Цена человеческой жизни

"Я почувствовал себя впервые человеком, объём ответственности которого ограничен какими-то рамками". - Морфий, Булгаков М.А.

Слова доктора Бомгарда припоминаю теперь часто, хотя жил как-то, не знал ни этого персонажа, ни булгаковских терний двадцатипятилетнего местечкового врача. Сам таковым не являюсь, я во-первых младше на год, во-вторых всегда был под надзором "большого Брата". И рассказ этот решено написать под впечатлением знакомства со средневековым экзорцизмом.

Сегодня работа неназванной службы сложна не столько тяжестью случаев и ответственностью, сколько неудобством и рукотворной кривизной. Форма - неотесаный камень, суть - помощь страждущим. И не скажу, что противоестественная непонятная обывателю система совсем разваливается, о нет, крепнет. Обрастает жирком, костенеет. С такой махиной сталкивается жизнь человеческая и разбивается в процессе хрупкое тело или спасается, все зависит от усилий молодых, жаждущих вызова и знаний, врачишек.

С такими мыслями машина несется по трассе к новеньким многоэтажкам, до безобразия одинаковым. В окне мелькают до безобразия одинаковые дворы с не менее одинаковыми деревьями, газонами и людьми. И вот он - громадина, утес, обелиск. Шестнадцатиэтажное свидетельство прогресса и инженерного гения без капли фантазии. Уже стальной монолит двери хочет поддаться на ласковые уговоры открыться от ударов ногами. Собирается группа интересующихся, ни у кого ключа конечно же нет. Мы в сущности своей не торопимся, не такой срочный звонок был, собеседник на том конце провода не такой взволнованный как следовало быть при серьезном деле. Полчаса ожидания окупаются в полной мере - сталь двери пала под натиском удивленного пожилого мужчины. Остается восхождение - покорение шестнадцатиэтажного Эвереста до самой вершины.
Спустя 10 минут торопливого восхождения, удивленная хозяйка видит: трое в форме, не считая чемодана, пот - река, одышка - расплата за курение. Все та же удивленная хозяйка провожает в богатую и безвкусную гостиную. На диване мужчина хрипит и бьется в агонии. Все богатство перед лицом Костлявой померкло, как померкли брезгливость, усталость, голод, глупость. Пытаемся сделать "хоть что-то" - этим и заняты, но как никто не потащит на вершину мира свой дом с так необходимыми чемоданами бесконечной аппаратуры, так и самому молодому приходится бежать вниз, затем снова вверх.
Выполнив необходимые мероприятия, а затем сверх того - все возможное, мужчина умирает. НО он мертв уже давно. Был мертв тогда, когда раздался первый стук в дверь.

Не двигается. На полу. Раздет. Грудь не поднимается. Сердце не колотится. Ни звука. Тяжелая тишина. Гнетущая, липкая, давящая тишина. Выражение лица будто спрашивает меня - это конец?

Он не был мертв тогда, когда раздался стук в дверь. Человеческая жизнь не оказалась бесценной. У всего есть цена, которую нужно уплатить. Одна поездка на лифте стоит жильцу полтора рубля. Один ключ стоит пятьдесят рублей. Пятьдесят один рубль плюс пятьдесят копеек могли отдалить смерть на пару десятков лет. Тридцать лишних минут и конец.