Блуждая

"Раз, два, Фредди в гости жди,

Три, четыре, двери затвори,

Пять, шесть, крепче стисни крест,

Семь восемь, тебя не спать попросим,

Девять, десять, больше не надейся... "

(один из вариантов перевода детской считалочки из к/ф "Кошмар на улице Вязов")

 Мокрая лондонская мостовая отражала тусклые жёлтые отблески газовых фонарей. Мельчайшая сеть тумана, перемешанная с непрекращающимся дождём. Лужи, поверхность которых неустанно тревожили капли дождя. От этого они (в которых тоже отражались фонари) напоминали глаза, с жёлтым зрачком. Куда непрерывно капали глазные капли...

Типичная обстановка Лондона XIX-го века. Времена Джека Потрошителя, Доктора Джекилла и мистера Хайда. Трущобы. Проституция. Запах нечистот...

Редкие экипажи, на дверцах которых выпуклые фамильные гербы завешены плотной, намокшей под дождём тканью - медленно проезжали по этой улице. Тяжёлый бордовый цвет. Продолжение штор, закрывающие окна. Кучера в чёрных цилиндрах, надвинутых на глаза, спрятали лица в воротники длинных плащей. Они были похожи на людей из высшего общества, когда замедляли лошадей вровень с очередной проституткой, негромко разговаривая с ней...

Шляпа наклоняется. С её полей, не задевая лица, сливается сначала маленький поток. А потом капают только одинокие капли...

Ласковые уговоры, смешки...

Но сразу после того, как кучер договорился - сбоку окна, через штору - высовывается белая, холеная мужская рука. Перстень моргает крупным драгоценным камнем. Неуловимый жест. Кучер соскакивает с козел, почтительно приоткрывает дверь экипажа, услужливо подсаживает внутрь даму, забирается на козлы, взмахивает вожжами. И, негромко "цыкнув", заставляет мокрых лошадей тронуться с места. Те начинают шаг неторопливо, взмахивая головами. Кучер опытен. Не потревожит пассажиров. Стук копыт звонко отражается от стен домов. А копыта, наступая в лужи - "выдавливают" из них жёлтые "зрачки" отражённых фонарей. Но тщетно. Жёлтое отражение быстро собирается снова. Как ртуть...

... Почему так? Он не знал. Никогда не знал. И продолжал метаться...

...27 апреля 1768 года.

Это моя последняя запись. Она всё равно убьёт меня. Я оказался слишком самонадеян. Нельзя вкладывать свою душу в другого, не будучи до конца уверенным, что она у тебя действительно светлая. За это мне придётся расплатиться. У меня уже нет времени провести ритуал. Но Зло не должно выйти за дверь моего магазина. Я оставляю этот дневник для тех, кто придёт покончить с этим Исчадием Ада. Надеюсь у них получится. Всё необходимое для ритуала, находится в моём магазине. Её нужно обязательно остановить, иначе...

Странно, что старинный готический шрифт читается так понятно. Буквы выглядят настолько привычными, а почерк узнаваемым, что кажется писал кто-то близко знакомый. Буквы вырисованы чётко. Неужели человек может так тщательно вырисовывать затейливые буквы, даже обуянный страхом?

 По диагонали листа неожиданно проступает, страшными каракулями, слово "МОЖЕТ". Как будто написанное невидимыми чернилами - проявилось, когда бумагу нагреваешь над свечёй...

... Почему он? Почему обязательно он, должен искать этот магазин? Чем он мог помочь?

... Немцы окружили деревню внезапно. Сразу видно, что войска СС отрабатывали это на учениях. Страшные люди, с неумолимыми стальными лицами под касками. Они действовали очень слаженно. Ревут двигатели машин и мотоциклов. Немцы разговаривают на своём языке. Их овчарки остервенело лают на немецком. Такую собаку не погладишь. Оскаленная пасть. Жёлтые крупные зубы...

Мама прячет ребёнка в погреб, наказав сидеть тихо. В самый последний момент...

Крики, плач, одинокие выстрелы...

Малыш сидит тихо. Слышит топот многих ног. Незнакомую речь, которая громко и непонятно переплетается с голосом мамы. А потом - вскрик матери, постепенно затихающий вдали...

Тишина. Слышно как тикают часы...

Волосы мокрые. Мальчишка только вернулся с реки, куда с друзьями водил купать коней. Тёплая, искрящаяся солнцем, тихая речка. С зелёной водой... Как надоели ему мухи. А сколько "блямб" от укусов оставили слепни. Больных и чесучих... А Колька - дурак! Столкнул его в реку прямо в одежде, когда он зазевался на утку, которая плавала с утятами около прибрежного тростника. Утка что-то сердито крякала, а утята бестолково старались выполнить её указания...

Скрип половицы...

Малыш вжимается в гору картошки. Старается не дышать, когда люк погреба со скрипом открывается...

 И вот, посередине земляного пола, осветился яркий прямоугольник. Который потом заслонила тень человека в каске. С автоматом...

... Что тут сделать? Даже если этот мальчик, - он?

... Телефон - будильник. Заведён на определённое время. Чтобы не проспать. Никуда. Работа ли. Любовные похождения. Завтрак. Обед. Ужин...

... Ему приятно видеть, что он ошибся...

... Доктор Джекилл шёл навстречу. Степенно выбрасывая вперёд трость. Весь его вид, на фоне дождливой "декорации" ночного Лондона XIX-го века говорил, что доктор пребывает в глубоких раздумьях...

Трость. Цилиндр. Плащ. Лаковые ботинки...

Но вдруг он, ощутив присутствие, поднял голову. Лицо его стало ещё сосредоточеннее. Доктор остановился, мгновение раздумывая: "Может стоит повернуть обратно?". Потом усмехнулся, и решительно зашагал вперёд, как человек, который уже понимает, что он обречён. И не где-то в далёкой перспективе, а завтра. Завтра, которое он так долго готовил себе сам.

Поравнявшись, доктор вежливо спросил, приподняв цилиндр:

- Добрый вечер, мистер Хайд! Могу я прикурить у вас? А заодно и поинтересоваться, - какого дьявола вы тут делаете?

- Дурацкий вопрос, - пожал плечами мистер Хайд, протягивая доктору спички. - Я жду того момента, когда вы превратитесь в мистера Хайда.

- Зачем? - спросил Джекилл, прикуривая. Дым попал ему в глаза, и он прищурился.

- Когда превратитесь - узнаете, - застенчиво улыбаясь сказал Хайд.

Доктор Джекилл сердито передёрнул плечами и стремительно зашагал прочь. А Хайд остался под дождём, наблюдая как на грязной лондонской улице небеса "лечили" каплями жёлтые глаза луж...

Через полчаса из вертепа вывалился доктор Джекил. Уже без плаща. В котелке. С необычайно зверским выражением лица. Он скакал по улице, размахивая тростью. Тень от него намного раз превышала его фигуру...

Подбежав к Хайду, Джекилл, которого теперь было не узнать, злобно улыбаясь произнёс:

- Ну? Дождались?

- Дождался! - вскрикнул Хайд, взмахивая тростью с тяжёлым набалдашником...

...

... Немецкий солдат медленно спускался в погреб. Сжимая автомат. Держа палец на спусковом крючке. Он чувствовал, что здесь кто-то есть. Наставив автомат на гору картошки, он внимательно рассматривал её. Смотрел долго. Пока из-за неё не послышались детские всхлипывания...

Усмехнувшись, эсэсовец шагнул к куче картошки, и протянул руку, чтобы вытащить ребёнка...

...

... Телефон, приспособленный в будильник... Будильник, который спрятался в телефоне...

Он проснулся совершенно разбитым. Настолько, что чувствовал - никакие усилия не могут заставить оторвать голову от подушки. Полностью отключился мозжечок. А остальной мозг окутан лондонским туманом, и дымом от сожжённой деревни...

Проклятые сны. Он уже знал, что они скоро приснятся снова. С продолжениями. Ведь ничего ещё не было решено...

Спасся ли мальчишка? Что там с обрядом? Как поступил мистер Хайд с доктором Джекиллом, когда тот тоже превратился в мистера Хайда?

...

Думая что проснулся, он встал. Умылся, позавтракал. И пошёл на работу...

Чтобы увидеть уже другие сны...

С продолжениями...

Публиковалось здесь: https://cont.ws/