Приключение Еремеича

                ПРИКЛЮЧЕНИЕ ЕРЕМЕИЧА
                (Юмористический рассказ)

       Еремеичу ещё с утра гребтелось улытнуть из дому, да и порассказать кому-нибудь свои ранне-утренние приключения. Он в мужицких разговорах всякого понаслышался, но самому порассказать было нечего, потому как жизня его катилась размеренно и безо всяких происшест-вий. Хоть и далёк был от сластолюбия себя самого, но ему, в какой-то мере, обидно было, что в перекурных местах среди мужицких россказней своё словечко «вставить» никакой возможности не представлялось. И он только всё время слушал, порой даже совсем сомнитель-ные  истории, приключившиеся с кем-то из мужиков. А тут - вот! Правдоподобнейший случай с самим собой. И придумывать ничего не надо! И так хотелось поскорее излить свои, ещё не остывшие от происшествия, чувства.   Да вот, только, как он позднее выразился, «слинять» от своей  наблюдательной, не терпящей каких-либо возражений супротив исполнения выдвинутых ею наставлений  да радивой до работы и дотошной до расспросов Антоновны, никак своевременно не поимел возможности…»       И вот только к концу  дня, улучив момент, Еремеич «вышел из под контроля неусыпного» и юркнул за ворота своего двора.
      -К кому же пойтить первоочерёдно? – размышлял он вслух. - Да! Да! Конешно же к куму-Артемию!
      Приняв решение Еремеич поспешно стал отдаляться от своей усадьбы, дабы не быть возвёрнутым  Антоновной назад в ограду для исполнения каких-нибудь новых неотложных работ, для придумывания коих у Антоновны в голове содержался всегда неиссякаемый запас.
    -Еремеич! Куды ты поудевался?! Подь быстренько сюда, дело есть!
    От этих покриков Антоновны у Еремеича  проявилась  необычайная резвость. Он поприбавил прыти и моментально укрылся  от глаз хозяйки в ближайшем переулке.
      В недосягаемости поля зрения Антоновны, уже не спеша пошагал к усадьбе кума-Артемия.
   Тот встретил Еремеича посреди ограды с каким-то свёрточком  и, почему-то раздетый до нательного белья.
   -Кум! Чёй-то приключилось? Ты чё ета в таком состоянии? Без штанов, без рубахи…Неуж-то какой разлад с Лепестиньей совершился? Ах ты, Боже мой! Вот ведь бабы! Всю жисть прожили, а вот, на тебе – в одних подштанниках выпроваживает. Да и ты, кум-Артемий, тоже хорош, наверно. Мобыть сам чёй-то натворил, да и удалился без портков, прикинувшись до невозможности обиженным.
   -Ты, Еремеич, не мели чё попало! А то сам к Антоновне без портков возвернёшься, ежели ишшо какую хреновину сгородишь. Сказывай с чем так спешно прибыл, да ишшо и от субботних дел отвлекаешь.
      -Дак-ыть, кум-Артемий, с утра хотел поделиться своими  немыслимыми приключениями, от которых, прямо по милости Божьей, жив остался. Да и до сего момента ишшо в себя прийтить не могу. Вот он меня как выпужал, что страх в голове и чичас держится. Будь он трижды проклят злодей этакий! Чтоб он сдох где-нибудь там в лесу своём! Штобы –бы его там ведьмеди задрали, али волки стрескали!
   -Кум-Еремеич! Хватит чертыхаться-то! Порасскажи толком всё по порядку. Что это за злодей такой? С какой надобностью и какое злое деяние он тебе чинить стал. Какой беглый штоли, али  из крутых бандюг кто? Я вот от Харлампия Оконцева слышал тоже историю, что быд-то бы какая-то банда в городу сорганизовалась. Уж не добрались ли и до нас. Повествуй, Еремеич, каков он из себя тот, ну… кто он, тот, что тебя извести хотел.
  -Чичас, чичас, кум, проповествую  всё как было. Я тебе его обрисую как-следно быть. Энто не человек, а зверюга поганая. Настоящий зверюга! Чтоб ему ни дна ни покрышки!
   -Еремеич! Ты меня в интригу вводишь. Да и боязно делается к ночи-то. У бандюг никогда человечьего обличья не было и нет. Все они на зверей похожи и повадки их зверинныя.
   -Да так-то оно так, кум-Артемий, только энтот-то взаправдишный зверь. Прямо настоящий! Как есть настоящий зверюга.
   -Дак я и говорю, Еремеич, что у таких ничего человеческого не осталось. Все они нелюди.
   -Да нет же, нет, кум-Артемий! Я не про человека, а про зверюгу настоящего повествую, да про то как он меня чуть в могилу не свёл.
  -Сочувствую тебе, Еремеич! Не чужой ты мне, а кум родной. Вот я тебе и от души всей сочувствую. При открывшемся мне представлении самой картины утренней, как ты с тем бандюгой один  с глазу на глаз стоял, я к тебе уважение не малое поимел. Да вот и спросить осмелюсь – а участковому нашенскому о происшествии, считай смертельном, сообчение произвёл? В таком деле участковому надобно в первую очерёдность сообчать. Его дело оберегать наше спокойствие, да всяких бандюков излавливать, да в каталажку запихивать, дабы другим не повадно было. Вот и в твоём деле, кум-Еремеич, надобно непременно поставить в известность участкового. Пусть он того бандюка излавливает.
    -Да какого бандюка, кум-Артемий?! Я тебе про настоящего зверя толкую. Вот слухай и не перебивай. А то мы не дай Бог куды забрели по разномыслию нашему.    Энто, значит, вечёр вышел по нужде, смотрю чё-то мельтешит за огородом, копошится кто-то и фыркает. Ну да темно было. Сщас рано темняется. Да ишшо из-за тына и днём-то ни чё не разглядишь, а тут теметь, хоть глаз выколи… Конешно, ночью-то не пошёл глядеть. Ну а вот сёдни утром, как рассветало, вздумал глянуть чё к чему там. Жердушки у заворок откинул, вышел за тын. Гляжу а там в лыве боров купается. Да какой-то не такой, как наши свиньи. Нашенские-то по окрасу белые, а энтот, считай, весь чёрный и рыло длиннющее. Лежит себе в лыве-то и хрюкает. Думаю – вот уйду, а он выберется из лывы да полезет в огород, картошку али ишшо чё повыкопает, попортит. И решил отогнать подальше от огорода-то. Взял палку да и на него прямо иду.  «Усь, - кричу- Усь, проклятушший, пшёл вон!». А он  глаза выпучил, клыками своими здоровенными щёлкает, вылазит из лывы да на меня. Оробел я да и бегом в огород. Только заворки забросил – он тут как тут и рылом-то своим здоровенным об заворки-то скребёт. Всё норовит до меня добраться. Вот пофартило-то, ох и пофартило-о-о… Кабы ни заворки, то растерзал бы он меня. Прибежал я домой едва живой от страху. А Антоновна моя ишшо и издеваетси: «За тобой штоли черти гнались?...» Я ей  показываю на тын и едва выговариваю: «Там пострашнее всякого чёрта будет. Не дай Бог тебе с ним повстречаться с глазу на глаз!»А она – баба  любопытнейшая. Бегом к заворкам. Я даже наставление об осторожности ей выдать не успел. Смотрю возвертается . Взяла в ограде орязину, да и опять бегом к заворкам. А там потом как заорёт дурным голосом, да всякий хряст пошёл. «Ну, - думаю, - пропала баба, а я  без своей Антоновны и вовсе пропаду…». Куды там! Возвернулась и говорит: «Прогнала-таки кое-как окаянного. Больно интгрессивный оказался. Но прогнала. А то в огород заберётся…».
-Прогнала?! И не побоялась?!
-Прогнала. Она у меня храбрющая, дюжая. Жалко было бы шибко, ежели бы тот зверюга не отступил, да порешил…
-Вот баба! Молодец! Моя Лепестинья такая же…
-Я вот, кум-Артемий,  так сщас думаю, что энто дикий кабан из лесу припёрся. Свиньёшек деревенских, стал-быть, обихаживать решил. Да уж, наверно, не в первый раз. Вон у Чер-тыхаловых ланись свинья опоросилась, так штуки четыре чёрных поросёнка оказалось. А откуда они взялись? В деревне-то чёрных боровишек нет. Вот и выходит что деревенские свиньёшки с диким боровом сроднились.    А ты чё, кум , замёрз штоли? Вон как весь оширшовел. Да оно и впрямь похолодало. Чё-то морочать  стало. Наверно дождь будет…
       -Да оно с тобой, кум-Еремеич, небось оширшовеешь. Ты вон в куртке, а я  полчаса с тобой, считай, нагишом стою. Ну хватит балантрасить! В баню пойду. Я ведь и шёл-то в баню, да ты вот мене всю дорогу перебил…
                *********************год 2010*************************