Русский Крест. Глава 11. Гибель Корнилова

Глава 11.ГИБЕЛЬ КОРНИЛОВА

В период с 22 по 29 марта командующие Добровольческой армией дали войскам отдых. Кроме того, Кубанское правительство начало, после подписания соответствующего договора, в какой-то мере снабжать армию припасами.
29 марта войска, переправившись через реку Кубань, в районе станицы Елизаветинская, вышли на окраины Екатеринодара. Город оборонялся силами 20-тысячной Юго-Восточной армией красных под командованием Автономова и Сорокина.
Екатеринодар представлял собой весьма важную цель. Корнилов намеревался взять город, создав там базу Добровольческого движения Юга России. Но это также прекрасно понимали и большевики. Они стянули туда силы двух армий. Кроме того, постоянно пополнялись по железной дороге живой силой и боеприпасами. Им крайне важно было удержать этот опорный центр на Юге страны в своих руках.
Несмотря на огромный перевес в живой силе и боеприпасах у противника, руководство Белой Армии полагало, что мужество и умение воевать – на их стороне.
Бои за город фактически начались уже 28 марта. Добровольцы повели наступление с запада и северо-запада. Красные посчитали, что атака противника последует с юга. И просчитались.
С юга их только беспокоили ведением огня. Поэтому внезапность удара с неожиданного направления позволила белым занять предместья к 29 марта. На другой день полк генерала Маркова успешно атаковал красных с фланга, в результате чего захватил хорошо укреплённые казармы противника, оказавшись рядом с Черноморским вокзалом. Целью добровольцев стало - перерезать железную дорогу, дабы прекратить снабжение врага. И эта задумка почти удалась.
Тем временем, чтобы захватить и удержать паромную переправу через Кубань, партизанский полк генерала Казановича, поднявшись в «психическую» атаку, без единого выстрела опрокинул побежавших в ужасе красных, оседлав переправу и укрепившись на берегу. 29 марта тот же полк, внезапно выдвинувшись вперёд, успешно атаковал позиции неприятеля и захватил центр города.
Ранее, когда велись бои за населённые пункты, неоднократно случалось, что достаточно было ворваться на окраины посёлка, как красные тут же оставляли его. Но здесь, за счёт постоянного пополнения людьми и боеприпасами, те смогли удерживать город и не бросать его. Однако, успех был пока налицо в пользу добровольцев. Хотя и медленно, но уверенно они теснили врага, захватывая всё большую территорию.
Но тут удача отвернулась от белых. Руководивший атакой своего полка Неженцев, увидев, что его славный корниловский полк никак не может подняться на противника, встал во весь рост и, под ураганным артиллерийским и ружейным огнём, повел вперёд своих бойцов. В этот момент его поразили в голову две пули. И наступление захлебнулось. Это случилось ранним утром 30 марта. Но бои не стихли ни днём, ни ночью.
А генерал Казанович никак не смог передать о своём успехе и захвате центра города. Поэтому находившиеся неподалёку от него, в захваченных казармах, марковцы не стали продвигаться в его сторону.  И партизанский полк оказался под угрозой неминуемого окружения. Тогда Казанович принял решение отойти на свои прежние позиции, что успешно и было сделано. Это было настолько дерзко и смело, что красные посчитали их за своих, опомнившись лишь тогда, когда полк, отступив, занял старое расположение.
К вечеру 30 марта руководство добровольцев собралось на военный совет. Доложили о потерях. Они были поистине огромными. Около 1,5 тысяч убитыми и столько же ранеными. Снарядов и боеприпасов фактически не оставалось. В полках вместо 800 оставалось по 200 - 300 человек. Необходимо было решать вопрос: оставить город и отступить в степи, либо продолжить штурм с риском гибели всей армии. Высказались все присутствовавшие. Мнения их разделились. Деникин, Романовский, Марков и Богаевский предложили оставить город. Корнилов, Алексеев и оставшееся меньшинство, были за продолжение штурма. Корнилов поднялся и произнёс:
- Господа! Ежели мы уйдём от стен города, армия будет обречена на медленное угасание и смерть. Ежели решимся продолжить штурм, то сохраняем надежду на успех всего движения в целом.
И все присутствовавшие поняли, что генерал всё давно для себя решил. Штурмовать он хотел уже завтра, 31 марта. Тогда, поддерживавший его в этой идее, Алексеев предложил дать армии хотя бы сутки на отдых и перегруппировку. Внимательно заслушав его доводы, Корнилов согласился. Решено было возобновить наступление утром 1 апреля. С тем и разошлись по позициям.
…………………………………………………………..........................
Наступило утро 31 марта. Оно началось с артиллерийской канонады со стороны противника.
Домик-ферма, где располагался штаб Корнилова, находился на обрывистом берегу реки Кубань, которая в этом месте делает поворот к Екатеринодару. Строение это находилось на краю небольшой рощицы, и отсюда, как на ладони, прекрасно был виден весь город. Лучшего места для наблюдательного пункта трудно было себе и представить.
Утро выдалось тихим и солнечным. Видимость была превосходной. Одно из окон комнаты штаба выходило в сторону противника. Оно было завешено мешковиной.
Генерал очень плохо спал в эту ночь. Вероятно, смерть его любимца, командира корниловского ударного полка полковника Неженцева, а вместе с тем и весьма тяжёлое положение изнемогавшей армии, сыграли в этом свою роль.
Корнилов располагался в комнате, обставленной предельно просто. Походная кровать, небольшой деревянный стол, на котором были разложены карты местности да несколько табуретов, — вот и вся незатейливая обстановка, если не считать печки.
Лавр Георгиевич сидел за столом, лицом к окну, а спиной – к печи. Не спеша, мелкими глотками, он пил только что принесённый горячий чай.
Его ординарец Бек Хаджиев доложил о приходе генерала Богаевского. Корнилов велел просить того.
Вошедший поразился осунувшемуся, исхудавшему лицу Корнилова с воспалёнными бессонницей глазами.
- Ваше высокопревосходительство, - начал было доклад Богаевский. Но генерал жестом остановил его и молча указал на табурет у стола.
- Довольно, генерал. Времени нет на лишние церемонии. Потрудитесь присесть. Доложите обстановку в Вашем подразделении.
Было около 7-30 часов утра. Богаевский, поблагодарив, присел и, стараясь быть предельно кратким, изложил удручающее положение своего полка. Потом не удержался и добавил обстановку в целом по армии.
- Я всё это знаю. Однако, прекратить штурм города и отойти мы не можем себе позволить, - прервал его Корнилов. – Ибо это приведёт к гибели не токмо армии, но всего движения в целом. Иного выхода у нас просто нет.
Окончив доклад, Богаевский коротким кивком поклонился и вышел во двор.
Красные, тем временем, продолжали неспешный артобстрел рощицы, где был расположен штаб. Огонь будто бы даже усилился. И снаряды рвались уже совсем неподалёку от фермы.
Внезапно, на какой-то миг всех ослепила яркая вспышка. Раздался жуткий грохот. Домик весь содрогнулся и присел. Посыпалась штукатурка. Дверь от взрыва вылетела наружу. Видно было, как из избы густо повалили дым и пыль.
Опомнившись, все кинулись внутрь. В комнате обстановка была опрокинута вверх дном. Воздух был наполнен дымом и взвесью пыли и извёстки. Между печкой и перевёрнутым столом, на спине, лицом вверх лежал Корнилов.  Он дышал тяжко и хрипло. Голова и правое колено его были в крови. Под окном, у пола зияла дыра. Позади генерала кусок печи был выбит. Очевидно, снаряд, пробив стену, влетел в комнату и ударился в печь, после чего разорвался за спиной сидящего Корнилова.
Ординарец бережно приподнял и положил на ладони голову вождя.
Кликнули доктора. После этого вынесли раненого наружу и сначала направились к сарайчику с соломенной крышей. Но в это время подбежал Богаевский и закричал, что, в случае попадания снаряда, этот сарай станет костром, предложив перенести генерала к террасе под обрывом, которая укроет от огня артиллерии противника. Так и поступили. Туда же подбежал и походный лекарь.  Богаевский вновь забежал в домик фермы, откуда слышался громкий доклад одного из штабных Маркову по телефону:
- Всё пропало! Корнилов убит! Это катастрофа!!!
Богаевский грубо вырвал у того трубку, шваркнув её с размаху на рычаги.
- Чёрт подери! Господин штабс-капитан! Потрудитесь взять себя в руки и не сейте кругом панику! Иначе буду вынужден застрелить Вас на месте как паникёра! Надеюсь, Вы меня хорошо поняли?!
Офицер растерянно кивнул и прикусил губу, чтобы не разрыдаться. А Богаевский бросился к террасе.
Доктор уже бегло осмотрел раненого. Тот лежал с закрытыми глазами и тихо, с всхлипыванием, хрипел. Его дыхание было редким и прерывистым. Он был без сознания.
- Ну, что? «Есть надежда?» - спросил Богаевский врача, хотя и так всё было слишком очевидно.
- Безнадёжен…. Кончается, - вымолвил лекарь и отвернулся.
Лицо генерала уже отмыли от извести. Оно было землисто-серого цвета. Через время он шумно всхлипнул, чуть захрипел, вытянулся и затих. Генерала Корнилова не стало.
Богаевский вытащил из своего кармана восковой крестик и вложил его в руки генерала, которые врач скрестил уже на груди. Тело покрыли серым походным одеялом.
Все стояли молча, убитые горем, постигшим всю армию. Не стало души всех добровольцев, всего движения. Беззаветного патриота и бесстрашного воина. Это ещё более ухудшило и без того тяжелейшее положение дел, что и без слов было понятно.
Тела погибших героев, Корнилова и Неженцева, были вывезены из города и тайно похоронены возле немецкой колонии Гначбау, в 40 верстах от Екатеринодара, 2 апреля 1918 года.
В могилы павших положили множество весенних цветов, холмики сравняли с землёй, чтобы не обнаружили большевики. Координаты захоронения взяли с собой три офицера корниловского ударного полка. Прощалось с убитыми ограниченное число лиц.
Однако, несмотря на принятые меры секретности, местные жители донесли прибывшим 3 апреля красным, что «кадеты зарыли в землю здесь что-то ценное».
Вскрыв захоронение, красные обнаружили тела. В одном из них опознали павшего генерала Корнилова.
По распоряжению командования большевиков, труп погибшего героя был полностью раздет и доставлен в Екатеринодар, к штабу красных. Их командиры, Золотарёв и Сорокин, напившись от радости одержанной победы (им же удалось удержать город), приказали повесить тело Корнилова на дерево, напротив своего штаба. И сами, со всеми ординарцами, приняли участие в этом процессе. После чего они принялись кромсать и рубить шашками труп погибшего генерала. Верёвка оборвалась, тело упало на землю. Но его продолжали пинать, рубить и оплёвывать пьяные взбесившиеся подонки. До тех пор, пока труп не превратился в бесформенную кровавую массу. Тогда его погрузили на повозку и вывезли к городским бойням, где сжигали целых два дня. Прах павшего героя антихристы развеяли по ветру.
Тело полковника Неженцева красные отчего-то не тронули, оставив на месте.
Все, описанные нами, подробности выяснили специалисты Следственной комиссии Белой Армии летом 1918 года, когда был взят Екатеринодар. Большевики предстали перед народом России со своим истинным звериным лицом. Они до такой степени опустились, что позволили себе глумиться над телом погибшего человека. Варвары!!! Поэтому и неудивительно, что они издевались над русским народом на протяжении всего своего кровавого правления. И недаром символ их – пятиконечная звезда – знак дьявола, что и объясняет вполне всю политику новой власти России. Она и в самом деле была истинно дьявольской, для которой ничего не было свято. Думается, что эта поганая сатанинская власть дана была русскому народу в наказание Всевышним. Дабы люди, пройдя через все неисчислимые беды и страдания, смогли опомниться и духовно воскреснуть, свергнув власть Антихриста в стране.
……………………………………………………………………………

А тем временем, в ночь со 2 на 3 апреля, сразу же после похорон своего вождя и Великого сына России, генерала Корнилова, в штабе Добрармии состоялось короткое совещание. Председательствовал генерал Алексеев.
Он вкратце обрисовал обстановку и выслушал мнения генералов. Все теперь были единодушны, после трагической гибели души армии, генерала Корнилова, что дальнейший штурм Екатеринодара не только бесполезен, но и вреден, и приведёт к гибели армии. Высказались за немедленный отход на Дон, удерживая фланги, выставляя арьергардные заслоны от наседавших красных. По предложению Алексеева, командование добровольцами было возложено на генерала Деникина. Тот не стал активно отказываться, справедливо полагая, что этому не время, и не то положение. Теперь было необходимо выводить армию из-под удара. По возможности, с наименьшими потерями. А это, само по себе, уже являлось весьма нелёгкой задачей.
Высказались и о раненых. Решено было легко и средней тяжести раненых добровольцев взять с собой. Тяжёлых были вынуждены оставить в лазаретах и частных домовладениях. Для обеспечения ухода за ними добровольно остались две сестры милосердия. Приходилось только уповать на великодушие и человечность красных. Но впоследствии стало известно, что в этом пришлось горько разочароваться. Как только Добрармия отошла от предместий Екатеринодара, большевики заняли их расположение. Принимавшие участие в обороне города бойцы, действительно, никого не тронули. Но уже в ночь на 4 апреля прибыл карательный отряд. Они зверски расправились с беспомощными людьми, не пощадив даже сестёр милосердия. Абсолютно всех перебили, велев жителям прикопать убитых поблизости. Местные казаки, похоронившие казнённых, насчитали 69 трупов.
Новая власть не щадила никого. Впоследствии стало известно и о расправе над местным мирным населением. Это была никакая не народная власть, как она сама себя называла, а самая настоящая дьявольская! И символ её – звезда Сатаны!