Из материалов следственного дела Бухарина-136

Вечернее заседание 5 марта 1938 года

Допрос подсудимого Икрамова

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих,
Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ:
Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер

Вышинский. Какая же роль у Бухарина была?
Икрамов. Бухарин сказал, почему у вас две группы? Вам надо объединиться. Я тогда ему определенного ответа не дал. В конце 1934 года приехал к нам Антипов. Он мне сказал, что по поручению центра правых необходимо обе наши организации обязательно объединить, чтобы во всех вопросах была договоренность и совместные выступления. Он требовал не формального объединения, а объединения по существу. После этого произошло фактическое объединение наших двух организаций, как это было между троцкистами и правыми, но при этом каждая из наших организаций сохранила свое особое, отвратительное лицо. Вот поэтому, когда говорил вчера об этом, я считаю, что с 1929 года у нас с Файзуллой была молчаливая согласная работа. Я об этом сказал. Почему же он здесь говорит, что я на кого-то хочу свалить вину? Это неверно. Я своей вины ни на кого не сваливаю. Такая договоренность между организациями была в 1934 году установлена. Собралась тройка-Антипов, Ходжаев, Икрамов. Мы договорились относительно совместной работы наших организаций.
Теперь дальше. Почему мы не хотели принимать старых интеллигентов-националистов? Когда Бурнашев поставил передо мной в 1928 году вопрос о том, что надо с Ходжаевым сблизиться, в это время я, действительно, думал-умный человек, дельный человек, можно сблизиться. Но в это время я получил записку некоего Мухитдинова о том, что он подал заявление в Средазбюро или в ГПУ, что он раскаивается в своих контрреволюционных преступлениях, и он там показывал на Файзуллу ужаснейшие вещи. Я думал, что скоро будет обсуждение, и мы вместе с Файзуллой можем провалиться раньше срока. Он показывал о том, что он принимал Энвер-пашу, это- известный турецкий авантюрист. Так что не так уж все было чисто. Мы оба были грязными, два сапога - пара, но только у меня было тактическое соображение...
Вышинский. На него был материал, а на вас не было?
Икрамов. На меня не было.
Вышинский. Поэтому вы считали, что связываться вам не следует, опасно, провалитесь сами?
Икрамов. Да, правильно. Я об этом сказал и ничем не прикрывался. Я не хочу уменьшать свои преступления.
Вышинский. Подсудимый Ходжаев, что вы можете сказать относительно басмача Максума?
Ходжаев. Максум был начальником милицейского отряда при председателе ревкома. В 1921 году мы его в Бухаре разоружили, но он бежал. Вскоре был пойман, судим. Это было после того, как была принята басмаческая ориентация.
Вышинский. Кем была принята?
Ходжаев. Нами.
Вышинский. То есть вы ему помогли избежать ответственности?
Ходжаев. Он был амнистирован.
Вышинский. У вас была басмаческая ориентация? Во-первых, Мухитдинов был крупный басмач.
Ходжаев. Не басмач, он был национал-демократ.
Вышинский. Вы с ним держали связь?
Ходжаев. С ним был Максум связан. Он меня мог компрометировать.
Вышинский. А в какой мере он вас мог компрометировать?
Ходжаев. То, что говорит Икрамов, для меня непонятно. Та записка, о которой говорит Икрамов, находится в моем деле.
Вышинский. Максум был?
Ходжаев. Да, был.
Вышинский. У вас свидание с Энвер-пашей было?
Ходжаев. Я имел три свидания.
Вышинский. Когда?
Ходжаев. Два свидания в Бухаре официальные, одно у меня на квартире неофициальное.
Вышинский. Цели этого свидания?
Ходжаев. Цель последнего свидания заключалась в том, чтобы обсудить предложение Энвер-паши о том, какой линии должно держаться бухарское правительство по отношению с Советскому Союзу и какая требуется тактика.
Вышинский. От Советского правительства вы об этих свиданиях скрыли?
Ходжаев. Безусловно.
Вышинский. Это и было в записке Максума?
Ходжаев. Нет, он просто говорил, что о контрреволюции в отношении себя он ничего не сообщает и пытается бухарскую контрреволюционную националистическую организацию свалить на меня. Это было сделано с целью, я тогда ответил соответствующей запиской.
Вышинский. И ссылался на вашу связь с некоторыми?
Ходжаев. Да.
Разрешите к этому добавить. Зеленский как будто очень правдиво говорил о своей деятельности в Средней Азии. Он говорил, что поддерживал правых, Файзуллу Ходжаева, Атабаева. Зеленский поддерживал не меня, а Мухитдинова, который имел английскую ориентацию, об этом он ни слова не сказал.
Вышинский. Мы сейчас спросим. Подсудимый Зеленский, скажите, этот эпизод с Мухитдиновым имел место?
Зеленский. Я должен был время от времени выступать против Ходжаева, иначе я бы себя разоблачил. Теперь в отношении Мухитдинова. Я не знал о том, что он был награжден орденом Трудового знамени.
Вышинский. Кто его награждал?
Зеленский. Не знаю.
Ходжаев. В 1936 или`1024  1937 году по постановлению ЦИК Узбекистана по предложению Зеленского и Икрамова. Могу соответствующие документы представить по этому вопросу.
Зеленский. Понятия не имею.
Икрамов. С Мухитдиновым один раз я ехал отсюда в вагоне. Один раз видел человека, это страшно ненавистный был человек. У меня с ним была такая ненависть. Он все время таджикский вопрос тащил на себе, противопоставляя таджиков узбекам. Более ненавистного человека я не видел.
Вышинский. А вы скажите, орден он получил?
Икрамов. Не помню, просто. Может, Файзулла просто ошибся. Кого-кого, а этого Мухитдинова я не мог награждать.
Вышинский. А Зеленский был тогда секретарем?
Икрамов. Да.
Вышинский. Во всяком случае если награждали, то без Зеленского это не могло пройти?
Икрамов. Могло и пройти.
Вышинский. Как так, без секретаря Средазбюро?
Икрамов. В практике иногда ЦИК Узбекистана сам рассматривал.
Вышинский. Это частный эпизод. Я его выяснял по просьбе Файзуллы Ходжаева. Можно только Зеленского по одному поводу спросить, пока он не ушел на место?
(К Зеленскому). Вы были в Средней Азии в каком году?
Зеленский. В 1924 году.
Вышинский. И там оставались до какого года?
Зеленский. До января 1931 года.
Вышинский. Значит, вы там пробыли 7 лет?
Зеленский. Да.
Вышинский. За эти 7 лет, занимаясь контрреволюционной вредительской деятельностью, вы имели связи с Икрамовым и Ходжаевым?
Зеленский. Связи с Икрамовым я не имел, а новую линию Ходжаева я покрывал.
Вышинский. Значит, вы вели свою линию самостоятельно?
Зеленский. Самостоятельно.
Вышинский. А чем объяснить, что вы ни с тем, ни с другим не столкнулись?
Зеленский. Не было надобности. Может быть, немножко опасался их.
Вышинский. Чего опасались?
Зеленский. Разоблачения.
Вышинский. Провала? Значит, из конспиративных соображений. А вы видели, чем они заняты?
Зеленский. Видите ли, я должен сказать, что в отношении Икрамова у меня до 1928 года не было сомнений в том, что он держится на партийных позициях, уступая время от времени своим националистическим тенденциям.
Вышинский. А с 1928 года?
Зеленский. С 1928 года мне стала яснее связь Икрамова с националистической организацией, и когда была раскрыта организация "Милли Истиклял", тогда в целях самосохранения я очень решительно выступил против Икрамова,-это известно по 4-му Курултаю, ставил вопрос о его снятии, вплоть до ареста.
Вышинский. В порядке перестраховки?
Зеленский. Да.
Вышинский. Значит, в порядке перестраховки?
Зеленский. Да.
Вышинский. Следовательно, вам была известна контрреволюционная работа, и по существу вы страховались?
Зеленский. Мне не была известна, я предполагал.
Вышинский. Вы ставили вопрос об аресте только на основании предположения? Вы говорите, что в целях перестраховки ставили вопрос об аресте Икрамова.
Зеленский. Правильно.
Вышинский. На каком основании? За что его арестовывать?
Зеленский. Когда была раскрыта группа "Милли Истиклял", то ряд участников этой организации в своих показаниях в органах ОГПУ указали на то, что фактическим руководителем этой организации является Икрамов.
Вышинский. Следовательно, вы знали по показанию ряда участников, что Икрамов являлся руководителем?
Зеленский. Да.
Вышинский. И для перестраховки ставили вопрос о том, чтобы Икрамова арестовать?
Зеленский. Да.
Вышинский. А в действительности боролись против его контрреволюционной деятельности?
Зеленский. Я был вскоре оттуда отозван.
Вышинский. Нет, вы же говорите, что с 1928 года вам стало ясно, что Икрамов ведет националистическую контрреволюционную работу.
Зеленский. Да, стало ясно. Я вел против него формально борьбу.
Вышинский. А по существу не вели против него борьбу?
Зеленский. А по существу не вел, не мог вести.
Вышинский. Почему не могли?
Зеленский. Тут Файзулла уже охарактеризовал меня...
Вышинский. Вы согласны с характеристикой, данной вам Файзуллой?
Зеленский. Я сам дал о себе такую же характеристику, - по существу не боролся, не мог бороться, потому что сам был уже изменником.



Продолжение следует…