Коленька

Про Коленьку бабка рассказывала, а любила его страшно, прозвище у него в детстве было «быча». Сам щупленький, а заводила и все со старшими мальчишками, а придумщик какой. Вот смотрю одно время, рассказывала она, вся детвора камни куда-то таскает. Оказывается это он и выдумал - у кого «булька» больше - тот - самый молодец. И все на ров камни тащат, и каждый норовит потяжелее взять, чтоб булька побольше была… А тащить не близко. И бросать, значит, только по его команде иначе не считается, а он смотрит и честно замеряет у кого булька больше. А самому ему таскать не интересно, ему сам процесс интересен, идея и воплощение, конечно! И странное дело - самый маленький, на два, а то и на три года мальчишки старше его, а камни тащат и каждый норовит бульку сделать побольше.
А однажды бабка варила цветную капусту и всех внуков своих четверых кормила. И надо ж так случиться, рассказывала потом – именно у младшенького у Коленьки в этой самой капусте червяк вареный. Ну ладно бы кому другому – а тут на тебе, Коленьке! Может так ахала бабка, что здоровья Коленька был слабого, желудок больной, врач или фельдшер в дом приходил, сказал поживет еще, лет до пятнадцати (почему-то так он тогда определил), а вышло по-другому. Бог миловал, а может от природы был там стержень, который хворостям перегрызть было не под силу. И сколько жизнь не била его, Коленьку, сколько опасностей ему ни готовила, а видать и любила тоже, берегла.
Историй про Коленьку я бы вам мог рассказать немало, а поведаю, одну, в общем-то мелкую.
Приехали они со старшим братом Павлухой на Бисерово озеро с байдаркой, взрослые уже были, студенты. Покатались, вытащили лодку на песок, сидят костёрчик соорудили. И тут по берегу парень идет, по одежде и повадкам местный вроде.
- Ребят дайте прокатиться, такая лодка у вас шикарная. Я не украду. Ну хотите, я вам часы оставлю?!
Павел, как старший, сначала отказать хотел. А Коленька (его лодка была) спрашивает. Мол умеешь не перевернешь? Парень божится.
Часы, конечно, брать не стали.
Главное в лодке все свое оставили – одеяло шерстяное, подушку, свитер и так по мелочи: фонарик, нож перочинный, учебник по сопромату.
Вроде парень трезвый был. А только отплыл метров на десять и вдруг, смотрят Коля с Павлом – байдарка к верху днищем, парень рядом в воде по грудь стоит, в стороне подушка плавает, не тонет.
Павел горячится - Говорил тебе нельзя было давать.
Не сговариваясь раздеваются за вещами нырять, а тут и парень как раз выходит.
- Что ж ты, такой разэдакий, что же лодку бросил. Говорил, что умеешь, все наши вещи намочил. Давай назад, кто вещи спасать будет?!
А парень на лодку перевернутую, на плавающую подушку смотрит и ржет. Мужики, говорит, что это за лодка такая, что вы мне подсунули – вы же меня чуть не утопили, спасся чудом. Сами, сами вещички свои собирайте.
Павел от такой наглости с кулаками на обидчика. Тот получил по физиономии, оценил диспозицию и говорит ну все хана, убивать вас будем. И зажимая разбитый нос пошел вверх по берегу. А годы послевоенные шальные, кого приведет этот горе пловец не понятно, ясно только что ничего хорошего эпизод не предвещает. Но не бросать же лодку. Поплыли за вещами - что смогли выловили, даже фонарик достали. Разложили на берегу. И точно идет кодла, человек десять - кто с голыми руками, у некоторых палки в руках, лет так от 17 до 20 примерно, и впереди тот самый парень с разбитым носом, мокрый еще не просох.
Идут медленно, поняли, что добыча их никуда не денется.
Павел говорит – Ты, Коля, стань ко мне спиной и не падай главное.
Подошли обступили.
И тут, Коля, подавляя возмущение, спрашивает, - Ну, кто со мной говорить будет?
В ответ самый здоровый, отодвинул товарищей, выступил на полшага вперед и, предвещая забаву, сказал – ну говори, не части, главное.
А Коля ничего нового не сказал – просто коротко, все как было.
- Попросил покататься. Дали лодку, со всеми своими вещами, поверили, как человеку! А он и не человек вовсе оказался, говно собачье!
Парень, который вызвался разговор держать, видимо был у них за главного, как-то сразу все вдруг уяснил, окинул взглядом мокрую лодку, вещи, разложенные на траве.
И неожиданно резюмировал – мало вы ему, мужики, врезали. Повернулся и пошел, а за ним потихонечку все остальные с сожалением, что развлечения на это раз не вышло.