Платон мне друг!

    


               «Троечка» упала. Пилот тянул её до последней возможности. Падали скорость, высота, но когда стрелка давления масла в гидравлике упала за «0», а в кабине появился едкий сизый дым горящей электропроводки, штурман рванул ручку двери кабины и заорал в грузовой отсек:
                - Падаем! Держитесь, пацаны!
                Удар о землю был очень сильный и неожиданный. Никто из сидящих в отсеке разведчиков и не ожидал, что земля так близко. Поэтому «раскорячиться», как следует, успели немногие. Все дружно подпрыгнули к потолку, разбивая головы, ломая руки, шеи и рёбра об обшивку вертолёта, автоматы, железо АГС (автоматический гранатомёт со станиной), а потом также тяжело грохнулись вниз, доламывая не сломанное. Направляющие и амортизаторы шасси подломились, как пересушенные спагетти, а передние спаренные колёса от удара о землю, оторвались и улетели со звоном, подпрыгнув от земли, аж за сто метров от места падения вертушки. Где-то наверху что-то громко хрустнуло, и протяжно заскрипело. Лопасти продолжали вращаться и делить воздух ровно на пять частей, содрогая уже мёртвую машину, последней агонией вибрации корпуса.
                Первым очнулся Сандро. Он медленно поднял к голове руки, ощупал лицо, липкую шею. Что-то тяжёлое навалилось ему на ноги, он попробовал согнуть колени, и протянул вниз руки. Неожиданно нащупал чьё-то лицо и инстинктивно зажал ему нос.
                - Отпусти, Сань, - прогундосил наводчик гранатомёта Виталик.
                - А ты откуда узнал, что это я? –с трудом шевеля сухим языком, спросил Сандро.
                - А когда штурман заорал, я, со страху, за тебя схватился, а тут хе…рак! – ответил Виталик, приподнимаясь с ног Дягилева.
                - Мужики, есть кто живой? – чуть слышно спросил Сандро.
                Громыхнула дверь в кабину, показалось окровавленное лицо командира экипажа. В серой дымке не было видно его левого глаза, который закрывала свисающая кожа со лба вместе с бровью. А правый глаз он усердно протирал рукавом лётной куртки, чтоб хоть что-то видеть. Его глаз заливала тонкими струйками кровь, стекающая из-под лётного шлема.
                - Давайте все наружу. Проводка горит. У нас горючки пол бака, не дай Боже… - сказал пилот, пятясь из кабины назад, волоча под руки безжизненное тело штурмана.
                Тёмная живая масса внутри грузового отсека зашевелилась, зашарила перебитыми пальцами по обшивке вертолёта в поисках двери наружу, кто-то нашёл и включил фонарик. Что-то щёлкнуло, громыхнуло и дверь вывалилась, повиснув на одной петле. В отсек ворвался свежий воздух, смешанный с запахом вертолётного топлива, гидравлики и горящей проводки. Сразу стало светлее. Первым в дверь вывалился Виталик. Руки и ноги его ходили ходуном, парня периодически потряхивало, видно контузило здорово.  Оказалось, что из лежащего на брюхе вертолёта можно даже выползать.
                - Сань, я на земле. Подавай мне ребят, а я их оттаскивать буду, а потом оружие, - предложил Дягилеву Виталик.
              Так и попытались сделать. Первых вытащили пилота с мёртвым штурманом. Пилот был небольшого роста, щупловатый такой, но от помощи отказывался, прижимая к себе тело штурмана.
                - Я сам! Серёга - мой штурман, - говорил он, шумно шмыгая носом и всхлипывая. Оттащив штурмана метров на пятьдесят от машины, сел, достал две сигареты и прикурил обе. Потом положил Серёгину голову себе на колени, вставил в его мёртвые губы сигарету «ТУ-154» и тихо сказал:
                - Покури братан, напоследок…
              Сами выползли ещё двое, остальных выносили. Мёртвых было трое. Штурман, второй номер АГС, ему станиной гранатомета череп раскроило и снайпер Лёха, этому позвоночник раскрошило. Спал, так ничего и не понял. Из тяжёлых был Аркадий – классный парень, которому до дембеля всего-то ничего оставалось. Его шевелить вообще нельзя было. Перелом позвоночника. Но шевелили. Вкололи промедол и шевелили. Перевязывали себя сами, как могли. Ходячих было четверо. Относительно ходячих. Можно считать техника вертолёта с переломом ключицы, с дыркой в башке – ходячим? Или Виталика, который сигаретой так и не попал себе в рот? Пока действовал укол промедола, жить можно было. Поэтому решили действовать. Девять человек «сползлись» на совет. Первым взял слово командир экипажа вертолёта:
                - Мнение такое. Помощь к нам уже идёт. И на броне и по воздуху, я полагаю. Михалыч этот район хорошо знает и выйдет на нас быстро. Предлагаю оставаться здесь. Займём круговую оборону и продержимся, пока наши не подойдут.
                - Парни, если будете уходить, гранату оставьте, - неожиданно попросил обездвиженный здоровяк Аркаша.
                - Аркан, не борзей! – нахмурился Дягилев, - итак, что имеем в сухом остатке? Это Аркаша, по поводу лишних гранат. Станину АГС (гранатомёт) погнуло к хренам. Без инструментов не восстановим. Патронов к калашам – три полных магазина и пять по половине. У меня в пулемёте где-то патронов сорок в ленте. Гранат - одна. Зато РПГ (ручной противотанковый гранатомёт) есть и три выстрела к нему с пороховыми зарядами. Это всё, что я вытащил из вертушки.
                - Ты про ножи забыл, Саня, - как-то нехорошо усмехнулся Виталик, дрожащей рукой похлопав по ножнам, - их девять.
                Неожиданно со стороны вертолёта послышался сначала какой-то скрежет, потом громкий хруст и, все увидели, как вибрируя, как живая, от редуктора вертолёта отламывается и падает лопасть. Вся! Целиком! Все невольно повернули головы в сторону лётчика.
                - Чего так смотрите то? Так и так не долетели бы. Я тоже, между прочим, это в первый раз в жизни вижу, - хмуро произнёс вертолётчик, осторожно промывая глаз из фляги.
                - Сань, посмотри! Или я один это вижу? – крикнул техник, показывая в сторону дороги, - Это наши?
                - Нет Петруха, даже я вижу! Наши должны с другой стороны… - подтягивая поближе автомат, отозвался лётчик.
                О том, что духи где-то рядом никто не говорил. Это и так было понятно. В какую сторону летит подбитая «корова», душманам отследить труда не составляло. Это они были дома. Это им каждый камень, каждая травинка шептала – где враг. А расплющенные падением с высоты пятиэтажного дома русские мальчишки, в душе верили, что наши придут, прилетят, прибегут первыми. Конечно первыми! Так должно быть! А как иначе? Русские своих не бросают!
                Перевалили на спальный мешок Аркашу и волоком перетащили его за вертолёт. Всё-таки какое-никакое укрытие. Потом с Виталиком вдвоем, корчась от боли и злости, перетащили раненых на фланги, дали им автоматы и показали сектора обстрелов. Раненые стонали, харкали кровью и на ощупь считали патроны. Больше всех мороки было с техником. У него была перебита правая ключица, правая рука – висела, а левой рукой ничего делать не получалось. Дали ему ТТ, две запасных обоймы и показали, как одной рукой поменять обойму в пистолете. Вроде понял. Пилот, в звании капитана, во всём подчинялся рядовым разведчикам. Попросил их разрешить ему остаться недалеко от сбитой машины.
                - Я ж материально ответственное лицо, сами понимаете, - неожиданно улыбнулся пилот, - меня Серёгой зовут. Если, что…  машину им оставлять никак нельзя, ребята.
                Виталик забрал гранатомёт со всеми выстрелами и остался в центре, а Сандро занял позицию на левом фланге, ближе к дороге. Уже через пять минут в серой дымке рассвета и пыли, можно было различить три пикапа, мчащихся по грунтовке в их сторону. А ещё через три, Вадик их посчитал и крикнул в сторону Дягилева:
                - Саня, в каждой машине в кузове по четыре человека и по два в кабине. У первого пикапа пулемёт на крыше, я его накрою!
                - Понял! Ты не спеши Виталя, пусть на выстрел подъедут, - крикнул в ответ Дягилев и, наблюдая, как у того трясутся руки, добавил, - И лучше по стоячему!
                Но то ли постоянный тремор в руках, то ли истощённая ожиданием неотвратимого нервная система дала сбой… Виталика в очередной раз тряхнуло, палец судорожно стиснул спусковой механизм, и реактивная граната пошла к цели… Подрыв произошёл метров за двести до первой машины. Пикапы остановились, из кузовов повыпрыгивали духи, они что-то возбуждённо обсуждали, тыкая «калашами» в сторону зелёнки. С крыши первого пикапа в сторону вертолёта ударил двумя короткими очередями пулемёт. Потом на крышу машины залез один из моджахедов, с мощным биноклем в руках, и начал медленно всматриваться в жидкую поросль зелёнки. Ярко белые бинты были хорошо видны даже на большом расстоянии. Бабай с биноклем, по всей вероятности, был старшим, он что-то крикнул и духи быстро разбежались по машинам. Две из них начали огибать позиции разведчиков по флангам, а та, которая с пулемётом, медленно шла в центре.
                До первой машины оставалось метров пятьсот, когда Сандро ударил по ней двумя короткими очередями. Вторая, двумя последними пулями, щёлкнула по радиатору, пробив его, и разбив вентилятор. Из-под капота повалил пар, машина остановилась. Душманы из кузова вытащили какой-то ящик и присели возле него. «Лёху жалко, он бы сейчас их, как куропаток…» - вспомнил о погибшем снайпере Дягелев. И СВД (снайперская винтовка) его жаль. Оптику «с мясом» вырвало и покурочило во время падения вертушки.
                Неожиданно с корточек встали три душмана, у каждого на плече лежали НАШИ РПГ-7 (ручные гранатомёты). Отходить и прятаться было поздно, граната такое расстояние летит 3 – 4 секунды. Ориентиром стрельбы были белые бинты, пропитанные кровью. Три выстрела гранатомётов были почти не слышны на таком расстоянии, зато от разрывов толкнуло в живот. Сашка увидел, как шатаясь, вскочил в полный рост Виталик с гранатомётом на плече.
                - Не нада-а-а-а-а! – кричал Дягилев, но было поздно. 
                Снаряд унесло куда-то вверх и влево. Ещё два разрыва послышалось на правом фланге, где короткими очередями долбил из калаша капитан. Сашка схватил пулемёт и побежал в сторону позиции лётчика. У небольшой воронки лежал Сергей, его колени были поджаты к животу, окровавленными руками он держал изуродованный автомат. Горлом шла кровь, он захлёбывался и хрипло повторял одну и ту же фразу:
                - Сожги «тро…ечку»… сожги «тро…ечку»…
                «Виталик… Где ты, Виталик?» - пульсировало в голове у Сандро. Виталик вышел на него сам. Весь в крови, с трясущейся головой и бешенными глазами, он удивительно спокойным голосом сказал:
                - Санёк, похоже мы с тобой вдвоём… пойду техника проверю, не стреляет чего-то.
                - Виталик, где третий выстрел? Нужно вертушку сжечь!
                Виталик мотнул головой и исчез за кустом шиповника. Буквально через минуту он появился с РПГ и выстрелом. Он стоял и сосредоточенно пытался трясущимися руками навернуть на выстрел пороховой заряд. Он сопел, рычал от злости, но у него ничего не получалось. Сашка подошёл сзади и легонько стукнул его прикладом по затылку. Этого было достаточно. Потом обняв Виталика, аккуратно положил на землю и, как смог поглубже закатил его в колючий куст шиповника. Быстро зарядив РПГ, он уже хотел расстрелять МИ-8-ой, но тут услышал дикий крик, доносящийся из-за вертушки. «Аркаша», - вспомнил Сашка. Где-то слева громко хлестнули три выстрела из ТТ, но их перебила длинная автоматная очередь. Потом две короткие справа и опять длинная. Всё ближе были слышны звуки дизельных моторов «Тайот» и гундосые голоса душманов.
                Аркашка полз… Он полз на спине, работая ладонями, как поломанными вёслами, обдирая в кровь свои непослушные, красивые, мускулистые руки. Он занимался акробатикой, а на приёмной комиссии сказал, что увлекается, модными тогда, восточными единоборствами. Очень Аркашке хотелось попасть в воздушный десант, и стать таким, как старший брательник. Вот и попал. Он полз не спасаясь, он полз навстречу. Туда, где стреляют. Увидев Сашку, он расплакался, как маленький и жалобно попросил, размазывая сопли и слёзы:
                - Санёк, дай гранату! Гранату дай, сука!
                Сашка встал на колени, сунул руку в подсумок, достал гранату и вложил её Аркаше в руку.
                - Вот, держи Аркаш. Я ж тебе её и нёс, - успокаивая друга, сказал Дягилев и погладил Аркашу по густому ёжику волос, который тот отращивал на дембель.
                - Сань, ты чеку выдерни… сам не смогу… а так я долго могу держать, - попросил Аркаша.
                Сашка выдернул чеку и с зажатой скобой, вложил гранату в большую руку Аркаши. Потом достал из кармана тюбик промедола, вытащенный за ненадобностью у погибшего штурмана, и вкатил его Аркаше.
                - Не надо было, Сань. Мне уже не больно. Ты мне под голову подложи чего-нибудь, чтоб я бабаёв этих видел и иди воюй, - улыбнулся Аркаша.
                Дягилев подложил ему под голову чей-то ранец, ещё раз погладил густой ёжик Аркашкиных волос  и побежал в сторону вертолёта. Созрел неплохой план. Дождаться, когда духи подойдут ближе к вертушке и садануть из гранатомёта по подвесным бакам. Со слов лётчиков, там оставалось около половины всей заправки. К тому же в пулемётной ленте оставалось около тридцати патронов. Время от времени были слышны одиночные и групповые возгласы:
                - Аллах акбар!
                Сашка не знал, что так кричат правоверные, прославляя Аллаха, в том числе и, когда режут горло своим врагам. Это был средневековый ритуал. Мало было убить, нужно было ещё и горло перерезать!
                Сандро отбежал метров сто пятьдесят от вертолёта и спрятался за ствол старой дикой груши. Отсюда он не промахнётся! На земле, под коленями хрустели жёлтые маленькие плоды. Сашка не удержался и попробовал. Сладковато-терпкий вкус вязал язык и щипал нёбо. «Совсем, как у нас в Крыму», - вспомнились лесные осенние походы. Духи не спешили. Неожиданно он увидел одного, он не спеша шёл к вертолёту, заглядывая под каждый куст, внимательно рассматривая следы на примятой, жёлтой траве. На его плече висели два АКС. «Трофеи собирает. Найдёт Виталика, гад!» - подумал Дягилев, беря душмана на мушку пулемёта. Громкий звук взорвавшейся ручной гранаты, изменил Сашкин план.
                - Аркашка! – неожиданно для себя, громко крикнул он.
                На голос резко обернулся дух, срывая с плеча автомат. Две пули короткой очереди легли в центр полосатого халата. Огромная сила выстрелов практически в упор, отбросила моджахеда назад и, он упал на густой, колючий куст шиповника, наполовину провалившись в него. Сашка, не теряя времени прицелился и выстрелил из гранатомёта вниз корпуса вертушки. Рвануло так, что корпус машины подбросило метров на пять вверх, две лопасти и хвостовая часть разрушились, а горящее горючее десятками адских родников расползлись по зелёнке, сжигая всё, что могло гореть. Отбросив бесполезный теперь гранатомёт, Сашка поднял пулемёт и приготовился встречать сборщиков трофеев.
                - Встыг такы, падло! – неожиданно услышал Сашка у себя за спиной, теряя сознание от страшного удара по голове.
                Сознание медленно возвращалось. Оно возвращалось от нестерпимой боли. Руки болели. Очень болели руки. Дягилев медленно открыл глаза. Перед ним на коленях стоял дух… Или не дух? По одежде – дух. Старый серый халат, подпоясанный красной тряпкой. А по лицу… Молодое курносое лицо, с ямочками на розовых щеках и еле заметными веснушками. Видно устал, на лбу и щеках проступил пот. Удивлённо – недовольное лицо. Афганский вязанный берет – паколь, сдвинут на затылок, открывая свежему ветру соломенного цвета волосы.
                - Боль… но, - чуть слышно выдавил Сашка.
                - Тю ты сволота! Я вже думав ты помэр! – оживился парень, убирая в сторону окровавленный нож, - виддай кулэмэт. 
                Сашка опустил глаза. Он лежал на спине, головой в луже собственной крови от расколотого черепа. В руках он держал свой РПК (ручной пулемёт). Вернее, держал он его только правой рукой. А левой кисти не было. Её отрезал и закинул в колючий куст вот этот афганский хохол, своим дурацким кривым ножом.
                - Друже, ну виддай кулэмэт! Дуже прошу, друже! – плаксиво тянул парнишка, вытирая испачканные кровью руки и нож о комуфляж Сандро.
                Внезапно Дягилев почувствовал, как от плеча до кончика мизинца правой руки побежала волна тепла, рука ожила, кисть отпустила деревянный приклад ПКМа и резким движением вцепилась в горло бендеры.
                - Ты не друг, ты - гнида! Платон мне друг! – выдохнул Сашка Дягилев, напоследок почувствовав, как что-то холодное и острое протискивается между его рёбер к уже остановившемуся сердцу.
                От зелёнки в небо поднимался густой столб чёрного дыма. Утро выдалось безветренным и издалека казалось, что это какой-то чёрный столб подпирает уже начавший голубеть небосвод. Духи собрали всё уцелевшее оружие и загрузили в один из пикапов. Потом бурно посокрушались, что не успели снять с вертолёта оба пулемёта. За что белобрысый дух получил несколько ощутимых ударов прикладом в живот. Тот ныл, что-то объяснял, на непонятно каком языке и зло пинал ногой уже бездыханное тело Сашки. Хотели побросать в огонь трупы русских, но жар от горящего вертолёта не подпускал ближе, чем на тридцать метров. Тогда собрали трупы своих и забросили в кузов пикапа. Из куста шиповника мёртвого духа так и не достали. Застрял. Потом, что-то наперебой крича и перебивая друг друга, набились в кузова двух машин, не обращая внимания, что топчутся по телам и головам убитых. Командир группы вышел из кабины с РПГ. Недолго целясь, выстрелил, и третий пикап, с пробитым радиатором, подлетев метра на три, упал на крышу и загорелся. «Тайоты» двинулись и, набирая скорость, понесли весь этот афганский табор в сторону кишлака. Хоронить мёртвых и оставить на лечение раненых.