Что-то с животом

Бородатые анекдоты от дядюшки Бухаря.

          - ...Да вы, я погляжу, батенька, просто-таки девиант какой-то сексуальный, ха-ха! Все, значит, на баб красивых пялятся, остальные на футбол… хм… так сказать, отечественный, глаза пучат, а у вас… А у вас что-то с животом, сударь, не иначе!.. Может, газики? Ха-ха-ха!
          - Что это у меня с животом?.. Почему это?!
          - Не, малыш, ну ты точно Маугли! Дитя джунглей, ёк макарёк! То ж анекдот бородатый. Что, рассказать?
          - Давай, валяй!
          - Что значит, валяй, юноша? Нюх потерял?!
          - Рассказывай уже
          - Гм!.. Короче, слухай сюда!.. Приходит по утрянке, Арнольд Иваныч в качалку. …Какой? …Шварценеггер, конечно же! Какой же ещё, к бениным ляхам, Иваныч может быть?! Гора мышц! Красавец, ять его етитъ!.. Да, да, ты ещё, тоже Иваныч выискался тут на мою голову… Ну вот, значится… Качается он, качается, пот, понимаешь, в три ручья, дым коромыслом, перед зеркалами опять же выкобенивается, рожи страшные корчит. В общем, всё, как обычно у них, у Шварценеггеров-то. Вдруг, уау! - сирены за окном, мигалки, шухер-мухер знатный! Охрана с шашками наголо понабежала, шныри какие-то серые, совсем незаметные - за два метра ростом, пронырливые, жалами во все стороны водят, страшно, аж жуть! Да-а-а-а… И вот под весь этот потешный машкерад нарисовался незнакомец. Невысокий, крепкий, но не качок, глаза светлые, колючие. И не то чтобы совсем незнакомец, где-то Арноша, ясный перец, его видал, но, увы, запамятовал. Слово за слово, познакомились, сказался Владимиром. Ну да ладно, каждый своим делом занялся. Один со всей зверчайшей мочи железки тяжеленные тягает, кочеврягу с собственным отражением кочевряжит, другой по дорожке слегка прогулялся, грушу малька отлупил, да в баньку наведался. Особо не напрягаясь. И вот уже на исходе сего бравого мероприятия, - Иваныч как раз желудок страшно снаружи напрягал, «шашечками» на ём любовался, - подошёл Владимир, и случился коротенько меж ними занимательный такой междусобойчик:
          - Что это, Арни, дружище? – и в «шашечки», значит, ему рельефные жёстко пальцем борцовским тычет.
          - Это, Володенька, называется пресс. Девки с него просто-таки балдеют! Штабелями млеют! Прутся!
          - Н-н-н-нда? Гм… А, по-моему, у тебя что-то с животом.
          Продолжать не стали, разошлись при своих. Сказать-то боле вроде как и нечего! Ну… Душик приняли, порознь, разумеется, Арнольдушку-то охрана на подходе отсекла. Пришлось тому холодной водичкой довольствоваться, горячую всю шныри слили. Выходит он после всех на улицу мокрый, продрогший, недовольный, глядь – машина длиннющая стоит. Да такая длинная, что вчерашний день видно! «Кортеж» называется. …Не вру я, век воли не видать! Во-о-о-от… Тут окошко где-то в среднем ряду опускается, а там тот самый новый знакомец царственным жестом вежливо, но настойчиво так товарища Шварценеггера к себе подзывает. Что делать? Побежал Арни во всю прыть, думал подвезут. Хоть копыта до метро не стирать! Хрена лысого, просто поговорить Владимиру вздумалось:
          - Видишь, Арни, дружище? – и достаёт пухлую пачку тысячедолларовых купюр, но показывает издалека, дабы у того хапнуть глупого умысла не возникло. – Вот это – пресс! Прессище, бл*дь! Смекаешь? С него-то девки и балдеют, прутся и даже млеют штабелями! Н-н-н-нда… А у тебя, Иваныч… У тебя, мужик, похоже, всё-таки что-то с животом!.. Ха-ха-ха-ха!
          Посмеялись все, ибо сия укатайка хоть и не в новинку, но зело актуальна. А вообще-то замечательно, согласитесь, когда рассказчик задорно смеётся над собственными же шутками идиотскими и замшелыми анекдотами. Волей-неволей ведь всю честну компанию расшевелит. Весь пипл. Главное, чтобы он вдруг не оказался последним. Ну просто совсем. Будто на острове необитаемом. Хе-хе! Тоже вроде того шутка.