Из материалов следственного дела Бухарина-154

Утреннее заседание 7 марта 1938 года

Допрос подсудимого Бухарина

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих,
Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ:
Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер

Вышинский. Когда организовалась в Белоруссии организация правых, вы возглавляли ее, вы это признаете?
Бухарин. Я вам сказал.
Вышинский. Я вас спрашиваю, признаете вы или нет?
Бухарин. Я белорусскими делами не интересовался.
Вышинский. Вы интересовались шпионскими делами?
Бухарин, Нет.
Вышинский. А кто интересовался?
Бухарин. Я об этого рода деятельности не получал никакой информации.
Вышинский. Обвиняемый Рыков, получал ли Бухарин какую-нибудь информацию об этого рода деятельности?
Рыков. У меня с ним разговоров об этом не было.
Вышинский. Как не было, а разговор с Бухариным относительно шпионской связи белорусской организации с поляками?
Рыков. Там не было подчеркнуто, что специально шпионская.
Вышинский. Я говорю о характере, о существе.
Рыков. Неизбежно, в этих условиях какая бы ни была связь с поляками, она автоматически и неизбежно, а это понятно для каждого, перерастает очень быстро в шпионскую связь.
Вышинский. Они не только должны были перейти, но они перешли?
Рыков. Конечно.
Вышинский. Под вашим руководством?
Рыков. То есть переходом этим мы непосредственно не руководили, но вопрос не в непосредственном руководстве, а касается общего руководства. Мы за это отвечаем совершенно определенно.
Вышинский. Вам незачем делать постное лицо, подсудимый Бухарин, и нужно признаться в том, что есть. А есть вот что: у вас имелась группа ваших сообщников, заговорщиков в Белоруссии, возглавляемая Голодедом, Червяковым, Шаранговичем. Правильно, Шарангович?
Шарангович. Правильно.
Вышинский. И по директиве Бухарина и Рыкова под их руководством вы связались с польской разведкой и польским генштабом? Правильно, Шарангович?
Шарангович. Совершенно правильно.
Вышинский. И относительно шпионской связи-под вашим руководством. Правильно, Шарангович?
Шарангович. Совершенно правильно.
Вышинский. Следовательно, кто был организатором шпионажа, которым вы занимались?
Шарангович. Рыков, Бухарин.
Вышинский. Значит, они были шпионами?
Шарангович. Совершенно правильно.
Вышинский. Так же как...
Шарангович. Как и я сам.
Вышинский. Садитесь (к Рыкову). Подсудимый Рыков, в 1932 году Голодед вам рассказывал, что все сколько-нибудь крупные назначения людей на руководящие посты в Белоруссии предварительно согласовывались с польской разведкой?
Рыков. Да.
Вышинский. Бухарин об этом знал?
Рыков. Этого я не могу сказать.
Вышинский. Не знаете? Не хотите выдавать дружка?
Рыков. То есть в том, что я знаю, что он неправильно говорит, я его уличаю, а в том, что я не знаю,-я этого делать не могу и не буду.
Вышинский. Я спрашиваю вас о том, что поляки давали согласие на различные должностные назначения в Белоруссии. Об этом известно было вашему руководящему центру?
Рыков. Мне было известно. С Бухариным я об этом не говорил. Мне было известно также, что Червяков и Голодед имели связь, кроме меня, с Бухариным и Томским. Говорили они об этом с Бухариным или не говорили, я об этом сказать не могу, потому что при этих разговорах я не присутствовал.
Вышинский. Считаете ли вы, что было бы естественно тому же Голодеду иметь разговор с Бухариным по этому вопросу или же они должны были конспирировать это от Бухарина?
Рыков. Я думаю, что, естественно, он говорил с Бухариным, но о чем они говорили, мне неизвестно.
Вышинский. Я теперь в порядке предположения вас спрошу. Вы предполагаете, что Бухарин об этом был осведомлен?
Рыков. Это обстоятельство... Я предпочитаю говорить только о том, что я знаю, а чего я не знаю-мое положение вовсе не таково в этом зале, чтобы я еще высказывал предположения.
Вышинский. А по белорусским заговорщическим делам были разговоры с Бухариным?
Рыков. Единственный разговор, который был и который я помню, может быть были и другие, но я их не помню, -это начальная стадия наших отношений, которые возникли в результате сообщения Томского.
Вышинский. Позвольте, вы же говорили о том, что в период даже 1931 года вы с Бухариным несколько раз говорили по этим вопросам. Я же вам напоминал сейчас листы дела 119-120.
Рыков. Но не только о том, о чем вы спрашиваете, разговор был.
Вышинский. Несколько раз вы говорили с Бухариным?
Рыков. ...О том, что в Белоруссии была организация, уже велась работа...
Вышинский. Какая работа?
Рыков. Контрреволюционная работа по поддержке нашего...
Вышинский. В которую входит также шпионская работа.
Рыков. Об этой специально шпионской работе я не помню разговоров. Я не исключаю, чтобы они были, но я не помню.
Вышинский. Скажите, пожалуйста, была ли от поляков директива о подрывной работе в области обороноспособности?
Рыков. Я знаю два случая. Вы мне задавали этот вопрос уже два заседания тому назад. Я указывал на два случая, которые мне известны - это конский состав и дорожное строительство. Вы спросили- почему дорожное строительство, я ответил - по-видимому потому, чтобы затруднить продвижение наших войск.
Вышинский. Об этом знал Бухарин? Об этой директиве польской разведки-мешать и разрушать нашу обороноспособность?
Рыков. Я на этот вопрос, как и на предыдущие вопросы, ответить не могу.
Вышинский. Насчет изменнической деятельности польского шпиона Ульянова вам известно?
Рыков. Мне известно.
Вышинский. Бухарин об этом знал?
Рыков. Я не знаю.
Вышинский. Насчет изменнической деятельности польского шпиона Бенека известно?
Рыков. Мне известно.
Вышинский. Бухарину известно?
Рыков. Не знаю.
Вышинский. Разрешите тогда, товарищ Председатель, прочитать лист дела 127, где содержится вопрос Рыкову и его ответ: "Вопрос: В отношении осведомленности и руководства деятельностью вашей организации в Белоруссии, вы все время говорите почти исключительно о себе, а какова была роль остальных членов центра? Ответ: То, что я здесь показал..." А вы здесь показали о Бенеке, об Ульянове, о директиве поляков о подрыве обороноспособности, о назначении с ведома польской разведки должностных лиц,- это вы показали?
Рыков. И кое-что еще.
Вышинский. Это показали?
Рыков. Да.
Вышинский. "То, что я здесь показал, знали, разумеется, и остальные члены центра, знали Бухарин и Томский". Подтверждаете вы это?
Рыков. Это относится ко всему нашему отношению к Белоруссии.
Вышинский. Нет, вы здесь не вывернетесь, я прочту дальше: "...то, что я здесь показал", а здесь вы показали о польской директиве портить оборонные пути сообщения,-это лист дела 123, о шпионской изменнической работе Бенека, лист дела 124, о шпионской изменнической работе Ульянова, листы дела 125 и 126, это, наконец, лист дела 127, где говорится: "Из информации Червякова я запомнил основное, а именно, что руководству нашей организации в Белоруссии активно помогали польские разведывательные органы в деле разложения революционного движения в Западной Белоруссии" и так далее. И вопрос: вы говорите о себе, а скажите о соучастниках, которые знали. И ответ: знали и остальные члены центра-Бухарин и Томский.
Рыков. Там вставлено слово "разумеется". Это значит, что это мое предположение, моя уверенность не основана на непосредственных фактах.
Вышинский. Я вас спрашивал, вы ответили, что предпочитаете говорить о том, что знаете.
Рыков. А здесь я сделал оговорку "разумеется".
Вышинский. Тогда я прочту дальше: "Знал Бухарин и Томский..." Тут уже не сказано "разумеется", а сказано, знали Бухарин и Томский, "частично в эти дела был посвящен Шмидт", - вы имеете в виду Василия Шмидта, "но на своей роли я больше останавливался по той причине, что по решению центра основные связи по белорусской антисоветской организации правых были сосредоточены в моих руках". Ясно?
Рыков. Мне это ясно.
Бухарин. Меня на предварительном следствии об этом не спрашивали ни единого слова и вы, гражданин Прокурор, в течение трех месяцев не допросили меня, ни одного слова.
Вышинский. Я вас сейчас допрашиваю. Это мое право.
Бухарин. Но на предварительном следствии...
Вышинский. Будьте любезны, не поучайте меня, как вести предварительное следствие тем более, что, вы в этом ничего не понимаете. Вы больше понимаете в тех делах, за которые вы очутились на скамье подсудимых.
Бухарин. Возможно.
Вышинский. Связь с контрреволюционными организациями была возложена по вашему постановлению на обвиняемого Рыкова?
Бухарин. В общей форме была возложена.
Вышинский. А вы состояли в законспирированном положении?
Бухарин. Внутри конспирированного положения не было.
Вышинский. По связям с белорусской группой?
Бухарин. Вообще все было законспирировано.
Вышинский. Но вы были особо законспирированы?
Бухарин. Тут нельзя применять этот термин, он не подходит.
Вышинский. Вы хотите спорить о термине?
Бухарин. Нет, я не хочу спорить, наоборот, я умолкаю.
Вышинский. Я прошу суд удостовериться. То, что мною процитировано, имеет полное тождество с тем, что записано в подлинном протоколе, подписанном Рыковым, и я прошу предъявить это Рыкову для того, чтобы он опознал свою подпись.
Рыков. Я не отрицаю.
Вышинский. Слово "разумеется" относится к предыдущей фразе, а в отношении Бухарина сказано без слова "разумеется". "Бухарин и Томский знали, знал частично и Шмидт".
Председательствующий. Подтверждаю, что эти цитаты соответствуют подлинному протоколу, имеющему подпись Рыкова на каждой странице.
Рыков. Я утверждаю - то, что прочитано, к этому относится слово "разумеется".
Вышинский. Слова "разумеется" нет.
Рыков. То, что я показывал: "знал Бухарин и Томский, частично знал Шмидт", надо понимать слово "разумеется". Я не такой хороший стилист. Если я в первой фразе сказал слово "разумеется", а вторая фраза есть пересказ первой фразы, то слово "разумеется" здесь подразумевается.
Вышинский. По вашему предположению Бухарин об этих шпионских связях знал или не знал?
Рыков. Он должен был знать, но менее детально и менее подробно, чем я знал. Но какие детали, какие подробности, какие факты из того, что я сообщил и что я знал более подробно, чем он, я этого сказать не могу.
Вышинский. Если вы по решению центра были уполномочены на связь с белорусской группой, то это значит, что вы знали все детали по связи.
Рыков. Нет.
Вышинский. По связи, которую вы осуществляли, вы должны знать все.
Рыков. Нет.
Вышинский. По вашей связи, которую вы имели, вы должны все знать, что делали?
Рыков. Что я делал, должен знать? Я не пойму, что вы хотите.
Вышинский. Я спрашиваю, то, что вы делали, вы должны были знать?
Рыков. То, что я делал?
Вышинский. Конечно.
Рыков. То есть вы хотите спросить, был ли я в сознательном состоянии или бессознательном? Всегда в сознательном.
Вышинский. А Бухарин все знал?
Рыков. Я с Бухариным не разговаривал о деталях.
Вышинский. Я спрашиваю вас не о деталях, а о существе. Существо Бухарин знал?
Рыков. О существе связи Бухарин был информирован и знал об этом.
Вышинский. Я это и хотел установить. Позвольте считать установленным, что Рыков и Бухарин знали о существе изменнической связи, в состав которой входил и шпионаж. Правильно, Рыков?
Рыков. То есть вытекал шпионаж.
Бухарин. Таким образом, получается, что я знал что-то, из чего что-то вытекало.
Вышинский. Об этом вы поспорите на досуге.
Рыков. Боюсь, что этого досуга не будет.
Вышинский. Это дело суда. У меня вопросов больше нет.


Продолжение следует…


Единственный комментарий к этому историческому документу, который хочется сделать - Б Е С Ы!   Вы только вслушайтесь в их слова! Вы только представьте с каким неистовством они презирали Россию на протяжение многих лет, находясь на ключевых должностях и пользуясь всеми благами жизни? Представляете, их называют – «невинными жертвами репрессий»! Представляете, их (многих) реабилитировали!  По мне, это и есть торжество цинизма!
Тогда напрашивается вопрос!
Почему нам так упорно врали и продолжают врать на протяжении десятилетий, под благовидными личинами и словоблудием, всякие Хрущёвы, СоЛЖЕницыны, Ельцины, Горбачёвы, Радзинские, Чубайсы, Жириновские, Познеры, Парфеновы, Венедиктовы, Шендеровичи, Веллеры, Герберы, Соловьёвы, Сытины, Гозманы, Ройзманы, все те кто так яростно поддерживает всякие антироссийские действия порабощённых ими стран, все те, кто так яростно защищал «бешенных вагин», и т.д., и т.д. ?
Разве они и не есть современные те, которых великий Фёдор Михайлович окрестил  «Бесами». Разве они не есть новые троцкисты- неотроцкисты, те самые продолжатели злодеяний Троцкого, Тухачевского, Бухарина и многих, так называемых, «невинно репрессированных», которые так рьяно старались унизить, расчленить и уничтожить Великую Русь!
Именно, желание «докопаться» до истинной сущности деяний этих бесов, вынудило меня обратиться к материалам следственных материалов декабристов и написать сценарии «Карабахский гамбит» http://www.proza.ru/2018/02/22/136
и « О русском китайце, армянине и азербайджанце» http://www.proza.ru/2018/05/21/1753.

Как ни странно, выяснилось, что все эти истории, происходящие в разные времена, очень даже взаимосвязаны. Возможно, поможет кому в постижении Правды вот это http://www.proza.ru/2018/04/14/32.
Буду благодарен любой критике!
С уважением, Ион Жани!