Из материалов следственного дела Бухарина-135

Вечернее заседание 5 марта 1938 года

Допрос подсудимого Икрамова

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих,
Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ:
Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер


Вышинский.(Бухарину) Это самое главное. Садитесь. Подсудимый Икрамов, продолжайте.
Икрамов. Самый главный разговор был такой: Бухарин говорил, почему у нас две группы - Файзуллы Ходжаева и Икрамова. Надо вам совместно действовать. Но почему я не могу с Файзуллой вместе быть, почему у нас не совместные действия? Это никак моих преступлений не увеличивает...
Вышинский. Вы в конце концов сговорились с Ходжаевым?
Икрамов. В 1925-1927 годах у меня с Файзуллой Ходжаевым была острая борьба. Я не хочу сказать, что был коммунистом, но, может быть, здесь действовало подсознание, что я был союзником, временным попутчиком. Когда проводилась земельно-водная реформа (из присутствующих здесь Иванов и Зеленский это помнят), я был одним из активных инициаторов по проведению земельной реформы. На меня было возложено председательствование, и я довел дело до конца. Может быть, мне как буржуазному национал-демократу фактическое завершение этого дела, ликвидация феодального хозяйства, была мне по душе.
Вышинский. А Ходжаеву не по душе?
Икрамов. Он сам показывал вчера относительно "группы 18-ти". На второй партийной конференции Узбекистана обсуждался вопрос о том, что эта группа выступила, по существу, с отставкой земельно-водной реформы.
Вышинский. Это мы вчера слышали.
Икрамов. На этой почве развернулась борьба за кадры...
Вышинский. Чем кончилась ваша борьба с Ходжаевым?
Икрамов. Победой линии партии, на которой я стоял.
Вышинский. С Ходжаевым был заключен союз?
Икрамов. Да.
Вышинский. Против кого?
Икрамов. Против Советской власти.
Вышинский. Значит, сначала дрались, а потом помирились?
Икрамов. Да.
Вышинский. И стали драться против Советской власти вместе?
Икрамов. Да.
Вышинский. Ходжаев, правильно это?
Ходжаев. Я хочу дать свои объяснения по этому вопросу, если позволите.
Председательствующий. Пожалуйста.
Ходжаев. Я хочу сказать, что Икрамов не совсем правильно говорил по поводу того, что до 1933 года, до разговора с Бухариным, у нас не было с ним согласованных действий.
Вышинский. Они были?
Ходжаев. Были они. В 1925 году я действительно не был согласен с формой земельно-водной реформы потому, что она слишком ущемляла байско-кулацкую верхушку деревни.
Вышинский. Вам это не нравилось?
Ходжаев. Мне это не нравилось, и я выступал против нее. Действительно тогда эта тройка, то есть Зеленский, Икрамов и Иванов, прикрываясь партийной линией, правильной партийной линией, меня побила.
Вышинский. Но прикрываясь?
Ходжаев. Конечно.
Вышинский. Почему вы думаете, что они прикрывались?
Ходжаев. Потому что Зеленский сказал вам, кто он такой. Иванов сказал, кто он такой. Икрамов пытался отрицать, но тоже не выходит. Значит, прикрывались!
Вышинский. Правильно.
Ходжаев. Я хочу сказать, что о моих грехах более или менее было известно. Это облегчало задачу бить меня. В 1926-1927 годах у нас не было совместной работы с Икрамовым, но с 1928 года мы работаем вместе.
Вышинский. В каком смысле работаете?
Ходжаев. В смысле вредительства. Я другого смысла не вкладываю в эти слова. Икрамов неправильно хочет сказать о том, что только после нажима Бухарина в 1933 год он стал на позиции вредительства и со мной вместе работал. Этим он хочет часть вины от себя отвести, так же как руководство националистической организацией хотел свалить на Каримова. Я считаю это недостойным Икрамова.
Икрамов. Разрешите продолжить.
Вышинский. Нет, подождите. Я хочу еще обвиняемого Ходжаева спросить. А все-таки Бухарин сыграл какую-нибудь роль в объединении ваших контрреволюционных сил?
Ходжаев. Да.
Вышинский. Какую?
Ходжаев. В том смысле, что у нас с 1928 года хотя и была единая работа вместе с Икрамовым, вредительская работа, но борьба за влияние в Узбекистане иногда мешала, если можно так выразиться, плодотворности этой антисоветской работы. Поэтому сначала Бухарин в той беседе, на которую ссылается Икрамов (я тогда непосредственно с Бухариным не говорил), потом Антипов предлагали мне единение с Икрамовым. Они говорили, чтобы мы вместе работали, вместе вели борьбу...
Вышинский. Против?
Ходжаев. Против Советской власти, против партии, против руководства партии.
Вышинский. Это верно, подсудимый Икрамов?
Икрамов. Верно. Мне разрешили бы - и я бы то же самое сказал.
Вышинский. То, что говорит Ходжаев о том, что в объединении ваших контрреволюционных сил сыграл огромную роль Бухарин, это вы подтверждаете?
Икрамов. Ну, конечно.
Вышинский. А Бухарин подтверждает?
Бухарин. Я бы хотел сказать...
Вышинский. Подождите.
Икрамов. Я хотел сказать, что с 1925 года, поскольку такое обострение было до 1929 года, до 4-го Курултая, у нас с Файзуллой объединения не было. После 4-го Курултая у нас такие совместные действия были. Здесь только о деталях идет речь.
Вышинский. А внешне вы все-таки дрались между собой?
Икрамов. Нет, внешне не дрались.
Вышинский. Позвольте, вы сейчас деретесь, как же вы отрицаете, что вы не дрались?
Икрамов. То драка была неискренняя, видимая.
Вышинский. Петушиные бои?
Икрамов. Даже не петушиные бои. Петухи до крови иногда дерутся.
Вышинский. Даже таких боев не было?
Икрамов. Да.
Вышинский. Даже петушиных боев не было?
Икрамов. Да.
Вышинский. Борьба сначала была молчаливая, а потом приехал Бухарин, вас помирил и, по существу. Так я понимаю?
Икрамов. Да, я скажу.
Вышинский. Пожалуйста.
Икрамов. В нашей подпольной националистической организации мы договорились таким образом, чтобы стараться националистов никого не принимать в эту организацию. Не потому, что они нам не нужны, а потому, что на каждого из них есть куча материалов.
Вышинский. Где?
Икрамов. В органах Советской власти, которым все документы доступны. Очень многих на различных участках партия и народ разоблачали, писали об этом в печати. Поэтому для того, чтобы наша конспирация полностью удалась, этих людей решили не принимать. Файзулла вчера где-то нашел, что я хочу что-то прикрыть. Я ничего не прикрываю, что есть, то и говорю. Что мы сделали? Мы этих людей не принимали. Ходжаев говорит, что между 1925-1928 годами у него было затишье, не было людей. У нас большинство наркомов были пантюркистами и националистами: Хидыр Алиев, Хаджибаев, Курбанов и другие. Все это были люди, связанные с Файзуллой. Если бы они были до сих пор в Узбекистане,-в 1933 году мы, может быть, договорились бы с ними. Сейчас у меня разницы с ними нет. С 1931 года разницы нет.
Вышинский. А с Бухариным?
Икрамов. С Бухариным с 1933 года.


Продолжение следует…