Вспомни

В стоеросовом бараке совдеповского типа живет патологоанатом Авербах Совхозович Дурилов. Ему немного за сорок. Он одинок и неопрятен. Каждое утро он выходит во двор. Под мышкой он тащит полено, а в руке – пилу-ножовку. Дойдя до середины поросшего травкой двора, патанатом Дурилов укладывает полешко на деревянный пень, который служит жителям барака для колки дров, прижимает полено коленом, целится ножовкой в середину мини-бревешка, втыкает зубья  в кусок бывшего дерева, и наконец, начинает его пилить. «Хыр-хыр, хыр-хыр, хыр-хыр, хыр-хыр!» хыркает остро наточенными зубьями о древесину ножовка. «Ампутация ноги, да ампутация руки, да ампутация ноги, да ампутация руки да!» сосредоточенно приговаривает Дурилов, ритмично хыркая пилой.

Неожиданно, во дворик вошел военный. Дурилов заметил его краем зрения. С минуту человек в форме стоял возле забора. Дурилов решил, что служивый ошибся адресом – нормальные люди сюда не приходят. Но офицер все стоял и с кривой усмешечкой наблюдал, как анатом читает заклинание и пилит дрова. Наконец, военный двинулся с места и вот уже подошел к Дурилову практически вплотную. «Че ему нужно?» про себя подумал Дурилов, не переставая совершать возвратно-поступательные движения пилой и бубнить про ампутацию. Он немного нажал на пилу. Поленце, наконец,  хрыкнуло, и распалось на две половины. Дурилов выпрямился.

«Ну че, так и будешь стоять с пилой в руке?!» по-свойски поприветствовал его военный.

«Колька?» узнал военного Дурилов. «Психонов? Ты, что ли?!»

«Я!» по-военному подтвердил Колька. «Авка! Сколько лет, сколько зим! Ты чем щас занимаешься? Дрова пилишь?!»

«Не, я это», забормотал Дурилов. «Я врач».

«С ипотекой связался, влез в долги, оказался здесь?» понял Психонов.

Дурилов молча кивнул и сплюнул в опилки.

«Эх, Авка!» не унимался Психонов. «Вспомни, Авка,  каким ты парнем был!»

«А чего там вспоминать», прятал глаза Дурилов.

«А хочешь нормально заработать?» предложил Психонов. «У меня сейчас заработки знаешь какие? Огого!»

«Смеешься, что ли?» скептически скривился Дурилов. «Ты ж военный летчик. Ты ж пустыни бомбишь. А я?»

«Да ты до конца дослушай!» наседал старинный приятель.

И вдруг он перешел на таинственный шепот:

«Короче, могу познакомить с одной не вполне мирной, но частной компанией», негромко пообещал он. «Им как раз нужны врачи»…

***

…«Вылез из нищеты, называется!» ворчал Дурилов, вылезая из дымящейся воронки.

Рука была отделена от туловища и болталась только на куске камуфляжа переломленной костью наружу, а в груди зияла дыра. Да и сам Дурилов был какой-то уж сильно порванный и обгоревший. Товарищи по несчастью прыгали вокруг, дымясь на ходу и качая черными лохмотьями.

Вот за бархан рухнул горящий истребитель. Кривой столб черного дыма потянулся в небо. Вскоре Дурилов заметил, как со стороны упавшего штурмовика к нему спешит пылающий знакомый человек.

«Авка!» вопил знакомый. «Вот и встретились!»

«Тьфу, чтоб тебя, сраный имбецил!» с досадой произнес Дурилов.

…………………………………………………………………………………………

… Обитатель стоеросового барака Авербах Совхозович Дурилов тряхнул головой и открыл глаза. Видения рассеялись. Он стоял посреди дворика. В руке сжимал пилу. Распиленное надвое полено лежало у его ног. Рядом извивался ужом какой-то военный и наседал с бестактными расспросами.

«Ну че, Авка!» радовался человек в камуфляже. «Поедем? А???»

Дурилов отшвырнул пилу и бросил военному:

«Тьфу, чтоб тебя, сраный имбецил!»

Затем патанатом Дурилов решительно направился прочь из двора, куда глаза глядят. На углу ему попалось увлекательное объявление: «Мусорному полигону требуется охранник. График работы – сутки через трое».

«А что, неплохая прибавка к заработку!» подумал Дурилов, отрывая бахрому с номером телефона.