Обед – хлеб, чай, пюре. На ужин – хлеб с сырком и немного тушеной капусты. Мама из овощей выделывает всякие блюда, но, в основном, это овощи.
Сейчас 8 часов, на улице уже совсем темно. Папа не вернулся еще с работы. Мама отдыхает после тяжелого дня: пришлось мыть везде полы. Сегодня в 9 час вечера кинофильм «Битва за  Севастополь», но я, очевидно, не пойду, не с кем. Одна я ходить не люблю, поговорить не с кем, сидишь одна, правда, знакомых у меня много, но даже пойти одной из клуба нет желания. Свет сейчас горит плохо. Мама говорит, что «Наступление» -  очень хорошая книга, но мне пока эта вещь не нравится. Б.Л. не уехал пока, но мне сейчас даже все равно. У нас в 8 классе учатся двое эвакуированных ребят - Евдокимов и Вересов - не то из Ленинграда, не то из Ленинградской обл. Пока они  моего внимания не привлекают. Писем ни от кого нет. Фанечка,  правда, ответила, пишет, что мое письмо к ней она  переслала Грише, чтобы он был в курсе нашего решения. Передают по радио что-то Аксакова. Вот уж, что меня не увлекает.   

Кадр 5903
26 октября  1944 г.

     От Гриши – молчание. Зимовать точно остаемся здесь. Получила письма от Лии, Симы Левитан, Муси. Мама ушла на почту говорить по телефону с папой. Он в командировке в (неразборчиво) – за 30 км. Мы с ней второй день не разговариваем. Вернее, она со мной. Настроение ужасное. Получила по немецк. – Recht. Ничего делать не хочется. Даже «Анну Каренину» не хочется читать. Уроки выучила. Повторю еще. В классе нового ничего. Собираемся ставить пьесу «Прошлое отцов» – мне дали главную роль Елены Лосиновой. Сегодня был осмотр. Все не в голову. Черт побери, чего у меня настроение такое?! Лия фоту прислала, какая она чудная! На днях были с мамой в кино. Видели «Серенада солнечной долины». Хорошая вещь, но шла в нашем Уинском  клубе, неважно, как и все картины. 2 билета у мамы не отобрали. Воспользуюсь ими в следующий раз (а то, все-таки, билет стоит 4 рубля), а так  -  как бесплатно пройду. Как скучно…


5-ое ноября 1944 г.

     Только что пришла со школьного вечера. Выступала сегодня. Участвовала в пьесе «Юность отцов». Говорят, что пьеса вышла неплохо. Мама ходила смотреть, но, меня не дождавшись, ушла, потому что я осталась на танцы. Танцевала. Паек мы получили и дополнительную карточку на хлеб в столовой. Писем ниоткуда нет. 7-го и 8-го – выходные дни. Благодаря пайку, будет и у нас, что поесть на праздники. Завтра (6-го) в клубе вечер, получила пригласительный билет. Пока кончаю. Мама просит потушить свет. В 9 собирается в школу.


6 ноября 1944 г.

     В этот праздник мы получили хорошие, вкусные вещи. Есть шоколад, конфеты, сахарный песок, мука рж. и пш., мясо, сыр. Хотя всего этого понемногу, но все же есть. Еще не хватает вызова. Если бы завтра мы получили вызов, эх, не было б лучше этого праздника. Да! 27 годовщина Великого Октября – завтра. Обидно, что с 10-ти вечера по 1 час ночи мы должны  провести дежурство у военного кабинета. Сегодня в 9 вечер в клубе. Собираюсь идти.


7 ноября 1944 г.

     Только что пришла с дежурства. Сейчас 2-ой час ночи. Мама и папа у Тунских.  Я зашла, меня тоже угостили, но мне абсолютно ничего не хочется. Папа и Я. очень пьяны. Обнимаются и все время поют и кричат. Вчера была в клубе. Торжественная часть, как и обычно, тянулась долго и надоедливо. Художественная часть мне не понравилась. Меню у нас замечательное было сегодня: котлеты, мясо, борщ, пюре с луком, пирог с рисом, печенье, конфеты, сыр, торт. Когда вечером сегодня была перекличка городов, и я услышала голос их радио из Ленинграда, то чуть не заревела.


9 ноября 1944г.

     Прошли праздники. Сегодня снова в школу. На улице, как ни странно, очень тепло. Снега нет, только по утрам морозец. Вчера у нас была папина помощница, Валя.  Обедала у нас. Меню было замечательно вкусное: пельмени, голубцы, печенье, торт и т.д. Вечером в 9 часов пошли с Валей, Нитой и Люсей в кино. Смотрели «Под звуки домбры». Очень неинтересно. Жаль 5 рублей! Мама и папа ходили вчера к Кермесовым. Их хорошо встретили. На сегодняшний день по черчению нам задали построение. Истратила, наверно, листов 10, а начертила, наверно, только на 3-х или максимум на 4-х. Не умею чертить, хоть плачь. Сейчас 2-ой час дня. Папа на работе, мама читает «Кукольный дом» Ибсена, а я собираюсь в школу. Уроки начинаются в 2.15. Сегодня 6 уроков. Вот пока и все новости до следующего раза. Только что получили письмо в ответ на свое, которое я писала наобум в действующую армию, пишет какой-то Степа – инженер-механик.

Кадр 5904
24 ноября  1944 г.

      Сегодня был в школе Крыловский вечер. Было 12 номеров басен. Из 12 номеров был всего лишь 1 квартет. Выступали ученицы 9 класса. К 5 декабря меня просили выступить. Может быть, и выступлю. Думала ставить «Узбекскую пляску», но разве с этими ребятами что-нибудь выйдет? Особенно этот Шорин – воображала, уж и из 9 класса ребята согласились, а ему вдруг, видите ли, не понравилось, ну и не надо, я не настаивала, что мне нужно. Захочу, сама станцую без всех или с Люсей. Читаю «93 год» Гюго. Сегодня получила, т.е. ответила Мусе. На улице ужасный холодище. В комнате тоже очень холодно, и сегодня 1-й день, как хочется есть. Пока все новости.


7 декабря 1944 г.

5 декабря я выступала в клубе: рассказывала «Изверг», танцевала два танца – «Цыганочку», с тремя девчатами: Нита, Лия, Валя - «Узбекский». Мои номера, по словам, украсили весь вечер. Собираемся ставить к Новому году «Бедность не порок». Играю роль Любовь Гордеевны. Я люблю играть главные роли, а небольшие – какой интерес?
Сегодня папа уехал в командировку. Из склада перевезли на санках всю картошку – два центнера, которую нам выписали. На улице мороз. Степан мне не отвечает. Испугался, наверно, уродливой девушки. Эх, мужчины, мужчины. Какие вы бываете дураки!
Вчера первый раз в жизни стреляла из настоящей винтовки. Из 3-х раз стрельбы  попала два раза. Выбила 8 очков. Успехи в стрельбе неважные – плохие, можно сказать. Объясняю тем, что у меня очень плохое зрение. Читаю продолжение романа  Каверина «Два капитана». Интересно. Сейчас 10-30 вечера. По радио передают чудный концерт. Мама спит, укрылась одним зимним одеялом, двумя летними (байковым и шерстяным) и тулупом. В комнате холодновато, хотя и не очень. Есть почти совсем не хочу, а главное - приятное чувство оттого, что хлеб лежит в тарелке, и я свободно могу взять кусок при желании. Поют по радио песню «В лесу прифронтовом» - сидят и слушают бойцы, товарищи мои … Под этот вальс в краю родном любили мы подруг. Под этот вальс грустили мы, когда подруги нет. А сейчас мне, пожалуй, спать пора. Поздновато. Прощай, дневник мой, на неделю, впрочем, кто знает? Может, будут и завтра новости. Ждем писем о вызове, но отовсюду молчат.


12 декабря 1944 г.

     Итак, уж скоро новый год. 1945. Отметки пока хорошие.  По военделу лишь  тройка. Стреляла  плохо, из 3 возможных выбила 2 раза 8 очков. Да, стрелок из меня не выйдет. Все из-за проклятого зрения. Правда, я стреляла 1-й раз, но все-таки это не успокаивающее средство. Погода стоит морозная. Теперь я очень рада, что знаю циферный язык – пиши что хочешь. Учителя наши окончательно ошалели, кроме того, что они шпионят за ученицами и учениками, кроме того, что они вскрывают письма учениц к ученикам и наоборот, нам еще сегодня объявила кл. рук., что нельзя устраивать вечеринки без учителей, т.е. на каждую вечеринку нужно приглашать кл. рук.
Неужели в городах тоже учителя занимаются выслеживанием? Позор им – позор таким учителям.
     Папа сегодня вернулся из командировки. Новостей никаких.  Сейчас 10 часов вечера. Мама и папа спят, а я сижу за большим столом, укрытая маленьким одеялом, заменяющим мне платок, и пишу. Читать ничего не хочется, лягу сейчас и буду мечтать, что будто я в Ленинграде, иду по набережной Невы  … мама и папуля, полный стол вкусных вещей и читаю интересную книгу, а потом приходят все родные. Эх, как хорошо! (НАБОР ЦИФР)



15 декабря
     Сегодня получила письмо от Симы, прислал фотокарточку. Какой симпатичный, красивый! Лия права, написав о нем очень похвально. Завтра пошлю ответ. Сегодня писали контр. по геометрии, была нетрудная, я списала немного с учебника, так что спокойна за результат. Вызывали по физике и анатомии – две пятерки.
    Папа получил отрез черный на брюки и серую парусину для рубашки. На улице зима в полном разгаре: крепкий мороз, снег, красные носы и обмороженные пальцы конечностей. Сегодня была (НАБОР ЦИФР), 5-го урока не было. Пришла М.И.  и всем классом (НАБОР ЦИФР). Я играю совсем не искренно. У меня сегодня (НАБОР ЦИФР). Мама и папа пилят дрова (я освобождена…), а я пишу. Свет горит очень плохо, трудно писать. По радио передают Лермонтова «Княгиня Лиговская». Слушать не хочется. Сижу надутая, и держусь за живот, хотя при сидении не так и больно


17 декабря 1944 г.

     Встала сегодня в 10 часов. Ходила на рынок, но масло не удалось купить. Папа принес хлеб. Позавтракали: понемногу чищеной картошки с капустой  и пирожки с повидлом с чаем, хлеб.  Поели сытно. На улице теплынь. Солнце.  К маскараду я уже выбрала себе костюм при помощи мамы. Я буду «осенью», а Нита – «весною». Получили сегодня письма от Дины, Ляны, Фани. Наконец-то я смогу переписываться с моей любимой сестренкой. Мне ужасно не нравится теперь свой почерк, что и делать, не знаю. Жаль, что Эллочку мы не поздравили. Она ведь именинница 9-го октября была. 8-й год уже пошел моей любимой. Пришел Б.М. –заврайздрав. К завтрашнему  дню надо готовить  только нем. и алгебру. По остальным пока я свободна.


31 декабря – последний день 1944 г.

Вчера был в школе бал-маскарад. Настроение у меня было прекрасное. Я, Нит, Луя, Валя – оделись в свои костюмы и к 9 часам вечера отправились  в школу. В нашем классе было уже полно народу в масках. Мы разделись. С полчаса потели и толпились и, наконец, построившись по парам (я с Валей), пошли в залу, где была елка и сидели гости. Я шла и сыпала листья и была укрыта зонтом. Пели, танцевали, ходили под руку (первый раз вижу, чтобы так ходили) вокруг елки. Дед Мороз читал пожелания, скакали клоуны, плясали маски, прыгала я (НАБОР БУКВ). Потом было угощение:  пельмени с мясом,  3 печенья и 1 конфета с начинкой из повидла и несладкий чай. Ужинали всем классом. Я с Идой шутили по поводу пельменей, когда Ольга Ан. делила, стараясь ни кого не обделить и излишнего не дать. Мы говорили: «Смотрите, не обсчитайтесь, а то мы не хотим, чтоб нас хоть на 1 пельмешку обидели, вы уж не обсчитайтесь». За это нас потом ругали, говоря, что мы ей нагрубили. Вот психопатки в самом-то деле.
За 2-ю четверть я вышла ударницей – получила в подарок бумажную шапочку и пообещала не снижать темпов учебы и помогать отстающим. После еды снова пели и танцевали. Я очень  (ЦИФРЫ)  из-за  (ЦИФРЫ) но танцевала. Писала пожелания ребятам.  Ш. все пытался узнать, кто писал? Он потом, по-моему, узнал. Получила 2 (НАБОР ЦИФР). Я сама мало кому писала. Сегодня вечер в школе для учителей. Нит, Валя, Ида пошли увеселять их в костюмах (учителя велели прийти всем, у кого есть маски, развеселить их) - и они пошли. Боже, какой интерес? Или мне так кажется, потому что у меня костюм был дурацкий? Не знаю, право. Вчера вечер наш кончился  в 2 часа ночи.
Сегодня пригласили Туневых к нам. На столе овощная икра, редька с капустой и гусиным жиром, котлеты, винегрет, печенье, кисло-сладкое мясо, куски торта, масло, песок, хлеб, брага хмельная и немного водки. Стол неплох. Итак, мы опять будем встречать новый год на Урале. Как надоело. Как хочется узнать, будем ли долго мы еще здесь? Ну, уж 1946 год, я думаю, мы встретим у себя в Ленинграде. Как же иначе? А впрочем, кто знает? Только бы все здоровы были, это главное. Мамочка, как всегда,  вдохновляет, поет. Милая моя, если бы она только знала  (НАБОР ЦИФР). Итак, пока кончаю. Без десяти минут 12! С Новым годом! С новым счастьем» С годом конца войны и возвращения домой! С новым 1945 годом!


13 января 1945 г.

     Итак, уже 1945 год. Каникулы прошли, Если бы у меня, кто-нибудь хотел спросить, что я делала в эти 10 дней, я  бы только могла ответить: «Особенного ничего». Читала, ела, спала, в карты играла – вот и все. На лыжах не каталась, лыж нет, да и холодно. Кино не было. Так и шли дни. 7-го у Туневых была елка. Было много вкусных вещей. Но народу мало. Была дочь Беклемишева, Шура Фокин, я, Луя, несколько малышей и Фая, которая пришла без всякого приглашения.
     11-го пошла в школу. Парты были переставлены, и нам с Нит пришлось сидеть на «камчатке», т.е. на задней парте. Сейчас уже все в порядке, и мы снова сидим на своем месте. 10-го в клубе была встреча героя. Нацмен – татарин из ближней отсюда деревни «Чайки» стал Героем Советского Союза. Приехал погостить на родину. Ему организовали замечательную встречу. 11-го ходила в кино «Непобедимые». По-видимому, речь идет о Ленинграде, но я очень плохо эту картину поняла. 12–го в 7 часов вечера в клубе смотрела  детское кино «Москва» - ничего интересного, но мы проходим по истории о Д. Донском, так что это кино нам очень ценно.
     Сегодня суббота. Меня вызвали по литературе рассказывать про наличие сентиментализма. Получила 4. Материал трудный. И потом есть примета: чем хуже начало, тем лучше конец. С понедельника снова начинаются репетиции. М.И. говорит, что поставим пьесу в конце этого месяца.  (НАБОР ЦИФР) Сегодня приезжал вербовщик из Кунгура. Вербовал в технический техникум. У Н. Пономаревой родился брат – Ваня. Хотела писать ей поздравительное письмо, а она, оказывается уже дома. С мамой (НАБОР ЦИФР) Я чувствую (НАБОР ЦИФР) Сегодня по географии проходили Урал. М.И. восхваляла это прекрасное место во всех отношениях. Что я могла сказать? Пусть у девчат и ребят местных горят глаза, что они настоящие уральцы, а мне смешно. Когда я уж дома буду? Я что-то (НАБОР ЦИФР) От Муськи жду письма. Сейчас 6 вечера. Ярко горит электричество. Я пишу. Папа на работе. Мама дома. Завтра в школе – встреча с героем (опять с этим же), а потом кино «Концерт-вальс» – в клубе. Сегодня пойду к Нит ворожить. Все здесь этим занимаются, надо и мне попробовать.
     Лилечка Ш. уже, наверное, полгода не пишет. В чем дело? В школу я теперь хожу в черной юбочке и синенькой кофточке-футболке с замком. Хочу есть. Картошку заняли у В.Л., а что дальше будет - не знаю.


15. января 1945 г.

      В субботу ко мне приходила дочь Казакова. В воскресенье смотрела кино: «Концерт-вальс». Сегодня была репетиция. Меня спрашивали по литературе. Приехали на побывку Галя Некрасова, Нюра Пон. и т.д. Вчера получила письмо от Симы, довольно грустное, хотя он это и не пишет, но я поняла по содержанию, что у него на душе не все спокойно. Завтра отвечу. Валя….. лова дружит с Лилей Л., а от меня зачем-то скрывает. Сегодня Лида Передеркина говорила со мной о двух (НАБОР ЦИФР). Галя Н., придя в школу сегодня, когда мы говорили о ребятах,  о любви о (НАБОР ЦИФР) сказала: «Ну и что же, надо пользоваться»


18 января 1945 г.

     От Раи и Лили получили письма. Оказывается, с 28.12 по 7.01 у них гостил дядя Лева. Я рада за них. Представляю, сколько радости у них было. Эх, удалось бы и дяде Осе съездить повидать  детишек, жену, родных.  Сегодня с утра ходила  в райпищепром по капусту. Папа пошел за хлебом. Картошки вот уже, наверно, 10 дней нет. Папа телеграфировал в Молотов о тяжелом положении. Говорил с секретарем райкома. Не знаю, какие будут результаты. Вчера с Нитой ворожили. Говорят, она белоручка, вертится сама, я не верила, вчера сама убедилась, что это враки. Сами люди вертят, а вот в кольцо когда смотрела, то видела парня: нос курносый, глаза большие, а на голове волос нет. Неужели у меня такой будет? Нет, не верю.
     По Грибоедову мне доклад задали приготовить. Меня уже по 3-м предметам спросили. Отметки хорошие. У нас русский язык один раз в неделю. Опять эти правила грамматические. Девчата меня убеждают что (НАБОР ЦИФР). Прямо зло берет, чего врут? Сейчас надо перевод по немецкому, геометрию и географию выучить, да Симе письмо написать. На улице мороз большой. Есть хочу. Быстрей бы папа хлеб принес.




21 января 1945 г.

     3 приказа за 1 день. Наши войска уже в Германии. У Луи именины были. Ей 14 лет исполнилось. Я сначала не хотела идти, но потом пошла с уговором, что папа ей привезет что-нибудь, когда поедет в Молотов.  Вечер прошел хорошо, а главное – сыта. Мама и папа там еще. Сейчас полвторого ночи. Иду спать.


22 января 1945 г.

     Сегодня в школе не учимся. По случаю Ленинского дня  в школе отдых. В 6 час. вечера - репетиция. Сегодня чудная погода. Валя К. и Нит заходили за мной, звали кататься на лыжах, но я не пошла. Во-первых, потому что все они хорошо катаются, а я буду, как хвост, ползать сзади. Во-вторых, у меня нет лыж, а потому надо одалживать, и мне дают  какие-то дурацкие лыжи, на которых совершенно невозможно кататься (а особенно - такой специалистке, как Л. Ратнер).
Папу вызвал П. Казаков. Ему сказали, что помогут, но в чем выразится эта помощь - не знаем, а пора бы уж. Сегодня одолжили еще одно ведро у В.Л. Сейчас 2-30 дня. Папа как ушел утром, не поев, так все еще не приходил. Вчера днем была у Гали Н. Она рассказывала кое-что из Библии. Девчата испуганно глядели на нее. «И созовет Христос в Иерусалим всех живых да мертвых, и начнет он суд невиданный. Приговорит он грешников в ад, а других он пошлет прямо в рай. Три года на земле не будет воды и сильно страдать от этого будут жаждущие» - говорила она. Глупости. Не может быть.
Со следующей страницы буду чище дневник вести, а то у меня здесь ужасная грязь. Это все от пера – никуда не годное.  От Л.М. Козиной получили, как всегда, грустное письмо. Она одинока, а это очень тяжело. Симе все еще письмо не отправила. Надо Лилечке написать, а охоты нет. Луиза сегодня будет ночевать у меня. У них полковник живет временно.


11 февраля 1945 г.

     Эти последние три недели прошли так незаметно, быстро, что я не нашла в себе сил даже и времени заниматься дневником. Во-первых, 25 января папа уехал в Молотов, и мы с мамой остались хозяйничать одни. Целые вечера уходили на репетиции, но, к нашему сожалению, нам не так скоро удалось поставить нашу пьесу  «Бедность не порок», т.к. света до 10 числа нигде не было, а 5.02 в клубе у нас было что-то вроде репетиции, на которой присутствовали все ученики и учителя, билеты стоили 2 руб. штука. Итак, 5.02 я в (НАБОР ЦИФР) а 6-го мы уже ставили по- настоящему. Билеты стоили 5 руб. Мама сидела тут же. Всем очень понравилось.
18-го в воскресенье на съезде учителей снова будем ставить. Сегодня рано - часов в 6 утра приехал папа. Как мы были счастливы! Много привез чего. Себе чудное зимнее пальто – больше 1000 руб., маме платье – шелковое коричневое, мне туфли, себе носки 2 пары, воротник, 2 пары чулок – одни шелковые, материал – клеенка (американская) 6 метров, 5 м военного материала, коврик, колбасу и т. д. Да еще 4 мандаринки. За эти военные годы в 1-й раз я съела эти чудные мандаринки. Вот кажется и все. (НАБОР ЦИФР) На улице стоит хорошая погода. Меня избрали старостой класса.
Ко Дню Красной Армии учителя готовят с нашими ребятами пьесу «Площадь цветов». По физике у меня 5. Завтра надо готовиться опять уж к алгебре, анатомии. Ните я подарила книгу, брошечку, немного бумаги, и мама дала ей 2 куска мыла туалетного и простыню. Луе - книгу, блокнот, шоколадку. Папа был у наших. Говорит, что выглядят все неплохо, только Эллочка очень худенькая. Муська же толстушка. Родные пишут. Сейчас перепишу в песенник песню «Рябинушка» - она мне очень нравится. Пришла Шура. Сегодня был чудный обед с мясом. Я ходила в клуб на олимпиаду. Очень было неинтересно.


18 февраля  1945 г.

     Тепло на улице. Окна оттаяли. 1-й час дня. Папа спит на кровати, мама читает. В комнате тепло, чисто, уютно и сытно. Даже шаньги  я бы сейчас не ела. В 2 часа дня сегодня будет детское кино «Колоджана». Я где-то простудилась. Все время кашляю и вытираю нос. Да, надо ответить на письма Симы, Лили и Ляночки. События какие на фронтах! Пофилософствуй - ум вскружится.  Позавчера смотрела фильм «Небо Москвы» Довольно хорошая картина. (НАБОР ЦИФР) Прочла сегодня роман «Юность Матвея». Что-то болит голова, пойду к Ните, может, на воздухе пройдет.


25 февраля 1945 г.

    Вчера мы ставили в клубе нашу пьесу «Бедность не порок». Было много учителей – они приехали на съезд. У нас в квартире случилось большое несчастье. Военком (Луин отец) умер. Он с другими ответственными работниками (не со всеми) поехал в Оспу, где был праздник в честь председателя того колхоза. Этому председателю исполнилось 13 лет со дня начала его работы. Там, очевидно, он сильно выпил - и это ускорило конец. Было сильное кровоизлияние в голову. Так было нам тяжело, ведь мы его хорошо знали. Жалко смотреть на Лую, Веру Логиновну, Геру. Хорошо еще, что сестра В.Л. приехала, а то ее совсем было бы не успокоить. Хоронили его с почестями 23.02. Провожало очень много народа, фотографировали. (ДАЛЕЕ НАБОР ЦИФР) Завтра 5 уроков. Настроение плохое. Мамочка думает, что мне интересно играть в пьесе - как она ошибается. Не знаю, как завтра, но сегодня, узнав, что во вторник 27.02 съезд района, нас снова просили играть - я совсем не обрадовалась. Надоело, а главное, что (НАБОР ЦИФР). Все, сейчас 11 часов. Прочту анатомию и ложусь спать. Морозы ужасные.


9 марта 1945 г.

     Вчера в клубе был доклад, посвященный Женскому дню. Доклад делала  Малышева (Идина мать), а после доклада был  фильм «Воздушный извозчик» - замечательная картина. Мама тоже была, а папа не пошел. Он очень устал и остался дома. К дню 8 марта мы нашей М.Ив. приготовили подарок. Ребята собрали деньги на одеколон, а мы, девчата, собрали все для стряпания, и Вера Логиновна испекла нам прекрасное печенье. Все вышло прекрасно. Вчера 1-й урок был как раз география (ее урок). Как только она вошла, я скомандовала: «Встать! Смирно!» и «Мария Ив., от имени учащихся 8-го класса  разрешите поздравить вас с днем 8 марта и преподнести наш скромный подарок. Вольно!»
     Все сели. М.Ив. подошла к столу, где лежал пакет с печеньем, одеколон, письмо,  и она сказала просто: «Спасибо. Этот подарок совсем не  скромный» - и все. Улыбки, начавшие появляться у нас, исчезли. Мы так старались. Мы так мечтали об этой минуте, а она, кроме 2-х слов, нам и сказать ничего не могла. Да что это такое - думал каждый. Сидим разочарованные. А М.И., как ни в чем не бывало, начала урок. Спрашивала, объясняла и т.д. Вдруг после всего этого она встала и сказала: «Учащиеся 8 класса! Я не могу выразить того, что чувствую. Весь этот урок я не могла сидеть спокойно! Ваша забота глубоко тронула меня» и т.д. Как мы были счастливы! У всех на лицах улыбки: рты до ушей, а потом некоторые бегали в учительскую, чтобы еще раз увидеть, с какой радостью рассказывает М.И. другим учителям о нашем подарке.
     Вчера были две контрольные: по немецкому и химии. По химии я написала, наверно, на 5-4, а по немецкому - не больше, чем на 2. Точно, конечно, не знаю, но так думаю.
     Погода стоит все время хорошая, только по утрам заморозки. Прочла роман «Это было в Ленинграде». Сейчас буду учить историю. Сегодня меня должны спросить. Уже 11 часов дня. В 12 пойду за обедом. (НАБОР ЦИФР) Когда придут письма от Симы, Лии, Муси? Никак не могу дождаться.


18 марта 1945 г.

     Новостей скопилось много. Во-первых, получила письмо от Лили Левитан из Германии. Какое замечательное и интересное. Пишет, что дома в том городке, где они находятся, все разные. Построены очень красиво готическим стилем - башни и веранды. Кроме того, они все цветные (дома) - синие, зеленые, красные, желтые, голубые и т.д. Местное население - большей частью поляки, говорят, растягивая слова – поют. Жизнь идет своим чередом. Учатся в школах, в костеле идет служба, работает кино и идут русские фильмы. Наши войска так неожиданно ворвались в город, что немецкие железнодорожники приняли 44 советских эшелона, прежде чем разобрались, в чем дело. Они – немцы - бежали. В городе боев не было. Только недожаренный картофель на сковородках и каски со свастикой напоминают о немцах.
     Рядом с ними (где Лия работает) был раньше лагерь военнопленных. Там итальянцы, румыны, венгры, англичане, французы. Все они на разных языках интересуются: «Далеко ли наши от Берлина?» Называют Лилю – фрейлейн, т.к. она немного говорит по-немецки. Лиле приходится очень много работать, целыми сутками занята она. Какая она молодец. Вот кончится война, будет у нее, о чем вспомнить: и блокаду Ленинграда пережила,  и в госпитале работала, и в Германии побывала. Не то, что я. О чем я вспомню? Что хорошего я сделала? Даже учиться хорошо не могу. Эх!
      Из Ленинграда получили 14 марта письма от Р.Я. Голанд и от Шуба. Оба пишут одно и то же, что при наличии справки о жилплощади и об отпуске с места службы вышлют вызов. О жилплощади справка есть, а об отпуске с места службы - папа поехал в Молотов добиваться справку. Что он привезет? Ведь если ему удастся получить в  Облздравотд. эту справку, нам точно обеспечен отъезд отсюда домой в ближайшие 1,5 месяца.
Вчера с мамой смотрели фильм «Зоя». За последнее время я смотрела много хороших фильмов: «Большая земля», «В 6 часов вечера после войны», «Воздушный извозчик», но «Зоя» произвела на меня гораздо большее впечатление. Да, это девушка-комсомолка! Как хорошо и счастливо текла ее жизнь до войны. Какая правдивая, настойчивая, умная была она. Как прекрасно показан в этом фильме патриотизм. Сколько силы воли было у Зои. Как могла простая девушка перенести столько и настоять на своем. Как - спрашиваю я себя? Могла. Факт, что могла. Это не выдумки. Сильная любовь к родине помогла ей выполнить долг всякого комсомольца, всякого советского человека. И она молчала. Молчала, когда ее били, молчала, когда к ее голове был приставлен револьвер, молчала, когда ее облики керосином, молчала, когда на щеках ее жгли огнем, молчала, когда голую, в одной лишь рубашке, босиком, по снегу, в мороз и вьюгу ее гоняли по улицам, до тех пор, пока одетый в тулуп и валенки  ее гонящий немец замерзал. Как умно она ответила на вопрос немца: «Где Сталин?» «Сталин на своем посту». Зоя. Никогда не забудет тебя наш народ. Ты всегда будешь жить в моем сердце, и, как бы мне ни было больно, я буду терпеть, не кричать, не реветь, как это сделала ты, милая Зоя!
23 марта четверть кончается. Все почти контрольные прошли. Мне только бы исправить немецкий и русский – тогда я ударница. Будет премия. От Симы получили письмо, отправила ему фотокарточку. Лие тоже ответила. Погода стоит хорошая, лишь по утрам заморозки. В прошлую неделю я первый раз в жизни прошла путь туда и обратно в (неразборчиво). Очень устала с непривычки. Ноги болели. Посмотрев фильм «Зоя» и увидев (НАБОР ЦИФР).
Сегодня выходной. Встали с мамой часов в 9. Мама затопила печь, выстирала гардины, приготовила обед, принесла воду, вымыла пол. Теперь у нас чисто, тепло, уютно. Мама читает что-то, а я сейчас возьмусь за подготовку к контрольной по географии и литературе. 12 часов дня. Что через год будет в этот день? Ведь должны же мы когда-то домой вернуться? От Раи письмо получила. Лева был контужен, но сейчас, слава богу, поправляется и находится в Москве. Родные пишут. Ну, начинаю заниматься.


23 марта 1945 г.

     Папа вернулся ни с чем 21-го вечером. Не отпускают до осени. Папа в конце месяца выезжает в Москву бороться до конца за свое освобождение. Кто хочет - тот добьется! Четверть кончается завтра. Я, очевидно, буду ударницей, но пятерок у меня почти нет, к сожалению.
Вчера было у нас классное собрание. Мария Ивановна долго говорила о Зое Космодемьянской. Говорила, что вот у нас в школе нет такой дружбы, как у Зои и Бориса. А кто в этом виноват? Не девчатам же первым лезть к ребятам с дружбой? Да и вообще - какие тут ребята? Какая с ними может быть дружба? Она и говорила о красоте и о внешнем виде человека. Что значит - красивый человек и как приобрести эту красоту.
20-го получила от Муси письмо. Глупое какое-то, она почему-то решила, что я здесь флиртую и т.д., и пишет мне, хотя и в шуточном виде, нравоучение. Муська, Муська! И как ты могла подумать? Неужели мои письма так же бессмысленны? Сейчас 11 часов дня. Выучила по литературе Пушкина «Памятник», а потом пойду к Ните учить немецкий. Вечером закончу.


27 марта 1945 г.

     Вышла за четверть ударницей. Но оценки сбавила, почти по всем предметам 4, по истории 5. Надо будет в 4-ю исправиться. В честь ударников будет 28 марта с 12 час. вечер (днем), очевидно, дадут и премии: батист кремовый на кофточки, в этом нет ничего особенного: все ударники заранее заплатили по 60 руб. за материал.
Папа уехал в деревню, приедет 29-го утром. На улице холодно.  Мама лежит на кровати. Сейчас 7-й час вечера, а совсем светло. Американцы послали для эвакуированных и семей погибших фронтовиков подарки. Папа вчера днем принес мне шерстяное новое красивое платье (бесплатно), но, к несчастью, оно было мне узко. Через полчаса семейным советом решили, что на всякий случай стоит пойти и попросить обменять, может, удастся. Пошла одна я. Позволили выбрать платье широкое, но я не решилась выбрать и ушла домой со старым платьем, а в 5 часов вечера мама решилась идти в 3-й раз. Выбрала мама: хорошее, черное, отделанное похожими на бисер нитками, и в середине с кружевом, как раз для нее, а мне другое сошьют. Да у меня же есть еще новое.
Мое сочинение «Зоя» - взяли для выставки. Вот и все, пожалуй, новости. Каникулы идут. Делать нечего. Смотрела постановку «Площадь цветов». В общем - неплохое впечатление, а в отдельности - так себе. Ваня, Ал. Яковлевна, Пол. Як. – слабо играли, а остальные порядочно, особенно -  Шустиков.




29 марта 1945 г.

     От Тамары Сурковой получила сегодня письмо. Сразу же ответила. Вчера в 12 часов дня я отправилась к В. Казаковой, и мы вместе с ней пошли в клуб. «Съезд ударников и отличников считаю открытым» - объявила секретарь райкома. Был доклад. Были прения. Доклад читала зав. Районо – Лужбина. После прений была выдача подарков.
Я получила батиста 2 м. на кофточку. Все наши ударники были, кроме Вани. Он был, но когда стали давать подарки, ушел, почему не знаю. 3-й частью повестки дня была художественная часть, после нее кино «Антон Иванович сердится», но мне оно не понравилось. Я, наверно, в музыке ничего не понимаю, а оно очень музыкальное. После кино был обед: булочка, винегрет, картошка, но я не ходила, т.к. Зина позвала меня к себе, и я у нее перекусила: суп мясной, молоко, пирог с капустой. В часов 7 только пришла домой.
Вечером приходили девочки - Нина и Зина. Посидели часов до 10. Да, Люба вчера была в клубе. Она мне с каждым часом все больше нравится. Вот бы с ней подружить. Мне даже сон о ней снится. Умная, хорошенькая, учится хорошо, но, наверно, очень гордая. Каникулы тянутся. Скорей бы в школу. Надоело бездельничать. Домашнюю работу не люблю делать, а то, конечно бы, при желании дома всегда найдется работа. Вымыла сегодня пол, а сейчас возьмусь немного за физику, а потом пойду с Ниной в библиотеку партактива. Давно уж ничего не меняла.
Мама спит. Она сегодня тоже много поработала: печь вытопила, обед приготовила, выполоскала белье на реке, воду принесла. С Луйкой опять поссорились. Не переношу ее характера. Вчера я, когда получила подарок, от имени всего класса заверила и поблагодарила районо и райком комсомола. Как ни тяну, но физику за меня никто не выучит, надо преодолеть лень и взяться. Интересно, Зоя любила физику? В кино это не показывают. Во всяком случае, алгебру она не понимала. Папе отказали давать паек, он еще не приехал. Шубу отправили письмо. Теперь осталось лишь ждать. Папа приехал в 4-м часу дня. Привез его какой-то парнишка. Мама уверяет, что этот парнишка красив очень, с правильными чертами.


30 марта 1945 г.

     Вчера с 3-х часов у нас была Зина. Сидели, болтали. Меня ругали за 4-ки и т.д. Потом зашел к нам брат  Коршунова – Юрий. Интересно было. С виду и не скажешь совсем, что он дурак. Рассуждает вполне здраво, хотя хвастун невозможный. Играли в шашки. Он все время проигрывал. Он даже маму рассмешил своими выходками. Потом часов в 9 я пошла провожать Зину (Ю.А. ушел раньше). По пути зашли к Марусе М. Меня заставили раздеться и ужинать. Шутили, было весело. К сожалению, Марусю вызвал начальник, а мы с Зиной сидели, острили, медленно пили чай, закусывая конфетами, но не успели мы отпить и половину, является Маруся и говорит: «Девчата, допивайте чай, и я забираю лампочку, начальник просит (с электрическими лампочками здесь очень плохо) – ну, пейте же». Сколько было смеху! Выгнала нас. А мы-то только собирались вкусить чай со сладостями. Взяли с собой по конфете и поплелись домой. По дороге мы так давились от смеха, что случайные прохожие могли принять нас за пьяненьких дурочек. Пришла домой. Мама и папа еще не спали. Почитала немного и спать. Мне нравятся - и маме тоже  - хорошие подруги. Жаль что не могу подружить с Любой, она, наверно, еще лучше.





2 апреля 1945 г.

     Только что пришла из школы. Было 5 уроков. Спрашивали по физике – 5, но ее я, пожалуй, не заслужила. Выдали по 4 тетради. На улице такая уже слякоть, что  думать пройти в валенках просто смешно, но в воздухе тепло. Кругом природа уже начинает дышать весной. С гор тает снег, крыши домов приняли свой обыкновенный вид, на дворе лужи, грязь. Весна идет.
Предлагала девчатам завести дневник, ведь это так интересно. Ида чего-то дуется, не скажет, в чем дело, а сердится. Ведь это очень плохая черта - Зоя К. так  не сделала бы. Вчера меня мама несколько раз умудрялась обмануть, а я - никого, кроме папы. Он у нас вообще доверчивый. Сейчас взяться надо за немецкий. Папа пришел с работы. Пока почитаю книгу «Гамлет» Шекспира.
От Лилечки письмо получила. Умно пишет, сестренка. За четверть у нее всего две четверки, да и то по военному, санитарному. Нюра П.  спрашивает совета - идти ли ей на курсы медсестер? Ну, что я ей могу посоветовать? Загорелось электричество. Мама ставит тарелки на стол. Ужин готов, а есть я, между прочим, умираю. Не могу дождаться письма от Симы, последнее, правда, было недавно, но я жду с нетерпением. Интересно, как ему фотокарточка понравилась? Ведь он, пожалуй, парень разборчивый. По радио передают композицию пьесы «Адмирал Нахимов» - послушаю.


8 апреля 1945 г.

     Встала в 10-м часу. Мама сделала шаньги. Позавтракали. Папа ушел в райздрав принимать почту. Мама читает. На улице не пройти. Снег вновь выпал, ветер. Положение у нас ужасное. Дров нет. Картошки нет, от пайка отказали. Папа опять написал в Молотов. Боже, как надоело клянчить. Здесь люди какие-то бессердечные, злые, жадные. Подумать только: и бьют (как говорится), и плакать не дают. И не обеспечивают, и не отпускают. Живодеры.
А успехи на фронтах замечательные. Бегут немецкие псы-рыцари, гонят их уж из их же берлоги и скоро прижмут к стене, как того серого волка, который попал на псарню….
В школе пока ничего нового. Дни идут и проходят.  Отметки пока неплохие. Не знаю, как дальше будет. Вчера было две контрольных - по немецкому и геометрии. Как, интересно,  я написала? Вчера получила по литературе за пересказ  по Евгению Онегину -5. Я рада прямо за нее. Она вчера была у меня, балет репетировали, раза три играли в карты с Луизой и Германом.
Сегодня выходной. Что же я буду делать? Немного позанимаюсь, и, пожалуй, пора взяться за читку. (Вчера в библиотеке партактива взяла несколько журналов). Часто думаю о Любе К., а она даже обо мне и не вспомнит, наверно (НАБОР ЦИФР)  Достала несколько песен, надо в альбом их переписать. Что Мусенок не отвечает, да и Симка замолчал что-то? Я такая лентяйка - начала Лилечке письмо писать, и не могу закончить. На что это похоже?


12 апреля 1945 г.

     Настоящая зима. Пурга, Ветер холодный, не верится прямо, что уже апрель. Снегу полно, холодно.  От Симки письмо получила, Ему очень понравилась моя фотокарточка. Что ж, я рада. Прочитав эту похвалу, я сразу вытащила из альбома фотокарточку и, посмотрев, убедилась, что в жизни я не хуже – успокоилась. Оценки пока неплохие, с немецким вот кое-что не ладится. В пьесе отказалась участвовать. Обуви раз нет… что  поделаешь?  Маар. Ив. что-то сердится, не из-за этого ли? Смотрела на днях кино «День нового мира» - ерунда. Жалела, что пошла.
    Сегодня получили капусту. Собираемся взять из колхоза козу. Папа на работе. 12 час. дня. Сажусь за географию. Сегодня спросят, наверное.


19 апреля 1945 г.

      Только что вернулась из кино: «Гроза» Островского. Замечательная картина. Какой отвратительный тип это Кабаниха, а сын? А впрочем, очень его обвинять нельзя, он воспитывался все время под влиянием матери. Да, как могло то общество довести девушку до такого безумия? Катюша - жертва церкви. А дни идут. Из Ленинграда ни-ни-ни. Положение трудное. Хорошо, что есть пока картошка. Войска наши идут вперед. Между советскими частями и союзниками всего 950 км. а до Берлина 33 км., но там конечно сильно укреплено.
В школе ничего нового.  Сегодня делал доклад Приходько о международном положении. Что еще нового? Да, Нит завела дневник. Еле-еле внушила ей, что иметь дневник - замечательная вещь (конечно, когда в него никто не заглядывает, как у меня). Что-то Мурзик долго молчит. Сейчас 1-й час. Мама и папа спят. Папа стонет – меня это раздражает. У него это вошло в привычку, а я пугаюсь, что думаю с папой? А он, оказывается, так просто. Сейчас прочту литературу и спать. Сегодня иду с Луизкой из клуба домой (НАБОР ЦИФР И БУКВ). Ваню приняли в авиашколу, Окончит 8-й и может ехать. Сегодня день прошел, как всегда, на переменках играла в снежки.


22 апреля 1945 г.

      Выходной день. Встала в 9-м часу. Сегодня по радио передавали: начались бои в пригородах Берлина. Подумать только - Берлина, Папа отдыхает, собирается ехать в командировку. Погода опять теплая. Тает, но по утрам мороз. Мама сегодня ходила на рынок, купила фунт масла топленного за 95 руб.
Сегодня надо сходить к Шуре. Да, кстати о ней: 17 апреля в день папиных именин, она была у нас, принесла подарок: прибор для бритья. Был Акимов с дочкой и женой. Выпили, закусили. Было печенье и торт (самодельные), чай, молоко, капуста, редька, винегрет, котлеты. Шура опьянела. Ночевала у нас.
В празднике я участвую – попросили. 29-го будет вечер с угощением. Сейчас Люське письмо напишу. Что это она, вреднюга, не отвечает. Вчера на историю неожиданно пришел Приходько, директор. И он спрашивать стал то, что даже повторять не задавал. А ученики молчат. Меня бы спросил, что я знаю, так я бы сказала, что вы ведь, мол, этого не задавали. Он меня спросил, так я хоть немного знала, а другие ведь вообще ничего не знали. Да и то сказать, кто во всем этом виноват?  Он. Ясно - он.  И себя и нас подвел. Зина К. вчера была, потом ходила  к Насте с Нитой. Идем мы  с Зинушкой по дороге, встречаются нам Ворочихин и Л.Б. Мы прошли, а они стояли и даже не поздоровались. Л.Б. всегда здоровается, а тут - на тебе. Но меня, конечно, это мало тронуло. Иду назад, они все еще стоят. Прохожу, он возьми да и скажи:  «здравствуй», я ответила. Ну, и смешно же было. От Лии Л. письмо пришло. Надо ответить. Пайка не дают.


28 апреля  1945 г.

      На улице уже почти сухо. Сегодня занимаемся по расписанию понедельника, а завтра тоже учимся. Отдых будет 1-2 мая. Вчера был замечательный день. Было передано 4 приказа о взятии      и крупных городов. Наши и союзные войска соединились у Одера. Войска наши уже в пригороде Берлина. Может, к 1-му мая будет взята столица гитлеровских мерзавцев?
Вчера вечером мы с Нит решили идти на гору (гора напротив нашего дома, там теперь собирается молодежь).  Надели платочки, я - белый, а Нита - красный и вышли из дома. Смотрим: нет еще никого. Подошедшая к нам Настя пошла с Нит все-таки дальше в надежде найти людей в том конце горы. А я потом с Валей С.  И Нюрой Ф. тоже направились туда. Если можно так сказать, это был 1-й мой выход в свет. Но, боже, как он мне не понравился. Пока поднимались на вершину, замарала все туфли. Сели. Ждали, пока гора оживет. Народа было еще мало. Потом начали собираться. Поднимались на гору парами, группами, одиночками. Вид вершины очень красивый, внизу простирается большое озеро, покрытое темным слоем льда, на котором очень красиво отражается яркая луна. А за озером раскинулись селения. Темно. Трудно различить очертания домов. Лишь кое-где мелькают огоньки электрических лампочек. Это вот действительно интересно. А вправо темная полоска леса, гора, на горе дорога, а за ней силуэты  крестов кладбища. Послышалось пиликанье гармошки. Гора оживает. Ребята собрались около гармониста П. Мамаева. Девчата парами гуляют по горе. Перебрасываются репликами, говорят.
Меня потянуло домой. Или мокрые туфли напоминали о тепле дома, или эта компания давала чувствовать, что я не в своей тарелке и что дома есть хорошие книги, но я, во всяком случае, подумывала о том, как бы улизнуть. Пришли еще гармонисты. Пошли пляски и дурацкие песни. Из нашего класса видела только Зою и Окунцева. Решила уйти. Попрощалась и бегом под родную кровлю. Фу, больше, пожалуй, никогда на эту гору не пойду.
После уроков вчера была репетиция. Сегодня на вечере 5-6 классов выступаем. Чего-то долго Муся не пишет. Даже зло берет. Получили телеграмму о тяжелом состоянии Брони и вызове папы в Москву. Он собирается ехать в 1-х числах мая. Мы вынули одну раму. Приятный летний ветерок врывается в комнату. Хорошо. Сегодня ходила на сырзавод. Купила 2 л. молока (по 12 руб. литр) к 1 мая. Сейчас 11 часов дня. В 12 иду за обедом. Обеды теперь дорогие 12-11 руб. за обед одного дня. Правда, обеды мясные, но все-таки дорого.
От Осип получили сегодня письмо, как обычно искреннее, хорошее. Скорей бы вернуться домой. Как хочется пройтись по проспектам милого города. Вот опять приближается праздник, а мы все еще не дома.  По немецкому писали сочинение: «Кем я хочу быть». Я написала, что я буду воен. морским врачом. Я всем говорю это, но точно сама не знаю, какую специальность выбрать. Правда, какую? Так или иначе, все равно я буду по медицинской части. Это я твердо знаю. Я меня стал очень плохой почерк. Особенно когда тороплюсь. Пишу как лапкой кура.
Завтра у нас в школе вечер. Интересно, как он пройдет? Да что же особенного может быть в Уинской школе?  Сегодня на военное, наверно, пойдем на улицу, хорошо бы, а то с этим уч. телеграфии сидеть в классе, когда на улице такой чудесный день, очень не хочется. Но нас никто не спросит. Хочу есть. Не дождаться прямо обеда. Сейчас, наверное, половина 12-го только. Папа на работе. Мама вымыла и убрала везде, а теперь сидит. Повторю алгебру. Только по ней меня сегодня могут спросить. Как чернила расплываются. Писать невозможно.



30 апреля 1945 г.

     Итак, долгожданный вечер майский прошел. Деньги, собранные на угощенье, раздали назад. Вечер прошел плохо. Музыки не было. Еще не было 9 вечера, как ко мне пришли Настя, Нита, Валя. Все одеты аккуратненько, в туфельках. Я тоже оделась, и мы отправились в школу, предварительно высморкав носы, всунув платочки в карманчики платьев.  Мама надушила нас. Вечер начался в 10. Доклад небольшой сделал  Прыбаков.  Пару поздравительных слов сказали В. Изготаев и А. Дербилова. Потом были выступления: пятиклассницы исполнили какой-то танец и пьесу «Во всем виноват капитан». Ваня спел 3 песни. Особенного в его пении ничего не нахожу. Хлопали ему конечно очень, но замечательного голоса, о котором говорят, у него нет. Да, неплохо он пел песню о «Тальяночке»: Играй, играй, рассказывай, тальяночка сама, о том, как черноглазая свела с ума». Мне вообще эта песня нравится. Потом выступали (неразборчиво) со своим предложением. Всем очень понравилось. Долго хвалили и много смеялись. Вот и все.  Клубные девчата отозвали гармониста. Г. Ворончихин, ввиду его исключения, отказался играть. Вот мы и остались  с носом, а так ждали этого первомайского вечера 29 апреля. Да разве в Уинской школе может быть что-нибудь хорошо? Да, нелепо получилось. Пришла в 1-м часу и спать. Сегодня в 12 в школу - маршировать учиться, 1-го надо участвовать на параде. Вот и новости пока все.
      Погода теплая. Историю только что выучила.


 1 мая 1945 г.

      Встала  часов в 10. Завтрак был замечательный: жарен. картофель, котлета, чай с хлебом с маслом и песком. Без 10 минут 11 с пришедшими за мной Настей и  Ниточкой, а также с Луизой пошла на демонстрацию. Примерно с полчаса бродили, пока школьная колонна тронулась к зданию клуба. Под жалкий удар барабана, с одним знаменем впереди мы отправились. У трибуны в саду клубном уже было несколько организаций со знаменами. Папа был тут же. Холодно. Идет снег. Красные носы. Наконец собралось человек 100 (вместе с уч. 1-х по 10-й кл.), и представители райкома и райисполкома поздравили нас с праздником. На этом кончилась демонстрация. С песней прошли до школы и разбрелись по домам.
У Коршунова сегодня свадьба с Горбуновой. Папу не пригласили. Черт с ними. Пришли девочки: Настя и Нита. Я была очень недовольна. Угостила их печеньем. Пришли Гера с Луей. Играли в карты. Скука, захотела спать. Полезла зачем- то за чернилами  и облила новое платье. Очень расстроилась! Нарочно выдумала, что мне нужно уходить и девчата ушли. Не Нита, а остальные. К себе вот Луя никогда не пустит шуметь, а у нас - так можно. Пришла Шура. Вот и все. Скучно. Радио что-то замолчало. На улице холодно, дождь, грязь. Эх, и это называется праздник. Хорошо, что хоть мы все вместе, наша семья. Папа спит. Буду читать что-нибудь. Скучно. Папа написал письмо Голанд. Вечером была Нита. Снег выпал, холодно и грязно.
В 6 часов вечера передавали перекличку городов, слушала слова из родного города. Мы все еще не дома, что в 1946 году будет? Война уже, наверное, кончится. Ведь и сейчас уже такие большие успехи на фронтах. Вспомню сегодняшний день: холод, маленькую деревянную трибуну, учащихся младших классов, держащих в поднятых ручонках самодельные флажки. Жалкие крики «Ура» и всякие песни. Вспомню бумажный цветочек на жакетке, яркие платки девчат и рубашки ребят (между прочим, я теперь сама ношу платок, мне это даже нравится, особенно - белый). 1-й майский день кончается. По радио передают перекличку с Берлином (репортаж). Сейчас спать лягу. Нинка нравится мне. Ничего деваха. Если бы не она, то не с кем тут и дружить. Прочла только что песню. Запомнился куплет: «Запомнить надо, что от любви пылают губы и сердце пламенем горит, что если девушка полюбит – крапиву парню подарит». Кому- то я ее подарю?
Мама и папа уже в кровати. Я сейчас тоже, пожалуй, лягу. Вот и прошел день. Сытно, тепло, родные дома. Что же еще? А все-таки невесело. Спокойной ночи, счастливого сна. Завтра тоже выходной. Хорошо. Ну, я ложусь, что же еще делать? А через 12 месяцев тоже спать буду ложиться в это время, или я уже буду спать? Внимание, знакомый голос по радио из Москвы:  «Сегодня, 1 мая в 9 ч. 40 м. вечера будет передано по радио важное сообщение. Слушайте наши радиопередачи». Послушаем, что взяли?


3 мая 1945 г.

     Вчера весь день шел снег. Вечером ходила с Нит и В. Кириловой в клуб. Смотрела постановку «Женитьба» по Гоголю. Играли артисты неплохо, но сама по себе пьеса не интересная, а потому я очень жалела, что пошла. Пришла домой в 5 мин. третьего. Перекусила и спать. Мама еще не спала. Вчера был очень сытный и вкусный день: мясо, печенье, котлеты, к тому же мамуся еще сделала тэйглэх – на патоке. Кого ни угощали – пальчики облизывали.
Днем заходила к Зине К. Встретила почему-то неприветливо. Недолго посидела. Сегодня проснулась от радостных криков папы и мамы. Оказывается, взяли Берлин. Какое большое счастье, подумать только. И главное - Гитлер и Геббельс покончили самоубийством. Подробности еще неизвестны. Конечно, трудно судить о правдивости этих слов, но может, и правда? Во всяком случае, немчуре все равно конец.
На улице намело огромные сугробы снега. Опять горе с обувью. Почему-то от всех родных не получили поздравительных. Мы так всех поздравили, а они что же? Сейчас пойду к Ните, возьму географию, надо подучить малость. Сейчас случайно посмотрела свою запись от 5 декабря. Пишу: «Играю роль неискренно» … Да, тогда это было так, вот если бы сейчас играла – это да.


5 мая 1945 г.

     День сегодня замечательный. Именно - великолепный весенний денек. Солнышко приветливо согревает сырую землю. Во многих местах совсем уже сухо. Паек, наконец-то, получили. Сколько трудностей пришлось перенести за него папе. Прямо в «Крокодил» писать по поводу его похождений для выхлопотки  пайка. Числа 15-го папа едет в Москву. Отметки ничего. Вчера получила телеграмму от Полины - беспокоится молчанием, и письмо от Раи. Сегодня мне будут делать укол. Я ни за что не крикну. Зоя Космодемьянская больше перенесла, а тут из-за  какого-то укола наши девчата визжать собираются.


8 мая 1945 г.

     Только что вернулась из кино, смотрела «Джордж из Динки-джаза» - замечательная комедия. Мар. Ив. у нас, 25-го они едут в Ленинград, а мы пока еще лишь можем завидовать. А я пришла из кино вся мокрая – идет дождик.


9 мая  1945 г.

     Лежу утром в кровати (часов 7) и думаю: «Что делать  - литература не выучена, как в школу пойду?» И вдруг по радио раздается: «Товарищи!»  Мы все ничего не понимаем. Мама, я, Мар. Ив. удивленно смотрим друг на друга: «Германские войска капитулируют» - продолжает диктор. «Победа»! Мы кричим, целуемся и опять говорим. «9 мая нерабочий день – в честь Победы»  – доносится до нас. Соседка, В.Л., входит. Оказывается, она узнала о победе еще раньше, и на улицах уже висят красные флаги.
     «Победа»! Маленькое, простое слово, состоящее из 6 букв, но какое оно! Как радостно звучит оно у победителя. Входит папа. Он ходил за хлебом. Он улыбается, а мы уже знаем, все знаем, а мама рассказывает. Мы вновь целуемся. «Победа»  -   не доходит это слово до сознания. Сколько ждали и мечтали мы об этом замечательном дне – дне Победы! И вот он пришел. Что я сижу? Почему я не пустилась в пляс? Почему я сижу? Война кончилась. Враг разбит. Сбылись святые слова нашего родного, милого т. Сталина: «Враг будет разбит в его собственной берлоге» Добит! И как позорно.
     Позавтракали. Минут 40 десятого утра за мной пришли Валя, Настя, Нит - всегдашние соратники. У всех у них отцы на фронтах. У Ниночки даже похоронная. Они грустны. Ясно, им тяжело. Я говорю о счастливой будущей жизни, Идем в школу. В 10 должна быть демонстрация. Погода теплая, но собираются тучи, очевидно, будет дождь. В школе: у кого радость, а кое-кто рад, но плачет. У таких убиты родные: отцы, братья, мужья. Празднуем немного. Строимся, потом в колонну и идем к трибуне с песнями. Там уж много организаций. Мы стоим впереди. Приветствия, крики «ура», поздравления. Фотограф фотографирует.
     «Победа!» Папа тоже был на демонстрации. Покапал, но недолго, дождь. С песнями прошли по улицам Уинска. Потом пошли опять в школу. Танцевали. Встретилась с Н. Пономаревой. Она стала очень грубой, как видно, воспитательной работы в ремесленном нет. В 6 часов вечера назначили вечер в школе. Да, «В 6 часов вечера после войны» - этот фильм такой хороший. Так мечталось об этих 6 часах вечера после войны. Ну, что это? Я грустна? Сижу дома возле окна. Идет сильный дождь. Пришла Настя. Сидим, молчим. По радио передают о празднестве в городах Москве, Ленинграде, Киеве. А тут что? Эх, быть бы дома. Пришла мать Коршунова. Посидела, поговорили. В 6 часов пришли Валя и Нита, и мы пошли. Потанцевали. Народу было порядочно. Потом играли.  Шустиков и Шорин принимали участие.  Потом включился и Киприянов. Люба Н. тоже была, но не играла и вскоре ушла. Ваня почему-то сидел в рабочем комбинезоне и не входил в зал. Побыли в школе до половины 9-го, а потом с Нит пошли в кино. Сегодня - в честь победы - бесплатно. Народу полно. Места все заняты. Да еще бы, ведь бесплатно. Мама, папа М.И тоже тут. Картина «Джордж из Динки-джаза». Но шла вчера картина очень плохо. Часто рвалась. Домой пришла пол 1-го. Наши дома. Перекусили. Мама  сделала тейглэх. Вкусно. Все уж в кровати, а я не могу успокоиться. Кончилась война. Теперь интересно, когда мы будем дома? Ой, не могу, просто не могу. Только бы домой скорей, будет прежня чудесная жизнь, конечно, не сразу, вначале надо будет много поработать, но это не страшно. Войны нет. Не будет больше проливаться кровь, не будут новые толпы сирот. Только когда мы выберемся, только когда?



10 мая 1945 г.

     Сегодня по радио передавали обращение к народам своих государств Сталина, Черчилля, Трумэна. Руководители Англии и Соединенных Штатов, оказывается, набожны. В своих выступлениях они благодарят бога за Победу. Лучше всех речь, конечно, у нашего Сталина - четкая, умная и радостная. Германские войска уже начали капитуляцию. Сдаются. М.И. куда-то ушла. Мама спит. Папа на работе. Вчера была у нас Захаровна, старушка все интересовалась, скоро ли карточную систему отменят, доживет ли она? Мы ее разочаровали.





11 мая  1945 г.

      Решила хоть немного исправить почерк, а то даже читать противно. С утра было очень холодно. Даже мелкий снежок выпал. Есть абсолютно нечего. Дома хоть шаром покати. Выкупили хлеб по 15-е включительно и уже почти весь съели, а что делать будем завтра днем (на утро хватит), послезавтра, 14 и 15-го? Картошки нет. Дров нет. Холодно. Папа на себе из больницы притащил 2 бревнышка. Да разве их долго хватит? Сегодня мама стирала, я мыла пол, принесла воду. В школу пришла лишь к 4-му уроку. По физике вызывали – 5.
     Папа сегодня дежурит в райисполкоме до часу ночи. Мама пошла к нему. М.И. ушла по делам куда-то. Хочется написать в дневник многое, но зная, что он легко доступен любому взору, не пишу. В Ленинграде, когда у меня будет свой столик с замком, буду писать секреты, а пока пусть они  все будут закрыты в сердце. Тут безопаснее. Учу письмо Т. к Онегину. Немцы капитулируют. Наконец-то сдаются, черти. Муська! Вредная, ведь все еще от нее писем не получала. Ишь она, мурка противная – не пишет. Ну, я ей за это отплачу. Только бы домой скорей. По радио играют что-то скучное. Хочу спать, уже 11 час. вечера. Слипаются глаза. Нет - надо учить, учить. И чего это Татьяна выдумала такое громадное письмо Онегину писать?


15 мая  1945 г.

     Передают по радио о Зое  Космодемьянской. И опять сжимается сердце при мысли о ней. Сейчас, когда война окончена, когда предстоит такая счастливая чудесная жизнь, жаль, очень жаль, что тех, кто отдал все  за это будущее, за этот счастливый победный день, нет с нами. 6 дней после военного времени. Война окончена. Она была 6 дней тому назад, а сейчас все, мирное время, победа. От Муси получила письмо, но пока отвечать не буду.
Сегодня у нас только 4 урока было. 10-классники уезжают в Кунгур, и с ними наш литератор. Погода стоит хорошая только несколько часов, а так все дождь, грязь и холод. Вчера наши комсомольцы получили значки ВЛКСМ. Был вечер танцев. Пришла домой 10 мин. первого. У нас первое испытание – физика. Сейчас возьмусь за ее повторение, боюсь, что не сдам. Не умею задачку решить. То есть, как это не умею? Надо учиться, стараться, добиться - сказала бы, наверно, Зоя, и я постараюсь это сделать. М.И. сегодня уехала. Папа еще не вернулся из командировки. Интересно, привезет ли он еду?
На улице капает дождь. Мама читает. Надо приняться за уроки. Сейчас план подготовки составлю. Была у Зины. У нее болят зубы, лежит. Люба завтра дежурит в школе с Ш.А. На днях идем на пилку дров для школы.


17 мая 1945 г.

      Сегодня с утра была очень хорошая погода. В 9 утра ученики 8 и 9 кл. собрались у школы с топорами и пилами. Одеты все в лапти, старые платья.
     Отправились. Идти надо км. 4-5. Жарко. Расстегиваю жакетку. Наконец лес. Местами выступает замерзшая трава. Но в лесу еще сыро, грязно. Пришли на место лесозаготовки в 10 час. Взялись за работу. Наша группа из 5 чел.: я, Настя, Нита, Валя, Ваня Л. Работали, не торопясь. Я большей частью носила и складывала дрова в поленницу. На человека норма 1 кубометр, но на меня и Настю считать не нужно было: нас поставили ветки собирать. Сделали 3 куб. Впрочем, я все равно уеду, так что я вообще могла не ходить.  Там, по-моему, немного угощали Ваню, но он, кроме одного печенья, ничего не взял. Стесняется. Девчата все недовольны, что В.Л. с нами, ну и пусть.
     Папа приехал вечером. Сообщил, что скоро у нас будет коза Люба. У М. Мерзляковой, оказывается, есть сын 3-х летний Валерик. Я раньше не верила Зине, а теперь верю. Погода немного испортилась, полил дождик, но сейчас тучи светлеют, погода улучшается. Люба мне очень нравится. В лесу за ней много наблюдала. Сейчас буду учить уроки. 5 часов вечера.


18 мая 1945 г.

       Вечером вчера ходила ночевать к Зине Казаковой. У них дома из взрослых никого нет. Отцу сделали операцию, и мать уехала к нему. Долго сидели мы с ней, болтая. Наконец решили, что надо поужинать и сесть за уроки (Зина решила, а не я). От яйца я отказалась, потому что дура большая. Попила чашку чая и съела кусочек хлеба, а потом начался спор о том, где лечь кому. Зинушка постелила мне постель на своей кровати, а сама объявила, что пойдет спать на печь. Я конечно не согласилась и мы почти до пол 2-го ночи таскали друг другу перину и подушки. (Я сказала, что соглашусь на то, чтобы Зина спала на печке,  только тогда, когда она возьмет мою перину и подушку). Сонные, измученные, усталые бродили мы, не желая уступать. Зина переспорила. Я, как княгиня, уснула на перине. Проснулась сегодня в 8 часов утра. В школе занимались сегодня последний день. Сделали нам укол последний. Поставили кое-кому последние 2-ки и 1 учителя - и все. Было скучно уходить из школы. Никогда все-таки мне больше не придется учиться с этими учениками, никогда меня больше не будут учить эти учителя, и, хотя я рвусь из Уинска, как из тюрьмы, мне было тяжело, когда прозвонил последний звонок с 4-го урока. Был немецкий язык. Еще больней было оттого, что Любу теперь я буду видеть редко, а, быть может, она тоже хотела подружить со мной, но не смела, как и я?
Завтра собираюсь идти за козой. Папа договорился в Аспе,  у нас уже своя коза – Люба. Дает по литру молока. Скорей бы ее привести. Завтра в 9 надо прийти в школу на общее школьное собрание. Погода стоит замечательная. Хожу в школу в носках. Тепло, хотя по утрам бывает холодина. От наших получаем счастливые письма, поздравления с победой, пожелания о скорой встрече. Дина и Рая, наверно, скоро уж выберутся  со своим детсадом, а мы?
Получили сегодня телеграмму от Шуба, что нас зачислили во 2-ю очередь на въезд в Ленинград. А когда эта очередь подойдет? 22-го у нас первое испытание по физике. Я очень боюсь этого испытания. Мы совсем не готовились, и консультаций не было, как сдавать будем только? Правду говорит пословица: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Когда на носу уж испытания,  я охаю. Да! Дела! А в прошлом году мы, кажется, тоже 18-го кончали, но тогда я не так скучала.
Со всеми жаль расставаться: с этой веселой, все замечающей критиканшей Идой М., с обычно тихой, аккуратной, все преувеличивающей Валей Кириловой, с плутоватой очень подходящей к пословице: «В тихом омуте черти водятся» - Шишининой Настей, с самоутвержденной кокеткой Ш. Шураковой, с хорошей, но упрямой и очень шаловливой Н. Наумовой, со всегда веселящей своими анекдотами Л. Лередерневой. Жаль, что никогда не услышу шепота Коли Фокина, подсказывающего ученику урок, не увижу маленького Витю Окунцева с его тоненьким голоском, отвечающего урок (не знающего урока), Суворова Рафаила, паренька,  вечно веселящего меня и Ниту, доброго, ни в чем не отказывающего никогда Колю Шорина, которым так увлечена Нита – красивый мальчик, и этого еще совсем по-детски грубого, высокого крепыша Геню Евдокимова, интересного, высокого Ваню (мое увлечение), обычно серьезного, но иногда веселого, с темными волосами, бровями и голубыми глазами, с заразительным смехом, так действующим на меня, всегда аккуратно одетым, вежливым, причесанным. Наконец, тихого забитого блондина Ан. Шерстобитова, и картавящего букву «Р» Ан. Лазарева, хороших ребят Микрюкова Ш. и Виктора Уткина. Я еще не уехала, я в Уинске , мы еще будем сдавать испытания вместе и посещать консультации, но все это уже не то. Это уже будет не обычный урок с его интересами, увлечениями или переживаниями. Между прочим, я записалась. Мама с папой уже в кровати. 11 вечера. Пора и мне на боковую.


20 мая 1945 г.

      Если дружат, одна душа и одна судьба на 2-их – да, такова должна быть дружба. Сегодня я целый день отдыхаю, т.к. вчера прошла 36 км и здорово устала. Лежу и фантазирую, закрыв глаза: Мы входим в комнату Раи (Ленинград) Бася, Залман, Лия дома. Крики, шум, поцелуи и, конечно, взрослые не обойдутся без слез. Бася постарела, Залман тоже немного, но выглядят они хорошо. Лия очень хорошенькая. Говорим без умолка. Меня находят сильно выросшей, похорошевшей, но с большим носом. Где же Сима? Тут дверь открывается - стройный высокий юноша  в военной форме. Сима! Стою, на секунду задумываясь - поцеловаться или за руку поздороваться? Обзываю мысленно себя дурой и бросаюсь ему навстречу, а потом, потом. Потом мы все соберемся: Ратнеры, Левитаны, Штейнбоки, Шендеровы, Аронины - и у нас будет вечер. Да еще какой вечер! Эх, когда же это будет?
     Вчера вместе с папиной помощницей ходили в Аспу за козой. Вышли в 10 часов и вернулись в 6 часов, сделав 36 км. Погода нам благоприятствовала. Шли быстро. Люба (коза) дает около литра молока в день. Коза тихая, беленькая. Я всегда удивлялась, как это другие могут так любить животных, а теперь убедилась, что свою козочку тоже люблю. Мы все - мама, папа и я - раз по 10 бегаем ее смотреть в сарайчик. Очень интересно – своя коза. Ноги у меня здорово болели после этого похода в Аспу, и я легла отдыхать, но вечером ко мне пришли Нита и Валя К., позвали в кино на фильм «Ураган», и (что значат усталые ноги?) я пошла, а мама, смеясь, кричала в окно: «Люсенька, как твои ножки?» Зашли за Зиной. Маруся также была у нас, и все вместе отправились в клуб. Фильм «Ураган» мне понравился. Мало сказать понравился – очень понравился. Больше всего тронула меня та настойчивость, с которой Тангирун  (как-то так его звали) боролся за свободу, то бесстрашие, которое им руководило во время бегства, та сила  воли, которая заставила его не падать духом. «Даже если есть причина – никогда не унывай» поется в песне «Вася-Василек», это святые слова – не падать духом, хотя шансов на спасение  5% из 100. Очень хорошо показан в фильме ураган. Зрители как будто сами присутствуют во время этой игры стихии. Перед глазами проходят   громадные волны, сильный ветер, срывающий крыши домов, качающий и вырывающий с корнем деревья, брызги волн, превращающиеся в огромную массу воды, заливающую остров, и т.д.
     Сегодня с утра погода была очень холодная: дождь, ветер, но к вечеру как будто улучшается. Папа запаковал уже чемодан и большой ящик. Мама говорит, что твердо решила ехать с эшелоном в Лен. обл. Получили открытку поздравительную от Симы и письмо с поздравлением от Е.И. Шалаевой. Сейчас, наверное, часа 3 дня. Вечером займусь повторением по физике.


21 мая  1945 г.

      Сходила за хлебом. Любка уже пасется на лугу за огородами. Она так жалобно мычит, когда я ухожу, и так радостно, когда прихожу, что кажется, будто это не коза, а человек. Вечером вчера у нас сидел Акимов. Сказал, что отпустит папу. Теперь папе остается только съездить в Молотов и добиться разрешения от эвакопункта отъезда нашего в Лен. обл. И если отпустят (разрешат), мы едем. Только бы эта надежда не разбилась  в прах о неприступные холодные сердца нач. эвакопункта. Завтра физика. Сдам ли я? Какой будет вопрос? Только бы хоть на 3 сдать. Завтра вечером я буду или самая счастливая или…



22 мая  1945 г.

     Или, что «или»? Я сдала физику. Да, да. Сейчас 12 час. дня, я пришла домой. Физику сдала, как хорошо. И сдала на 5. Без вопросов ассистента отделалась. Сегодня смогу спокойно идти в кино. Идет «Жила-была девочка» - по отзывам замечательный фильм.
    Следующее испытание 25-го, алгебра. 24-го в 2 часа дня будет консультация. Ой, как хорошо, что сдала физику, да - предстоит еще 7 испытаний, но одно уже сдано. Валя и Нита тоже сдали. Наверное, на 4-ки, а может, у них и 5. Вопрос у меня попался номер 5. Нетрудный. 1. Равнопеременное движение и его виды. 2.Условия плавления тел и задача, которую я, правду говоря, решала наобум и не знала к какому закону она относится, но все же решила верно, и быстро. Сейчас пойду за обедом, а оттуда к Зине.




24 мая 1945 г.

     Вот я думаю, что мне задачу по алгебре на контрольной не решить. Да, я совсем разучилась их решать. Как сдам? Вот физики я очень боялась, а сдала, а алгебру, наверное, провалю. Сегодня консультация в 2 часа. Обязательно пойду. На улице опять дождит. Какая дурацкая весна. Вчера З. Казакова мне сказала, что, по словам Л. Ивана и В. Ростислава, они 28-го уезжают в авиашколу. И сдавать испытания не будут. Если так, то жаль. (НАБОР ЦИФР).  Папа собирается в Молотов. Фильм «Жила-была девочка»  понравился. Главное, он очень мне близок, ведь про наш Ленинград там говорится! Но шло оно плохо, часто рвалось, и был очень плохой звук, ввиду этого очень сильного впечатления картина эта на публику не произвела. Мне особенно были тяжелы в этой картине: смерть матери Насти и хождение за водой, где тащатся с ведрами дети, женщины, старики, а погода скверная, мороз, вьюга. Вода в проруби, надо нагибаться (ложиться на лед), старики падают, вода выливается, и они снова, согнувшись,  худые и измученные от голода, стремятся наполнить ведра. Теперь меня только одно беспокоит  - как сдам алгебру? Хоть бы на 3, у меня бы тогда за год, может, 4 вышло.


26 мая 1945 г.

     С утра все небо заволокло тучами, которые ночной ветер согнал сплошной массой. Часов до 10 лил сильный дождь, и только сейчас снова выглянуло солнце. Папа уехал в ночь на 25-е с почтой. Вчера к 9 часам мы направились в школу. Сдавали алгебру. Нельзя сказать, что работа была трудная, но все же пришлось здорово подумать. Один только пример у меня не сходится с другими. Я не освободилась от иррациональности в знаменателе под корнем. Работа состояла из двух примеров и задачи. 1-й пример на все действия над радикалами, 2-й пример на систему. Задача нетрудная. Я думаю, что сдала на 4. 28-го испытание по геометрии. Вот его я действительно боюсь. Сейчас сяду повторять.
     В воскресенье 27 мая у нас будет консультация, в 6 часов вечера. Вчера вечером я, Нита, Валя ходили гулять. Ходили в Запруд, дошли до перелеска, где начинается дорога лесная в «Искру» - нацменская деревня, где мы остановились отдохнуть, и я спела 2 романса:  «О любви», «Прощанье», и песню «О дружбе». В лесу мне казалось, что у меня неплохой голосишко. Потом повернули назад. Хотели покататься на лодке, но с этим ничего не вышло – лодку не могли достать. Да, все это хорошо, но как быть с геометрией? Как задачи я решу геометрические? Я ведь их совсем плохо решаю. А у меня по геометрии за две четверти 5 и вдруг на испытаниях сяду в лужу. Дима тоже 28-го уезжает. Это уже точно. Жаль, очень жаль. В 9 кл. по геометрии четверо  провалило, как сдадим мы,  восьмиклассники?

Кадры 5919-24
27 мая 1945 г.

     Затопили печь. В комнате холодно. Вот уже второй день такая плохая погода. Ничего себе весна. Я с утра села за геометрические задачи.  Пока задачи решаются, я не унываю, но как только с ответом задачника решение мое не сходится, все настроение портится. Мамочка сегодня стряпала из картофельной сетчатки оладьи. Ничего, есть можно. Завтра в это время я буду сдавать. Как сдам? Геометрию я очень боюсь. Особенно задач. Сегодня консультация в 6 часов.  Вчера вечером читала Гоголя «Записки сумасшедшего». Мама рассказывала о его жизни (Гоголя). От Эллочки вчера получила письмо. Они уже точно едут, а мы?? Что привезет папа? Неужели надо будет опять огород  городить.


29 мая 1945 г.

     Вчера у меня был с одной стороны замечательный, а с другой - плохой день. Сдавала я испытания в 12 часу дня. Билет попался нетрудный: 1. О диаметре и хорде. 2. Формулировка теоремы Пифагора. 3. Решить задачу: найти третью сторону треугольника, если известно 2 из них и угол, лежащий между ними. Сдала геометрию на 5. Теперь опять боюсь за историю.
В часов 5 вечера вчера уезжали Ваня и Ростислав. 9 всего человек (ребята) отправились в авиационное училище. Днем В.Л. приходил в школу прощаться. Дурачился. Говорили. Теперь он уже, наверно, в Кунгуре.  Да, от папочки получили телеграмму из Молотова от 28.05: «благополучно, задерживаюсь, обнимаю, целую Женя». Как понять «благополучно»? Поедем? Нет? Когда? Ну, все-таки мы думаем, что, если папа пишет «благополучно», это неспроста. Скорей бы он вернулся.
Погода стоит замечательная. Тепло. Сухо. Солнце. Давно уже таких дней не было. Ходила утром за патокой. Принесли 1 кг. От Симы получила письмо. Вчера ответила. Пишет, что у него новый адрес. С нашими Айзик переписывается, а нам ни слова. Почему это? Болит голова, может, угорела? Вчера приходил Шура – сидела долго. Не знаю, как взяться за историю. Всю ведь книгу надо повторять. Это не шутка. А главное, ассистентом будет сидеть завуч – она, наверное, вопросами засыплет. Эх, знать бы хоть примерно, что попадется. Ну как всю книгу запомнишь?


31 мая 1945 г.

     Сегодня утром с оханьем и аханьем мы собрались в школу. Наша группа из 8 человек. Минут 15 прошло в томительном ожидании, и, наконец, в дверь вошли завуч  и учитель истории. Несмотря на то, что историю я повторяла весь день 30-го, у меня было мнение: не сдавать выше, чем на 3. Билет взяла первая. Читаю: номер 4. До первого конца десятки я знаю: (У нас раньше были билеты, и мы готовились по ним. 1-е 12 билетов я знала хорошо). Вопросы попали такие: 1. Древнейшие государства в Закавказье и Средней Азии. 2. Невская победа над шведами. 3. Продвижение на Восток. По новой истории был вопрос  «Огораживание в Англии». Первая по истории отвечала Ниночка. Я – вторая. Ответила неплохо (нравится мне). Приходько (в это время он пришел тоже к ним) задал мне вопрос: «Причина  медного бунта и год». Причину сказала, а год немного пришлось подумать, но вспомнила. В общем, вопросы были нетрудные и интересные. Ответила, думаю, на 5 или на 4. Вообще, отвечали плохо. Даже Евдокимов засел, только на 3 ответил. Наумова и Малышева по 2 билета брали. Теперь, слава богу, сдали. Осталось еще 4. Эти, пожалуй, полегче (оставшиеся). Немецкий, правда, плохо знаю, надо будет заниматься.
    Утром холодно было очень, а сейчас как будто потеплело. С Нитой сегодня ходили за хворостом. Принесла вязанку. Сегодня вызвали папу к телефону. Если он в Кунгуре, то поговорим сегодня. От пайка опять отказали. Черти, только издеваются. Вот папа приедет, так там уточним, что делать. 29 мая вечером с мамочкой мы ходили к Коршуновым, Встретила Т.П. нас хорошо. Пили чай с шаньгой. Сидели с 9-ти до 12. Сейчас Гоголя почитаю немного. Вечером зайдет Нина.


1 июня 1945 г.

      Вчера вечером совсем неожиданно приехал папа. Он добился пропуска в Москву до 23-го включительно. Эшелон в Лен. область пойдет, но дата отправки неизвестна. Числа 15-20 июня - после окончания посевной. Теперь у нас палка о 2-х концах – если папе поехать сейчас в Москву, то он рискует потерять эшелон (может просто не успеть приехать к его отправке), а если не ехать? Опять плохо. Вдруг эшелон не пойдет: мало ли что может быть, тогда мы заживо себя закопали  в Уинскую могилу. Да. Решили, что папа должен ехать немедля. Как это осуществится - не знаю.
Сегодня встретившая меня Мария Ивановна сказала, что по истории у меня 5. Днем ходила к Вале с Нитой. Гадали и играли в карты. В общем, дурака валяли.  Сейчас мама и папа пошли к Казаковым. Во время своей поездки в Молотов папа был в больнице у Казакова.  Пришли передать свежий привет.
Ужин сегодня был хороший (мама достала рыбу):  картошка и рыба, залитая яйцом. Пили чай и по 2 пряника. Но я не наелась. У меня снова начинает проявляться аппетит. Хорошо еще, что есть картофель. Вот с дровами плохо. Таскали хворост из леса. Любку сегодня 1-й раз послали пастись со стадом. Вот и новости все. Настроение плохое. Как-то тяжело и больно на душе, хоть плачь. Была бы Мурка, я уж с ней бы поговорила. Интересно, как у нее дела с испытаниями? Лилечка, наверно, только на 3-ки сдает. Когда нечего делать, скучно и тяжело, мне хочется спать. Вот и сейчас клонит ко сну. Завтра и послезавтра буду повторять литературу. Надо готовиться. Начали сдавать хорошо, так надо и в конце не сплоховать.
Сегодня утром и днем очень много смеялась, так вот поэтому, наверное, так тяжко сейчас. Как-то скучно, как будто чего-то нет. М.И. говорила, что ребята, уехавшие в воен. морск. авиац. училище, проучившись там три года, выйдут оттуда рядовыми. Спрашивается, какой прок им было идти туда?  Мечтали, что летчиками, моряками будут. На самом деле только механиками-техниками будут. Нечего было и рыпаться. Особенно, таким как Ваня и Киприянов, которые в году хорошо учились. Ниточка сильно увлечена Шориным. Не знаю почему, но мне этот гордец совсем не нравится. Я ее, конечно, не разочаровываю. Зачем? Учится он хорошо, на лицо красив, парень культурный, ей земляк. Хорошо бы, если б они и подружили. Ну, глаза уже совсем слипаются, а всего 11 час. В Ленинграде сейчас совсем детское время. Муся, наверное, уроки учит. Спокойной ночи.


3 июня 1945 г.

    Только что вернулась из кино, смотрела: «Петербургская ночь». Вещь неплохая. Я очень расстроена, что ходила, ведь завтра в 9 испытание  -  русский (письменный), и мне, наверно, не повезет. Разве накануне испытания ходят в кино? По правде говоря, я бы все равно никак к письменному не могла готовиться. Но все же очень боюсь, ведь за 6 ошибок, включая и запятые – 2. Мамочка и папа спят. Сейчас лягу. Утро вечера мудренее.



6 июня 1945 г.

     Папа уехал в ночь на 5-е. 4-го утром я сдавала русский письменный (сочинение). Было дано 3 темы: 1 – что дал нам Ломоносов? 2. Образ Евгения Онегина. 3. Образ Евпатия Коловрата из нашествия Батыя на Рязань. Я выбрала 2-ю тему. Дома я ее готовила, хотя и немного (думала, что будет образ Татьяны). Написала, думаю, на 4. Ассистент сказала, что у меня лучшая работа из всего класса, но 5-ки я все-таки не ожидаю, так как нашла у себя уж после того, как сдала тетрадь, одну ошибку, да и 2 лишних запятых. К сочинению я дала эпиграф и закончила словами Некрасова: «Даны нам благие порывы, но совершить ничего не дано». 5-го в 11 час. дня я пошла сдавать литературу (устно). Ассистентом была Т.И. Мурзина. К испытанию я была готова, не знала только одного: рассказать наизусть монолог Фамусова, не то что совсем не знала, а плохо знала.  «Вот – думаю - попадется?». Попал мне 21 билет. 1-й вопрос: Реальность и народность басен Крылова. 2 вопрос: историческое создание «Медный всадник» Пушкина. 3-й: наизусть «Памятник» Пушкина. Вопросов не было. Ответила на 5.
         Завтра в 9  утра пойду сдавать немецкий. Вот его я действительно боюсь. У меня ведь с немецким всегда беда была. И что это такое? Что это за кошмар? Ничего не знать, а идти сдавать. Хоть бы на 4 сдать. А если на 3? Тоже хорошо, только бы не на двойку. Вчера у нас был приемный день: Шура, Шубина, Акимова с детьми, Маруся Сергеева – все побывали у нас. Всех мама угощала сделанными на патоке тейглэх. Они пользовались большим успехом у угощавшихся.
    Пробило 1 час дня. На улице тепло. Сейчас возьмусь за немецкий, да надо еще на ключ сходить за водой. С Луизкой вчера рассорилась: Мама хотела угостить их Геру тейглэх и просила меня позвать его. Я пошла звать (его нигде нет). Спросила: «Где Гермашка?» А эта дура отвечает: «Он вам не рассыльный». Я не выдержала, наговорила ей немного и ушла. А утром мы позвали Геру и угостили его. Как сдам немецкий? Что будет за билет? Надо готовиться, и охоты нет. Не знаю, за что взяться - или правила учить, или переводы делать, или упражнения писать, или тренироваться читать. Начинать так надо сначала. Сажусь за немецкий.


8 июня 1945 г.

     Только что вернулась с консультации по анатомии. Думаю, не сдам. Ант. Пав. ни одного билета даже не сказала, ни одного вопроса. Ну, как же тут сдашь?  Сегодня на консультации был Ваня Л. Их в летчики не приняли. В ЛАТ не хотят они сами. Побрили всех. И опять с его приездом у меня настроение испортилось. Или это в связи с предстоящим испытанием? Немецкий сдала на 4. Ассистентом была Мурзина. Билет попал нетрудный, но параграф пришлось читать на готическом шрифте, что и подвело меня,  а так бы, пожалуй, и на 5 ответила, а вот анатомию здорово боюсь. Да! Пропаду я на ней. Как сдам?






9 июня 1945 г.

     В школу пришла с Ниной и Валей рано. Пришлось ждать 1,5 часа. Из класса выходили сдавшие уже ученики, скучные, грустные, говоря нам одно: «Мы провалились». Ассистентом была  Евгения  Васильевна. Она задавала вопросы из темы  «размножение», которую мы не учили совсем. И у нас из-за этого многие засыпались и не находили смелости сказать: мы же это не проходили. Если бы мне попало это, то я бы, конечно, сказала. Взяла билет 4, ответила на 4-ку. Валя тоже на 4, а Ниночка только это одно-единственное испытание сдала на 3. Ваня раньше не хотел сдавать, но потом все ж решился и сдал на 4. Ему тоже попал вопрос о размножении. Евг. Вас. почти всем их задавала.
     Вот и кончились испытания. Все: отдых. Почему я не пляшу, не пою? Ведь я сдала и сдала хорошо. От папочки получили письмо из Кунгура  о получении им билета на Москву и также уже сегодня получили телеграмму от 8 июня от него уже из Москвы. Он уже там. От Полины тоже сегодня получили письмо. Пишет что  Лева, будучи в Москве, видел Симу и Ицу там. Значит, Ицынька жив, а мама и папа так за него переживают, беспокоясь за его судьбу из-за его долгого молчания. Слава богу, что все наши здоровы. Скорей бы только увидеться со всеми.  Вернуться домой. Да, все заботы об учебе на три месяца пропали.  Предстоит отдых. В этом 1945 году  будет, по-моему,  много счастливых дней. Во-первых, это год победы. Во-вторых,  это год, когда мне исполнится 16 лет. Я уже взрослая. В-третьих, я поступлю в комсомол. В-четвертых, мы с мамой  и папой приедем в Ленинград. В-пятых, увижу родных, близких, знакомых.
    Сегодня с Валей и Ниночкой хотели идти в кино, но раздумали и ходили лишь за черемухой. Принесла домой букет этих чудно пахнущих цветов. Поставила мамочка их в банку. С девчатами ходили гулять через Запруд. Встретили Фокина, окруженного запрудненскими девками. Он чувствует себя героем среди них. Смешно. Сейчас примерно без 20 минут  час ночи. Мамочка спит. По радио идет чудный концерт, хочу послушать. И спать тоже уж хочется. Сегодня написала 3 письма: Нюре П, Мусеньке и Лии Левитан. Как приятно ложиться в кровать, уже не думая, что как сдам? Какой билет?



11 июня 1945 г.

     Как обычно говорят, понедельник день неудач. Ходила к Тане отдавать туфли в починку, не застала ее дома. Хлеб (стояла в очереди) не достался. Раз 15 пришлось бегать по Уинску (насчет участка хлопотала). Мама тоже ходила. В общем, здорово устали. На улице жара. Прямо душно. Хожу в кофточке и сарафане. Вчера прочитала афишу, что будет доклад о моральном облике молодого человека, уговорила маму тоже идти. Был очень неудачный доклад, а ведь это такая интересная тема. Зина, Маруся, Валя, я, мама и Нина просто переживали, что пошли. Домой пришли пол 12-го очень недовольные.
     Цветет черемуха.  Чудный запах разносится по всему селу.  Я нарвала букет,  и теперь в нашей комнате на столе - целый сад душистых цветов. Ниночка очень увлечена Шориным. Краснеет при малейшем упоминании о нем. Хотелось бы узнать, отвечает ли он ей взаимностью? Так бы хотелось этого. Сегодня она рассказала мне, что вчера на его «здравствуй» не ответила и что ей ужасно стыдно. Не понимаю, почему она не могла ответить? Она говорит, что это было очень неожиданно, и потому она не смогла на ходу ответить. Так или иначе, но это, конечно, нехорошо. Она поставила парня в глупое положение, ведь в клубе было много народа. Зиночка сдала географию на 5. Ей осталась лишь физика и конституция.
     Сегодня вечером решила пойти погулять. У меня кроме ботинок пока надеть на ноги нечего. Не в них ли уж идти? Вчера у нас была история: потеряли козу. Не пришла она домой - и баста. Что делать? Где искать? Не знаем. Не в каждый же дом заходить? Просила Нину помочь мне искать. Но она ответила, что ей не хочется, и что она скоро будет ужинать. Разве так настоящие подруги делают? Правду говорит пословица: «Не в шумной беседе друзья узнаются, они узнаются порой, коль горе нагрянет, и слезы польются  - тот друг,  кто заплачет с тобой». Я понимаю, если б она была занята, а то ведь так просто. «Ужинать», а для  помощи подруге и ужин можно продлить на некоторое время, тем более, когда просит. В общем, я была очень удивлена ее ответом. Я не ожидала этого от Нины. Хотела сразу поговорить с ней об этом, но была все время Валя, а при ней я не хочу разыгрывать наши неурядицы. Да, Нина хорошая девушка, Я не сомневаюсь, что она поймет, что поступила неверно. Я уверена, пожалуй, в этом. Сегодня поговорю с ней. 13 июня у нас собрание. Выдадут табеля. Валя Кирилова тоже вышла ударницей. Идет девушка в гору. Ее выбрали секретарем комсомольской организации школы. Настя Ш. тоже ударница. Я ее прямо не перевариваю. Тоже мне ударница сопливая! Что она - лучше Нины учится? А просто подлизывалась к учителям. У Нины только из-за тройки по немецкому портится табель, а так бы тоже ударницей была. Легостаева как будто переводят без испытаний. Вот пока и все новости. Сейчас пойду на реку полоскать носки и разную мелочь, а потом сяду читать роман «Теплые горы». Мы с мамой только что пообедали, хочется очень пить.



14 июня 1945 г.

     Ребята (начиная с 8-го) уезжают в воен. лагеря. Вчера они должны были уехать, но из-за неимения транспорта уедут сегодня. Воображают все ужасно. Особенно этим  отмечается Шорин. Вчера все они купались в пруду. Так он показывал свое искусство. Переплывал с того берега к нам, на противоположный берег.
     Получила табель. Испытания я сдавала неплохо. Даже по немецкому 5. За 4-ю четверть тоже очень хорошие оценки, но за год пятерок мало. Вышла за год ударницей. От папочки получили вчера письмо с дороги. От 7 июня. Из Москвы от него пока ничего, кроме телеграммы, нет. Сейчас читаю написанный в журналах «Новый мир» роман «Теплые горы».  В огороде посадили на днях огурцы. Сегодня высадили помидоры, в это лето мы почти ничего не сажали, хотя и имели часть своих овощей, но в основном, участок земли для засады его отдали Акимовым, ведь мы собираемся уезжать. Я, кажется, уже писала, что смотрела фильм «Кощей бессмертный». Сказка, выражающая героизм русского народа в борьбе с врагом. Вообще, это детская картина, но часто очень приятно смотреть на легкие вещи. Надоедает серьезное. А эта фантазия - очень увлекательна, и я с удовольствием смотрела эту картину, витая где-то там и принимая участие в каждой детали.
    Зарплаты не дают. Мы уже у многих одолжили денег. И опять нет.  Завтра даже обед выкупить не на что. Скорей бы уже выдали деньги. И что это у них  всегда задержка с зарплатой? На улице жарко. Хорошо еще, что есть маленький ветерок. Обещала прийти Нина. Вчера с ней и Луей вечером ходили за черемухой, но она уже почти вся отцвела. Принесли небольшие букеты.  Приятно вечером в лесу, и если б не комары, то не хотелось бы и уходить оттуда так быстро. Мама спит. 1 час дня. Кто-то поднимается по лестнице – кончаю писать.


15 июня  1945 г.

Вечером вчера нам принесли телеграмму от папы из Москвы от 13 июня. Телеграмма очень туманного содержания, но для нас с мамусей понятная: он едет в Ленинград. Подумать только: в Ленинград! С чем  он приедет? В остальном мы с мамой находимся в неизвестности. Когда он приедет домой? Долго ли будет в Ленинграде? Когда выедет из Москвы? Кто дал ему пропуск в Ленинград? И т.д. Да, кстати: на днях мы получили письмо от Раисы Яковлевны. Пишет, что наши документы передали и что нас обязательно вызовут. А она зря писать не будет. Она еще пишет, что Гриша очень непостоянен. Что он обещал ей в перевозке Яшиного трупа из Казани в Ленинград помочь. Тянул, тянул, а потом пропал. Ей приходится действовать одной. Вот он какой, Гриша. Папочка, наверное, Фанечку живой  не застал. Как жаль его. Самые близкие ему в своей семье люди погибли: Яшенька и Фаня.
В 11 часов вечера ко мне вчера пришли Нина и Валя. С предложением идти гулять. Гулять? Так поздно и, спрашивается, какой интерес? Меня сейчас совсем не интересуют все наши ребята, и искать с ними встреч я не собираюсь. Да! Нагуляюсь в Ленинграде, когда время будет, а сейчас рвать ботинки не буду. Сегодня надо будет пойти в библиотеку: читать опять нечего. Пойду сегодня за дровами (валежником). Печку топим теперь через день. Не голодаем совсем. Есть картошка, немного молока и хлеб  (папа нам и свою карточку хлеба оставил). Идем мы вчера с Нитой из леса (за валежником ходили) и мечтаем, что будет, когда года через 4 в Ленинграде встретимся. Интересно, конечно, будет. Перо очень плохое, и как я ни стараюсь, у меня получается некрасиво.  Прочла в журнале рассказик с такими выражениями: «Вести дневник, зачем, для чего? Ведь это же обыск, обыск сердца!  Охота же ей было писать его, чтобы потом какой-нибудь болван, откусывая кусок сахара и запивая его чаем, говорил: какой интересный документ»! Мне очень это не понравилось. Я совсем не хочу, чтобы мой дневник стал документом. Да! Не хочу. И читать его будет только мой самый настоящий друг. Только тот, кому я верю, как себе, кто мне нравится, и от кого скрывать мне нечего.  Я совсем не обыскиваю своего сердца, я пишу то, что думаю, вижу, чувствую, что заинтересовывает меня и то, что мне совсем не приходится «обыскивать».
Вчера не была у Зины. И уже мне кажется, что не видела ее долго, долго. Она меня просто привязала к себе. Обычно 1-е дни нашего знакомства она говорила только о болезни своей и даже иногда о смерти. Мне было скучно. Потом начались испытания. И ее разговоры приняли только ученический характер. Стало веселее. Теперь они сдают последние испытания, и тогда станет вообще интересно с ней. Она веселая, жизнерадостная, хотя и бывают дни, когда с ней просто портится настроение, умная, умеет вести разговор, понятлива, добра, искренна. Вообще мне она нравится. Зина невысокого роста. С большими светлыми глазами. Такого светло-голубого цвета. С красивым цветом лица. Нос у нее немного с горбинкой у переносицы. Светлые белые волосы. На вид ей можно дать лет 17, но на самом деле ей 21 год. Болезнь сделала ее горбатой, но это не мешает быть ей симпатичной. Она хорошо поет, играет на гитаре, рисует, хорошо вышивает. С ней можно поговорить о чем-нибудь серьезном, пуститься в рассуждения о любви, дружбе, человеке. От нее можно научиться выдержанности, скромности. Но все же Нина мне ближе.  Безусловно, Зина более развита, но Нина здесь мне – единственная подруга. Она гордая, но и простая  деревенская девушка.  Она недобрая, не отличается чуткостью, но искренна.  Не лицемерит, а главное постоянна – не изменит. Нового, конечно, она дать мне ничего не может, а наоборот - учится многому у меня. Она очень аккуратная, всегда прилично одета, несмотря на то, что одежды у нее очень и очень мало. Много читает. Книги дали ей возможность выделиться из среды местных девочек. С Ниной у меня больше общего. Мы почти одинаково смотрим на вещи, а если и бывают разногласия, то они слишком мелки, чтобы из-за них ссориться. Опишу ее внешний облик: брюнетка или, пожалуй, шатенка. С небольшими косичками с завитками внизу. С большими глазами и длинными ресницами. Лицо покрыто мелкими веснушками, которые придают ей некоторую миловидность. Она невысокого роста, но хорошо сложена. Не умеет скрывать свои чувства, и по первому взгляду можно  угадать, в каком она настроении.
Третья девушка, с которой я также поддерживаю связь – Валя Корнилова. Это полная противоположность Нине. Она высокая, блондинка с пышными белыми волосами. Очень серьезная, но скрытная. Она не сплетница, но даже в дружбе ищет выгоду, дружит только с тем, кто пользуется авторитетом у  соучеников и  окружающих. А  это не всегда бывает хорошо, ибо у нее, значит, нет своего мнения, она сама не в состоянии выбрать друзей. Мне и Нине она говорит обо всех и обо всем, но свои личные чувства не рассказывает. Читает она немного, но, по-честному, далеко не простая девушка. Умеет рассуждать, приводить яркие  примеры, хорошо ведет себя, хорошо училась. Меня, Нину, Валю  объединяют многие вещи, а главное - это взгляды на поведение местных девушек и полная противоположность им. Мы почти всегда вместе. О нас говорят: «Святая троица». Я описала всех и молчу о себе. Интересно, какая же я? А что, если попробовать дать самой себе характеристику? Итак, начинаю: Внешность имею заурядную, немного, пожалуй, симпатичную. В среде Уинских девчат считаю себя отнюдь не на последнем месте. Начитанная, но недостаточно, за неимением книг. Очень большая хитруша и врунья (где это можно - в частности, среди девчат), но добрая. В основном, характер далеко не хороший, а удовлетворительный. Я грубая, несдержанная дома. Больше частью бываю лентяйкой, но уж если возьмусь за дело, то доделаю до конца и хорошо. Что думаю - говорю в глаза (научилась от мамы), правда, это мне дается нелегко. За последнее время стала большой фасоньей. Зеркало - мой неизменный друг. Люблю хорошо одеться, но не бережлива, и если бы не родные, то давно бы все износила. Ну, что еще? Люблю читать: приключения, путешествия, романы. Пожалуй, серьезная, хотя временами мои взгляды очень пусты и поведение слишком детское. Вот я какая сейчас. Умею вышивать, но нет ниток. Так что после сдачи испытаний бездельничаю. Да, вот еще, гордая я, нервная и неуступчивая. Немножко скромная. Вижу, что характеристика от меня о себе вышла отнюдь не положительная и не радующая взор. Но что я могу сделать, раз я такая? Может, я и изменю некоторые черты характера, тогда постараюсь сгладить свое описание. Скоро надо идти за обедом. Теперь будут выдавать обеды с 2-х, а уже 2-й час. Переоденусь и пойду. По пути зайду к Зине. Погода стоит хорошая. Ребята еще не уехали. Сидят у военкомата, ждут подводы. На сегодня, думаю, хватит. Если каждый раз я буду так много писать, то у меня не хватит бумаги и к папиному приезду, а ведь когда он приедет, мне, наверное, будет, что написать.


17 июня 1945 г.

    Сегодня встала я поздно. В 10-м часу дня. Мама говорит, что ей снился сон о сахаре. Мне снился папа. Сели завтракать. Поели картошку с сушеной рыбой, чай с песком и шаньгой. Говорили о папе, о его приезде. Принесли вдруг неожиданно телеграмму из Ленинграда от папы и Баси, что будут предприняты возможные меры, чтобы мы крепились. Телеграмма, по нашему мнению, предвещает только хорошее. Только что приходила Кермосова. Погода стоит теплая. Одолжила у Зины еще 40 руб. Зарплаты все еще не дают. Горе чистое. Скорей бы папа приехал. Сегодня идет кино «Подкидыш». В Ленинграде я видела этот фильм, но плохо его помню. Может, пойду, если мама пойдет.


21 июня 1945 г.

      Вот уже 5-й день, а от папы ни слова. Мама очень волнуется, не случилось ли с ним что-нибудь. Правда, почему он так долго молчит, даже не отвечает на наши телеграммы? Ведь мы дали телеграмму в субботу, и он должен был ее получить, был же он в этот день в Москве! Настроение плохое. Только и ждем вестей от папы. На него-то и вся надежда.
     Последние три дня я увлекалась книжкой, которую мне дала Зина. Читала ее, не отрываясь, как говорит мама - привязалась к ней, как пьяница к водке. В сущности говоря, это простая, ничего не дающая фантазия, все действия в которой проходят, как в сказке. Но, так или иначе, это захватывающая книга. Кончила ее читать сегодня в 5 часов дня. Называется она «Пещера Лихтвейса». Мама тоже ее перечитывает. Любка наша поправляется. Дает целый литр молока, и, когда пастух пригоняет их домой, она важно поднимается по лестнице.
     Зарплаты все еще не дают. Одолжили денег у Казаковой. Нина ушла за 40 км в гости в Ключики. Вернее, у нее тетя там заболела, так звала ее к себе. Сегодня полола морковь и лук с чесноком. С утра мимо нашего дома потащились толпы и одиночки людей. Все шли на кладбище. По местному обычаю этот день, как бы праздник покойников. Туда собирается масса народа. Там поют какие-то старинные песни, молятся, угощают бедных едой. Погода стоит хорошая. Скорей бы приехал папа. Неужели и завтра от него ничего не будет? От Динули получили вести. Они уже точно едут 3 июля. Пишет,  что больно очень ей за нас, что мы остаемся. Утешает, как маленьких. Милая!  Я ее очень люблю. В 5-6 часов, когда мы с мамой сидели грустные (особенно – последняя), вошла телеграфистка  Катя и дала нам телеграфную весточку от папочки. Содержала телеграмма следующее: «Вопрос разрешен положительно. Оформлюсь в конце  июня. Выезжаю завтра Полине. Целую и обнимаю папа». Из Ленинграда 20-го в 11 вечера.
     Милый папочка, как он обрадовал нас, мы так счастливы! Вопрос разрешили положительно, значит - хорошо, значит - мы уедем. Оформление - конец июня. Мы понимаем – что-то хорошее скоро, скоро, а что за оформлением - не понимаем. Мы так беспокоились за его здоровье, за благополучие результатов, и вдруг эта чудная телеграмма. Мы так рады. Хочется поделиться с кем-нибудь своей радостью: но не с кем. Нет здесь у нас настоящих друзей, но поделиться хочется. «Мама - сказала я – давай делиться друг с другом, ты рассказывай мне о телеграмме, а я буду тебе!»
        Пошли к 80-летней старушке Захаровне. Хорошая старуха! Мы ей немножко расскажем о нашей радости, но, увы, ее не было дома. И мы пришли снова домой. Боже как мы счастливы, как хорошо, что папка здоров и вопрос разрешен положительно. Точно, конечно, мы ничего не знаем, но все-таки телеграмма хорошая. Папа, по нашим расчетам, целую неделю был в Ленинграде. Приедет не раньше  27-го. Как не терпится его увидеть.


24 июня 1945 г.

     Сегодня по приказу Сталина в Москве состоится победный парад. От папы пока ничего. Хочется только одно узнать: в дороге ли он сейчас или еще в Москве?  По-моему, если бы он выехал, то непременно дал бы нам об этом телеграмму, а может быть, он и дал, а просто она еще не дошла. Погода сырая. 2-й день, не переставая, идет дождь. Холодно. Утром с мамой хорошо позавтракали: картошка и чай с песком и шаньгой, а сейчас взялись за читку журналов. Я прочла только что в журнале повесть Катаева «Сын полка». Хотелось, чтобы о  Ване, герое повести, было написано больше, т.е. о жизни его в Суворовском училище.   
     Позавчера исполнилось 4 года, как началась война, но войне не суждено было длиться полностью 4 года. Враг разбит почти на 1,5 месяца раньше. 29 июня будет 4 года, как я выехала из Ленинграда, 4 года… а кажется, что прожита такая большая трудная жизнь.
     От Симы получила письмо, шло очень долго -  с 9 июня. Лия, оказывается, уже точно приедет в Ленинград. Сима пишет, что у меня очень глупая мысль быть воен. морским врачом: быть врачом - это да, но почему же военным, да еще морским? Об этом с ним мы потом поговорим. Не понимаю только, почему он пишет, что быть воен. морским врачом – значит, находиться постоянно под чьим-то руководством, не имея своей воли, желания. Я понимаю, что это так  в военное время, а в мирное? Кроме того,  военным я буду только в военное время, а так - просто врач, с той разницей, что буду им, в каком-нибудь морском училище или в порту. Вот и все. В общем, вопрос еще не решен. Вчера мама написала нашим письмо. Может, дойдет еще до их отъезда. По радио передают Парад Победы из Москвы. Как, должно быть, там сейчас интересно! Может, там папа?  Мы не можем быть на Красной площади, хорошо, что Уинские электрики хоть радио не выключили. Будем слушать.


25 июня 1945 г.

     Получили от папы телеграмму, что выедет он 26-го, т.е. завтра. А мы-то его с мамой к 27-му уже ждали. А теперь он только к 1-му приедет, не раньше. Прямо не дождаться нам  его в этот раз. Мы с мамусей только и думаем  о том, как сократить срок, как прожить эти 5-6 дней? Читала сегодня, что 9 июля будет солнечное затмение.
     Симе написала письмо, но решила не отправлять до папиного приезда. Кто знает, может и не придется больше писать. Дай бог!  Что это я на каждом шагу:  «Дай бог, да дай бог», можно подумать, что на самом деле в бога верю.
     На улице дождь - вот уже 3-й день, не переставая.  Так и хлещет, и гром где-то издали напоминает о себе. Впрочем, я люблю в такую погоду сидеть в теплом доме с книжкой интересной, да еще, если к тому же есть, что поесть. Так что однообразие теперешней жизни меня не угнетает.
     Ночью, как лягу спать, закрою глаза, сразу начинаю мечтать о Ленинграде. И так обидно бывает утром просыпаться от чудного сна о Ленинградской жизни, что чуть не ревешь от досады. Хлеба нет. Сегодня с мамой решили испечь сковородку оладий, а дождь все идет и идет. Стучит в стекла окон.  И окна начинают трястись, того и гляди разобьются.


27 июня 1945 г.

     Недавно позавтракали. Мама прилегла отдохнуть, она, как обычно, встала очень рано и многое уже успела сделать. Погода установилась. Опять хорошо на улице. Нина все еще не приехала. Я даже скучаю без нее. Дни идут медленно, ползут, как облака. Скорей бы уж 30-е. По радио передают отрывки из повести Фадеева «Молодая гвардия». Каждый вечер с удовольствием слушаю. Вчера у меня были Настя Шиликина и Настя Татоцева. (Нинина сестра старшая)  Нас. Ш. говорит, что она точно знает, что мы 10 июля уедем. Как она может знать? Врет…


Кадр 5925
29 июня 1945 г.

      Вчера получили телеграмму от папы, что он выехал из Москвы только 28-го. Вот и считай после этого дни! Теперь по расчетам он может приехать не раньше, как послезавтра, т.е. в воскресенье 1 июля. Узнали, что эшелон в Лен. область идет 15 июля, а отсюда надо будет выезжать 10 июля. Права Нюся Ш., но поедем ли мы?  Что везет нам папа? Каковы новости? Почему дни так тянутся, право же раньше они шли быстрее, а сейчас  - горе прямо.  Почему все еще только 29-е? Я хочу только одно знать - доживем мы до 1-2 июля или нет? Погода стоит хорошая. Тепло и ветерок.  От Нины письмо получила из Ключиков. По содержанию можно подумать, что какая-то деревенщина глупая пишет. Самое главное, когда домой приедет, не написала. С мамочкой прямо не знаем, как время убить, сегодня ходили за палками (на ближайшую гору).  Думали идти в кино, но не знаю, пойдем или нет, т.к. идет « Свадьба» по Чехову, что мы читали, слыхали, видели. Читала рассказы Туркина – уральского писателя – неплохо написано. Мама сейчас пошла в огород. Сегодня купила капусты 1,5 кг., 1 кг стоит 4.10 – кисло-соленой. Собираемся пойти к Казаковой. Зина хотя и уехала, но ведь у нее мать дома.
     Надо будет сменять мыло на картошку, а то есть нечего (крупу жалко тратить, мы и так кашу почти ежедневно варим, а хлеба нет). Единственно, кто нас спасает, это наша Любушка: выпиваем ежедневно по пол-литра молока на человека, кроме того со столовой приношу чекушку молока.
    Сейчас читать совершенно нечего. Все перечитано, дочитано, прочитано. Много свободного времени. Бездельничаю.


4 июля 1945 г.

     Не писала до сих пор, т.к. ждала папу, а то ведь и новостей не было. Воскресенье, понедельник – его нет. Наконец, в 6 часов вечера папа 2-го вызвал нас по телефону из Суды. 3-го утром мы с мамой вышли его встречать. Встретили у самой «Чайки» (через 9 км) – важно ехали на лошади. Мы по дороге собрали много цветов, так что встречали его с цветами. Выглядит он хорошо. Даже, пожалуй, поправился немного, но не побрился еще, а это портит вид. Приехали домой. Но нам ни минуты не дали посидеть и поговорить спокойно. Один за другим приходили. Сначала пришла Зина К. (принесла ведро картошки). Очень кстати, т.к. у нас ее совсем нет. Бесперестанно ходила Луиза. Была Надя Ш. и Нита. Зашел фельдшер Лобанов. Была Захаровна и Вера Логиновна. Пришла Кермосова. Целый день с трех часов до ночи сидел Акимов.
     Папа много рассказывал обо всем. В Ленинграде даже иждивенцы получают паек такой же, как здесь ответственные, не говоря уже о служащих и о рабочих. Кстати, по его словам, библиотекари с высшим образованием приравнены к рабочим. Иждивенцы получают 400 грамм. Папа видел почти всех наших родных: Иосифа, Леву, Наума, Сеню, Симу, Залмана, Басю, Полину, Таню, Гришу, Фаню, Муру, Раису Яковлевну, детей. Видел Евгению Моисеевну, Елизавету Осиповну, а также своих бывших сослуживцев по работе в Ленинграде. Его зовут во многие места работать.  Вызов нам он уже видел, даже номера запомнил: 197 и 198 (папин и мамин), а меня раньше совсем не вписали, хорошо, что папа вовремя приехал, а то бы мне не уехать отсюда. Вызов должны были послать в конце июня. По словам папы, он должен прийти числа 10-15. Теперь опять загвоздка. Эшелон точно идет 15-го. Но на Уинский район предоставлено всего 50 мест из 147. Если папе удастся добиться, чтобы мы были в числе этих 50 счастливчиков, то мы отсюда все 3 выезжаем 12-го. (Вот было бы счастье). А если нет, то придется ждать вызова и ехать только лишь в конце июля. Но, так или иначе, мы едем, едем.
Наша комната требует ремонта, не очень большого, но требующего тысячи 3-4, не больше. Сюда входят: покупка и вставка стекол, обои, побелка, штукатурка. Пока будем жить у Дины. Ее комната совсем в порядке, Иосиф заготовил кое-что даже из продуктов. Папа привез нам с мамой по паре чулок, мне портфель, 2 тетрадки (подарок Иосифа), маме платок шелковый (подарок Полины) и селедки, кильки, конфеты, 3 булочки, крупу, яичный порошок, масло. Из продуктов во многом помогла и дала Бася. Лева послал кг рису. Гриша галоши купил новые папе.
По словам папы, Ленинград, хотя и выглядит хорошо, но произвел на него тяжелое впечатление, т.е. папа увидал следы варварских обстрелов, бомбежек любимого города. Папа вообще патриот Ленинграда и говорит, что, несмотря на то, что Москва гораздо лучше выглядит (она почти совсем без повреждений), он ни за что не променял бы Ленинград на Москву. Видел Симу, он у Баси. Выглядит он хорошо. Очень вырос, возмужал. Стал интересным. Вот и все новости. Встречали его у родных у всех очень хорошо, радостно, родственно. Фанечку видел несколько раз. Состояние у нее очень плохое. До осени, зимы вряд ли проживет. А может, она поправится, как бы было хорошо. Теперь нам опять остается ждать… может, это будет последним ожиданием в Уинске.   




6 июля 1945 г.

     Узнавали у Садыкова – нас в число счастливцев не включили. Папа пошел к Мельникову, который сказал, что если Акимов ничего не имеет против и заявит об этом пред. райисполкома, то нас включат, это значит, что 13-го мы должны будем выехать из этого проклятого Уинска с живущими в нем начальниками-прохвостами.
       Все, теперь дело в Акимове. Сегодня папа будет с ним говорить. Но не только в нем дело. Папа тоже не очень хочет ехать. Он считает, что разумнее дождаться вызова, а потом ехать индивидуально, а не скакать, как угорелые, с эшелоном, не имея нужных продуктов, не успевшие многого еще сделать, ведь осталось всего 7 дней. Хорошее дело - ждать! Пропустить эшелон, ждать вызов (опять ждать). Каждый понимает, что с эшелоном ехать удобнее и в материальном отношении легче. В общем, не знаю.  Папа еще сам не знает, как лучше, а за 2-мя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь.  К чему эти сомнения? Надо ехать, добиться включения в список и ехать. Мама тоже начинает поддаваться папиному настроению. Может,  и правда разумнее ждать?  Ждать! А вдруг вспыхнет эпидемия, а вдруг вызов не придет, и мы тут застрянем, и есть, главное, нечего у нас. Картошки нет. Зачем ждать? Риск – благородное дело. При желании и за эти оставшиеся 7 дней можно многое сделать, ну, конечно, если его нет, то…
Вчера ходила за 6-7 км с Нитой и Насей на мыс за земляникой. Ушли в 10 часов, пришли в 4-м, принесли два литра.  В два часа пойду за обедом. Вечером вчера был хороший вечер. Я, Валя, Нита гуляли немного. Девчата надели лучшие платья, а я пошла в самом простом: в своем белом будничном сарафане и жакетке. Нет охоты одеваться – нисколько. Прочла книгу «На Днепре» Бергельсона. Из еврейской жизни – написано неплохо. Папа на работе, мама спит.


7 июля  1945 г. 

Ночью в 4-м часу почтой уехала мама в Чайку – менять чай. Нацмены его очень любят и за 50 гр. чаю дают фунт масла (50 руб.)
Если до 2-х часов дня она не приедет, то я, получив обед, пойду ее встречать. С Нитой я поссорилась. Дело вот в чем: у З. Казаковой я достала с трудом старую потрепанную книгу «Пещера Лехтвейса». Нита попросила дать и ей почитать. Вопреки наставлениям Зины, я все ж таки решила дать ей книгу, будучи уверена, что книга у нее не задержится и обращаться она с ней будет аккуратно. Сказано – сделано. Нита книгу читала быстро, но, оказывается, ее сестра Нася тоже увлекается литературой и читает эту книгу. Ввиду того, что с 9 утра и до 7 вечера она работает, книга до вчерашнего дня была у них не прочитана. Дней 10 прошло. Зина сказала мне, чтобы книгу я передала Акимову. Я два раза просила Ниту принести книгу, но она, очевидно, решила, что это неважно. В общем, короче говоря, я пошла сама к ней. Подхожу к окну: «Ну что, Нася прочла?»  Вместо ответа она открывает окно и отдает книгу. «Прочла»? – переспрашиваю. «Нет». «Гулять пойдешь?» «Некогда!» «А чем занята?» «Ничем!» В комнату не позвала. Так, что же, спрашивается, я на нее смотреть буду? В дружбе ее я не очень нуждаюсь. Не хочет – не надо. 1-я не пойду к ней. Она даже правила гостеприимства не знает. Так просто, видите ли, надулась. Книгу оставить надо было ее сестре еще дней на 5, а что Зина говорит - ее не касается. Да я-то ей, что ли, купленная? Что я ее снабжать литературой нанялась, что ли? Гордячих не по месту да не по времени я не перевариваю. Она может Насе Ш. так отвечать, а не мне. Подруга называется! Погода стоит хорошая. Утром попросила Настеньку подоить козу: сама попробовала - не получается. Позавтракали с папой, а сейчас вот буду перечитывать «Человек, который смеется».
Не знаю как с отъездом: то кажется по папе и маме, что они готовятся к отъезду, а то вдруг папа, как колом по голове, заявляет: «Если вызов застрянет, и до 27 авг. мы не уедем, тогда Люсю не пропустят». Луиза ушла по ягоды. Меня звала, да я не пошла.


11 июля 1945 г.

     Итак, мы едем!!! Только бы ничего не изменилось, только бы все обошлось благополучно. Папу совсем не отпускают. Видите ли, надо, мол, дождаться нового врача, а тогда уезжать. Решили добиваться пропуска дней на 10 в виде отпуска. Мы с мамой верим, что, может, ему удастся добиться того, чтобы уже никогда не приезжать сюда. Погода эти дни хорошая.  Жаль только, что в день солнечного затмения (9 июля) она была плохой, и не удалось видеть много интересного.


26 июля 1945 г.

      Мы в Ленинграде! В родном, любимом городе. Приехали сюда 23 июля. Заехали к Дине, но, увы, ее не было дома – она еще не приехала. Их интернат почему-то задержался. Побыли немного у Сони (соседка Дины), отдохнули и пошли с мамой в баню. Какая была это чудесная баня! Первые часы в Ленинграде я была, как сумасшедшая, все казалось новым, удивительным, но сейчас начинаю осваиваться. Бася приняла нас замечательно. Вся семья у мамы такая дружная! Попробовали много чудных вещей, о которых и думать не могли. Так как мы слезли  в пригороде (эшелон не шел в Ленинград), то приходится вещи перевозить постепенно в трамвае. Теперь только остается две вещи: продукты и книги. 
Выехали из Уинска мы 13-го рано утром. Всю дорогу погода была хорошая, только, когда стали подъезжать к Кунгуру, началась непогода. 15-го сели в эшелон,  и вот с 15-го до 23-го мы ехали в товарном вагоне. По пути все время встречались эшелоны с военными, едущими на восток. Последние три дня в эшелоне мы голодали. Особенно последние два дня, хлеба не хватало (ведь мы не предполагали, что пробудем так долго в пути). Купить негде на станциях, ну и ехали так, как говорит папа: щелкая зубами.
Дядя Залман выглядит хорошо. Тетя Бася тоже неплохо, но у нее много седых волос. Вызовы обещали точно дать в пятницу вечером или субботу утром. Сегодня пойдут папа с мамой к нашему управхозу. Мусеньку еще не видела. Мне, как маленькой, хочется побегать по городу, все повидать, узнать. Настроение, конечно, замечательное. Жаль, что папе придется возвращаться в Уинск, хотя не намного (не более, как на месяц) но все-таки очень обидно. Написала Симе и Ице письма, чтобы приехали в воскресенье. Хочется очень их видеть. Папа ушел. Мама чинит чулок. Сейчас буду читать. Вчера ходили по городу. Покупали эскимо. Были на рынке. Мне купили хорошенькие туфли на высоком каблучке за 550 руб., маме босоножки. Цены на все очень высокие. Вечером город освещен недостаточно, не сравнить с прежним освещением, но и то хорошо. Прямо не верится, что мы в Ленинграде. Подумать только - в Ленинграде! 





31 июля 1945 г.

     Сегодня я целый день провела в своей собственной комнате. Много волнений стоило нам ее получить. Главную роль сыграла, пожалуй, мамина система разговора: она умеет настоять на своем. В общем, вместе с папой они добились освобождения нашей комнаты, что в теперешние времена - чудо. Нам страшно повезло. Комната имеет еще страшный вид: ни обоев, ни обстановки (как раньше) нет. В левом углу обвалилась штукатурка, нет стекол, в одном месте сломан камин, но все это ничего, все это мы восстановим – дайте только срок. Нет слов, чтобы описать чувства, которые испытывает человек, который промучился целых четыре года на чужбине, при возвращении на Родину, в родной город, к любимым родным, под крышу своей собственной комнаты.
     Лиля, Рая, Элла, Дина, Миля приехали позднее нас на пару дней. Девочки страшно взрослые – неузнаваемые стали. Лилечка милая такая, умница большая. Эллочка по-прежнему красивая, большая шалунья. Милечка серьезная, высокая, стройная. Дина похудела, а Рая выглядит хорошо. Сима, Ица, Лева еще не приезжали, приедут, очевидно, скоро. Жду встречи. Леню видела несколько раз – прекрасно выглядит. Видела Мусечку, Елиз. Осиповну два раза. Встречают, как и раньше, радостно, искренне. Комната у них прекрасная, недавно была отремонтирована, неплохо обставлена. Завтра собираются к нам. Мусенька выросла, длинные косы, полненькая, - ее мать выглядит совсем молодой. Одеваются очень хорошо. От отца письма имеют. Муся дружит с одним мальчиком, сегодня меня с ним познакомила. Зовут его Аркадий, на год ее старше. На лицо очень интересный юноша.
У Лебедевых взяли (мама узнала и сказала им, после чего они, видя, что нас не обмануть, разрешили взять) нашу этажерку, зеркало и часть книг. Все они сваливают на бабушку (которая умерла), будто она все у нас утащила, между тем мы уверены, что и у Лебедевых не чисты руки насчет наших вещей.
Сегодня у меня радость: увиделась с Аллочкой – подругой моего детства. Мы вместе будем сидеть в школе, учась в одном классе. Она и Муся – чудные девушки – мне везет на подруг. Я молодец, что решила пойти к Аллочке. Она была дома, приехала позавчера. Всех родных она потеряла. Блокаду проживала здесь, а потом эвакуировалась с отчимом (мать, родной отец, братишка умерли). У нее из родных остались только Кира и бабушка. Милая, дорогая Аллочка, сколько ей пришлось пережить. Мне кажется, она мне будет так же дорога, как Мусенька. И ту и другую я очень полюбила. С Аллочкой завтра записываемся в школу, напротив нашего дома, где я и раньше училась. Погода дождливая, холодная.
Из мебели получили сегодня шкаф, буфет, мою кровать с матрасом, стол и два стула, мамину и папину кровать. Диван и матрас должны получить завтра. Дядя Залман сделал замок и ключ, теперь можно уходить, не боясь за вещи.  Теперь в эти дни я точно узнала, что тетя Бася действительно замечательный человек. Раю и Дину я знала раньше, так как часто с ними общалась, но теперь я узнала, что такой чуткой, внимательной, родной, как Бася, нигде нет. Сейчас 12 часов, мама и папа лежат и разговаривают. Горит электричество. Я только что кончила писать письмо Зине. Сейчас лягу в кровать - свою собственную. В квартире у нас очень интересно: вода идет только ночью, почему - не понимаю, но и это хорошо. Родные дали нам посуду, в чем можно заготавливать воду на весь день.
Кадр 5928

5 августа 1945 г.

      Как бы все было хорошо, если бы папе не нужно было ехать, хотя и временно, назад, в это противное Уинское. Он должен уехать сегодня ночью.
Вчера в 9 час. вечера приезжает за мной Лилечка и говорит, что прислал Сима и ждет всех нас дома. Я оделась и сразу с ней поехала, а мама и папа должны были кое-что сделать и в часов 11-11.30 приехать туда же. И вот мы с Лилечкой поднимаемся по лестнице их дома.  Сказать по правде, я сильно волнуюсь. Как-никак, а не видала брата 4 года, что-то значит. Дверь открыла Рая, ну, а там уж и увидела взрослого, симпатичного юношу, которого  с трудом можно принять за Симу, прежнего Симу, которого я помню. Он сильно изменился, как голосом, так и внешним видом. Очень похож на Ицу, помню его и Айзика в молодости. Парень Сима стал общительный, веселый, на нас с Лилей смотрит, конечно, как на маленьких. Много рассказывает о трудностях теперешней его жизни и в тоже время не пропускал и веселое, что нередко у них бывает. С виду он жизнерадостный (ему ведь 20 лет), но трудно понять, что точится у него в душе. Во всяком случае, он по-прежнему горячий родственник, каким я его помню. Ушли от них в час ночи. Пили чай с вкусными вещами. Мама и папа привезли с собой, когда приехали туда, селедку, кусочки белого хлеба и бутылочку вина. Попрощались – Сима объявил, что целоваться он не любит. Ну, что ж - не любит, не надо, не так это важно. Я ведь тоже не люблю эти телячьи нежности. Теперь хочется увидеть Ицу, Лую и Леву. Может, кто-нибудь их них уже приехал?
Папы что-то долго нет, ждем, ждем его. Он уехал в 4 часа утра за билетом, а сейчас уже два часа. Мама очень волнуется. Не могу понять, что его так задержало? Сегодня съезжу к Мусе. Она на вторник купила нас с ней билеты в музкомедию на  «Сирень-черемуха». Надо будет и к Алле зайти. Лебедевы к нам идеально относятся, сегодня звали на чашку чая, но мы попросили отложить, т.к. папа уезжает, сегодня надо многое еще сделать. Сегодня вымыли полы. Погода стоит очень хорошая.


13 августа  1945 г.

     За эту неделю у меня было много впечатлений, в течение нее я целовалась больше, чем за всю свою жизнь. Я виделась с Ицей, Иосифом, Левой, Лией и даже с Наумом, который приехал сюда в командировку и будет здесь примерно до 20-го. Лия демобилизовалась, и по-прежнему будет учиться в институте, но так же, как я, решила повторить курс и зачислилась на 2 курс  вместо 3-го. Выглядит она хорошо, только очень толстая, что портит фигуру, но, в основном, она хорошенькая. За годы войны ее характер сильно изменился, она стала общительной, веселой, разговорчивой, родственной, кроме того, она очень хорошо поет. 6 августа был день ее именин. Ей исполнилось 23 года. Бася устроила небольшой вечер с закуской и выпивкой, с чаем и разными вещами. Лия пригласила на этот вечер своих двух подруг - Лилю и Иду, кроме них были: Рая, Лиля, я, мама, Ица и, к большой радости всех, нагрянул Сима.
    Пели, разговаривали, но я чувствовала себя не в своей тарелке. Во 1-х, я не могла принимать участия в разговоре, т.к. темы были не подходящие, т.е. в которых я не разбираюсь. Во 2-х, я была как бы не в своем обществе - взрослые девушки… Ица познакомился с одной из подруг – Лилей. Провожал ее домой и просил Лию достать билеты в театр. Лия решила, что пока у них нет глубокого романа, она купит три билета, чтобы пойти тоже. С Ицей мы встретились неожиданно у Дины. Он стал интересным, стройным и очень высоким. Угостил меня шоколадным мороженым, покатал на троллейбусе. Тетя Бася по-прежнему очень внимательна. Принесла нам овощей со своего огорода и т.д. 





15 августа  1945 г.

     Я чувствую, что мне или надо записывать дневник ежедневно, или я пропущу много интересного. Ведь каждый проведенный мною ленинградский день так же не похож на следующий или ушедший день, как не похожа коза на собаку. 12 августа все собрались к Басе и Рае. Справляли 18-тилетие Раи и Левы. Дети (было их 6: Лия, я, Лиля, Миля, Элла, Галя) занимали отдельный стол. Было много закуски и вкусных сладких вещей, Бася испекла торты, пели, танцевали. Папочкина поздравительная телеграмма пришла как раз кстати. Жаль очень было, что его нет с нами, а он там где-то в глухой деревне на Урале.
13 августа должны были собраться у Дины. Сначала все было хорошо, но вдруг входит Иосиф, а за ним дежурный боец. Оказывается в части Иосифа хоть и отпустили, но никаких документов ему не дали, и в то время, когда Ося уже был около своей остановки, этот вредный дежурный остановил его с просьбой предъявить документы. Через 20 мин. Ося и дежурный ушли в комендатуру. Диночка страшно расстроилась. Лева вместе со мной и с Лилей через полчаса ездили к нему, но освободить не удалось, ибо его уже зарегистрировали. Очень жалко было. Вчера его должны были освободить.
13-го днем я, Лиля и Эллочка ходили в кинотеатр «Аврора» смотрели звуковое кино, цветное «Иван Микулин – русский матрос». Тяжелая, но очень хорошая картина. Диночка с Наумом должны были вчера идти в театр смотреть «Сильву», и, чтобы дети не остались одни, я решила провести с ними вечер.
Вчера я утром пошла к Алле, но ее не было дома, пошла к Вале П., ее тоже не застала, пошла относить в починку туфли – их не приняли (не приемный день в воскресенье), пошла 2-й раз к Алле, она вдруг отказалась идти гулять – нога болит. Валю опять не застала, поехала к Мусе – никого дома. В общем, неудачный вчера был день.
В 5.30 приехала к Динке и играла с ними до 9,30, а потом пришла мама, поужинали и положили девушек спать, а потом и сами прилегли. Дина и Наум пришли в 1-м часу ночи. Дина уговаривала нас остаться, но мы решили и не остались. Ведь у нее и так Наум ночует, где же она нас 2-х уложит, а одному если остаться ночевать, то другой страшно одной домой ехать, так что уехали вместе. Легли в полвторого. Сегодня спала поздно. Позавтракала борщ  мясной, кашу с мясом (консервы портятся, и мама не жалеет их употреблять), только все холодное. Нет пока керосина подогревать. Погода чудная. Исаакиевский собор освещается лучами солнца, а там за ним можно заметить и шпиль. Мама спит, а я сижу у окна дома и осматриваю город. С 5-го этажа его видно на большое расстояние. Жаль, что только папы нет с нами здесь. И почему он так долго не пишет?


19 августа  1945 г.

     От папочки все еще ничего нет. Страшно беспокоимся, что с ним, почему до сих пор он нам не послал весточки? В остальном ничего нового. Ходили с Эллочкой и Лилечкой в кинотеатр «Смена», смотрела «Принц и нищий», конец не понравился.  Сегодня у  А.В. Подрезовой встретились с Вадимом Глюкиным. Я его узнала не сразу, а он меня сразу. Вадим вырос, возмужал, аккуратно одет (еще бы - единственный у родителей), с большой шевелюрой, на лицо ничего. Впрочем, я не могла с первой встречи  все заметить. Во всяком случае, на 1-й взгляд он ничего, только недостаток: молчаливый. Приходится первой начинать и искать темы для разговора, а я таких ребят не люблю. Конечно, может, это вначале, в 1-й раз он так застенчив?
    У Аллы я не была 2-3 дня. Мусенька заехала ко мне, и вместе с ней решили поехать смотреть парад, нас не допустили, решили ехать на Кировские острова, сели в трамвай, но на полпути заметила, что идет дождь, и слезла и разошлись по домам. Мамочка немного прихворнула.  К Динке решили поэтому не ехать, несмотря на Лилин приезд за нами. Бася и Залман после чая у Дины заехали узнать, как мама, но я их,  придя от А.В., не застала. Погода плохая:  дождь. Только что пришел Ица. Завтра утром он уезжает. Жалко, что ненадолго. От Симы пока ничего. Иосиф сидит в комендатуре. Посадили его на 10 дней. Вчера весь день провели у Дины. Мама выстирала кое-какое белье, а я успела сшить большую матрешку. Дня 2 тому назад у нас собрались гости: Лия, Рая, Люба, Дина, 2 дочки ее, … с Галей и Давидом (мы хотели сначала пригласить только Наума, потом решили и Леву, а раз Леву, то и Раю с Лилей)………….. (Залман был в доме отдыха), но а Динку же тоже надо? В общем, пригласили всех, а Хая с дочкой и мужем напросилась, можно сказать, сама: уж очень ей хотелось увидеть всех Арониных, но от нее, как говорит мама, не было изъяна: она принесла конфеты, шпроты, вино и еще   кое-что. Вечер прошел замечательно, угощение было хорошее. (Во многом помогла Бася). Остальное достали, благодаря полному отовариванию карточек.


21 августа  1945 г.

      Сейчас половина 11 вечера. От папы получили весточку, но не от него самого. Он почему-то молчит. Что такое? Из полученного от Насти Ш. письма я и мама узнали, что 12 августа он был в Уинске – и то хорошо. Мамочка, очевидно, устроится работником  фундаментальной библиотеки института, т.е. университета. Условия неплохие – 700 руб. и рабочая карточка. Я с 1 сентября  перейду на Ш.Л. На улице, вообще, хорошо, только жаль, что холодный ветер. Вчера была тетя Бася и привезла овощи со своего огорода: картошку, огурцы, капусту, несколько помидор, кроме того, булки кусочки грамм 300 и 2 шоколадных конфеты. Вот она какая!
Сегодня у меня была Лилечка. Сидели, читали в саду. Была у Аллы, ходили с ней к Мае Кремень. Встреча была холодной, узнали от нее о Римме Беловой, которая из Череповца к сентябрю сюда должна приехать. Были с ней и у А.В.П., Аллочка давала читать свой дневник ей. Сегодня чуть под машину не попала во дворе своем. Читаю Толстого «Поле российское», а потом буду читать  «Когда человек проснется» Уэллса, мне еще предстоит «Зеленый шум»!
Уже клонит ко сну, и состояние такое, будто я сегодня целый день что-то делала. А что я делала? С Аллой всю дорогу хохотали, сами не зная над чем, как глупенькие.  С ней, Иной и Валей П. ходила в особторг, узнали, что цены на все продукты на 30% (кроме молочных вещей) снизились, вот, например, булка стоила 60 руб. кг., а сейчас 40. Пирожное большое стоило 30 руб., а сейчас 20 и т.д. Конечно, цены эти еще далеко не подходящие для нас, но все-таки приятно, что стали хоть ненамного падать, а промтовары на 50%. Какие несчастные те, кто вчера (скидка только с сегодняшнего дня) что-нибудь купил!
От Ниты письмо получила от 11.08, холодное какое-то, не отвечу ей, пока 2-го не получу.


28 августа 1945 г.

     16 лет! День моего шестнадцатилетия  прошел, по сравнению с другими днями, не так счастливо: мы его не справляли. Ввиду отсутствия папочки, этот день решили отпраздновать, когда он приедет, но, несмотря на то, что фактически в нужное время мы его не справляли, настроение мое вчера нельзя назвать плохим. Встала в 10-м часу, завтрак мамочка сделала хороший, была селедка, оладьи, огурцы, которые я, постояв в очереди, получила, и чай с сиропом.
     После завтрака пошли в милицию за паспортом. Долго стояли в очереди, и, наконец, я у стола начальника паспортного стола. Документы приняты. Придраться ни к чему не удалось, и он сказал: «Завтра в 7 вечера получите». Примус тоже починили вчера, и вот мы пришли домой. Мама стала делать пирожки с капустой, жарила на шпике, и с пришедшей в это время Аллочкой мы перекусили ими с чаем и сиропом. Остальные пирожки и примус взяли с собой (мы ехали к Дине). Шел дождик. Поехали к Давиду, надо было сказать, что Галя (его дочь) зачислена в мою школу, чего так добивалась Хая, но его не застали, и пришлось ограничиться запиской.
У Дины встретились с М.И. Преображенской (мы были у нее на квартире и оставили адрес Дины), она выглядит хорошо, прекрасно одета, будет работать зав. универмагом – с такой, пожалуй, есть смысл дружить. Пили чай, пирожки, сироп, варенье. Ушла М.И. поздно. Ночевали у Динки. Так прошел день последний моего детства. С сегодняшнего дня начинается юность. Мне 16 лет.
Утром завтракали у Дины, после завтрака приехали домой, и, выгладив белье, вместе с Аллочкой пошли в баню. На медосмотр решили идти завтра (много сегодня народа). Получили справки, что являемся ученицами 8 кл., для получения добавочной 100 граммовой хлебной карточки. Благодаря Алекс. Вас., Галину записали в школу, где я. Завтра вместе пойдем к тетке Мине-Рохе, которая обещала нам продать немного перловой крупы по 30 руб. кг. и муку ржаную по 25 руб.
Сегодня в 7 часов с минутами я могла уже сказать по Маяковскому: «Смотрите, завидуйте! Я гражданин Советского Союза». Я получила паспорт - 1-й раз в жизни, получила свой паспорт. Мамочка тоже ходила со мной. Настроение неплохое. Жду мамочку. У меня сидит соседская девочка Таня. Лия Левитан в честь моего 16-тилетия подарила чудный чертежный прибор, а Динуся - полотенце и комбинацию (последние вещи я не взяла - когда будем справлять, тогда и подарит). Вот пока и все. От папочки получила поздравительную телеграмму. Родной. Скорей бы увидеться. У соседей на плитке варится каша пшенная, поставлю потом картошку.
Завтра собираюсь к Мусеньке, я и так ее подвела, обещала сегодня приехать, а сама и забыла да и, впрочем, занята была. 31–го к 10 час. в школу. Собрание общешкольное. Конец отдыху. Приближаются учебные дни. В школу хочется – трудно сказать, что будет дальше…

Кадры 5931-35
16 июня 1947 года

      Уж пора бы начать новый дневник, но пока нет возможности. Понедельник тяжелый день. И на душе как-то тяжело.


28 июня  1947 г.

      Бегут, мчатся дни. Так пробежит и все лето. А не хочется так быстро расставаться с беззаботной паразитической жизнью отдыхающего… Примерно около недели тому назад мы: я, Муся, Алла и Миша (брат  по папе) ездили в Новый Петергоф. Выехали от меня рано утром. Настроение было плохое (я думала, что Миша придет не один, а с товарищами, он почему-то один пришел, и было как-то неприятно – три девочки и он один), но потом оно выправилось.
     Было весело. Дружно обедали на траве. У Аллы нашлась гречневая каша, у Муси варенье, у меня пирожки, у Миши бутерброды. Играли в волейбол (меня теперь немного увлекает эта игра) К нам присоединились студенты. Перед нашим отъездом один из них сказал нам: «Садитесь, я всех вас сфотографирую»! Меня почему-то это возмутило, и я сказала: «Простите, но вы, очевидно, один из коллекционеров, любящий собирать фотокарточки, но мы не считаем интересным для себя находиться в подобном альбоме». Он посмотрел на меня, усмехнулся: «Я совсем не хотел вас обидеть. Счастливого пути!» и ушел. Девочки мои говорили, что я резко говорила, грубо. Я не согласна. Зачем, право же, зачем нам фотографироваться у какого-то студента, чтоб он потом показывал наши снимки, хвастался, что ему их подарили, ведь его мы больше не увидим.
     Бывала несколько дней в Летнем саду. С Мишей и одним его товарищем лазила на Исаакий, любовалась своим любимым городом. Красивые, стройные, прямые улицы. Дворы домов, как квадраты, правильные. Широкой голубой лентой вьется Нева. Васильевский о-в весь зеленый. Да и не только он, а везде зелень садов и парков. Сегодня с Эллой ездила в зоосад. Она была очень довольна. А.В. хочет, чтоб у нее собрались ее бывшие ученики – завтра вечером. Больше не хотим этого мы.
     Сегодня звонила Мише Гутерману (узнала его телефон). Звоню, волнуюсь. Неудобно как-то: 7 лет же прошло, не шутка. Позвонила. «Я слушаю». «Будьте добры, Мишу Гутермана».  «Пожалуйста, я у телефона». Тут я как-то сразу успокоилась и заговорила. Сказала, что звонит бывшая соученица, что хотим собраться, не против ли он примкнуть и т.д. Он сказал, что с удовольствием. Я спросила, не встречал ли он кого-нибудь из наших бывших сверстников, ответил: «Из мальчиков - Дубовицкого, из девочек - мельком видел Ратнер». Мне так стало смешно. В конце разговора он очень просил назвать свою фамилию. «Вы все равно не помните» - говорю я. «Почему Вы думаете, что у меня память хуже, чем у Вас?» - ответил он. Ответ понравился. Я назвалась. Он обещал зайти за Дубовицким. И завтра мы должны встретиться. Интересно! Миша был очень маленького роста (и сейчас он, наверно, малыш).
     Сейчас еду за «Консуэло» Жорж Санд. Какая удивительная вещь. Временно отложила «Хождение по мукам» Толстого и, не отрываясь, читаю этот роман.


1 июля  1947 г.

      1-й час дня. Я одна. Мама и папа на работе. Убрала в комнате. Купила цветы. Надо еще натереть пол. Как уютно и чисто сейчас у нас. Над диваном картины: изображение природы художником Шишкиным «Дубки» и «Ручей в лесу». Напротив - большая картина «Пушкин у няни». На столе букет шиповника. Он разносит аромат по всей комнате. На камине букет ромашек, а на тумбочке фиалки.
     Настроение неплохое, но и не приподнятое. Отчего, собственно, ему приподняться? Надо будет купить настоящий дневник, а то эти обрывки как-то не имеют возможности дать автору дневника желание писать. Окна открыты. Доносится шум города. В школьном дворе мальчишки играют в волейбол. Я сейчас тоже бы с удовольствием поиграла. Нет! Легче, пожалуй, читать интересную книгу в прохладной комнате, когда на улице такая жара,  пыль.
     29-го утром я, Муся и Валя (дочь А.В.) ездили в Летний сад. Целый день были там. Занимались. Спохватились лишь в 8-м часу. Читали «Угрюм-река» Шишкова. Мне до сих пор казалось, что Шишков пишет стихи, а тут вдруг роман, да еще какой! Автор, кажется, религиозен немного, но стиль у него неплохой. А, может, это другой Шишков?
     В Летнем саду хорошо. Музея, правда, нет (разрушили), но сад сохранился. Много деревьев, скамеечки. Можно сидеть в траве. Я пишу «Летний сад» - причем тут Летний, когда мы ездили в Ботанический, совсем ум за разум заходит… В 8 ч. 30 мин. Мы:   я, Алла - были у А.В. Ребята не пришли. Не хочется думать, что им не хотелось встретиться, наверно, были серьезные причины. Был Вадим Гликин (он часто бывает у А.В.), Аллу он еще не видел. Посидели. Поговорили. Играли в карты, домино, в лото. Вадим здорово вырос. Внешне он интересный (не на мой, правда, вкус). Светлый, высокий, неплохая шевелюра, запустил бакенбарды. Он не учится. Работает. Говорит, что страшно переживает то, что не учился, тем более, что была у него возможность. «Почему была?» - спрашиваем, - «Ты не стар. Еще вполне можно наверстать при желании. Не обязательно кончать ВУ3, культурным и дельным можно быть, не окончив института». Он нервничал, много курил. В разговоре не глуп. Говорит, что Дубовицкий работает и учится. Мне бы очень хотелось увидеть Колю. Почему-то из всех бывших соучеников память о нем (из мальчиков) у меня осталась большей, чем о ком-либо. Хотелось бы увидеть, право же! Я представляю его невысоким, широкоплечим. Прямые светлые волосы. Некрасивое, но умное, доброе лицо.
     Врач (я уже забыла его фамилию) полюбил сестру Юлию. Та, несмотря на  старания автора сделать свою героиню любимой читателю, несмотря на ее уродливость, за ее энергию, прямой, честный характер, трудолюбие и т.д., не внушает мне, между прочим, ничего хорошего, но в конце книги спокойно расстается с ней. Данилов в молодости влюбляется в какую-то учительницу Фаину, но обстоятельства складываются так, что он женится на Марье. Имеет сына, но жену не любит. Вся жизнь - это сын. К Марье груб, хотя она носит его на руках. Опять нет дружной, хорошей семьи! Опять нет удачной любви! Сестра Фаина любит не поймешь кого, то одного, то другого, наконец,  она видит, что какой-то там электромонтер ухаживает за Леночкой Огородниковой – мешает ему. Становится на его пути. Он влюбляется уже в нее, и они сходятся. За что, спрашивается, полюбила его Фаина? За любовь к Лене? Любимые герои мои в этой книге: Лена Огородникова, врач Белов. Им тоже не везет. Муж изменяет Лене, а у Белова убивают жену.
     Война! Понятно, автор хочет показать, вот, мол, что значит, война. Но неужели нет светлой правдивой хорошей семьи, не было такой пары, которая не изменяла друг другу?  Ага, понимаю… Я беру страницу жизни, я показываю не особенное, а обыкновенных людей и пишу о них так, как было – говорит автор мне. (В своем дневнике можно заставить кого угодно разговаривать с собой! Вот удобно!) Обыкновенные люди! Скажите, пожалуйста! Обыкновенные люди больше делали, чем твои герои. Да! Да! Любая техничка в детсаду  больше работала во время войны, чем твоя Юлия. Ну, хорошо, допустим, Данилов энергичен, молодец, сделал много, исключительно много. А как же можно было по-другому, ему же поручили это. Да…. Но все таки 100 000 000 денег даром не даются, тот, кто дает, знает. А я останусь при своем мнении. А кому оно интересно? «Мне самой ли через 10…» Сегодня кончу «Консуэло». Конец, вернее, не сам он, а пока еще перед конец, мне не красавец. Я многое начинаю не понимать, путаюсь в этих  бесконечных изречениях, разговорах Консуэло и Альберта. Наверно, с Мусей кончим сегодня и «Угрюм-реку». Муся ко мне должна прийти сегодня к 24-м.  Поедем опять читать. Надо кончить «Хождение по мукам» - забросила такую чудную вещь. Потом уже взяться за Горького, Чехова, а то я и половины книг, данных по программе, не прочту так. Сейчас напишу письмо Лиле в Москву. Стыдно, так давно не писала. Однако лучше поздно, чем никогда, верно ведь?



2 июля 1947 г.

     Сижу у окна. На глазах еще не высохли капельки слез. Разревелась немного, как-то неожиданно вдруг. Передо мной книга: роман-трилогия Толстого «Хождение по мукам». Только что захлопнула ее. Только что закончила последнюю страницу романа. Пишу под впечатлением. Какая чудная вещь. Прекрасно, художественно написано. Эти последние страницы, в которых рассказывается о счастливой встрече героев романа, довели меня до слез, до счастливых, радостных слез. И сколько может перенести человек! Как из неумелого, бессильного выковывается настоящий стальной человек. Я люблю всех их: и Вадима Рощина,  и Ивана Ильича Телегина, и этих таких милых, понятных сестер Дашу и Катю с их большими чарующими серыми глазами. Как правильно показана автором жизнь, как правильно показана психология человека. Вот это книга! В ней и историческое, общественное и личное, романтическое. Как все хорошо кончилось. Но сколько перенес каждый из этих 4 главных героев. Действительно - хождение по мукам. Я уже немного успокоилась.
     Вчера кончила две книги: «Угрюм-река» и «Консуэло». «Консуэло» читается с интересом, но сейчас осталось мало что от этого романа. Конец немного не понятен, да и, вообще, последние диалоги Консуэло с графом Альбертом я не все дочитывала до  конца. Что касается «Угрюм-реки», то пока я прочла лишь 1-й том (2-го у мамы нет). Роман страшно мне понравился. Сильно показана натура человека. Вскрыт мир купца наживателя, сибирского «медведя» – Прохора Громова. Особенно нехорошо  было мне, когда Прохор, убивший сам Анфису, во всеуслышание отрицает свою вину и называет убийцей Ибрагима. Того самого Ибрагима, который спас ему не раз жизнь, который был так предан ему, его семье. Как мог он жить спокойно, зная, что ни в чем не виновный Ибрагим умирает, мучается на каторге? Какое для этого нужно иметь жестокое каменное сердце? Вот что значит чувство наживы, чувство своего «я».
    Вчера вечером заходил Миша. Занимается эти дни своим фотоаппаратом. Обещал быть у меня на днях. Муся и Алла уехали. Сегодня виделась с Валей П. Эллочка с 19-го едет в лагерь. Эти дни живет у Баси. Больше писать не хочется, нахожусь под впечатлением прочитанных книг, ведь все они такие замечательные. Хочется кое-что обдумать, воспроизвести в памяти.


8 июля 1947 г.

      Вечер. Мама и папа уже спят. Сейчас около 11 часов. Совсем светло. Сижу у окна и пишу. Какой свежий воздух вечером. Напротив во дворе ребята играют в волейбол. Чуть-чуть я завидую им. Сегодня собираюсь в Лисий Нос, но временно пришлось отложить поездку, подождать получения продуктов (завтра вечером папа пойдет отовариваться).  Диночка сегодня туда отвезла Эллочку. Илюша уезжает. На днях встретила его в трамвае с какими-то девушками. Беленькие. Одна из них довольно-таки хорошенькая. Я не почувствовала совершенно (НАБОР ЦИФР). Потом я узнала, что одна из этих девушек – сестра Юры, другая – тетя. Они приехали погостить, а сейчас все вместе уезжают в свой Саратов. Сегодня узнала от мамы, что Илюше грозила опасность быть исключенным из института (вопрос был уже решен, хотя и несправедливо), однако Илюша отстоял свое право. Механику он так и не сдал. Вернее, сдавал 2-й раз - и опять провал. Будет осенью пересдавать. На дорогу ему не хватает денег. Мама ему одолжит, очевидно. Зажгла настольную лампу. Перенесла ее на окно. Ветерок вечерний приятно освежает лицо, грудь. В комнате полумрак, а на улице светло. Шумят трамваи. Ребята все еще играют в мяч. Вдали мелькают огоньки. Может, там, вот в том большом доме, где светятся огоньки, сидит у окна какой-нибудь мальчик, пусть это будет именно мальчик.

Кадр 5942
Без точной даты, лето 1945 г.

     «Я бы ей советовала в техникум – Нет стремления к учебе, нет желаний учиться, так вот поэтому я и думаю так, причем совершенно не считаю это методом для  легкомысленных тупиц». Техникум! Техникум! Да я скорее умру, чем пойду в техникум. Что я - учиться не смогу? Нечего ей смотреть на меня так: сверху вниз. Если бы не война, и я бы училась хорошо. Я не виновата в 50% из 100. Что мне делать? Ни ласкового совета, ни сожаления. Я, очевидно, компрометирую молодое поколение Арониных своими оценками, размышлениями, желаниями. Ну, хоть не буду видеть так близко к ним. Я не боюсь одиночества. Одна моя цель, одно стремление, пойти в 9-й класс и учиться уже по-настоящему. Тогда-то я напомню им всем об этих самых противных и ужасных днях моей 16-тилетней жизни. Я плачу? Отчего, почему? Мне обидно. Да, мне стыдно. Я ненавижу себя и всех в эту минуту.  Мама и папа уже как будто махнули на меня рукой. Уже? Так быстро вы считаете меня погибшей? Вместо подбадривания сами же вселяют в меня недоверие, неуверенность в себе. С каждым днем я теряю самоуверенность, скоро я совсем стану ничем. Вот уж и совсем расклеилась. Ну, возьми же себя в руки, дурнушка. Дурнушка – откуда это словечко? А, не все ли равно. Плохи мои дела. Как быть?  Учить все лето, ну, потом в 9 кл. А в какую школу? Куда? Вдруг не примут с прошлогодним табелем? Опять реву. Течет, прямо как из ведра, скоро совсем размокнешь, Люсечка?


                17 июля 1943 г.
     Вчера получили письмо от Симы. Погоды стоят жаркие, уже около 2-х недель нет дождей. Приходится поливать, но картошку всю не польешь, и она подсыхает. Вчера мама должна была уехать, но (вряд ли это сбудется) ей не повезло. Шура (папина помощница), обещавшая взять ее с собой, так и уехала одна, а мама осталась. Папа, я думаю, все же достанет подводу до Кунгура, и мама поедет к нашим. Мама сейчас спит на полу. На городской башне пробило 10 утра, а я буду шить куклы девочкам, за которые они принесут мне черники.



ПРИМЕЧАНИЕ:

From: aronin alexander
aaronin@yandex.ru
Sent: Wednesday, July 01, 2015 11:57 AM
To: Leonid Smilovits

Люся Ратнер, (Лия Евсеевна Шейнина,  ;;; ;;;;  , ;;;;;;) 27 авг. 1927, г. Балашов Саратовской обл. - 21 марта 2008 Иерусалим
     Единственная дочь в еврейской семье выходцев из Белоруссии. Отец Лии - д-р Ратнер Евгений Аркадьевич (Евсей, Иегошуа сын Азриеля) - династия потомственных врачей, местечко Быхов, мать - библиотекарь Ратнер (Аронина) Эстер Эмануиловна (Менделевна)- из раввинской династии, Сенно.
    Начало войны встретила ученицей ленинградской школы. Вместе с детским домом, в котором её мать была назначена воспитателем, а отец врачом, оказалась в эвакуации сначала в Приволжье, а потом на Урале. После войны вернулась с родителями в Ленинград, завершила учёбу в школе и поступила в Ленинградский Педиатрический Медицинский Институт, который закончила в 1955 г. по специальности детский психиатр. Вслед за мужем - Шейниным Борисом Самуиловичем 1924 г. р., выпускником Ленинградского Военно-Механического института Лию распределили в Вологодскую область, где она стажировалась в больнице. В 1956 вернулась в Ленинград и до отъезда в Израиль в 1988 году работала детским психиатром. В Израиле после ульпана несколько лет работала по специальности в больнице «Сорока» в Бер-Шеве. (Борис Самуилович работал там в Университете). Затем переехали в Иерусалим. Лию и Бориса сегодня в Израиле наследуют 2 сына, 13 внуков, 3 правнуков.