АПРК Курск. Да отвратит судьба свой лик суровый...

Да отвратит судьба свой лик суровый, от всех идущих в море кораблей...
Тост, который часто произносят моряки. Потому что судьба не всегда бывает милостива к людям, выбравшим для себя этот нелегкий путь. 12 августа 2000 года произошла трагедия беспрецедентная по своим масштабам. В результате аварии, погибла атомная подводная лодка АПРК 141 "Курск", на борту которой находилось 118 человек. Причины трагедии до сих пор вызывают много споров, и ни одна версия, включая официальную - взрыв торпеды, и самую распространенную неофициальную – столкновение с американской подводной лодкой, не выглядит достаточно убедительно. Мир вряд ли в ближайшие десятилетия узнает правду, да и вполне возможно, что она так и останется похоронена на дне сурового северного моря.
       
    Так случилось, что мне довелось стать свидетелем драматических событий, разворачивавшихся в эти дни на берегу, в Видяево, куда я поехала в самую тяжелую в своей жизни командировку от редакции газеты «Западная Лица» 15 августа.
    Так случилось, что я писала первое после трагедии интервью с командующим 1-й краснознаменной флотилией атомных подводных лодок вице-адмиралом Олегом Вениаминовичем Бурцевым, в состав которой входил "Курск». 
    Так случилось, что мой муж, на тот момент капитан 3 ранга Евгений Руденко, находился во время учений, а точнее, во время окончательной их фазы – сбор-похода, не на подводной лодке, а в составе походного штаба на «Петре Великом», в группе контроля по выполнению стрельб, а во время аварийно-спасательных работ входил в группу офицеров, ведущих журнал учета событий.
    Среди моих друзей есть люди, которые служили на аналогичном проекте, АПРК "Орел", и которым довелось пережить невероятно страшное испытание, участвовать в поиске и поднятии тел погибших моряков, после того, как лодка была установлена на кильблоки в плав доке в Росляково. Восемь следственных групп было сформировано после откачки воды из подлодки, но сложнее всего в моральном плане, приходилось именно им - подводникам, привлеченным к работе по поднятию тел погибших моряков, поскольку только они могли ориентироваться в отсеках «с закрытыми глазами». Практически у каждого были среди членов экипажа друзья, однокашники, или бывшие сослуживцы. А после участия в подобном мероприятии надо было вновь спускаться в прочный корпус своей лодки и идти в море. Это корабли железные, а психика у людей, даже самых крепких и морально устойчивых, отнюдь не железная. Их рассказы нельзя публиковать по морально-этическим соображениям, но они навсегда врезались в память своей трагичностью.
Перебирая в личном архиве пожелтевшие вырезки из газеты «Западная Лица», которую я в то время возглавляла, пришло понимание, что уже сегодня, взгляд на события очевидцев и участников тех трагических событий – это фрагменты истории, фиксация событий тех дней, которая, наверное, будет кому-то не безынтересна.
    … Выходной день 12 августа на Кольском полуострове выдался необычайно теплым и солнечным.  В военных гарнизонах, затерявшихся среди сопок, наслаждались летом – собирали грибы, ягоды, купались, ждали возвращения лодок со сбор-похода. Никто не подозревал, что в это время в Баренцевом море  уже случилось непоправимое...
Все-таки существует какое-то шестое чувство, и в понедельник утром все пришли в редакцию ни свет, ни заря, жалуясь друг другу на бессонную ночь и плохое настроение. В девять часов стало понятно, что интуиция не подвела, позвонили из штаба флотилии:
    - Плохие новости. «К-141» не вышла на связь. Скорее всего лодка погибла. Официальная информация будет позже. Не давать никаких комментариев центральным каналам! Все общение с центральными СМИ через пресс-службу Северного флота.
Шок.  Этого не должно было случиться. Это не могло случиться вновь! Чуть более десяти лет назад в Заозерске, на тот период в Мурманске-150, хоронили подводников, погибших на АПЛ «Комсомолец», сегодня беда пришла к соседям, в Видяево. Очень хотелось верить, что это неправда. Что это ошибка. Что все еще будет хорошо!
В 11 утра было сделано первое официальное заявление о случившемся, но в нем говорилось, что с экипажем поддерживается связь. Появилась надежда. Телефон редакции разрывался. Но не только с центральными, но и с гарнизонными средствами массовой информации представители командования общались очень неохотно, только через пресс-службу Северного флота. Информация была идентична той, что звучала по государственным каналам.  Остальные телеканалы вещали разное, противоречивое, нагнетающее и без того тяжелую ситуацию.
      Убедить командующего прокомментировать случившееся мне удалось только в начале сентября. Но, даже тогда еще не было известно, что после взрыва, на корабле оставались живые люди. Еще не была найдена в кармане погибшего командира девятого отсека Дмитрия Колесникова предсмертная записка: «весь личный состав из шестого, седьмого и восьмого отсеков перешел в девятый. Нас здесь 23 человека. Мы приняли это решение в результате аварии. Никто из нас не может подняться наверх…». Но об этом мир узнает позже. А тогда…
Приведу частично отрывки моего разговора с командующим флотилией вице-адмиралом О. Бурцевым, состоявшимся 8 сентября:
     - Олег Вениаминович, так что же произошло  с подводной лодкой, и как на самом деле развивались события?
     -  Во время учений, 12 августа, подводная лодка «К -141» должна была, производя плановое донесение, выйти на связь в районе 17.00. Когда этого не случилось, был выполнен комплекс мероприятий, соответствующих сложившейся обстановке. Выполнение задач отрядом боевых кораблей было приостановлено. Крейсер «Петр Великий» остался рядом с районом нахождения подводной лодки. Мы вызывали ее всеми средствами связи, но безрезультатно. Были произведены доклады руководству. В это время еще, конечно, теплилась надежда, что она выйдет на связь позднее, но мне, как подводнику, уже тогда было ясно, произошло непоправимое. Чуть позже, лодка была обнаружена лежащей на глубине. Что произошло? Никаких суждений о случившемся мы сделать не могли, но исходя из отсутствия связи с лодкой, из того, что она не наблюдается в подводном положении, пришли к выводу, что лодка погибла.
     - На сегодняшний день выдвигается много версий случившегося, порой самых невероятных. Вы, как подводник с большим стажем, наверняка имеете свою. Как вы считаете, что послужило причиной трагедии?
     - Вы правы, на сегодняшний день существует множество самых невероятных версий. Я, например, слышал такую: подводная лодка столкнулась с одним из наших крейсеров. Если посмотреть на карту, «К-141» находилась в то время на расстоянии  45 километров от отряда боевых кораблей. Но даже если предположить, что подобное столкновение имело место, то подводная лодка нанесла бы кораблю повреждение такого масштаба, что он мог бы затонуть. Вспомним случай, когда подводная лодка «К-255» только хвостом задела такой мощный корабль, как «Адмирал Нахимов». В результате этого он получил огромные повреждения, чудом дошел до Североморска и стал в док в длительный ремонт.
По моему мнению на лодке произошел взрыв боеприпаса, находящегося в торпедном отсеке. Но что явилось первопричиной взрыва? Какое-то определенное, и то неполное суждение будет сделано только после подъема лодки или хотя бы после того, как водолазы глубоководники обследуют первый отсек. А на сегодняшний день можно строить только догадки. Что могло инициировать взрыв? Это могла быть мина второй мировой войны, мы периодически их вылавливаем в этом районе. Последняя была обнаружена в сентябре прошлого года. Это могла быть диверсия. Такая версия имеет право на существование. Есть версия о столкновении с иностранной подлодкой. В пользу нее говорит то, что в это время были очень плохие условия гидроакустической наблюдаемости. Дальности обнаружения были мизерны, и в случае нахождения двух подводных лодок на перископной глубине, они могли просто не обнаружить друг друга.
Но вот какая версия «не лезет ни в одни ворота», так это то, что подводная лодка взорвалась на собственной торпеде, которую якобы испытывала. Никакую торпеду она не испытывала. На борту находились две практические торпеды, естественно, не несущие боевое зарядное отделение.
      - Многие считают, что если бы иностранную помощь приняли сразу, то потери могли бы не столь велики. Верно ли это?
      - По моему мнению, живых там не осталось в первые же минуты после взрыва. Все произошло мгновенно. Представьте себе взрыв мощностью 2 тонны в тротиловом эквиваленте. Сотрясение корпуса от взрыва такой мощности, зафиксированное нашими и норвежскими сейсмологическими станциями, было столь велико, что те, кто не погиб в эпицентре взрыва, были убиты взрывной волной.
      - Но ведь по информации пресс-центра СФ, еще несколько дней после катастрофы в лодке раздавались стуки.
      - Наверное это был скорее психологический фактор. Нам очень хотелось, чтобы кто-то из наших товарищей остался жив. Хотя возможно, это были звуки погибающего корабля, когда затапливались различные помещения что-то плавало, что-то билось. И вероятно, именно эти шумы наблюдали акустики. Но пока была хоть капля надежды, спасательные работы велись. Семнадцать раз в невероятно сложных условиях, при шторме 5-6 баллов, погружались к погибшему кораблю и пытались «присосаться» к комингс-площадке наши спасатели. Теперь уже мы знаем, что они не могли этого сделать, потому что площадка была разрушена, и отсек был заполнен водой. Когда это подтвердили норвежские водолазы, было официально объявлено о гибели экипажа.
      Задала я командующему вопрос и о том, почему наша аварийная служба оказалась в столь плачевном состоянии. Хотя ответ на него был предсказуем. В девяностых годах, армия и флот финансировались по остаточному принципу. Месяцами не выплачивали зарплату, а потому, массовые увольнения квалифицированных кадров стали обыденным явлением. Корабли не ремонтировались, не ходили в море, а если и ходили, то случалось так, что тот или иной прибор снимали на время похода с соседнего корабля. Спасательная служба ВМФ находилась в плачевном состоянии,   но мысли о том, что это чревато катастрофическими последствиями, по-видимому, в высших эшелонах власти не возникало. 
     НА «ПЕТРЕ ВЕЛИКОМ»
     На «Петре Великом» отсутствие современного спасательного оборудования ощущалось наиболее остро. Осознавать свою беспомощность, зная, что совсем рядом, на глубине 108 метров люди  ждут помощи, а ее невозможно оказать, для всех кто участвовал в операции было очень тяжело. В тяжелых погодных условиях, при помощи того, что было в наличии, водолазы были готовы, рискуя собственными жизнями, предпринимать попытки спустится к кораблю, но понимая, что это может привести только к новым жертвам, командование не давало добро. Шторм 5-6 баллов бушевал вплоть до 16 августа. Только в четверг погодные условия позволили начать спасательную операцию, когда волнение моря составило 2 балла. Со спасательного судна "Рудницкий" был спущен глубоководный спасательный аппарат "Приз".  Попытки подойти вплотную к лодке  оказались безрезультатными.
     17 августа главком ВМФ адмирал В. Куроедов делает заявление, что Россия примет любую предложенную Западом помощь. К месту трагедии вышло норвежское судно Seaway Eagle с глубоководными водолазами на борту и транспортное судно Normand Pioneer с британскими специалистами и оборудованием.
     18 августа. Спасательная операция, которую продолжают российские спасатели, не дает результата.
     19 августа. К месту катастрофы прибыло норвежское судно "Normand Pioneer" с британской спасательной мини-лодкой LR5.
     20 августа. Норвежские водолазы обследовали подводную лодку на предмет повреждений и наличия воздушных подушек в кормовых отсеках. Иностранным спасателям удалось разблокировать вентиль аварийно-спасательного люка, но проникнуть на лодку не получилось.  Но они срочно изготовили специальный инструмент для вскрытия люка.
     21 августа. Норвежцам удается вскрыть верхний спасательный люк девятого отсека. Шлюзовая камера оказалась пуста. После спасатели открывают внутренний люк девятого отсека. Внутри оказывается вода. Внутрь корпуса субмарины введена видеокамера. С ее помощью спасатели хотели определить состояние седьмого и восьмого отсеков "Курска". В девятом отсеке крейсера обнаружено тело члена экипажа. В этот же день начальник штаба Северного флота вице-адмирал Михаил Моцак официально подтвердил, что экипаж АПРК К-141 "Курск" погиб.
Все это время на Петре Великом работала съёмочная группа РТР. Маленький бытовой нюанс, который запомнился тем, кто был на крейсере. Напряжение у людей было колоссальным, стрессовая ситуация усугублялась тем, что у людей закончилось курево. Что это значит, курящие люди наверняка поймут. Съемочная группа привезла на крейсер несколько коробок с сигаретами «Петр I»… Аркадий Мамонтов  вел прямые включения с места событий, которые  с замиранием сердца ждала вся страна. Но больше всех репортажи ждали родственники моряков.  Телевизоры были установлены в Доме офицеров в Видяево, где был развернут штаб по оказанию помощи членам семей подводников. В Видяево съехалось более пятисот родственников моряков. Круглосуточно в аэропорту и на вокзале в Мурманске дежурили группы офицеров и мичманов, которые организовывали встречу и доставку родственников в Видяево. Были экстренно подготовлены для размещения гостиница, общежитие, госпитальное судно «Свирь». Многие друзья подводников, забирали родственников своих друзей к себе, пологая, что им так будет легче пережить это горе. Огромное количество психологов, представители Военно-медицинской академии, Всероссийского центра экстремальной и радиационной медицины МЧС и Всероссийского центра медицины катастроф «Защита», старались профессионально выполнить свою работу, но она шла насмарку, поскольку в городке находились десятки корреспондентов разных каналов, которые пытались заработать высокие рейтинги на чужом горе, донимая жен, матерей, и даже детей столь безжалостными и бестактными вопросами, что людям после этого требовалась скорая медицинская помощь.
Буквально с первых дней, когда велись спасательные работы, когда еще теплилась надежда, каждый выпуск новостей на НТВ начинался с фразы: «Итак, весь экипаж погиб»?
      Когда в Видяево приехал президент Владимир Путин, вице-премьер правительства Илья Клебанов, родственники потребовали у руководства напомнить директорам телеканалов о милосердии: «Запретите телевидению ежечасно убивать нас с экранов!». Надо сказать, что журналистов на встречу руководства страны с родственниками не пустили. Официально – по просьбе родственников. За кадром остались не только слезы родных, но и их бурное негодование, связанное с ситуацией дел на флоте. Думаю, что для Владимира Владимировича Путина эта встреча была одна из самых тяжелых за время его президентской карьеры.
Начальник отдела по воспитательной работе флотилии капитан 1 ранга Алексей Буглак, рассказал мне, что люди задавали вопросы не только относящиеся к данной трагедии:
      -  Отцы моряков, чьи дети погибли на лодке (особенно те, кто сами служили на флоте) не выбирая выражений спрашивали, когда же, наконец, правительство начнет решать проблемы флота, когда опасный и героический труд подводников будет оценен по достоинству, когда семьи подводников будут жить в нормальных, человеческих условиях. Женщины говорили, наших мужей не вернуть, но у нас есть сыновья, которые тоже будут подводниками, мы не хотим, чтобы их постигла та же участь! (Как это не парадоксально, но сегодня, действительно многие сыновья моряков, погибших на "Курске",  продолжили боевой путь своих отцов, и служат на атомных ракетоносцах).
      В эти дни многие журналисты и блогеры, ветераны флота, кораблестроители, конструктора, друзья и близкие подводников, вернутся в своих воспоминаниях и размышлениях к тем событиям, и не только для того, чтобы в очередной раз попытаться определить первопричину трагедии, и не только "чтобы помнили".  А еще и для того, чтобы те, от кого зависит жизнь военнослужащих делали выводы.
«Да отвратит судьба свой лик суровый…» А, что стоит за словом судьба? Вполне реальные вещи! Реальные люди. Чья-то ответственность или халатность. Политическая воля и государственные дела, направленные на безопасное мореплаванье. Корабли должны быть исправными, экипажи высокопрофессиональным, и к, конечно же, на вооружении ВМФ  должны быть самые современные спасательные средства. А в свете данной трагедии, у руководства государства должна быть высочайшая ответственность перед матерями, которые, потеряв мужей, тем не менее не потеряли веры в свою Родину, и отдали на защиту ее интересов своих сыновей.