про ворон

       Серая ворона, как и серый волк, типичные "санитары". Одни в лесах, другие в городах. Допустим,  выбросили местные перфекционисты кусок колбасы состояния "dorblu", вороны тут, как тут. И сразу же выяснять меж собой, кто круче. Кому первому пробовать деликатес. Галдёж, само собой, ещё тот стоит. Тревожит слух и думы лирически настроенного, одетого с живописно небрежной расхристанностью, космато-щетинистого, грязно-загорелого джентльмена, идущего мне навстречу.  Четверть восьмого утра, а он уже, или ещё, столь лирически настроен, что аж мотает его по всей ширине тротуара.

       А воздух свеж и благоухан. А мелкие птахи отсвистывают утреннее попурри. А светило не печёт, а пока нежно пригревает. И лишь вороны не ощущают всей прелести мегаполисного утра. И не дают насладиться им джентльмену. 

       Некие тончайшие флюиды, какие-то слабоуловимые нюансы мимики выдавали в нём истинного петербуржца, интеллигентнейшего человека, романтика, театрала и полиглота. И все эти отличительные черты неожиданно проявились в его попытке урезонить ворон. На их родном языке, с прононсом, он вдруг мягко и по-доброму прохрипел им: "Кааррр!!! Кааррр!!!". 

       И они поняли намёк! Разом умолкли, боком-боком отскакали от колбасы и, склонив  головы, стали смотреть, чем продолжится сюжет. 

       На лице джентльмена проступило умиление и удовлетворённость. Он приветливо помахал воронам рукой и пошатываясь, побрёл дальше.

       Поравнявшись, мы встретились взглядами. 

      "Пардон!" - сказал джентльмен чуть смущённо с тем же вороньим прононсом и кивком обозначил поклон. "Миль пардон!" 

       "Сильвупле!" - произнёс я неожиданно для себя с ответным полупоклоном.

       Мы разминулись.
      
       Летнее время в Питере и Париже отличается на час. И у меня ощущение, что иных отличий нет ...