Из материалов следственного дела Бухарина-158

Утреннее заседание 7 марта 1938 года

Допрос подсудимого Бухарина

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ:
Армвоенюрист В. В. Ульрих,
Председатель Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР
СЕКРЕТАРЬ:
Военный юрист 1-го ранга А. А. Батнер

Вышинский. Говорите о ваших преступлениях.
Бухарин. Томский признавал возможным использование войны и предварительных соглашений с Германией. Тогда я выступил против этого со следующими аргументами. Я говорил, что, во-первых, если речь идет относительно вмешательства в той или иной форме Германии во время войны в помощь контрреволюционному перевороту, то, как всегда это бывает и так как она представляет собой довольно сильный военный и технический фактор,- она неизбежно положит ноги на стол и разорвет всякое предварительное соглашение, которое предварительно было бы заключено. Во-вторых, я выставлял тот аргумент, что, поскольку речь идет о военном перевороте, то, в силу самой логики вещей, будет необычайно велик удельный вес именно военной группы заговорщиков и, как всегда бывает в этих случаях, именно эта часть совокупных верхушечных контрреволюционных сил окажется в распоряжении больших материальных сил, а следовательно и политических, и что отсюда может возникнуть своеобразная бонапартистская опасность, а бонапартисты, я, в частности, имел в виду Тухачевского, первым делом расправятся со своими союзниками, так называемыми вдохновителями, по наполеоновскому образцу. Я всегда в разговорах называл Тухачевского "потенциальным Наполеончиком", а известно, как Наполеон расправлялся с так называемыми идеологами.
Вышинский. А вы считали себя идеологом?
Бухарин. В том числе - и идеологом контрреволюционного переворота, и практиком. Вам, конечно, предпочтительнее сказать, что я считал себя шпионом, но я им себя не считал и не считаю.
Вышинский. Это было бы правильнее всего.
Бухарин. Это ваше мнение, а мое мнение другое.
Вышинский. Посмотрим, какое будет мнение суда. Скажите, как вы вели себя с Томским этот "идеологический" разговор или в другой раз, излагал ли вам Томский два варианта захвата власти?
Бухарин. У меня через несколько строк, как раз будет и об этом.
Вышинский. Я подожду.
Бухарин. Хорошо. Я хотел сказать, что после этих предварительных разговоров в 1935 году, я не знаю, какие факторы еще сыграли роль до принятия какого-нибудь решения со стороны правого центра и со стороны контактного центра, напирал ли на Томского Енукидзе, или военные круги, или Енукидзе, троцкисты и зиновьевцы вместе, -- но факт тот, что Карахан уехал без предварительного разговора с членами руководящего центра, за исключением Томского.
Вот теперь я хочу передать суду то, что сохранилось в моей памяти по поводу трех разговоров, которые имели место после приезда Карахана. Первый разговор был с Томским, второй разговор с Енукидзе и третий разговор с Караханом, который вносил некоторые детали и добавочный коэффициент в разговор.
Как я вспоминаю, мне рассказал Томский, что Карахан добился соглашения с Германией на более выгодных условиях, чем Троцкий.
Вышинский. Раньше всего скажите насчет Томского. Меня интересует ваша беседа с Томским по существу вашего плана осуществления государственного переворота, как вы называете, захвата власти. Когда был у вас разговор относительно того, чтобы открыть немцам фронт?
Бухарин. Я сейчас перейду к этому.
Вышинский. Нельзя ли коснуться, как вы собирались с Томским открывать немцам фронт в случае войны?
Бухарин. Я об этом скажу несколько позже.
Вышинский. Вы не хотите говорить о том, что интересует сейчас следствие?
Бухарин. Я скажу относительно этого фронта.
Вышинский. Я ставлю третий раз вопрос. Когда у вас был разговор относительно того, чтобы открыть немцам фронт?
Бухарин. Когда я спросил Томского, как он мыслит механику переворота, он ответил, что это дело военной организации, которая должна открыть фронт.
Вышинский. Значит, Томский собирался открыть фронт?
Бухарин. Он этого не сказал.
Вышинский. Да или нет?
Бухарин. Я сказал, как же мыслится механика этого вмешательства.
Вышинский. Чьего вмешательства?
Бухарин. Некоторых иностранных государств.
Вышинский. Как мыслится, он сказал?
Бухарин. Томский сказал.
Вышинский. Томский сказал - открыть фронт?
Бухарин. Я скажу точно.
Вышинский. Что он сказал?
Бухарин. Томский сказал, что это дело военной организации, которая должна открыть фронт.
Вышинский. Почему она должна открывать фронт?
Бухарин. Он этого не сказал.
Вышинский. Почему она должна открыть фронт?
Бухарин. Она, с моей точки зрения, не должна была открыть фронт.
Вышинский. С точки зрения вашей организации?
Бухарин. С точки зрения нашей организации.
Вышинский. С точки зрения Томского, они должны были открыть фронт или нет?
Бухарин. С точки зрения Томского? Он во всяком случае не возражал против этой точки зрения.
Вышинский. Согласен был?
Бухарин. Если он не возражал, то на три четверти, вероятно, был согласен.
Вышинский. Одну четверть все-таки спрятал на запас?
Бухарин. Это я хочу только подчеркнуть.
Вышинский. Я вас спрашиваю. Отвечайте на вопрос.
Бухарин. Гражданин Прокурор, вы сказали, что каждое слово для суда очень важно.
Вышинский. Разрешите мне предъявить показания Бухарина том 5, листы дела 95-96: "Томский сказал мне, что обсуждалось два варианта: случай, когда новое правительство организуется во время мира", а значит заговорщики организуют во время мира новое правительство, и "случай, когда оно организуется во время войны, причем для последнего случая немцы требуют больших экономических уступок", уступки, о которых я уже говорил,- "и настаивают на территориальных уступках". Скажите, правильно это или нет?
Бухарин. Да, это все правильно.
Вышинский (читает дальше). "Я спросил Томского, как же мыслится в этой связи механика переворота? Он сказал, что это дело военной организации, которая должна будет открыть фронт немцам".
Бухарин. Да, правильно.
Вышинский. Томский был согласен с этим или не согласен?
Бухарин. Он сказал: "должны", но смысл этих слов не "золлен", а "мюссен".
Вышинский. Вы вашу филологию оставьте. Должен по-русски -это значит должен.
Бухарин. Это значит, что в военных кругах была мысль о том, что в этом случае эти военные круги...
Вышинский. Нет, не мысль, а они должны были. Значит...
Бухарин. Нет, не значит.
Вышинский. Значит, не должны были открывать фронт?
Бухарин. То есть с чьей точки зрения? Томский говорил о том, что ему говорили военные, что говорил Енукидзе.
Вышинский. А вы что показывали?
Бухарин. Я очень хорошо знаю свои показания.
Вышинский. "Томский сказал, что переворот совершить-это дело военной организации, которая должна будет открыть фронт немцам". Ясен вопрос?
Бухарин. Я сказал, я спросил Томского: "А как же мыслится механика этого вмешательства", он сказал: "Это дело военной организации, которая должна открыть фронт немцам". На это я ему сказал, что...
Вышинский. Дальше не надо еще. Должны были открыть фронт. Значит, предполагали открыть фронт немцам?
Бухарин. Да.
Вышинский. В чьих кругах?
Бухарин. В кругах военной организации.
Вышинский. Томский согласен был с этим?
Бухарин. Он этого прямо не сказал.
Вышинский. На три четверти он был согласен?
Бухарин. Я вам говорю, что из того, что он сказал, вытекало, что он с этим, вероятно, согласен.
Вышинский. А когда он вам сказал это, вы возражали?
Бухарин. Я возражал.
Вышинский. А почему вы не написали, что "я возражаю"?
Бухарин. Тут уже дальше написано.
Вышинский. А дальше тут написано совсем другое.
Бухарин. Это и значит, что я возражаю.
Вышинский. Дальше написано так: "На это я сказал ему, что в таком случае...". В каком случае?
Бухарин. В случае открытия фронта.
Вышинский. Правильно. "В таком случае целесообразно отдать под суд виновников поражения на фронте. Это даст нам возможность увлечь за собой массы, играя патриотическими лозунгами".
Бухарин. Но позвольте, я вам это объясню, если разрешите.
Вышинский. Сейчас. Будем разбираться по порядку. Это есть ваше возражение?
Бухарин. Да.

Продолжение следует…




Единственный комментарий к этому историческому документу, который хочется сделать - Б Е С Ы!   Вы только вслушайтесь в их слова! Вы только представьте с каким неистовством они презирали Россию на протяжение многих лет, находясь на ключевых должностях и пользуясь всеми благами жизни? Представляете, их называют – «невинными жертвами репрессий»! Представляете, их (многих) реабилитировали!  По мне, это и есть торжество цинизма!
Тогда напрашивается вопрос!
Почему нам так упорно врали и продолжают врать на протяжении десятилетий, под благовидными личинами и словоблудием, всякие Хрущёвы, СоЛЖЕницыны, Ельцины, Горбачёвы, Радзинские, Чубайсы, Жириновские, Познеры, Парфеновы, Венедиктовы, Шендеровичи, Веллеры, Герберы, Соловьёвы, Сытины, Гозманы, Ройзманы, все те кто так яростно поддерживает всякие антироссийские действия порабощённых ими стран, все те, кто так яростно защищал «бешенных вагин», и т.д., и т.д. ?
Разве они и не есть современные те, которых великий Фёдор Михайлович окрестил  «Бесами». Разве они не есть новые троцкисты- неотроцкисты, те самые продолжатели злодеяний Троцкого, Тухачевского, Бухарина и многих, так называемых, «невинно репрессированных», которые так рьяно старались унизить, расчленить и уничтожить Великую Русь!
Именно, желание «докопаться» до истинной сущности деяний этих бесов, вынудило меня обратиться к материалам следственных материалов декабристов и написать сценарии «Карабахский гамбит» http://www.proza.ru/2018/02/22/136
и « О русском китайце, армянине и азербайджанце» http://www.proza.ru/2018/05/21/1753.

Как ни странно, выяснилось, что все эти истории, происходящие в разные времена, очень даже взаимосвязаны. Возможно, поможет кому в постижении Правды вот это http://www.proza.ru/2018/04/14/32.
Буду благодарен любой критике!
С уважением, Ион Жани!