Гостья из прошлого

Проезжая, всякий раз, мимо станции Бобровица, по Юго-западной железной дороге, мне и в голову не приходило, что когда-нибудь я остановлюсь здесь, будучи в трезвой памяти и по доброй воле. За подобным названием могла прятаться только сельская скука и совковая провинциальная унылость.
  Но, время все меняет вокруг, и внутри нас. Пятый год идет война за подлинную независимость страны; с реалиями которой, большинство людей стерпелось. Большинство населения (уместнее было употребить название «украинский народ» – если бы это не нарушало ритмичный ряд) повзрослело на три столетия сразу - с момента подписания подлой грамоты с Московией в 1654 году, следов которой, не сыскать в океане народного страдания. Скорее всего, таковой никогда и не было, каковой ее преподносили в советской школе.
  Надо заметить выведенную Бисмарком историческую аксиому, что: любые «договоры» с Московией не стоят бумаги, на которой они написаны. Мне представляется теперь, что проплаченный гетман, продал свой народ, как продают собаку, за призрачную власть сатрапа.
  Став империей, Московия быстро расправилась со всеми свободами, насадив режим планомерного уничтожения украинцев. Что длилось до самых недавних пор - определенный тип управленца-холуя менял лишь личину: от гетмана-вора, до первого секретаря и обычного лубянского сек.сота, бывшего зэка и позорной гебнявой  шлюхи (что стояла на очереди, в момент написания этого рассказа). Это избитые темы бесконечных размышлений над судьбою этой территории.
  …Я не угадал с Бобровицей – это небольшой городишко и районный центр. С ухоженными хлебными нивами вокруг, да около. И: бескрайними благодатными полями подсолнуха, кукурузы и сои. Это уже не начальная школа советского сельского хозяйства (рабовладельческого), а, как минимум, специальное техническое образование.
  Я проголодался и зашел в привокзальную кафешку, чтоб перекусить там жареной курицей. Найдя чистое ухоженное пространство, с кухней и холодильниками, двумя высокими столиками и круглыми табуретами размещенными вдоль тонкой перегородки, делящие его на два небольших зала. Уют, в этот жаркий июльский день, обеспечивала работа кондиционера.
Я умостился на высокий табурет, чтоб удобнее было поглощать пищу. Под поджаренной на гриле до золотистого цвета куриной полу тушки, с аппетитной слегка потрескавшейся коркой, имелось нежное, мягкое, слегка приправленное специями: белое, душистое мясо. Предавшись чревоугодию, я не сразу стал внимать голосам, собравшихся за перегородкой, характерных, исторических персонажей.
Мужской голос выглядел грубым и неотесанным, и принадлежал, очевидно, носителю титульной нации; по сравнению с хорошо поставленными, елейными вибрациями, женского, принадлежавшему мягкой силе, посланца, бывшей метрополии. Женщина произносила слова, - нараспев, - как это умеют делать странницы; голосом поставленным, по всей видимости, за церковными или монастырскими вратами. По выговору, все же, нетрудно было распознать врожденную россиянку, которая проделала сюда долгий путь, чтоб «надоумить» «отбившуюся от рук» Украину; голосом закрепленным многочисленными повторениями молитв и церковных песнопений, подразумевающим безграничную любовь к ближнему; страдотерпность и покорность.
Трудно предугадать, всякий раз, встречаясь с воплотившимся явлением на этой земле, чего в женском голосе было разлито больше: истинной, пусть даже и фанатичной веры? или обычного артистизма? А может: заиграности, банальной эфэсбешной шпионки, с ее напускной елейностью? Возраст бывшей пионерки и комсомолки, обычно, выдавал подобных «доброжелателей» с потрохами.
Однажды, едучи по той же ж-д дороге, в форме украинского воина, я оказался рядом, с такой, вот, на одном сиденье – так она, сразу же достала из потрепанной сумки, агитаторши, книжечку псалмов из закладками, и начала бубнить про себя какие-то заклинания. Ничего кроме отвращения у меня тогда это не вызвало; я – просто - отсел от нее, как от прокаженной. Вся суть в том, что эти, чувствуют себя, похоже, здесь не как в гостях. Они лезут сюда из моего советского прошлого. Из России… Такая же в Лавре, как-то пыталась всучить мне безуспешно образок, который якобы: «Спас нашего воина… в Чечне». “Это имперские проблемы России”, – ответил я, отказываясь принять этот “подарочек”.   
…- Путин напал на Украину… - Слова выведшие меня из своих раздумий, заставили прислушаться к разговору за перегородкой.
- Его и в России не любят, - отвечала почти скороговоркой, странница, – и тут же начала, нараспев, причитающим голоском, выводить релаксационные мантры: - Я ехала, сюда, от Краснодара через Ростов. Дорога – что скатерть. Ровныя, ровныя. Хоть боком катись. А, вокруг, хлеба. Не соринки, не пылинки. Чистота и порядок. Как есть говорю. Чистая правда.
- Да там же наши… Хохлы живуть! - Совсем неожиданно, стал подпевать, мужской бас. Им бы на сцене выступать, как Тарапуньке и Штепселю. Был такой дуэт при Хрущеве. Все уже шло к тому.


7 июля 2018 года