Грибоедовские страсти

Я захвачен грибами.

Грибы окружают меня со всех сторон. Они во мне. Они преследуют и настигают меня, они хватают меня за горло, они на миг отпускают меня, они ждут, они знают, что я их добыча, что мне никуда от них не уйти.

Шучу.

 

***

 

Меня угораздило побывать под колёсами разных страстей.

 

Страсть к астрономии.

Страсть к половой жизни.

Страсть к стяжательству денежных знаков.

Страсть к фантастике.

Страсть к развитию мускулатуры.

 

И конечно же – рыбная ловля. О, это Евангельское занятие! Кусок жизни, проведённый с удочкой в руке, делает из обезьяны человека.

 

Видите – как меня потрепало?!

 

Теперь я с головой ушёл в грибы.

И здесь надо вежливо объясниться – откуда оно взялось, это новое, милое помешательство.

 

***

 

Лет пятнадцать тому назад родители мои покинули город и стали жителями деревни.

Африка Центрального Черноземья. Жизнь решительно оторванная от духа и трендов мира сего. Даже небо тут как роспись купола храма – голубое с назидательными узорами, в которых читаются знаки трансцендентного происхождения. Часто вижу в нём след от колесницы пророка Божия Илии. Отраженное сияние шапки Килиманджаро – тоже не редкость.

С тыльной стороны усадьбы, прямо за калиткой, открывается с размахом дикое раздолье, я бы сказал, домонгольская степь. Выходишь, эдак, с надкушенным яблоком в руке, глядишь на просеки неизвестного зверья в море сине-зелёных трав, и начинаешь обострённо понимать – как тонок волос, на котором всё подвешено. Как прозрачен бумажный лист, на котором нарисована человечья наша цивилизация. Как много их, параллельных реальностей, поджидающих нас за любой калиткой, за любым поворотом тропы.

Короче, вот уже пятнадцать лет, как я вынужден приезжать сюда летом и зимой, погружаться во всё это. Родителям надо помогать, родители уже старенькие. А дела сельские – они безжалостны, делай или умри. Вот чем и занимаюсь тут. То есть, делаю.

А когда не делаю, то белому негру здесь не остаётся ничего, кроме рыбалки. Рыбачил десять лет, пока не выловил всё.

 

Так, сам того не замечая, я остался один на один с грибами.

 

***

 

Иду я как-то по густой, буреломной посадке из тополей. Иду, громко ломая сухие ветки, ежесекундно попадая обликом морды в крепкие паучьи сети, отзываюсь по этому поводу матом. Зачем иду именно так, по пути наибольшего сопротивления обстоятельств и среды – теперь уже не упомнишь. Главное другое: неожиданно мой путь преградил могучий пень с ушами.

Я замер от изумления. Уши были так огромны, так трепетны и великолепны, что хотелось непременно потрогать их, почесать, и даже потрепать за эти уши.

Размеры были слоновьими, хотя по виду и форме в них читалось что-то человекообразное.

 

***

 

Был бы я не я, ежели б не оторвал пару ушей и не принёс бы их домой для дальнейшего применения.

Показал одному надёжному аборигену, который живёт в этой местности поколениями, с времён изобретения сохи и лопаты. Спрашиваю: «Андреич, что это? А кушать их можно?».

Абориген Андреич, едва удостоив мою находку своим вниманием, заверил: «Тебе – можно!».

 

Не смотря на пропасть, отделяющую эту местность от ХХI-го века, покрытие 3G очень имеет место быть. Так что, буквально не выпуская циклопических ушей из хватких моих рук, я окунул свой мозг во всемирную бочку с Интернетом.

Оказалось, что уши у пенька выросли не случайно, а по законному праву. Пень старый, трухаватый – почему бы ему не обрасти? Вот оброс, ушами-грибами.

В народе это чудо прозвано «заячником». Весёлый у нас народ, но меры ни в чём не знает. Спрашивается – вы когда-нибудь видели у зайца слоновьи уши? Если не курили махорку из сушёных кузнечиков и мухоморов, то не видели. Тогда, причём тут зайцы? Песня про зайцев – это да, это актуально. А вот грибы про зайцев...

Меня выручило то обстоятельство, что у этих грибов есть и второе, строго научное наименование: трутовик чешуйчатый. Несколько смущало созвучие со словом «труповик», а так же с таким термином, как «лишай чешуйчатый». Однако, различные энциклопедии, а так же оставшиеся в живых свидетели Интернета, пообещали мне отменные вкусовые качества этого существа. Поэтому в результате короткой агонии сомнений и надежд я зажмурился и съел его. Вернее, пожарил и съел, закрыв глаза.

 

Видите, я ещё живой, и пишу не с того света.

Вкуса труповик-трутовик оказался действительно шикарного! Что-то среднее между жареной колбасой и жареной курицей.

 

***

 

Я радикально осмелел, и поскольку на уши-грибы вообще-то был не сезон, дерзнул пройтись по всему остальному спектру аналогичных искушений.

Находил в полях какую-то очередную гадость, и бегом к аборигену Андреичу. По началу он терпеливо санкционировал мои гастрономические акты, потом его это достало, и он мне сказал так, в сердцах буквально: «Да пойми же ты! У нас тута ядовитых грибов нету! Это в лесу ядовитые. А тута у нас всё годится!».

Мне стало стыдно за свою мелочность и чистоплюйство. И я больше не тревожил его. Постепенно, за пару лет я перепробовал всё, что мне попалось, во всех видах кулинарной обработки.

 

Седые мои родители, следя за моими дегустациями, всякий раз роняют слезу, будто провожая меня в армию. Но мне дико везёт – я каждый раз возвращаюсь оттуда, из страны Вечных Грибных Дождей.

 

***

 

Тут, в этой местности, я насчитал семь видов грибов. Мне осталось попробовать ещё один.

Хрен знает, как звать его! Интернет бессилен его опознать.

 

Пожелайте мне удачи…