Одной крови - глава 14

14

- Поднимаемся на уборку! - приказал сержант милиции, и оставил дверь камеры открытой.
        Гриша быстро поднялся с кровати и начал одеваться. Андрей продолжал спать. Одевшись, Гриша бесцеремонно начал тормошить Андрея.
- Вставай, земляк.
        Андрей наконец-то очнулся, приподнял голову и посмотрел на Гришу сонными глазами.
- Что случилось? – пробормотал он.
- Нужно сделать уборку в камере.
- Зачем?
- Порядок такой.
        Андрей несколько секунд соображал, что нужно делать.
- Что мне делать? – в конце концов, спросил он у Гриши.
- Я подмету, а ты возьми в коридоре тряпку и протри пол. Только ее нужно сначала выполоскать.
        Андрей со стонами слез с кровати и побрел в коридор. Там он нашел на полу тряпку, поднял ее, и вернулся в камеру. Гриша уже заканчивал подметать. Выполоскав в умывальнике тряпку, Андрей, не особо стараясь, протер деревяный пол. Потом бросил тряпку в коридоре на пол, и вернулся в камеру. Через несколько секунд дверь камеры закрыли.
        Гриша сидел на своей кровати и курил. Андрей застыл в нерешительности, раздумывая, что предпринять дальше. Выручил его Гриша.
- Курить будешь? – спросил он.
- Не откажусь.
- Присаживайся рядом.
        Андрей присел на кровать, на которой спал Гриша, и взял протянутую ему сигарету.
- Отдохнул? – спросил Гриша.
- Спал как убитый.
- Выглядишь неважно.
        Андрей провел рукой по небритым щекам, и затянулся сигаретой.
- Мусора поглумились, – наконец-то ответил он.
- А за что тебя приняли?
        Андрей некоторое время молчал.
- Паршивая история получилась, - после паузы ответил он. – Моя мать пропала четыре дня назад. А менты решили, что это я ее убил, а труп спрятал.
        Гриша никак не отреагировал.
- В среду меня забрали из дому, - продолжил Андрей. – Привезли в отдел, и начали требовать, чтобы я признался в убийстве. Потом подвесили меня на палку. Так я провисел целую ночь. А вчера днем надели на меня противогаз. Потом начали перекрывать доступ воздуха. Я думал, что сдохну. Один раз вообще отключился.
- Знакомая история.
- Откуда?
- Да было дело четыре года назад.
- Расскажи.
- Ты знаешь, даже вспоминать не хочется.
- Гриша, расскажи, а то я в полной растерянности.
- Да что рассказывать? Испортил себе жизнь по пьяни. Был у меня корешок один. Ну, короче, оставляет этого корешка его сестра присмотреть за своей квартирой, пока она с мужем уезжает на отдых в Турцию. А корешок – еще тот любитель выпить. По такому случаю приглашает он меня и еще двоих мужиков в эту квартиру попить. А буфет в квартире огромный, всякие разные напитки в нем хранятся. В общем, началась у нас конкретная пьянка. Когда все порядком захмелели, я так, между прочим, осмотрелся в квартирке, и надыбал на золотишко. Раньше у меня с законом никогда проблем не было. А тут - как бес попутал. Не устоял я перед соблазном. Просчитал, что среди четырех подозреваемых ментам будет трудно найти виновного. Больше всего понадеялся на то, что сестра все спишет на брата, и побоится в милицию заявлять. Унес я, короче, две цепочки, кольцо большое и сережки. И затаился, значит. Проходит две недели, и звонит мне корешок мой, плачет в трубку, спрашивает – не брал ли я, случайно, золото из квартиры. Я картинно разыгрываю полное недоумение, приношу свое сочувствие корешку, и он отстает от меня. А через два дня приезжают за мной менты. Берут меня под белы рученьки, и увозят к себе в контору. Начинают спрашивать за золото – сначала вежливо,  а потом все настойчивее. Как я уже потом узнал, то трех остальных собутыльников, и корешка в том числе, менты тоже забрали в отдел. Развели всех по кабинетах, и начали прессовать. Ну, я думаю – голыми руками меня не возьмете. Стою на своем – не брал, и все тут. А менты нам, для начала, по десять суток административного ареста организовали. И давай нас по очереди через эти процедуры, что ты говоришь, пропускать. А кроме этого, еще и по пяткам били, толстой книжкой по голове, разрядами тока. Первым не выдержал один из собутыльников. Сам потом мне рассказывал. Говорит, ползаю на коленях по кабинету, обнимаю ментов за ноги, и прошу дать мне бумагу и ручку, чтобы явку с повинной написать. Явка – это для ментов хорошо, но ведь им еще нужно объяснить, куда золото дел. Тут собутыльник и запутался. Менты сообразили, что он оговорил себя, и оставили его в покое. А за остальных принялись с удвоенным рвением. На шестые сутки мне как сделали «ласточку» – тут я и сломался. Отдал золото, все подписал операм. После того, как я раскололся, менты начали относиться ко мне как к родному. Сигарет мне достали, чая, колбасы. По такому случаю, они меня уговорили взять на себя еще два киоска. А мне, если честно,  уже было все равно. Я следствию оказывал полное содействие, опера меня подогревали, чем могли. Дело быстренько передали в суд. Там я тоже не кобенился. В результате получил свои четыре года, и уехал на общий режим.
- Ты думаешь, что они не оставят меня в покое?
- Наивный ты человек. Покой тебе будет только снится. Вот увидишь – сегодня опять приедут за тобой.
- А ты не пробовал жаловаться ни них?
- Жаловаться бесполезно.
- Почему?
- Потому что, они все связаны. На зоне я всякого насмотрелся и наслушался. Были такие умники, что жаловались. Только ничего они не добились, а наоборот – еще хуже сделали. У всех жалобщиков, в основном, срока по максимуму.
- Неужели на них управы нет?
- Получается, что нет.   
        Андрей замолчал, и полез на второй ярус. Лежа на спине, он смотрел в потолок.
        После традиционного ежедневного обыска и завтрака, Андрей с Гришей опять сидели на нижнем ярусе и курили.
- А что такое «ласточка»? – спросил Андрей.
- Ноги и руки связываются между собой на спине. Человека подвешивают вниз лицом, и это может продолжаться часами. Появляются сильнейшие, невыносимые боли в суставах. Стыдно признаться, но я во время «ласточки» наложил в штаны.
        Андрей встал с кровати, и подошел к окну. Так он стоял несколько минут, докуривая сигарету. Гриша тоже молчал.
- А почему ты здесь? – не оборачиваясь, спросил Андрей.
- Это продолжение той же истории.
- Как это? – Андрей развернулся, и уставился на Гришу.
- После того, как я отсидел на зоне два с половиной года, меня за примерное поведение условно досрочно освободили. Я откинулся с зоны, но мне установили некоторые ограничения. В частности, я не должен покидать свою квартиру после десяти часов вечера. Неделю назад так получилось, что я задержался в одном месте. И по закону подлости, как раз в этот вечер, участковый зашел проверить меня. В результате, он составил протокол, а в суде мне навернули три сутки административного ареста.
- А сколько ты уже отсидел?
- Я вчера заехал, как раз перед тобой.
- Тебя водили в суд?
- Конечно. Судья такая симпатичная попалась – женщина лет тридцати. Вежливо со мной так говорила.
- А меня не водили.
- Это то, о чем я тебе говорил. Менты, прокуратура и суд неразрывно связаны между собой. Так что, защиты искать не у кого. И на сколько суток тебя определили сюда?
- Если верить адвокату, то на пять суток.
- Ого, у тебя что, адвокат имеется?
- И да, и нет.   
        Наступило молчание. Андрей снова влез на свою кровать, а Гриша растянулся на своей. Прошло минут пятнадцать. Первым нарушил молчание Андрей.
- Когда тебя выпустили из тюрьмы?
- Полгода назад.
- Как жизнь на зоне?
- Все-таки собираешься на зону?
- Нет. Просто любопытно.
- Если не тупить, то жить можно. Там только и ждут, чтобы человек совершил какую-нибудь ошибку. Могут даже спровоцировать на это. Главное – не вестись на такие провокации.
- Два с половиной года.
- Что?
- Ты сказал, что отсидел два с половиной года?
- Ну, да.
- Как это много.
- Дурачок. Разве это много? Совсем не много. Да и время бежит быстро. Там ведь не сидят в такой камере, как мы с тобой сейчас. На зоне – движуха.
- А что такое «крытка»?
- У-у! «Крытка» - это очень плохо. А почему спросил?
- Да менты мне что-то втирали про пожизненное заключение и «крытку».
- На «крытке», Андрюха, нашему брату хана. В отличие от зоны, на «крытке» режим камерный, а не барачный. Существует огромное количество ограничений по свободе передвижения, свету, передачам и свиданиям. Говорят, что через пять лет, проведенных на «крытке», крыша едет основательно.
        Андрей на некоторое время затих. Немного выждав, Гриша нарушил молчание.
- Да уж, братан, если менты с тобой о «крытке» заговорили, то плохи твои дела. Видно, серьезные у них подозрения на твой счет.
- Плевать я хотел на их подозрения.
- Подумай хорошенько, а стоит ли играть с ними в такие игры.
- Я не убивал ее! – Андрей даже свесился с кровати, глядя на Гришу.
- Ты на меня не кричи. Мне по барабану – убивал ты, или не убивал. У меня своих головняков хватает. Ты ментов убеди в этом.
        Андрей вернулся в исходное положение, так ничего и не ответив. Гриша тоже молчал. Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Никто не решался нарушить молчание. В этот момент щелкнул замок на окошке для подачи пищи, обородуванном в дверях камеры. Окошко открылось, и показалось лицо милиционера.
- Волошин, на выход, - приказал милиционер. – Куртку возьми.
- Что? Куда? – Андрей спрыгнул на пол, но так и остался стоять.
        Дверь камеры открылась, и усатый лейтенант появился в дверном проеме.
- Выходи.
- Куда?
- На работу.
- Какую еще работу?
- Припух, что ли? – лейтенант начал проявлять нетерпение.
- Я не хочу на работу.
- Быстро выплюнулся из камеры! – лейтенант сделал шаг вперед.
        Андрей, с опаской глядя на милиционера, подошел к двери.
- Куртку возьми!
        Андрей дрожащей рукой взял куртку и, не сводя глаз с милиционера, медленно одел ее. Потом посмотрел на Гришу. Тот только пожал плечами. Милиционер отошел от дверного проема, давая возможность Андрею выйти.
        Когда Андрея завели в комнату дежурного по изолятору, то там, кроме дежурного, находились Фурманов и Терещенко. Андрей так и замер, увидев их. Лицо Фурманова расплылось в приветливой улыбке.
- Привет, Андрюха! Как ты, дружище? Соскучился я по тебе. Что-то ты плохо выглядишь. Тебя тут никто не обижал? Если что было, так ты сразу говори. Мы с твоими обидчиками быстро разберемся.
        Андрей смотрел на Фурманова, как завороженный.
- Поедем к нам, поболтаем. Чего тебе сидеть в душной и тесной камере? - с этими словами, Фурманов похлопал Андрея по спине, как хорошего друга.
        Андрей вздрогнул от этого хлопанья. Терещенко, тем временем, пристегнул наручниками Андрея к себе. Фурманов расписался в книге выдачи за Андрея, и они вышли из изолятора.
        Через двадцать минут Андрей уже сидел в том же самом кабинете, что и вчера. Он осматривался вокруг, и воспоминания, наверное, нахлынули на него, потому что, он весь сжался.
        В кабинете, из числа милиционеров, постоянно находился только Терещенко. Фурманов долго не появлялся. Несколько раз зашел и вышел Зозуля.
- Расскажи что-нибудь, Волошин, - спокойным голосом попросил Терещенко.
- Нечего мне рассказывать, - пробурчал Андрей.
- Расскажи, а не то хана тебе будет сегодня.
- Хуже уже не будет.
- А вот и не угадал.
- Что вы мне еще сделаете? Убьете?
- Увидишь.
- Только не надо пугать меня.
- Я тебя не пугаю, а предупреждаю. Расскажи что-нибудь, и здоровее будешь.
- Я не буду придумывать то, что вы от меня требуете.
- Глупец ты.
- Зато вы слишком умные.
- Борзеть начинаешь?
- А что мне терять?
- Здоровье можешь потерять.
        Андрей промолчал. Терещенко зевнул, и откинулся в кресле, закинув руки за голову. В этот момент в кабинет вошел Фурманов.
- Где Зозуля? – спросил он у Терещенко.
- Не знаю.
        Фурманов достал мобильный телефон и начал звонить.       
- Ты где? – спросил он у Зозули.
- У связиста.
- Что ты там копаешься так долго?
- Да еле нашел его.
- Давай побыстрее.
- Скоро буду.
        Фурманов подошел к Андрею, нагнулся и уперся руками в колени. Несколько секунд он смотрел на Андрея. Тот избегал смотреть в глаза Фурманову.
- Сегодня мы тебя проверим на детекторе лжи.
        Андрей мельком глянул на Фурманова, и тут же отвел взгляд.
- Слышал о таком?
- Слышал.
- Вот и хорошо. Он-то уж не даст тебе соврать – будь уверен. Он каждое твое поганое слово профильтрует. Специально сегодня из управления привезли. Так что, пришел конец твоему вранью.
- Я не врал.
- А мы посмотрим. Детектор – он не человек. У него сердца нет. Он, как говорится, беспристрастен. Если он подтвердит, что ты говоришь правду, то я тут же извинюсь перед тобой. Кроме этого, обязуюсь накрыть для тебя стол в кабаке. При свидетеле говорю.
        Фурманов посмотрел на Терещенко и подмигнул ему.   
- Так что, готовься.
        Фурманов выпрямился, достал сигарету и начал разминать ее пальцами.
- У тебя остались последние минуты для того, чтобы сделать чистосердечное признание. После детектора тебе это уже не зачтется.
        Андрей молчал, глядя перед собой. Тут же в кабинет вошел Зозуля. В руках у него была картонная коробка из-под ксерокса.
- А вот и детектор, - торжественно произнес Фурманов.
        Зозуля поставил коробку на стол и взялся открывать. Но Фурманов остановил его.
- Подожди. Сначала мы подготовим пациента к процедуре.
        По приказу Фурманова, Терещенко пристегнул двумя парами наручников руки Андрея к ножкам стула, на котором тот сидел. После этого глаза Андрею закрыли повязкой, сделанной из эластичного бинта.
- Это еще зачем? – глухим голосом спросил Андрей.
- А чтобы ты не отвлекался на наши физиономии, - ответил Фурманов.
- По-моему, все готово, - сказал Терещенко.
- Ни хрена не готово, - парировал Фурманов. – Дверь не закрыли?
        Зозуля метнулся к двери и щелкнул замком. И только после этого Фурманов вытащил из коробки «детектор», который на поверку оказался военным полевым телефоном. Трубки при нем, конечно, не было. Зато был подсоединен длинный провод с металлическим зажимом на конце, напоминавшим прищепку. Фурманов установил телефон на столе, а провод протянул к Андрею. Зажим он ловко закрепил на мочке левого уха Андрея, от чего тот нервно дернулся.
- Спокойно, не дергайся, - успокоил его Фурманов. – Теперь проведу короткий инструктаж. Тебе будут задавать вопросы. Ты будешь на них отвечать. Если детектор признает твой ответ правдивым, то ничего не произойдет. А если признает лживым, то он отреагирует на это. Как именно отреагирует – ты почувствуешь. Так что, советую говорить правду, и только правду.
        Фурманов подошел к шкафу и достал оттуда толстую книжку «Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Украины». Он передал ее Терещенко, а сам присел за стол, и подтянул к себе телефон.
- Итак, начнем, - произнес Фурманов. – Первый вопрос. Фамилия, имя, отчество?
        Андрей молчал.
- Ты что, в уши долбишься?! – грозно крикнул Фурманов. – Или уснул? Олег, ну-ка встряхни этого урода.
        Терещенко с силой опустил книжку на голову Андрея. Раздался глухой звук от удара. Андрей вскрикнул от боли и неожиданности.
- Для тех, кто в шлеме, повторяю вопрос, - сказал Фурманов. – Фамилия, имя, отчество?
- Волошин… Андрей Сергеевич.
- Ответ правильный, - после небольшой паузы, ответил Фурманов.
- Дата рождения?
- Пятнадцатое марта… тысяча девятьсот семьдесят… восьмого.
- Ответ правильный. Место жительства?
- Село Вихровка.
- Ответ правильный. С кем проживаешь по месту жительства?
- С матерью.
- Хорошо. Во сколько часов ты пришел домой в воскресенье?
- Полпервого ночи.
- Мать была дома? – Фурманов уже почти не делал пауз.
- Да.
- Она встала, когда ты пришел?
- Нет.
        Фурманов резко крутанул специальной ручкой в телефоне. Андрей моментально задергался, мышцы лица и шеи начали судорожно сокращаться. Он начал издавать такие звуки, как будто захлебывался, или задыхался. Через несколько секунд он обмяк, и только продолжал тяжело дышать. Оперативники молча наблюдали за ним.
- Что это было? – прошептал Андрей.
- Это ты, сука, солгал, - ответил ему Фурманов. – А детектор реагирует на ложь, подавая разряд тока.
- Не верю… Нет таких детекторов.
- Много ты понимаешь. Вобщем, подумай, стоит ли дальше лгать.
- Эсэсовцы.
        Фурманов снова крутанул ручку. Андрей задергался, выгнув спину. Отойдя от шока, он попробовал левым плечом отцепить зажим от уха, но тут же был наказан ударом книжкой по голове. Удар подействовал, и Андрей прекратил попытку освободиться от зажима. Вместо этого он откинул голову назад, и только тяжело дышал открытым ртом.
- Продолжим, - сказал Фурманов. – У тебя с матерью возник конфликт?
- Я вас, гадов, по одному вылавливать буду, - не меняя позы, произнес Андрей.
- Ах ты, гнида, получай, - Фурманов с остервенением крутанул.
        У Андрея на губах появилась пена. Вдобавок, он сначала закашлялся, а потом только хрипел. Фурманов встал из-за стола, подошел к нему поближе, и стянул повязку. Глаза у Андрея были закрыты.
- Пусть придет в себя, а мы тем временем покурим.
        Оперативники закурили.
- Слушайте анекдот, - начал Фурманов. - Решили однажды устроить международное соревнование между полицейскими. Съехaлись полицейские со всех стрaн и дaвaй соревновaться. Зaдaние такое: в лес, площадью 15 гектaров, зaпустили зaйцa, которого нужно нaйти. Первыми начали aмериканцы. В лес ломится взвод S.W.A.T. Чaс нету, два нету, через три часа выносят зaйцa. Все в восторге. Следующие - aнгличaне. Зaгоняют в лес лучших полицейских из Скотланд-Ярда и десяток специально обученных собaк. Через чaс выносят зaйцa. Все в шоке, восхищаются ловкостью англичан. Наступает очередь русских. В лес направляются двa оперa в форме, и с пaпочкaми. Все нaчинают насмехаться над ними:
- Мужики, вы кудa, да вы тaм пaру дней просидите.
Оперa:
- Все нормaльно.
- Дa мы устанем вaс тут ждaть.
- Все нормaльно, - повторяют опера.
Короче, вошли они в лес. В лесу - шум, треск, крики. Через 15 минут выходят! Выводят медведя в нaручникaх. Подводят к судьям. Медведь:
- Где тут рaсписaться, я - зaяц!
        Фурманов нарочито сохранял серьезность, а Терещенко с Зозулей зашлись смехом. После того, как смех прошел, все немного помолчали.
- Как же не хочется заступать на избирательный участок, - пожаловался Терещенко.
- Понимаю, - посочувствовал Фурманов.
- Возьму у знакомого ноутбук, а то иначе с ума сойти можно.
- Разумно. И сразу проконтролируй, чтобы обогреватель был. Нет ничего хуже, чем сидеть в собачьем холоде.
- Понял, проконтролирую.
- И присматривайся к членам комиссии. Может найдешь какую-нибудь бабу, которая поможет тебе скоротать время, и подкормит заодно.
- Отличная идея, Михалыч.
- Я плохого не посоветую. Только смотри там, не вляпайся в какую-нибудь историю. Запомни, что с бабами всегда рядом беда ходит.
- Ну, ты и сказанул, Михалыч, - вставил свое слово Зозуля.
- Просто ты еще молодой. Со временем поймёшь, - поучительно сказал Фурманов, затушив окурок в пепельнице. 
        Подойдя к Андрею, он нагнулся, заглядывая тому в лицо.
- Что, мудила, еще хочешь?
- Пошел ты, - пробормотал Андрей.
- Зозуля, подкинь угля.
        Зозуля мигом оказался за столом, и крутанул ручку. Пенистая слюна потекла по подбородку Андрея. На ней были видны алые прожилки. Видимо, Андрей прикусил язык. Голова его бессильно опустилась вниз. Фурманов правой рукой ухватил его за прядь волос и поднял голову. Веки у Андрея задергались, и через пару секунд он открыл глаза.
- Будешь говорить правду?! – грозно спросил Фурманов.
        Вместо ответа, Андрей попытался плюнуть. Но он настолько обессилел, что у него получилось только слегка дунуть. 
- Плюнуть хотел, гад, - констатировал Фурманов. – Давай, Зозуля.
       Не успел еще Фурманов убрать руку, как Зозуля уже крутанул. Фурманов вскрикнул, а Зозуля, в испуге, резко убрал руки от телефона.
- Придурок! Дебил! Ты что творишь?! – Фурманов орал как резаный.
- Михалыч, прости, - бормотал Зозуля. – Я ж думал, что ты убрал руку.
- Понабирали идиотов, работать не с кем!
- Михалыч, прости засранца.
- В качестве моральной компенсации накроешь поляну! Понял?!
- Понял.
- И чтобы никому ни слова про это, а то хохма будет на весь отдел.
        Терещенко и Зозуля понимающе закивали головами. Фурманов с ненавистью уставился на Андрея.
- Зозуля, а ну-ка поддай этому гаду жару.
- Кручу, - Зозуля осторожно крутанул ручкой.
        У Андрея спереди на штанах появилось и начало быстро расти мокрое пятно. Вскоре закапало на пол.
- Обосцался, - махнул рукой Фурманов. – Перерыв.