Мое прочтение Николая Рубцова

                История создания песен

  В начале кратко расскажу о том, как началось моё знакомство с творчеством Николая Рубцова.
Впервые фамилию поэта Рубцова я встретила в сборнике «Стихи о музыке. Русские, советские, зарубежные поэты» (М., «Советский композитор», 1986) при подготовке к поэтическому вечеру клуба авторской песни «Ваганты» в 2000 году. Тогда для музыкально-литературной композиции нужны были стихи, которые служили бы переходом к очередному музыкальному номеру и соответствовали бы ему по смыслу. Стихотворение «В минуты музыки» подходило для этого как нельзя лучше.
Музыкально-поэтическая композиция имела большой успех. Мы выступали с ней неоднократно перед учащимися разных школ города, в библиотеках, больницах. И везде звучало стихотворение Николая Рубцова, хотя о самом авторе мы тогда ничего не знали, но его проникновенные строки, которые мы выучили наизусть, трогали до глубины души.
Кто бы мог подумать тогда, что через несколько лет я напишу цикл романсов и песен на стихи Николая Рубцова, украшением которого станет романс «В минуты музыки печальной»?..
Позже в руки мне попал томик Николая Рубцова, со стихами которого я только начинала знакомиться. Прочитав сборник «от корки до корки», я сделала закладки на тех страницах, которые мне особенно понравились. Отмеченные стихотворения через некоторое время получили музыкальное воплощение.
Предисловие к первому нотному изданию моих песен и романсов на стихи Н. Рубцова написал доцент кафедры народных инструментов Рязанского филиала Московского государственного университета культуры, лауреат Международных и Всероссийских музыкальных конкурсов и фестивалей Евгений Петрович Семизаров. В его обращении к читателям говорится:
«Вашему вниманию предлагается новый сборник известного рязанского автора Валентины Строговой. Тематической основой сборника стала поэзия Николая Рубцова – лирическая, обращенная к русской природе и духовному миру человека.
Такова же и музыка. Она, с одной стороны, подчинена слову, с другой – интересна сама по себе. Песни, представленные в этом сборнике, похожи на полевые цветы русской равнины: спокойные и некрикливые, но такие трогательные. Они надолго остаются в памяти, словно приходят к нам из детства.
Большинство песен уже стали популярными, звучат и у костра, и в концертном зале. Цикл «Колокольчиковый звон» может быть полезен как исполнителям в жанре авторской песни, так и любителям романсов…»

Цикл моих песен на стихи Николая Рубцова «Колокольчиковый звон» был издан в 2008 году в Рязани с нотами и аккордами для гитары. Сборник имел звуковое приложение: диск с песнями в исполнении автора музыки. Ряд песен на нём звучит в сопровождении дуэта (Валентина Строгова – Любовь Зенкова), а также вокального трио «Соловушко» (Валентина Строгова, Татьяна Салова, Тимур Щипач;в). Партию гитары исполняет В. Строгова, партию домры альтовой – Анна Павлова. Дополнительно записана песня «В горнице» на музыку Александра Морозова, которая звучит в моей трёхголосной аранжировке для ансамбля.
На некоторое время займу внимание читателей моим прочтением, т. е. моей музыкальной трактовкой первых романсов и песен на стихи Н. Рубцова. Созданные 15 лет назад, они до сох пор в моём репертуаре. Рассмотрим их подробнее и проведём, как говорят музыканты, гармонический анализ этих музыкальных произведений.
«Колокольчиковый звон»
Мне давно хотелось написать песню, в которой можно было бы отобразить колокольный перезвон, но для этого не было подходящих стихов. А тут моё внимание привлекло стихотворение «Левитан», в котором автор под впечатлением картины Левитана «Вечерний звон» услышал «и колокольный, и колокольчиковый звон». Репродукцию самой картины я разыскала позже, но колокольчиковый звон уже зазвучал в переборах гитары на фоне остинатного баса.
Песня была написана в До мажоре – самой, на мой взгляд, жизнеутверждающей тональности, и имела переменный размер: повествовательный куплет звучал в размере «четыре четверти», а бравурный припев проносился блестящим вальсов в размере «три четверти». Заканчивалась песня повтором первого куплета, где после слов «над колокольчиковым лугом собор звонит в колокола» начинался колокольный перезвон.
Затем встал вопрос: «Как начать песню?» Поскольку автор высказывает свои впечатления от увиденной картины Левитана, то решено было во вступлении дать музыкальную картинку вечера в старинном размере «три вторых». Здесь вспомнились гусли с их мерным, величавым перебором. Они-то и помогли мне создать нужное настроение.
И хотя гитара только имитировала гусли, но вс; же удалось сохранить старинный былинный напев вступления, где последний аккорд повторял заключительный аккорд колокольного перезвона в «коде», что позволило объединить разноплановые части музыкального произведения в единое целое. Песня получила название «Колокольчиковый звон» и стала первой песней музыкального цикла на стихи Николая Рубцова, который получил то же название, включив в себя ещё десять произведений.
P.S. В июле этого года я участвовала в круизе по Волге в качестве музыканта. И получилось так, что моё выступление проходило именно тогда, когда мы проходили Плёс – то самое место, где Левитан писал свои картины. Я обратила внимание слушателей на это обстоятельство. И тогда на фоне живописного пейзажа Плёса прозвучал романс «Колокольчиковый звон»: и ожили картины Левитана…

«В минуты музыки печальной»
При всей лиричности это стихотворения было бы ошибкой относить к чисто любовной лирике. Как и во многих стихах Рубцова, здесь имеется глубокий подтекст. Возьмите, хотя бы, следующие строчки:
«…и путь без солнца, путь без веры гонимых снегом журавлей». Или: «…давно понять пора настала, что слишком призраки люблю». Ничего не напоминает? («Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма…») Тема двойственности социалистическом строя сквозит во многих стихах поэта…
Своё отражение это нашло и в музыке. Так, поступенное движение мелодии на протяжении всего романса становится скачкообразным при повторе последней строчки куплета. Эта же фраза повторяется в мотиве вступления, как бы говоря, что не вс; так просто в этом мире…
Гармония романса очень проста, в ней нет вычурности. Тем необычнее звучит «глиссандо» на обращении уменьшённых септаккордов после вторых строчек четверостиший, добавляя напряж;нность и надрывность в задушевный характер произведения.
Романс «В минуты музыки печальной» характеризуется переменным размером. Добавление к основному старинному размеру «две вторых» ещё одной доли растягивает третью и четв;ртую строчки четверостиший, заставляя в задумчивости останавливаться на длинных нотах и создавая, тем самым, плавное течение мелодии.

«Дорожная»
Стихотворение «Огороды русские…», включенное в полное собрание сочинений Н.Рубцова, по стилистике отличается от остальных его стихов. Некоторые исследователи полагают, что оно написано другим автором: есть утверждение, что автор этого стихотворения – поэтесса Мара Гриезане. Текст был найден среди рукописей Рубцова и отнесён к его творчеству, что не подтверждается специалистами…
Тем не менее, это – светлая пастораль, и песне на эти стихи можно было бы дать подзаголовок «Русская пасторальная»: под размеренный ритм движения повозки перед нами встает сельский пейзаж, где «огороды русские под холмом седым…», где «дороги узкие, тихие, как дым…»
Утомительный, долгий путь по жаре вводит героя в состояние дремоты. В музыке это выражено чередованием арпеджиато на тонике и субдоминанте, которые в проигрыше берутся с остинатным басом.
В «Дорожной» песне всего два аккорда, что роднит е; с колыбельными песнями. Но на этой простой гармонии построена витиеватая мелодия с интервалом в октаву, что приближает е; к жанру романса.

«Тихая моя родина»
Знаменитое стихотворение «Тихая моя родина» известно очень многим. Немало написано и песен на эти стихи. Тем не менее, мне захотелось написать свою музыку, которая соответствовала бы названию: была бы тихой, спокойной, размеренной.
Мелодия получилась очень простая, близкая к речетативу. Она больше напоминала рассказ автора о встрече с родиной через много лет. Под стать куплету и мотив вступления: неторопливый и задумчивый, написанный, как и вся песня, в размере «шесть восьмых». Он подводит нас к восприятию содержания куплета.
В последнем четверостишии впечатления автора выливаются в откровение, признание в любви, которое в музыке подчеркивается переходом в новую тональность, отчего слова звучат более напряженно и призывно.

С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь…

Заканчивается песня возвращением в прежнюю тональность, где звучит только мотив вступления, символизирующий неизменную любовь человека к малой родине, какие бы перемены в его жизни не происходили.

«Цветы»
В песенном цикле – шесть романсов. Один из них – «Цветы» – имеет всего восемь строчек. Но сколько в них глубины в размышлении о жизни и смерти! Эти две ипостаси бытия нашли отражение и в музыке.
Звучащие в стихах постоянные жизненные вопросы, подтверждаются в музыке окончанием куплетов на неустойчивой доминанте. И только мотив проигрыша дает ответ и приводит к мажорной тонике.
Так грустный ре-минор (основная тональность), олицетворяющий земную жизнь, переходит в светлый Фа-мажор, характеризуя Вечную жизнь после смерти.

И мерещилось многие дни
Что-то тайное в этой развязке:
Слишком грустно и нежно они
Назывались «Анютины глазки»…

Не исключено, что это стихотворение – реквием всем погибшим в вологодских ссылках сталинского режима, о чём автор, живущий в этих местах, не мог не знать, но о чём говорить открыто в то время было небезопасно…
«Природа»
Романс «Природа» тоже короткий: состоит из куплета и припева. Он позволяет нам взглянуть на природу со стороны. Темп романса «с движением» в трехдольном размере подчеркивает слова куплета – «звенит, сме;тся, как младенец…», передающие жизнерадостность первозданной природы.
В припеве появляются мрачные нотки. Мотив вступления дважды на слова «и вдруг разгневается грозно…» и «пускай не ужас допотопный…» звучит в басах, предупреждающий нас об опасности противопоставить себя природе: человек – часть природы и должен быть с ней в гармонии.
Затем следует повтор начала куплета, иллюстрирующий Божественное происхождение и незыблемость природы, выраженное в словах:

И меж домов, берёз, полениц
Горит, струясь, небесный свет…

«Утро»
Романс «Утро» написан в четырехдольном размере. Мотив вступления варьируется между мажором и параллельным минором, как бы пытаясь ответить на вопрос: «Что день грядущий нам готовит?..»
Мелодия куплета начинается хроматизмом – движением нот по полутонам, олицетворяющим восход солнца. Слова «свет бежит…», «выбегу на холм…» иллюстрируются поступенным б;гом басов снизу вверх.

Деревья, избы, лошадь на мосту,
Цветущий луг – везде о них тоскую.
И разлюбив вот эту красоту,
Я не создам, наверное, другую…
В подтверждение этих слов романс заканчивается нисходящим гаммообразным движением к тонике на целую октаву.

«Улетели листья»
Следующие два романса написаны на стихи об осени – любимом времени года поэта. В стихотворении «Улетели листья» всего восемь строчек, объедин;нных общей темой расставания: уходящая любовь на фоне уходящей осени. А ещ; здесь ясно выражена тема всепрощения, характерная для православного мироощущения.

Пусть деревья голые стоят,
Не кляни ты шумные метели!
Разве в этом кто-то виноват,
Что с деревьев листья улетели?..

А вот музыка романса построена на контрастах. Здесь – умиротворенный куплет, и «прыгающий» мотив припева, сложная гармония на фоне незатейливой мелодии. Так вступление состоит из четыр;х одинаковых мотивов, каждый из которых звучит с разной гармонией, что прида;т мелодии неповторимое очарование.
Можно представить, что однообразная мелодия – это потерявшая привлекательность осень. А насыщенная гармония – сложные человеческие чувства: «не жалей ты листья, не жалей, а жалей любовь мою и нежность!..» Заканчивается романс повтором куплета, что возвращает нас в состояние умиротворенности.

«По мокрым скверам»
Совсем иным по характеру является романс «По мокрым скверам». К трехдольному размеру присоединяется редкая в поэзии трехдольность строки, что придаёт романсу танцевальность и усложняет исполнение вокальной партии, т.к. для удлин;нной строки требуется более продолжительное дыхание. Кроме того, велик диапазон вокальной партии – полторы октавы, что требует определенных вокальных навыков.
Кажущаяся однообразность гармонии нарушается появлением мажорного аккорда на второй пониженной ступени, что создает напряж;нность и беспокойство. «Кто там стучится в мо; жилище? Покоя нету!..» Грациозный мотив вступление звучит в начале и в конце романса, обрамляя его и изображая хмурую осень, как одушевлённое действующее лицо.

«Старый конь»
Следующие две песни – «Старый конь» и «Выпал снег» – объединены общим временем года – зимой. В связи с этим у них одинаковая мажорная тональность, которая сама по себе уже символизирует радость.
Состояние радости присутствует и в песне «Старый конь» при виде родной Вологды в конце долгого зимнего пути. Размеренный неторопливый бег старого коня, запряж;нного в сани, мы ощущаем на протяжении всей песни.
Эмоциональность песне «Старый конь» придает имитация цокота копыт языком.
Если в первых куплетах автор неоднократно повторяет обращение «мой бедный старый конь», говоря о немощи коня, то в последнем повторе звучит жизнеутверждающее «мой добрый старый конь».
На мой взгляд, эта песня – о несгибаемости русского характере вообще: чем больше на нашего человека грузят, тем он дальше едет…
Звени, звени легонечко
Мой колокол, трезвонь!
Шагай, шагай тихонечко
Мой добрый старый конь…
И снова мы слышим звон бубенцов и колокольный звон, что объединяет начальную и заключительные песни цикла.

«Выпал снег»
Песню «Выпал снег» пронизывает радость от появления первого снега: «…снег летит над всей Россией, словно радостная весть!..» Но только ли снег подразумевает поэт в своем стихотворении?
Если бы поэт жил в другое время, то он написал бы «благая весть», т. е. Евангелие!.. Но это были 60-е советские годы, когда каралось всякое упоминание о церкви. Его просто бы не поняли в атеистической стране.
«Снег летит на храм Софии…» написано тогда, когда в православной стране фактически не осталось церквей. Первые храмы на Руси были Софийскими. Привнесённые из Византии, они служили объединению русских земель в единой вере.
Николай Рубцов в середине ХХ века верит в возможность возрождения православия в нашей стране, в её обновление через церковь:«…красотою древнерусской обновился городок»!
Конечно же, автор помнил свои детские впечатления от церковных праздников и знал такой праздник, как «Покров Пресвятой Богородицы», на который, как правила, выпадал первый снег. Именно поэтому стихотворение и песня звучат так празднично.
А в аккомпанементе можно услышать ещ; и мчащуюся «тройку», и перезвон колоколов, как память об ушедшем прошлом с надеждой на лучшее завтра.

Благодарим Николая Рубцова за вдохновенные стихи!