О логике, надежде и прелестях безопасного альпиниз

*Примечание автора: этот текст - фанфик по сериалу "Звёздный путь", если точнее - по оригинальному сериалу. НЕ ПО современному перезапуску. Поклонникам "ребута" читать не рекомендуется, потому как и характеры, и отношения в тексте основаны именно на оригинальном сериале 60-х годов. Время действия - серия "Увольнение на берег", середина 1-го сезона.*




                "Дневник капитана. Энтерпрайз находится на орбите планеты
                Омикрон Дельта-4, где проведет следующие восемь суток.
                Этого времени достаточно, чтобы все, подавшие заявку на
                увольнительную, успели отдохнуть и вернуться на корабль.
                Первая партия секции левого борта уже готова к спуску.
                Несмотря на то, что транспортаторы по-прежнему не
                работают, спуск, я надеюсь, пройдет благополучно.
                Смотритель планеты-парка любезно предложил
                воспользоваться стационарной платформой планеты, и через
                пять минут два десятка офицеров окажутся в «Стране
                чудес», как иронично окрестил эту планету наш судовой
                врач. Также на поверхности останется вся первая группа
                высадки, включая меня и старшего помощника. Уверен, это
                будет увлекательнейшим опытом. Не сомневаюсь, что мои
                офицеры получат огромное удовольствие от этого мира,
                реализующего самые смелые мечты. Сам я уже присмотрел для
                себя небольшую скалу над водопадом, которую намерен
                покорить в самое ближайшее время."


- И все-таки, мистер Спок, - МакКой хитро улыбался, глядя на старшего помощника, склонившегося над кустом с небольшими ягодами и внимательного вглядывающегося в экран трикодера, - Признайте наконец: такой вид отдыха гораздо лучше ваших шаманских ритуалов и вдыхания горелых грибов.
- Доктор, - вулканец устало вздохнул, не отрываясь от своего занятия, - Вулканцы не используют для медитаций психотропные препараты, включая и вещества растительного происхождения. Кроме того, я вынужден повторить, что на нашей планете отдых – это сбережение энергии, а не ее активное растрачивание. Я признаю, что такое времяпровождение крайне плодотворно сказывается на психологическом состоянии людей, однако желание тратить силы на сражения или физические упражнения я нахожу крайне нелогичным.
- Тем не менее, вы здесь.
- Разумеется, доктор. Нелогично было бы это отрицать. Я не нуждаюсь в отдыхе, но нахожу крайне любопытной возможность изучить эту планету. Это удивительное творение разума. Вероятно, примерный возраст расы, создавшей ее, исчисляется в миллионах лет.
- Шестнадцать миллионов триста двадцать семь тысяч, - раздался сзади улыбающийся голос. МакКой обернулся и расплылся в широкой ответной улыбке.
- О, Смотритель! Как хорошо, что вы пришли! Рассудите наш небольшой спор с мистером Споком: он убежден, что придуманный вами метод отдыха нелогичен.
Спок приподнял бровь в жесте недоумения, словно хотел выразить этим свое несогласие, однако промолчал.
- Вот как? – морщинки на лице пожилого смотрителя собрались в еще более мягкую улыбку, и он покачал головой. – Доктор, но вам должно быть известно, что у каждого народа свои понятия об отдыхе. Уверен, на этой планете мистер Спок найдет для себя тот вид досуга, который наиболее соответствует его потребностям.
Вулканец с интересом взглянул на гуманоида.
- Любопытная теория.
- И вы в любой момент можете ее проверить, - засмеялся смотритель. И повернулся к МакКою. – Я пришел еще раз извиниться перед вами, МакКой, за причиненное неудобство. Несколько минут назад я заметил, что оборудование работает недостаточно адекватно. Из-за этого ваши желания были выполнены не совсем точно.
- Неудобство? – доктор непонимающе взглянул на него, потом, поняв, махнул рукой и расплылся в улыбке, - Не стоит извинений! Я прекрасно провел время, это неплохая компенсация за пару секунд боли.
- Рад, что вы так думаете. На самом деле, подобного не должно было случиться. Созданная нами планета считывает ваши мысленные желания и реализует их максимально точно. Однако всего несколько месяцев назад через орбиту планеты прошел крупный астероид – должно быть, гравитационные возмущения вызвали разбалансировку оборудования, а я не заметил этого сразу, поскольку вы – первые гости за несколько столетий.
- Максимально точно? – вдруг заинтересовался Спок. Оставив куст, он повесил трикодер через плечо и наконец перестал делать вид, что ему совершенно не интересен разговор. - То есть, вы хотите сказать, что ваши приборы не только воссоздают мысленный образ, но и наделяют его теми поступками, которых ждет от него ваш… гость?
- Именно! – возликовал Смотритель. У него была совершенно удивительная улыбка – радостно-умиленная, как у пожилого дедушки, разговаривающего с приехавшими на каникулы малолетними и горячо любимыми внуками.
- Значит, старшина подсознательно желала, чтобы дон Жуан обошелся с ней именно таким… невежливым образом?
- Нет… - погрустнел Смотритель. – Нет, не совсем так. Поймите меня правильно, мистер Спок... Случившееся - огромное огорчение для меня. Я поставлен, чтобы следить за приборами и доставлять гостям удовольствие. Мне очень жаль, что из-за моей невнимательности некоторым из вас были доставлены неприятные минуты. Юная леди, без сомнения, мечтала о романтичном и дерзком романе. Но… Мне жаль, очень жаль. Так же и доктор, - легкий поклон в сторону внимательно слушающего МакКоя, -  Всего лишь подумал о рыцарях и их усредненном образе поведения, но не мечтал испытать на себе его оружие. Будь приборы в порядке, рыцарь вызвал бы дорогого доктора на поединок, или признался в любви его прекрасной даме, или же сделал еще что-либо, что укладывается в ваше, доктор, представление о рыцарях. Вы хотели приятного и легкого отдыха, МакКой, а не героической смерти от рыцарского копья.
- Да уж, разумеется, - хмыкнул тот и невольно потер место на груди, куда пришелся удар синтетического «манекена» в доспехах. - Странно, если бы кто-то мечтал о таком.
- Вы не представляете, насколько удивительны бывают подсознательные желания людей! – смотритель с улыбкой покачал головой. - Яркий пример – ваш капитан. В отношении него программа сработала совершенно точно. Финнеган, конечно же, мог легко сдаться и упасть от первого же удара. Или не быть столь оскорбительным в своей речи. Но мистеру Кирку необходимо было сражение, необходима была боль, чтобы почувствовать удовлетворение от схватки, чтобы ощущать свою победу настоящей, заслуженной. Он мечтал о реванше – настоящем, выстраданном, а не преподнесенном на блюдечке. И получил его сполна.
- Да уж, на Джима это похоже… - кривовато усмехнулся МакКой.
Они медленно шли вдоль берега озера по небольшому обрыву, слушая неторопливый рассказ смотрителя о его родной планете, давным-давно погибшей от взрыва сверхновой, о том, как он остался один присматривать за созданным ими «парком аттракционов», не в силах оставить свое любимое детище. Видно было, что смотритель очень истосковался по живому общению, и рад малейшей возможности поговорить с живым человеком.
- Конечно, - объяснил он с улыбкой в ответ на недоуменные расспросы МакКоя, - Я могу создать для себя любого собеседника. Но ведь он будет всего лишь копией, и, в отличие от таких юных рас, как вы, я легко чувствую эту разницу.
Рассказал он и о том, как совсем недавно прошедший в опасной близости астероид вызвал тектонические движения, и Смотрителю пришлось приложить много сил, чтобы заставить кору планеты успокоиться и не повредить тонкую аппаратуру.
- Увы, я здесь один, и на окончательный ремонт уйдет много времени. Мне было бы приятно, если бы вы задержались здесь до тех пор, пока парк не вернется к своему обычному состоянию. Любые ваши мечты, точно в такой форме, как вы задумаете – все будет исполнено мгновенно.
- Это невозможно, - Спок, вышагивающий рядом в своей обычной позе с заведенными за спину руками, покачал головой, - Мы улетаем через восемь дней. Однако вы могли бы воспользоваться помощью старшего инженера Энтерпрайз: возможно, он был бы полезен вам в вашей работе.
- О, нет, я не хочу отрывать никого из вас от заслуженного отдыха! Это планета удовольствий, мистер Спок, а не труда.
- Напрасно волнуетесь, - хмыкнул МакКой, довольно складывая руки на груди: в кои-то веки он был совершенно согласен с вулканцем. - Я не сомневаюсь, что наш Скотти уже навоображал себе какую-нибудь особо заумную машину и теперь в ней копается. Для него главное удовольствие – повозиться с какой-нибудь техникой, и чем задача сложнее, тем лучше.
- Вот как? – слегка удивился смотритель, - Да, действительно, - удивленно подтвердил он пару секунд спустя, прислушавшись к чему-то, слышному лишь ему. И вдруг нахмурился. Тревожно замер, и морщинки на лучащемся лице сложились в беспокойную гримасу.
- В чем дело? – удивился МакКой. И замолчал, увидев такое же выражение на лице Спока.
- Отойдите от края, доктор, - напряженно приказал он. И, не дожидаясь ответа, сам схватил МакКоя за плечо и оттащил на несколько шагов в сторону. Лицо медика изумленно вытянулось, но спросить он ничего не успел: земля вдруг тяжело вздрогнула, и спустя несколько секунд затряслась, как в лихорадке. По грунту пробежала корявая трещина, и обрывчик, где они только что стояли, с жутким грохотом рухнул в воду.
Густая пыль поднялась в воздух, и прошло несколько минут, прежде чем кашляющий и ругающийся МакКой сумел встать на ноги и прочистить слезящиеся глаза.
- Черт побери, что это было?! – возмущенно воскликнул он, - Какой-то идиот пожелал поприсутствовать на землетрясении?..
Из пыльной дымки вынырнула фигура Спока, тащащего за плечо спотыкающегося Смотрителя.
- Нет, доктор, - тяжело выдохнул старик,  - Боюсь, все хуже. Это остаточные последствия от гравитационного удара. Мне невероятно жаль, но вашим людям лучше вернуться на корабль. Оборудование вышло из строя; теперь активные способы отдыха могут стать смертельно опасными. Я не чувствую машины воскрешения; вам не стоит предаваться фантазиям, пока я не починю ее.
Сквернословия МакКоя заглушили тихий свист коммуникатора, который уже достал Спок. Спустя несколько минут бесплодных вызовов вулканец опустил прибор и покачал головой.
- Поле по-прежнему глушит все коммуникации. Вы можете его отключить?
- Не сейчас, увы. Это побочный эффект нестабильной работы оборудования.
- В таком случае, - вулканец едва заметно нахмурился, лишь этим выразив свое беспокойство, - Вам, доктор, лучше пойти к месту высадки, передать десанту приказ возвращаться на стационарную платформу и подниматься на корабль. И прошу вас, поменьше думайте.
- Обойдусь без ваших советов, - огрызнулся стремительно мрачнеющий начмед. И тут же почти миролюбиво спросил, - А вы-то сами куда?
- Мне необходимо найти капитана. Учитывая его представления об «удачном отдыхе», его жизнь может быть в опасности.
И вулканец, не дожидаясь ответа доктора, развернулся и направился вдоль озера к вытекающей из него реке. Доктор еще пару секунд посмотрел ему вслед, про себя костеря и эту планету, и капитана, и чертов астероид заодно – после чего, вспомнив совет «не думать», поплевал через левое плечо и быстро зашагал к знакомой полянке.

***

Капитан Кирк поудобнее ухватился рукой за выступ скалы и, повернув голову, с удовольствием оглядел живописный пейзаж. Высокий водопад (не Ниагара, конечно, но тоже ого-го! - благодушно думал он) поднимал в воздух мельчайшую водяную пыль, и в небе висели сотни крошечных радуг. Кирк словно купался в них. Бурная прозрачная вода с ревом обрушивалась в неглубокую котловину и, кипя, изливалась дальше, между крупных валунов.
«Воистину, лучше гор могут быть только горы», - с улыбкой вспомнил Кирк строчку, однажды услышанную от Чехова и покорившую его навсегда. Он глубоко вздохнул, наслаждаясь чувством свободы и единения с природой, и вновь взглянул наверх. До заветной вершины оставалось больше половины пути, мышцы уже начинали приятно ныть, показывая, что подъем был нелегким и еще далекая победа будет в высшей степени заслуженной. Он давно уже не мог позволить себе таких простых удовольствий: капитан не имеет права рисковать своей жизнью во время миссий, даже если корабль оказывается на подходящих для альпинизма планетах. А подъем со страхующим оборудованием отнимает львиную долю удовольствия. Зато на этой планете он мог отдаться любимому занятию без малейших угрызений совести: даже если он сорвется, самой большой расплатой за это будет чувство досады и несколько секунд боли. И у него будет возможность повторить подъем. Теперь уже без ошибок.
Даже сейчас он может позволить себе спокойно висеть на скале, тратя время и силы на созерцание, вместо того, чтобы целеустремленно карабкаться вверх. На этой планете можно не бояться падения. Хотя, конечно, Кирк предпочел бы обойтись без него.
Стоило представить себе, что случилось бы, не удержись он на почти отвесной скале, как камень под пальцами угрожающе зашатался. Кирк тихо выругался по себя, прокляв свое живое воображение, и поспешно перехватил опору. Но момент был уже упущен. Скала под ним вдруг тяжело вздрогнула, низкий гул эхом прошел сквозь напряженные мышцы… «Я не думал об этом!» – с секундной паникой мелькнуло в голове у Джима. Пальцы ухватились за выступающий обломок, соскользнули с внезапно ставшего очень скользким бока, из-под ног сыпанула мелкая каменная крошка – и капитан с криком полетел вниз.
Он позволил себе лишь один короткий вскрик: помня, что сразу под ним глубокое озеро, он не собирался наглотаться воды и уйти на дно. Хоть здесь и нет шанса погибнуть по-настоящему, быть воскрешенным после такого позорного утопления под сочувственный добрый взгляд Смотрителя у него не было никакого желания. Плотно сжав губы, он успел набрать воздуха и закрыть глаза – а потом вода со страшной силой ударила его по ногам и спине, оглушив на секунду. И потащила вглубь и вперед, закручивая, как легкую веточку, в многочисленных водоворотах.
Несмотря на чудовищный удар, сознания Кирк не потерял. Несколько секунд дезориентации, когда река швыряла его безвольное тело, как хотела – а потом он, поняв, что его тянет в омут, опомнился и, яростно заработав руками и ногами, рванулся вслед за вырвавшимися изо рта почти невидимыми в потоке пузырьками воздуха.
Секунда, другая, третья… Ему казалось, что борьба со стихией длится уже целую вечность, в груди кончился кислород и нарастало мучительное жжение. Но, понимал он, прошло совсем немного времени. Рывок, еще рывок – вопреки бешено крутящейся воде. И, наконец, его голова пробила поверхность, и вместе с оглушающим ревом потока в легкие хлынул спасительный кислород. Кашляя и судорожно отфыркиваясь, Джим потряс головой, пытаясь стряхнуть с глаз воду, и принялся грести к берегу.
Задача оказалась нелегкой. Спустя пару гребков его снова отбросило на стремнину, а стоило ему, вновь отдышавшись, наметить глазами удобный для выхода на берег пляж – неожиданно с силой швырнуло на что-то твердое, и ноги и грудь пронзило обжигающей болью.
И только теперь до капитана дошло, что глубокий омут остался позади, а его несет мимо крупных валунов, выступающих из воды, к излучине реки. И, если донесет – то он на своем опыте узнает, что происходило с Боунсом после его «смерти». Выбраться из омута под нависающим берегом у него шансов не будет.
Он в ярости принялся грести, игнорируя резкую боль в груди (похоже, помяты ребра. Мало было вчерашней встречи с Финнеганом!). Бешено несущаяся вода заливала нос, попадала в горло, заставляя кашлять и терять столь необходимую концентрацию, пена забивала глаза. Несколько раз ему казалось, что он почти выплыл, но каждый раз на пути встречалось очередное препятствие.
Потом последовал еще один удар, и Джим, теряя сознания, изо всех сил вцепился в гладкий каменный бок, пытаясь удержаться и надеясь, что чертов валун (показалось, что он качается? Или нет?) не опрокинется на него.
Законы этой странной планеты он вспомнил, лишь когда камень покачнулся и, заглушая его крик, рухнул сверху своей неподъемной тяжестью, увлекая его под воду.

***

Спок спешил. Какое-то странное, не рассудочное чувство заставляло его бежать вперед, к водопаду, возле которого два часа назад они попрощались с капитаном. Это не было предчувствие, как не было и логичное допущение о грозящей не признающему пассивного отдыха Кирку опасности. Что-то в груди вулканца болезненно сжималось, и сердце, привыкшее работать, не опираясь на взятые под контроль эмоции, начинало тревожно колотиться о ребра.
Выскочив на небольшой каменистый пляж, вулканец вскинул голову и начал лихорадочно осматривать уходящие вверх скалы, пытаясь разглядеть на фоне камней золотистую тунику своего командира.
И почти сразу заметил свежую каменную крошку у подножия скал. Сердце пропустило удар… И спустя секунду Спок, резко обернувшись, принялся оглядывать бурлящий котел омута под водопадом. Ему потребовалось всего десять секунд, чтобы рассчитать траекторию падения Джима и вероятность того, что опытный офицер сумел выплыть из каменной чаши. После чего Спок, не тратя ни секунды, развернулся и стремительно бросился вдоль берега вниз по течению, не отрывая взгляда от беснующихся волн.
Будь на его месте человек, вряд ли он заметил бы на мелководье, в трех с половиной шагах от берега, необычный порог. Буруны закручивались вокруг крупного камня, один бок которого был гладким и блестящим, а другой, странным образом, покрыт мхом и мелкими ракушками, словно долго лежал на дне. Взгляд вулканца машинально скользнул по загадке, устремляясь вновь к воде… Потом, словно споткнувшись, Спок вновь пристально вгляделся в воду возле камня… И, побледнев, кинулся в реку.
Из под камня вырывались стайки мелких пузырьков.

***

<right><i>Дневник капитана. Заполняет старший офицер медицины Леонард МакКой.
С самого начала подозревал, что эта планета еще подбросит нам неприятный сюрприз. Оборудование для создания иллюзий вышло из строя, и теперь любая наша фантазия может обернуться нашей же смертью. Не совсем то, что нужно. Все десантники уже поднялись на борт, кроме капитана и старшего помощника. Я уже начинаю бояться за нашего капитана. Надеюсь, что наш штатный остроухий компьютер знает, что делает, и найдет Кирка раньше, чем тот свернет себе шею…</i></right>

***

- Капитан, постарайтесь не шевелиться.
- Я стараюсь, Спок. Проклятье… Нога болит.
Кирк, отфыркиваясь от водяных брызг, лежал в воде, опираясь головой на плечо поддерживающего его вулканца, и с досадой смотрел на придавивший его камень. Бледное лицо коверкала болезненная гримаса: впрочем, больше ни одной жалобы, за исключением редких сквернословий, с его губ не срывалось.
Вулканец тихо вздохнул, не меняя положения рук.
- Судя по всему, у вас сложный перелом. Я мог бы попытаться поднять этот камень, однако в случае неудачи вы получите еще более серьезные травмы, кроме того, из-за неровностей дна вас может утянуть глубже под воду. Я бы предпочел избежать этого.
- Я тоже, Спок, - болезненно поморщился Джим.
Несколько минут борьбы оставили капитану самые неприятные впечатления о таком способе прощания с жизнью, как утопление, и повторять его он не хотел. Пока что его положение было более-менее терпимым, не считая саднящих ребер и дергающей жуткой болью ноги. Однако заслуга в этом была не его, а его старшего помощника, вдруг появившегося рядом, когда он уже потратил весь запас воздуха и, теряя сознание от боли, прощался с жизнью. Теперь Спок стоял в неудобной позе, спиной встречая удары несущейся под напором воды и удерживая голову капитана в десятке сантиметров над волной.
Кирк с благодарностью взглянул на друга, понимая, что словами выразить его чувства по поводу чудесного спасения невозможно, да и не нужны они Споку. И, вздохнув, произнес со смущенной улыбкой.
- В этот раз мои развлечения оказались не слишком удачны, не так ли, Спок?
- Я рад, что вы осознаете это, капитан, - кивнул вулканец.
Кирк кривовато усмехнулся.
- Что поделать. И на старуху, знаете ли… - и тихо невесело засмеялся, увидев, как недоуменно поползла вверх острая бровь.  – Не берите в голову, всего лишь фразеологизм. Признаться, я уже думал, что мне конец, и придется все-таки наглотаться воды и отправиться прямиком на тот свет… Или где тут расположено место для активных неудачников?
Спок резко дернул головой, на миг так плотно стиснув челюсти, что губы слились в тонкую белую нитку.
- Я… рад, капитан, что вы этого не сделали, - хрипло выдохнул он, заставляя себя расслабиться и взять под контроль нахлынувший запоздалый страх, - В противном случае вы были бы бесповоротно мертвы.
Слова рухнули, как тяжелый каменный «блинчик» в гладкую воду, и на пару секунд повисла ошарашенная тишина, нарушаемая лишь ревом воды и тяжелым дыханием двоих друзей.
- О чем вы, Спок? – наконец обрел дар речи Кирк, - На этой планете…
- Произошел сбой оборудования, - перебил его вулканец. Он прикрыл глаза и резко вздохнул, на секунду по его телу прокатилась дрожь – то ли от слишком холодной для теплолюбивого существа воды, то ли от пережитых слишком мощных эмоций, - Джим, если вы захлебнетесь, вы умрете по-настоящему, вас не смогут спасти. Я пришел, чтобы предупредить вас. Весь экипаж уже на корабле. Полагаю, что нас уже ищут, и нам нужно только продержаться какое-то время.
Кирк прикрыл глаза. Лишь сейчас он окончательно понял, как близко был к краю. И как вовремя пришел на помощь его никогда не опаздывающий ангел-хранитель.
- Боже, Спок…- пораженно выдохнул он наконец, сглотнув тяжелый комок в горле, - Вы рисковали собой, эта река… Вас могло тоже утащить.
- Это допустимый риск, - возразил вулканец. – Жизнь капитана корабля… - он резко замолчал, когда Кирк вскинул на него подозрительно блестящие глаза.
- Не нужно, дружище, - хрипло откликнулся тот, поднимая руку и крепко сжимая плечо, на которое опиралась его голова. – Я обязан вам жизнью, Спок. И, признаться, рад такому долгу.
Вулканец недоуменно промолчал, но возражать, что удивительно, не стал, только тяжело вздохнул и прикрыл на пару секунд глаза.
А Кирк вдруг с запоздалым озарением понял, что его друг чудовищно устал. Бешеный поток непрерывно бил его в спину, толкая вперед, но Спок за все время ни разу даже не шевельнулся, щадя зажатую под слишком тяжелым для них камнем ногу капитана. А еще – подумал Джим минуту спустя, вспоминая теплый полумрак вулканской каюты – замерз. Даже для него вода более чем прохладная, и у него уже начинают против воли стучать зубы. А каково теплолюбивому Споку стоять в ледяной воде, не имея возможности даже размять мышцы?!
Только вот говорить об этом – все равно, что оскорбить. И Джим спросил о другом:
- Спок, что со сканерами?
- Без изменений, капитан, - тут же ответил вулканец, кажется, самым нелогичным образом довольный сменой темы. – Нестабильность оборудования вызывает помехи, как только она будет устранена, нас найдут и поднимут на… - он вдруг резко замолчал и вскинул голову, прислушиваясь к чему-то. – Вы чувствуете это, Джим?
- Что – это? – встревоженно уточнил Кирк. Что бы ни заметил Спок, вряд ли это было чем-то обнадеживающим.
- Течение. Напор усиливается.
- Только этого не хватало…
Несколько минут они напряженно прислушивались. Точнее, прислушивался Кирк, а Спок анализировал, оценивая не только увеличивающуюся скорость течения, но и…
- Спок, вы опустили руки или… - вдруг спросил Кирк.
- Я держу вас на том же уровне, - мрачно отозвался вулканец в ответ, - Уровень воды повышается. Джим, вы думали о наводнении?
- Да нет, вроде бы… - растерянно проговорил капитан. Сейчас он уже совершенно точно видел, что вода медленно, но явно поднимается. Действительно – короткий взгляд на берег – камень в форме гондолы искривления, до этого почти полностью лежащий на суше, теперь был уже на четверть покрыт водой.
- Вращение, капитан, - наконец ровно проговорил Спок, - Мы находимся в северном полушарии, следовательно, во второй половине суток вращение планеты отталкивает воду к левому берегу. Я должен был вспомнить об этой особенности планет с большим процентом гидросферы.
Кирк закрыл глаза. Озвучивать пришедшие в голову мысли не стоило, хотя и хотелось. Но вряд ли сквернословие могло сейчас помочь делу.
- Спок, посмотрите, быть может, вы сможете освободить мою ногу? Разорванные мышцы Боунс срастит, а вот если мы тут утонем, как слепые котята…
- Невозможно, капитан, - решительно отрезал вулканец, - камень лежит очень плотно, я не могу вытащить вашу ногу, не отрезав ее. Кости раздроблены, при попытке выдернуть ногу вы получите болевой шок и умрете в течении трех минут, с учетом температуры воды в этой реке.
Кирк скрипнул зубами и все-таки выругался, сделав при этом какое-то неловкое движение, и тут же сдавленно охнул, дернувшись от боли.
- Джим!
- Все… Все в порядке… - прошипел капитан, зажмуриваясь и пытаясь отдышаться. На совершенно белом лице не было ни кровинки. Если ему так плохо просто от случайного движения, то действительно, выковыривания расплющенной голени из-под камня он просто не переживет. Чисто физически.
Спок нахмурился.
- Я глупец, капитан! – вдруг воскликнул он. Кирк недоуменно взглянул на него, тяжело переводя дыхание и пытаясь отогнать на задворки сознания боль, но спросить ничего не успел: вулканец сместил руки из-под спины и шеи капитана, так, чтобы поддерживать его лишь одной рукой, и зашарил второй у себя на поясе.
- Спок? – нахмурился Кирк. И тут же глаза его изумленно распахнулись: к шее прижался холодный наконечник гиппошприца. Шипение, легкий холодок… А спустя пару секунд с лица капитана исчезло выражение напряженного страдания, и он облегченно расслабился на руках Спока.
- Я вообразил набор первой помощи, - пояснил вулканец, на ощупь пряча гиппошприц обратно в поясную сумку и доставая оттуда же связку мягких лангет, застывающих в нужном положении. Кирк в удивлении взглянул на него и восхищенно покачал головой, ничего не сказав. Только глаза вспыхнули ярче благодарностью и какой-то светлой гордостью за друга. Спок, тем временем, напряженно застыл, глядя куда-то сосредоточенным взглядом. На лице его, стирая выражение холодной сосредоточенности, то и дело появлялось выражение тревоги и недовольства. Наконец, он с явной досадой качнул головой и перевел взгляд на глядящего снизу вверх Кирка.
- Джим, вытащить вас сейчас невозможно, однако я постараюсь наложить шину на вашу сломанную ногу. Вы сможете задержать дыхание на полминуты?
Кирк оценивающе взглянул на него, и решительно кивнул.
- Разумеется, - уверил он своего старпома, - Хотя… Возможно, лучше было бы нафантазировать еще и прибор для подводного дыхания?
Он высказал свою идею и выжидательно посмотрел на вулканца: что-то в груди капитана нехорошо дрогнуло при виде мрачного выражения в глазах Спока. Его лучший аналитик должен был увидеть эту возможность намного раньше него; но, тем не менее, не предлагал человеку с поломанными ребрами гипервентилировать легкие.
Спок тяжело вздохнул. Виновато отвел взгляд и медленно покачал головой.
- Капитан, я боюсь, этот механизм тоже больше не работает. Я пытался вообразить для вас кислородную маску, однако ничего не получилось.
И Джим почувствовал, как все холодеет внутри и скручивается в холодный тугой узел.
- Должно быть, механизм окончательно вышел из строя, - окончательно добил Спок, не пытаясь смягчить свои логические выкладки. Ни Кирку, ни ему самому не нужна была ложь беспочвенных утешений.
Кирк стиснул зубы. Точнее, попытался – очередная волна, накатившая сбоку,  как-то неудачно врезалась в камень, и капитан сердито закашлялся, отплевываясь от залившей лицо белой пены.
Спок молча держал его, даже не пошатываясь под все растущими ударами стихии, словно давая капитану время осмыслить то жестокое решение, которое он уже принял, но все еще не мог себя заставить допустить даже к собственному разуму. Хотя, скорее всего, вулканец просто берег силы.
- Что ж, - тихо произнес наконец Кирк, с болью понимая, как тяжело ударит то, что он собирается сказать Споку. – В таком случае, нет смысла ждать. Как вы думаете, Спок, через сколько времени вода накроет меня с головой?
- Примерно через… - Спок невольно запнулся, словно вдруг ему стало тяжело говорить, но закончил так же ровно и четко, словно отчитывался на мостике, - Восемь минут, тридцать девять секунд.
- Мало… - бессильно выдохнул Джим… Мало, как мало! Восемь минут жизни, и – все. Почему-то мысль, что он погибнет не в бою, ради своего корабля, а во время «безопасной» увольнительной, из-за обычной забавы, ранила особенно сильно. Он глубоко вздохнул, принимая окончательное решение и мысленно оценивая свои силы: сможет? Не дрогнет? Не сорвется голос?
- Мистер Спок, слушайте приказ, - тихо проговорил он, - Позже я, возможно, не успею его отдать. Спустя восемь минут вы должны будете меня отпустить и плыть к берегу. Выбирайтесь на сушу и идите к месту транспортации.
Спок резко вскинул голову, и Джим содрогнулся от той бездны ужаса и несогласия, которая взглянула на него из глаз якобы безэмоционального вулканца.
Спустя полминуты мертвой – действительно мертвой, Кирк невольно задержал дыхание, даже не заметив этого, а Спок, кажется, и вовсе не дышал – тишины вулканец резко дернул головой и тихо отчеканил.
- Нет.
- Спок, послушайте…
- Капитан, ваш приказ нелогичен. Мы должны ждать вдвоем, я смогу поддерживать функционирование вашего организма достаточно долго для того, чтобы ситуация разрешилась в более благоприятном ключе.
Джим на миг зажмурился. Черт, а чего он ожидал?! Что Спок радостно скажет «конечно, Джим», и кинется спасать себя? Да говоря откровенно, Кирк бы усомнился во вменяемости своего старпома, послушайся тот беспрекословно: слишком долго и слишком хорошо знал он душу и сердце того, кого большинство людей, не вглядываясь вглубь, считали холодным и равнодушным истуканом.
Вот только от мнения капитана Джеймса Ти Кирка о благородстве его первого офицера ничего сейчас не зависело. А зависело – от того, насколько решительным и убедительным он будет. Насколько всерьез готов остаться тут один, чтобы не осознавать перед смертью, что утягивает за собой ближайшего друга.
- Это не обсуждается, - ледяным голосом отрезал он, мысленно отмечая, как вздрагивает и тут же вновь застывает в равнодушной маске лицо Спока.
- Простите, капитан, - Спок спорить даже не собирался. Просто прикрыл глаза, похоже, мысленно шепча про себя какие-то мантры наподобие «я вулканец я не испытываю эмоций». И продолжил неподвижно стоять, прикрывая капитана своей спиной от накатывающих сзади волн.
И Джим почувствовал, как мучительно обрывается что-то внутри. Вспыхивает, ударяет нестерпимой болью, виной, оглушает пониманием, что, что бы он сейчас ни говорил, что бы ни делал, Спока это надломит. Что ни один из них не сможет спокойно принять рациональное «это было неизбежно» - после стольких лет рядом, плечом к плечу, после сегодняшней «бреющей атаки» и сдвоенной, неосознанной в тот момент попытки каждого прикрыть собой второго от толком незнакомых, но явно смертоносных трасс крошечных снарядов… Спок не сможет просто молча уйти. А он – не сможет молча лежать и чувствовать, как каждая секунда купленной для него жизни отнимает ту же секунду у его друга.
- Спок, - с горечью выдохнул он, чувствуя, как поднимается из глубин души темная волна отчаяния, и усилием воли загоняя ее назад, - Будь я на месте смотрителя, я бы сперва починил прибор для оживления, а уж потом занялся всем остальным. Вы же не считаете его глупцом?! Уходите, бога ради, я буду в порядке!
- Ни в коей мере не считаю, капитан, - натужно откликнулся Спок, стискивая зубы, чтобы не позволить им стучать. – Тем не менее, я полагаю необоснованно большим риск полагаться на то, что нужный аппарат уже функционален.
- Проклятье, Спок!  - вдруг взорвался Кирк. Невидимая, дрожащая уже на пределе струна болезненно дзинькнула и лопнула, оглушив ядовитой смесью вины, безысходности и злости. - Вы что, не понимаете, что мы оба здесь погибнем?! Уходите, это приказ! Приказ, вы поняли меня?
Он яростно дернулся, вновь сцепив зубы, когда покалеченная нога отозвалась резкой болью даже несмотря на медикаментозную блокаду анестетика, и сквозь застилающую глаза водяную взвесь взглянул на своего старпома. Мысленное видение того, как Спок захлебывается в этих мутных волнах, умирает, скручивало внутренности в холодный комок. Даже страх от предчувствия неизбежности собственной смерти смиренно отходил куда-то в сторону, не в силах бороться по силе с этим темным ужасом. Он был готов делать все, что потребуется, чтобы не допустить этого героического самопожертвования. Приказать, накричать, оскорбить… Что угодно, только заставить его уйти.
Спок поймал взгляд своего капитана. Тонкие губы в бессилии сжались; доктор МакКой мог шутить, что вулканцы не понимают эмоций. Но Споку не нужно было быть тактильным телепатом, чтобы прочитать в этом взгляде боль, вину и… прощание. Кирк отнес свою смерть к неизбежным и обоснованным потерям. А его жизнь вынес в графу «эвакуировать первым».
В темных глазах вулканца мелькнуло отчаяние и какое-то бешеное, совсем человеческое, упрямство.
- Я… слышал ваш приказ, капитан, - сипло, через силу, проговорил он, словно выталкивая непослушные слова сквозь онемевшие губы. – И я… не подчиняюсь ему. По возвращении на корабль я готов ответить перед трибуналом. Пока же я отстраняю вас от командования по медицинским показаниям и прошу не тратить ни ваших, ни моих сил на бессмысленные уговоры. Сэр.
Кирк подавился уже рвущимся с губ возмущенным «Это что, бунт?!», и ошарашенно замолчал, хватая воздух ртом. Как рыба, в самом деле – хотя сейчас он не прочь был бы стать рыбой. Они по крайней мере не рискуют утонуть.
Пустая мысль мелькнула и исчезла, смытая острым двойственным чувством - благодарности и боли. Он не имел права просить, не имел права приказывать… Разве ушел бы он сам, если бы это Спок, а не он, лежал придавленный камнем, если бы это жизнь Спока зависела от того, как долго его будут держать над водой, не давая захлебнуться?
Кирк закрыл глаза и мучительно сглотнул. Он знал ответ на этот вопрос. Как знал и то, что промолчать сейчас было бы предательством.
- Спок… - голос против воли сорвался, и Джим прокашлялся, - Спок, это нелогично. Глупо, вы слышите меня?! Если машину уже починили, то ваш уход ничего не изменит: я просто очнусь в подземелье, живой и здоровый. Если же нет… - он замолчал на миг, пытаясь протолкнуть сквозь гортань бешено крутящегося ежа, и, ненавидя себя за то, что собирался сказать, тихо закончил, - Если нет, то нет нужды умирать обоим. Спок, прошу вас… умоляю, уходите!
Спок ощутимо дернулся. Кирк без сил прикрыл глаза. Он понимал, насколько больно ударили эти слова по его старпому. Тот очень долго молчал. Кирк лежал, чувствуя, как медленно поднимается выше вода, и ощущая спиной и плечами прокатывающуюся по телу вулканца дрожь. Наконец, Спок едва заметно шевельнулся.
- Я нахожу… нелогичным спасать жизнь старшего помощника в том случае, если по возвращению на корабль он предстанет перед военным судом.
- На каких основаниях? – устало уточнил Джим. У него не было сил уже даже спорить с нестандартным мышлением друга.
- На основании оставления в беде капитана в условиях, когда от действий старшего помощника зависела жизнь упомянутого капитана. Раздел 2, пункт…
- Достаточно, Спок! – Кирк резко открыл глаза… И встретился с совершенно больным взглядом темных глаз. Первую секунду он не понял, что не так. Потом сообразил: темно-карие с едва заметными золотистыми искорками глаза вулканца сейчас были непроглядно черными, совсем как его волосы. За расширенным от страха зрачком не было видно коричневой радужки. Джим стиснул зубы, чувствуя, как сжимает сердце боль и вина, и через силу проговорил, не отпуская этого отчаянного взгляда приговоренного к смерти на совершенно бесстрастном лице:
- Спок… Вы же понимаете, вы понимаете, что ничего не можете сделать! Это просто самоубийство, глупое и бессмысленное!
- Не так, капитан, - тихо и упрямо возразил Спок. – С учетом скорости подъема воды, мои воздуховодные пути будут находиться на поверхности в течение еще двух целых, шести десятых часа. За это время нас, скорее всего, спасут. Доставлять воздух к вашим легким на то время, что вы окажетесь под водой, я смогу путем прямого искусственного дыхания. Эта тактика с вероятностью сорок три целых и пятнадцать сотых позволит нам обоим дожить до окончания ремонта необходимого для нашего спасения оборудования.
Джим почувствовал, как перехватывает дыхание. Сорок три и сколько-то там шансов - за жизнь. Остальные – за смерть, медленную и мучительную, особенно мучительную для существа, выросшего на жаркой засушливой планете и вынужденного в течении почти трех часов медленно замерзать в ледяной воде, отдавая половину своего воздуха второму полутрупу. Волны ударяли в спину Спока, поднимая бурунчики и брызгая в глаза, и сейчас как никогда легко было сказать себе, что видеть трудно из-за заливающей лицо воды.
Он медленно вздохнул, понимая, что подписывает Споку смертный приговор, и чувствуя, что у него не хватит сил отнять у друга это право – спасать и верить.
Медленно подняв руку, он дотянулся до облепленного мокрой туникой холодного плеча вулканца и крепко, словно скрепляя некую клятву, сжал пальцы.
- Ну что ж, дружище… - сипло, не доверяя собственному срывающемуся от сдерживаемых чувств голосом, пробормотал он, по прежнему глядя в глаза Спока и видя, как медленно гаснет во взгляде выражение отчаянного бессилия, - В таком случае, думаю, будет логично… повысить наши шансы хотя бы пятидесяти, как вы на это смотрите?
- Я смотрю на это… положительно, Джим, - медленно наклонил мокрую голову вулканец.

***

Их подняли через два часа. (Два часа, тринадцать минут и сорок семь секунд, капитан). Два часа ада – если только в аду может быть так невыносимо холодно. Два часа яростной борьбы за жизнь, ледяных, все более дрожащих рук под спиной беспомощного человека, сбивающей с ног воды и мучительного, выматывающего ритма разделенного на двоих дыхания: вдох-выдох-пауза, вдох-выдох-пауза, вдох-выдох…
Два часа, за которые можно вспомнить всю жизнь… Но в голову не приходит ничего, кроме глупого, согревающего где-то глубоко в груди, ощущения: что бы ни случилось, эти руки будут держать, даже с той стороны могилы. До эшафота – и дальше. Всегда.
И все остальное не имеет значения.