Священная грязь

Ника не хватает. 
Ник - это кокаин и шлюхи. 
И стихи в стиле БДСМ. 
Ник - это стиль. Облако колорита. 
После общения с ним мне снились весьма натуралистические черные мессы. 

Как мы познакомились? Это случилось 10 лет назад, он пел в группе. На сцену выходил в экзотическом наряде - в кожаной длинной юбке и топике, и на очень высокой платформе. Его легко можно было спутать с девушкой. И все первые демо - слушала я, случайный прохожий на его жизненном пути. И все рассказы на тему - "как я перепихнулся со своим лучшим другом", тоже я. Но его святой образ это только одухотворяло. 
Глаза... передознувшейся Умы Турман из криминального чтива, пальцы - секс в каждом миллиметре. Такие длинные, идеально ровные, белые, в которых было все изящество, и вдохновение для эстета и фетишиста. 
У него были кисти художника. А я не умею рисовать, только лишь словами. Хотя он тоже не умел. Только макияж новоарлеанской шлюхи наносил отменно, на удивление всем стремным девушкам приходящим манерно покурить и позалипать на него перед сценой. Кстати у него была официальная девушка, правда если бы у меня была такая девушка, думаю я бы тоже временами спала со своим лучшим другом. 
Стихи были какие-то мрачные и перверсивные, но при этом дико магнетические. Его стихи, я тогда не писала толком, только верлибры. И в тетрадке у меня был его стих, я не помню правда в какой, может даже в одной из школьных. "У вас такая хорошая девочка, она ТАК много читает" говорили учителя моей маме. Да, знали бы вы что я читаю. 

И угадайте чье фото тогда было у меня на заставке в телефоне? БРАВО! Ну конечно, конечно, а чье же еще. Все в моей компании, все удивлялись: 
- Кто это? 
- Наркоман, музыкант, бдсмщик - идеальный парень в общем. Не просите, не познакомлю. 
"Вот это тебя понесло". 
Да не понесло меня, просто меня вдохновляет мой новый друг. Который пишет стихи и пьет абсент, и висит на веревках... 

И ходила я как в каком-то сне, меня все тянуло к нему, особенно после захода солнца. 
Когда нельзя было к нему, я гуляла недалеко от кладбища. 
Там нет людей и пустоты которая неизбежно с ними связана. Там такая чудная полянка - деревья, трава - все зеленое. Над ней низко висит луна. Посмотришь влево - кресты. Вправо - дома. И там и там люди. 
Просто одни живы, а другие мертвы. Или нет. Одни знают, что они мертвы, а другие еще нет. 
Живая материя пребывающая в сознательном летаргическом сне. И мертвая материя которой известны теперь все тайны. Над ней беззвучно струится музыка вечности. А я пью вино, на полянке. И луна прямо надо мной. Мой корсет весь в лунных бликах. Рядом подруга - думает о чем-то своем. Впоминаю чертов топик Ника. Это же нужно было такое вообразить? В плане стиля. Rape me, rape me, my friend. Да, он выглядит как шлюха. Шлюха которая продумано подбирает метафоры, плюет в лицо общественному мнению. Шлюха - эталон. Именно после него я полюбила Курта, из уст Ника: rape me, rape me с хрипотцой звучит просто великолепно. 
Когда ее пел Ник, непосредственно хотелось какого-то rape, и в этом был своеобразный дикий диссонанс. С одной стороны - мы все стремимся к добру и чистоте, с другой - желаем зла и грязи. 


"Священная грязь" Ника завораживала меня. Его цитирование Бодлера под абсент, его красные дреды (правда он носил их всего два месяца) по временам свисающие как веревки по голой окровавленой спине, его длиннющие ногти которыми он делал больно с изяществом и невинностью Будды. Ник это Абсолют. Инь и Ян. Ангельское лицо с дьявольской сущностью. Дориан нашего времени. 
- Что там было? - спросил он меня манерно закуривая сигарету. 
- Там были тени и портвейн 777. 
- Неплохо, деточка. 
- Лучше бы сходила на свидание. 
Взрыв внутри. Он думает я сейчас в состоянии о ком-то думать еще, о ком-то кроме него, выносить еще чей-то запах рядом и терять сознание от одной мысли... что это все может закончится. 
- Что снилось, дорОгая? Спросил он, странно выделяя ударения, и высыпая себе какой-то порошок в бокал с вином. 
- Я купил тебе сок. Виноградный. 
- Какая предусмотрительность! 
- Цыц. Портвейн она пьет в лесу значит! 
- Ну, я не в лесу. 
- На кладбище! 
- Та нет, не там. 
- В посадке, ожидая маньяка. Тебе что, меня мало? 
- Не ожидая. Ниииик! 
- Давай говори мне о снах! Только не о жизни... 
- Сны я вообще не запоминаю и не придаю им значения.
Там было некое здание. Люди в балахонах и с чашами. Психоделические лестницы ведущие на вершину вселенной. Лиц не видно. Тишина, но ты знаешь, что присутствуешь на особом мероприятии. 
А в чашах ярко-алая кровь.Такая же как и на твоей белоснежной спине. 
- Люблю тебя за твою высокопарную речь " белоснежной", моя девушка уже сказала бы на твоей гребанной спине или, *цензура*. 
- Все просто - тебе снилась месса. 
Мне снилось непонятно что, и впервые сон был настолько неоднозначен и реалистичен. 
А он констатировал это таким тоном будто - мне снились облака, или деревья, или дом. Или любая тривиальность годная для среднестатистического хомо. 
Ну, меня это... как-то впечатлило. Все было будто бы наяву. 
- Больно? - спрашиваю я аккуратно проводя пальцами по спине Ника. 
- Нет, отвечает он удивленно и сбрасывает пепел на покрывало. 
- Зачем ты висишь на них? 
Он только вскинул бровь  вверх и иронически вздохнул в ответ. 
- О дитя... когда-нибудь ты поймешь. 
Меня признаться, насторожила эта фраза. Как вообще боль может привлекать? 
Это способ извлечения из себя стихов на грани? Это тривиальное стремление к смерти замаскированное под эстетику, или что это? 
- И что, ты реально снова оденешь эти... булавки?
В душе я думала что это способ вытравить из себя воспоминания, одна из крайних форм аутоагрессии. Но, вот, за что ему винить себя? Ему же только 19?! 
- Да! Да! Да! Я снова их нацеплю, и они будут под одеждой, будут напоминать, что я еще к сожалению, жив. 
- Я на репетицию вечером. А сейчас вообще незнаю чем заняться. 
Он кинул мне на плечи покрывало и мы сидели так слившись друг с другом на ментальном уровне. Это было лучше чем секс. 
Какое-то единение душ.
Пряди его черно-красных волос смешались с моими. Меня начало клонить в сон. 
Он откинулся на кровать, я вместе с ним, и мы просто уснули, чтобы там во сне испить из золотистых чаш вечности, немного безумия. 
Когда я проснулась он уже наносил макияж перед зеркалом и напялил на себя свою лаковую юбку. А я смотрела на него с содроганием. Что с ним будет дальше? 
Сквозь мраморную почти прозрачную кожу просвечиваются ребра. Изящные руки держат карандаш и тушь для ресниц. Под глазами черные круги. Я не хочу спрашивать от чего, я итак знаю. 
- Ну вот мы и переспали. - он смеется. До чего же любит дразнить. 
- Иди читай книги, школьница. А я пошел на репетицию. 
Я не буду их читать, я буду читать твои стихи - пронеслось в голове. 
Я встаю и подхожу к нему сзади. Ложу руки на плечи. И завороженно смотрю на изящное инопланетное существо в зеркале которое мне не хочется отпускать ни на секунду. 
Я в следующий раз возьму тебя с собой. Луна уедет. 
Хорошо, без проблем. Он поворачивается и обнимает меня. " Ты ангел", целует в макушку, и кусает в плечо. 
- Другой бы поцеловал. 
- Это сильнее, скажу я тебе. Я предпочитаю чтобы меня тоже кусали. 
Мне очень хочется спросить, что ему снилось. Но он уже идет на остановку, а мне нужно в обратную сторону. Я все еще ощущаю его запах рядом с собой. 
Меня встречает моя компания снова в непонятном состоянии. Меня всю лихорадит. И мне дьявольски нехватает чего-то запредельного. 
Вечером акедия усиливается. Внезапно мне захотелось снова прижать к себе это тело. Белое и израненное... 
Целовать шрамы. И слушать стихи. И попробовать абсент. Но Он бы не позволил. 
И там Луна рядом с ним. 
Отсутствие вкуса, красоты и стиля. Почему он с ней? 

* * * 

- Она вытащила меня из ада. 
- Но ты же ей изменял даже со своим лучшим другом. Оооо.... начнется сейчас, опять лекцию про кокаин вкати еще? 
- Серьезно кстати, ты же завяжешь с ним? 
Ник впервые выглядел таким подавленным, на нем не было лица и я тихо выслушала его исповедь. 
- Я умру. Или завяжу или умру. 
- Не говори так, пожалуйста. Мое сердце куда-то выпрыгивало, я очень туманно представляла себе с ЧЕМ он борется, но мне очень хотелось помочь. 
- Пожалуйста, я верю в тебя. Ты говоришь что уедешь, но перед этим пообещай мне что ты бросишь их. 
- Да, я сделаю это только для тебя. Я буду жить. Обещаю. 
Он прислонился ко мне и мы сидели очень долго в сумерках ночи. Я чувствовала что все подходит к концу, но не могла это обьяснить логически. И еще, мне казалось что во всем должна быть последовательность. Он попрощается, уедет, отдохнет от всего, приедет и запишет альбом. 
А потом он вдруг куда-то исчез. В квартире которую он снимал было пусто, только кусочек черной свечи на столе и серебрянная цепочка на стене напоминали о нем. Хозяйка совсем ничего не знала. 
- А вы не знаете? Его...родных? 
- Он сказал у него нет родителей. 
- Он просто заплатил за прошлый месяц утром и ушел? 
- Да. 
- А вы не спрашивали куда? 
- Нет. 
Я не могу сказать что я поверила ему, когда мы говорили в прошлый раз. Но мне очень хотелось верить... Я даже сделала запись в своем дневнике. И сидя, на уроке... перебирала в голове каждое его слово. 
Вместо математических уравнений в моей голове были уравнения другого порядка. Материнский инстинкт - вроде бы рано. Любовь - тоже нет, у нас не было даже поцелуя, не говоря о большем. Но какую-то связь с этим потерянным существом я ощущала. И когда его не стало, у меня было чувство что какой-то части моей души теперь... тоже нет.
  Куда он делся? Просто исчез - его нет ни в одной из социальных сетей ни под одним из его имен. Его друзья и музыканты незнают где он до сих пор, что удивительно. Остались демо-записи, и память разговоров, остался вопрос - бросил ли он наркотики? Или они бросили его туда, откуда не возвращаются. 
Спустя десять лет, я перебираю тетради у себя в шкафу, которые обычно механически перекладываю с полки на полку когда протираю пыль. И оттуда выпадает листок с надписью - " Ник, для моей дикой Н". На котором стихи ... стихи, которые не умирают.