Дашна рассказ быль

                Мансур Суруш

Кто-то точно подметил, что иные прозвища настолько соответствуют их обладателям, что кажется, что они и родились лишь для того, чтобы заполучить их. Именно к таким людям относился чабан Азим-Шумшук. Так в старину называли алчного, корыстолюбивого человека, который в погоне за какой-либо наживой не остановится ни перед чем.
Помимо того, что Азим-Шумшук  был потомственным скотоводом, в душе у него бушевала ещё одна страсть – охотничья. Она овладела им давно и с той поры он почти никогда не расставался со своей двустволкой. Теперь уже  и не счесть, сколько горных козлов, волков, лисиц и дичи истребил на своем веку Шумшук. Особенно сильно разгоралась в его душе охотничья страсть в пору, когда скот перегоняли на отгонные пастбища, коими славился их край.
Той весной Шумшук принял решение взять с собой и своё семейство. На крутой дороге вслед за несметным многоголосым стадом шла арба, на которой ехала его жена с нехитрыми пожитками и с трёхлетней дочкой Манижей на руках. Рядом с Шумшуком, то и дело, обгоняя друг - друга, гарцевали два его сына. С гордостью поглядывая на них, Шумшук подумал: «Пусть порезвятся на природе. Да и помощники в работе очень кстати. А главное, больше времени для охоты останется».
Для себя Шумшук твёрдо решил, во что бы то ни стало изловить или прикончить матёрую волчицу по имени Дашна. Тем паче, что накануне на сходке хозяева общественного скота в награду за её голову обещали любому новую двустволку с патронташем в придачу.
Науськанный столь соблазнительным призом, Шумшукдал себе слово, что добьётся своей цели и заполучит такое милое его сердцу оружие.
Шумшук уже не первый год безуспешно охотился за быстроногой Дашной и самолюбие бывалого охотника было задето.
Как говориться, голод не тётка, и там, где пасётся мелкий и большой рогатый скот, неизменно появляются хищники. На стойбище, где обосновался Шумшук, в радиусе десятков километров свирепствовали два неуловимых лютых зверя – крупных размеров серо-бурый волк с пропорциально большой головой и чёрно-белая волчица с пятном на морде, напоминающем свернувшегося в клубок кота. Ночи, когда они не совершали своих бедственных набегов, были редки. Каждое утро чабаны с ужасом недосчитывали одну, а то и нескольких овец и коз. «Спасу нет от этой злонравной пары», - с досадой говорили они. И чего только не делали, чтобы остеречь вверенный им народом скот, ставили капканы, на волчих тропах оставляли пропитанное ядом мясо, всё безрезультатно. За каждую задранную волками скотину надо было держать ответ перед хозяевами, а то и расплачиваться и чабаны были в отчаянии. Порой они, проклиная волков с надеждой смотрели на охотников, но те, в том числе и Шумшук беспомощно разводили руками.
Однажды к чабанам из столицы приехали журналисты для освещения их нелёгкой, полной забот и тревог жизни. Чабаны, между прочим, рассказали им о напасти, которая уже не один год неотступно преследуют их. И даже показали обглоданные кости телёнка, растерзанного клыкастыми волком и волчицей. Один из журналистов сказал: «И впрямь Балорак и Дашна». Затем, глядя на недоумевающих чабанов, пояснил: «На книжном языке, слово «Балорак» означает боевой стальной клинок, а «Дашна», это остроконечный нож».
С тех пор простодушные чабаны разбойничью пару стали называть только так, но новоиспечённые именованные волк и волчица, естественно, об этом ни сном, ни духом не ведали.
Принято считать, что собаки очень умны, и это вполне оправдано. Но волки, эти загадочные звери, и в этом превосходят своих ближайших одомашненных родичей. Собаки привыкли к подачкам от хозяев, а на роду у волков написано, что им доля самим необходимо добывать себе пищу. Они олицетворяют собой свободолюбие, храбрость, выносливость и силу. Волки однолюбы. Они выбирают себе пару на всю жизнь. Настоящая привязанность к своей семье и пожизненная верность к единственной избраннице – вот отличительная черта волка.
Именно таким был и Балорак. Но его, когда он, оплошав, выбежал на освещённую лунным светомлужайку, выстерегли охотники и король обширного стойбища был сражён предательской пулей.
С тех пор Дашна осталась одна. Волки обычно охотятся стаей, к ней когда-то принадлежали Балорак с Дашной. Быть членом стаи, значит, что всегда необходимо следовать за вожаком, беспрекословно подчиняться и делить с ним долю. Но не таков был Балорак, он выбрал свободу. А свобода это одиночество, пусть сопряжённое с трудностями, зато ты свободен, каким может быть только ветер. Когда Балорак покинул стаю, за своим другом, ушла и Дашна. Она знала, что гигантских размеров Балорак вполне мог бы вытеснить вожака и по праву занять его место. Но Балорак никогда не домогался власти.
Дашна охотно последовала за ним, потому что тоже превыше всего ценила свободу и не хотела никому подчиняться. Единственный, перед кем она склоняла голову, был Балорак, потому что она обожала его. Ей нравились его призывный трубный вой, независимый характер, мускулистая грудь грозный загривок и даже напористость, с которой он к ней приставал. Поглаживаниями, покусываниями и играми Балорак выказывал свою любовь к Дашне. Вместе они вырастили и дали вольную не одному выводку.
Но и после гибели Балорака набеги на становище чабанов не прекращались. Чабаны делали всё возможное, чтобы оградить свои овчарни, но всё попусту. Дашна могла бы кормиться и мелкими грызунами, но в логовище её всегда с нетерпением ждала куча новорождённых волчат. ДнёмДашна почти никогда не выходила из своего жилища, а ночи напролёт бродила с места на место. Но до рассвета она не один раз возвращалась обратно неся в зубах, а то и в брюхе пищу для детёнышей. Она их лизала, баловала, согревала своим телом в холодные утренние часы.
Когда жив был Балорак, Дашне намного было легче. Всякий раз, когда она находилась в декрете, а потом вскармливала волчат, он, охотясь один, брал беспрекословно на себя заботу о пропитании семейства.
Постоянно находиться в опасности, удел волков. С ними ежедневно сталкивались и Дашна. Наученная горьким опытом, она ещё на расстоянии чуяла смертоносные капканы, а при виде разбросанных на её пути ядовитых приманок, хотя у неё текли слюнки, побуждаемая инстинктом самосохранения, предусмотрительно их обходила. Она старательно избегала и разъярённых сторожевых собак.
Всё бы это ничего, но у Дашны был очень опасный и каверзный враг. Человек с ружьём. В последнее время их расплодилось столько, аж некуда. Огнестрельного оружия волчица боялась пуще всего, оно погубило её преданного друга Балорака, иначе его голыми руками взять было невозможно.
Особенно ей был ненавистен Азим-Шумшук, которого, рыскающего по ущельям и оврагам с ружьём наперевес, она издали видела не единожды. Однажды на рассвете, возвращаясь с охоты, она наблюдала, как он выходит из своей кибитки.
В то утро, препоручив неумолчно блеющее стадо сыновьям, Шумшук гаркнул жене «Жди меня нескоро», и пошёл своей развязной походкой. За плечом у него, как всегда, висела двустволка. Не будучи дураком, он понимал, что напасть на след Дашны дело бессмысленное, но он догадывался, что у неё есть выводок, ибо он как-то издали увидел её с ввалившимися боками, есть логовище, куда она придёт непременно, в каком бы состоянии ни была. На это и рассчитывал Шумшук.
Он изрядно устал, но по прежнему упорно шёл от ущелья к ущелью, заглядывая в каждую нору. Из них иногда выскакивали какие-то суслики, от которых Шумшук брезгливо отбрыкивался. Неужели удача навсегда отвернулась от него? Ему позарез нужно было найти волчье логовище, где укрывается Дашна. В ложбине с сожалением глядя на избитые задники своих кирзовых сапог, ведь новые-то в копейку обойдутся,а он больше всего не любил «лишних расходов», Шумшук вдруг услышал слабый визг.
Визг доносился из прикрытой колючими кустарниками узкой глубокой норы. Шумшук ринулся вперёд и увидел у входа кучу маленьких волчат, похожих на щенят. Они, вышедшие из тёмного укрытия, видимо в ожидании обеда, который ежедневно приносила их добрая мать-волчиха, грелись в солнечных лучах и с удовольствием жмурились. А когда мама где-то задерживалась, они плакали и скулилиНаблюдая за тем, как они, сбившись в кучу, трутся друг о дружку, Шумшук не преминул отметить про себя, что цвет глаз у малышей, как это часто бывает в их возрасте, был голубой. Вместе с тем Шумшук с сожалением подумал о том, что не догадался прихватить с собой мешок или перемётную сумку. Можно было бы закидать туда этих голубоглазых, мохнатых лопухов и унести с собой, пока не вернулась ночная гроза. Шумшук слышал, что в городском зоопарке за них можно выручить неплохие деньги. «Ничего, вернусь ещё, - решил он про себя. – Главное, я знаю, где находится логовище Дашны».
Он был почти на сто процентов уверен, что нора вырыта ею и принадлежит ей.
Вдруг в кустах послышался шорох и раздался звук, похожий на лай. Шумшук вздрогнул и быстро огляделся. Перед ним стояла разъярённаяДашна, вперив в него ненавистный взгляд. Она ощерилась, и Шумшук убедился, что они и впрямь вершковой длины.
Затем она сделала прыжок в сторону и оказалась между своими детёнышами, которые не понимали, какая опасность им грозит, и Шумшуком. Она настороженно следила за каждым его движением. В её жёлтых глазах страха не было, только ненависть и злоба. Взгляд волчицы словно говорил: «Только сунься, двуногое чудовище. Я – мать, и своих детёнышей в обиду не дам. Любому горло перегрызу».
Шумшук направил на неё дуло ружья. Дашна понимала, что за этим последует. Но отступать было некуда, за ней стоят её беспомощные дети. Рыхля землю задними ногами, она лишь успела пригнуться, готовясь к прыжку. В этот миг в зарослях что-то хрустнуло, видимо пробежал какой-нибудь заяц или дикобраз, которыми кишели эти места. Шумшук замешкался и,полуобернувшись, выстрелил. Он был уверен, что попал в цель, но сразу  увидел, что в судорогах бьётся один из волчат. «Промахнулся», - с досадой подумал Шумшук. Перезаряжать ружьё он не стал. Боялся, что не успеет и волчица, находящаяся в нескольких шагах от него, кинется на него и схватит за горло. Пятясь, он стал отходить от опасного места. В это время раздался оглушительный душераздирающий вой. Это выла Дашна, обнюхивая и оплакивая своего мёртвого детёныша. На человеческом языке это означало: «Зачем, зачем ты убил моё невинное дитя, проклятый охотник. У него едва прорезались глазки, в нём тоже жила душа. О горе…»
Такой вой мог бы разжалобить даже каменное сердце. Но не таким был Шумшук.  «Так тебе и надо, - со злорадством думал он. – Мало ли бед ты нам принесла?»
Вместе с тем опытному охотнику был известен волчий нрав. Он понимал, что его налёт на логовище так даром не пройдёт. «Дашна будет мстить, – думал он, шагая. – Ну и пусть. Двустволка всегда при мне, и, Бог даст, не за горами час, когда я получу ещё и новую. Логовище-то я нашёл, аДашна наверное, ещё не сразу со своим семейством обоснуется на новом месте. Так что дело за малым, выследить и прикончить Дашну».
Жилище Шумшука, как и у других чабанов, которые, как правило, находились вотдалении друг от друга, представляло собой небольшую кибитку, дворик, окружённый невысокой, сплетённой из ивовых прутьев изгороди. День был обычный. Сыновья Шумшука погнали стадо в ближайшую ложбину. Сам Шумшук решил отстричь барана и потащил его в тень редкого здесь орешника, что рос в десяти минутах ходьбы от дома. Жена доила корову в хлеве, который также находился неподалёку от орешника. Дома осталась только одна маленькая Манижа. Оглянувшись,Шумшук видел, как она во дворе играет со своей любимой тряпичной куклой, изображая из себя воспитательницу.
Так прошло полчаса. Ничто не предвещало беды. В это время на пороге хлева появилась жена, посмотрела в сторону двора и испуганно вскрикнула. Шумшук обернулся к ней. Она стояла как прикованная и пальцем показывала вперёд. Шумшук вскочил и посмотрел туда. О, ужас! За изгородью стояла Дашна. Её обуревало чувство мести. «Что делать? – мелькнуло в голове Шумшука, который продолжал стоять как вкопанный. – Добежать я не успею. Да и ружьё осталось в доме, причём незаряженное. О Аллах, помилуй». На виске у него взбухла жилка и билась, как подстреленная птица.
Тем временем Дашна легко перепрыгнула через изгородь и подошла к Маниже. Та, казалось, совсем не боялась волчицы. Дома в кишлаке у них была большая собака, с которой у неё сложились самые дружественные отношения. Дашну она тоже приняла за незнакомую собаку и с радостью протянула к ней свои пухлые ручонки. Кажется, ещё один миг и Дашна своими клыками разорвёт малютку на части или, схватив зубами, унесёт в неизвестность.
- Не смей! – что было мочи крикнул Шумшук. – Это же невинное дитя. Клянусь, я больше не буду преследовать тебя.
Дашна посмотрела в его сторону тем же ненавидящим презрительным взглядом. Если бы она знала человеческий язык, наверное, сказала бы: «А ты, двуногое чудовище, пожалел моё невинное дитя?!».
Затем она совсем приблизилась к Маниже. Видя это, жена Шумшука упала в обморок. Сам он хотел ещё раз крикнуть, но у него отчего-то пропал голос и из гортани вырывались какие-то нечленораздельные звуки.
Тем временем Дашна, к радостному изумлению Манижиобнюхала её, и даже лизнула в носик. Так она поступала по обыкновению со своими детёнышами. Затем ещё почему-то обнюхала тряпичную куклу.
После этого она обошла Манижу,  постояла ещё, ощерилась, словно улыбаясь, затем перепрыгнула через изгородь и вмиг исчезла. Шумшук только увидел, как она махнула хвостом.
Когда, придя в себя, Шумшук с женой добежали до дома, они увидели что Дашны след давно простыл. «Слава Аллаху», - почти в один голос с облегчением воскликнули муж и жена.«Надо бы ягнёнка принести в жертву», - добавил Шумшук, но перехватив недоверчивый взгляд жены, сразу-же осёкся. И только одна Манижа с сожалением смотрела туда, где скрылась Дашна, потому что она хотела вдоволь с ней поиграть.