Роберт Говард - Моряк Дорган - Играя в журналиста

Играя в журналиста
Новое дело для Доргана

Robert Howard: Playing Journalist  (A New Game for Dorgan)

     Когда я вошел в заднюю комнату бара «Волна океана», Билл О`Брайен, Муши Хансен, Джим Роджерс и Свен Ларсон подняли глаза от своего пива и громко усмехнулись. И Билл О`Брайен сказал:
     - А вот и он, большой деловой червяк!
     - Вы только посмотрите на эту шляпу Панерма и трость, - фыркнул Джим Роджерс. - И причудливый ошейник на Спайке.
     Муши грустно вздохнул:
     - Не думал, что доживу до того момента, чтобы увидеть, как Деннис Дорган превратится в чертового пижона!
     - Слушайте сюда, вы, старые раздутые морские крысы, - сказал я в гневе. - То, что я устал быть мужланом и стараюсь одеваться, как джентльмен, не причина, по которой я должен выслушивать все ваши оскорбления. Бармен сказал мне вернуться сюда. Что ты хочешь?
     - Если ты сможешь отвлечься от своих больших сделок, - сказал Билл с яростью, - «Звонкая монета»  Клемантс здесь и у него есть предложение для тебя.
     Вышеупомянутый джентльмен сидел там, куря большую сигару, такой же крутой и пузатый, как всегда.
     - Бесполезно, - сказал я. - Я не сражаюсь ни за кого. Я участвовал в боях против горилл с расквашенными ушами с тех пор, как стал достаточно большим, чтобы поднять перчатки, и...
     - Просто потому, что ему повезло сделать ставку на правильную лошадь в Тиа Хуана, он думает, что слишком хорош, чтобы биться дальше, - ухмыльнулся Роджерс. - Отбирая кусок хлеба прямо изо рта своих товарищей, он...
     - Заткнись! - взревел я, размахивая огромным загорелым кулаком перед его носом. - Как я получил бабки, которые поставил на ту клячу? Пройдя через пятнадцать раундов с чемпионом флота в тяжелом весе, под солнцем, которое топило древесную смолу на брезенте. Вы же сидели в тени, сосали содовую и обмахивались веером, а потом собрали бабло, которое выиграли, поставив на меня. Мне посчастливилось поставить свои деньги на клячу при ставках пятьдесят к одному, которая пришла первой. Кусок хлеба вырываю из ваших ртов! Вы уже достаточно заработали бабок на мне - ну, во всяком случае, я покончил с боями, и Клемантс даже может не пытаться...
     - Он не пытается подписать тебя на бой, - нетерпеливо сказал Билл. - Если ты заткнешься на секунду, он все объяснит.
     - Да, - добавил «Звонкая монета», жуя свою сигару. - Это личное дело, я пришел к вам, потому что ищу человека, которому могу доверять. Все, чего вам не хватает, вы компенсируете честностью. Вы, парни, знаете моего сына, Горация?
     - Нет, - сказали мы.
     - Еще бы, - прорычал он. - Он изнежен. Миссис Клемантс большую часть его жизни держала его в модных школах, и он превратился в женоподобного дурака. Хочет быть музыкантом. Музыкантом! Ха!
     - Ну и что такого? - потребовал я.
     Его вены набухли, а глаза вспыхнули, и он стал жевать свою сигару с таким звуком, словно лошадь, чавкающая кактусом.
     - Что такого? - взревел он. - Сын «Звонкой монеты» Клемантса зарабатывает на жизнь, играя на арфе? Даже не в джаз-банде, твою мать. На проклятой арфе! Я хочу, чтобы он был достоин. Я хочу сделать из него человека, я хочу…
     - Ну, хорошо, - нетерпеливо сказал я, - что нужно делать?
     - Сейчас я расскажу вам, - сказал он, и остальные заинтригованные склонились к столу. - Он не желает играть в футбол, в пул, заниматься боксом или пить виски, или делать что-то, что должен делать нормальный юноша. Он вообще не желает иметь никакого отношения к бизнесу промоутера боев.
     Он был воспитан слишком мягким. Ему следовало вести себя так же, как и я. Он должен быть таким же крутым, каким был я!
     Не так давно он захотел жениться на дочке бухгалтера, который так же беден, как индеец пиут, - ну, я пресек это и познакомил его с Глорией Свит.
     - Что было чертовски лучше, - заметил я.
     - Ну, нет никакой опасности, что Глория попытается выйти за него замуж, - сказал «Звонкая монета». - Но дело не в этом. Дело в том, что я хочу, чтобы ты и твои приятели взяли Горация в круиз по Калифорнийскому заливу и сделали из него человека.
     - Возможно, Гораций не захочет идти с нами, - заметил я.
     - Не захочет, - мрачно сказал «Звонкая монета». - Тебе придется его убедить.
     - Зашанхаить его? - потребовал я.
     - Откровенно говоря, да, - сказал «Звонкая монета». - Я заплачу вам тысячу долларов, а также оплачу расходы на путешествие и предоставлю яхту. Она находится у «Равнины Хогана». Я хочу, чтобы вы тяжелым трудом выбили из него все эти романтические идеи. Сделайте из него палубного матроса. Пусть у него появятся мозоли на ладонях и волосы на груди. Заставьте его забыть такой хлам, как книги и музыка. Сделайте из него человека, каким был его отец в его возрасте.
     - Ах ты, дрянь, - сказал я. - Меня от тебя тошнит. Ты насвистел о себе, что заработал себе имя в тяжелых условиях и адским трудом, что начал сам в это верить. Я знаю тебя. Ты никогда в своей жизни не работал руками. На твоих ладонях никогда не было мозолей. Ты начал свое дело еще в детстве, устраивая бои между продавцами газет в конюшне своего старика. Пробиваться с боем! Ты всегда жульничал. Тяжелый труд! Ты был слишком гнилым, чтобы заниматься тяжелым трудом.
     Он налился красным, а его глаза полезли из орбит, но я продолжал:
     - И теперь, потому что этот парень не соответствует тому, как, по твоему мнению, ты выглядел в его возрасте, ты хочешь, чтобы его похитили и избили и думаешь, что тогда он станет выглядеть как надо. Ты собираешься сломать жизнь парню и заставить его бросить все, через тяжелые испытания отказаться от своих идей и амбиций, просто потому, что ты думаешь, что он не достоин репутации такого крутого, сильного мужика, которую ты ложью создал вокруг себя. Да ни за что.
     - Деннис! - умоляли мои товарищи. - Подумай о бабках!
     - Подумайте о дьяволе, - ответил я с оттенком галантности старого мира. - Он должен заставить кого-то выполнять свою грязную работу. Я не собираюсь.
     - Но, Дорган! - проговорил Клемантс, сминая сигару между пальцами.
     - Ничего не поделаешь, - твердо сказал я. - Во всяком случае, я слишком занят. Теперь я деловой человек. Билли Эш из «Трибуны» дал мне задание побывать в тренировочных залах Булла Клантона и Флэша Рейнольдса вчера и написать свои впечатления от увиденного. Я слышал, что он дал указания, что то, что я напишу, должно будет напечатано так, как я напишу. И вот это в газете.
     Я с гордостью вынул копию «Трибуны», развернул ее и помахал ей перед их изумленными лицами.
     - Прямо на спортивных страницах, с моим именем, - сказал я. - Билли сказал, что я так хорошо известен на Западном побережье, что людям было бы интересно мое мнение. Эта статья должна вынудить раскупить все места в первых рядах ринга. Прощайте. Я иду в лагерь Рейнольдса, чтобы посмотреть, как понравилось ему то, что я написал о нем.
     И наклонив мою новую Панерму, я гордо прошествовал, размахивая тростью, как я видел делает Билли Эш, и сопровождаемый Спайком в его новом позолоченном ошейнике.
     Я размышлял про себя, когда ловил такси. Держу пари, что Билли восхищается моей работой, и, может быть, я получу постоянное место как спортивный писатель. Клемантс устроил бой Клантон-Рейнольдс, который должен состояться через пару недель, и сейчас энергично поднимал крупную шумиху, пытаясь испортить продажи на шоу Шифти Штейнмана, которое должно было состояться через неделю, нетитулованный поединок между Терри Хулиханом, чемпионом в среднем весе, и Пантерой Гомесом. Это была настоящая ножевая война между Клемантсом и Штейнманом, каждый из которых пытался получить контроль над боксерским бизнесом во Фриско. Я надеялся, что Билли разрешит мне взять интервью у Хулихана, который тренировался в Окленде. Я его никогда не видел, так как он совсем недавно приехал на Западное побережье из Чикаго.
     Я оставил Спайка в отеле, потому что он всегда ввязывался в бои с псами, которые шатались вокруг тренировочных залов, а затем отправился навстречу с Флэшом Рейнольдсом. Когда я вошел в его квартиру, расположенную на небольшом расстоянии от набережной, я испытывал определенное чувство гордости. Я знал, что к этому времени он уже увидит мою статью, и мне было интересно, что же он скажет. Но то, что он сказал, просто поразило меня.
     Громкие голоса раздавались из тренировочного зала, и когда я открыл дверь, то увидел, что Флэш и его менеджер, а так же тренера и спарринг-партнеры склонились над газетой, расстеленной на столе, и ругались так, что могли заставить шерсть готтентота встать дыбом. Они обернулись, и Рейнольдс издал кровожадный крик.
     - Вот он, грязный обманщик и тому подобное! - крикнул он, тряся передо мной кулаком, в котором сжимал газету.
     - Что случилось? - потребовал я.
     Его менеджер схватился руками за голову и застонал, а Рейнольдс исполнил военный танец и взвыл словно пума.
     - Случилось? - заорал он. - Случилось? Ты написал это?
     Он взмахнул газетой, и я сказал скромно:
     - Конечно я. Разве не видишь мое имя наверху?
     - Послушай это! - завыл он. - «Сегодня я видел, как Рейнольдс и Клантон проходили через все свои ритуалы в тренировочных залах. Рейнольдс - отличный боксер, и был бы еще лучше, если бы смог бить достаточно сильно, чтобы оставить след хотя бы на куске масла».
     Рейнольдс был так переполнен эмоциями, что сделал паузу в своем чтении достаточно долгую, чтобы изобразить еще несколько фантастических танцевальных па.
     «Рейнольдс - быстрый и умный», - читал он дальше. - «Жаль, что у него стеклянная челюсть, но я не думаю, что он настолько желтый, как считают некоторые люди, хотя только время покажет. Я бы поставил на Клантона, на победу нокаутом в первом раунде, только Булл медленный как бык и не слишком умен. У Булла очень сильный удар, и жаль, что он такой же тупой, как и это животное. Вероятно, это будет неплохой бой, но я не буду пытаться выбрать победителя сейчас; честно говоря, я смогу побить обоих в одном ринге».
     Здесь чувства снова возобладали над Рейнольдсом, и он мог лишь бессвязно завывать, так что тренера его покрылись гусиной кожей.
     - Ну, и в чем дело? - спросил я. - Я сказал, что ты классный боксер, не так ли? Сколько лести еще нужно тебе? Ты хочешь, чтобы я лгал?
     При этом он издал ужасный крик.
     - Я раскусил тебя! - закричал он. - Менеджер Клантона нанял тебя написать все это, чтобы расстроить меня и заставить нервничать. Но это не сработает. Я никогда не был более хладнокровен в своей жизни!
     И, чтобы доказать это, он разорвал газету на куски, бросил их на пол и прыгнул сверху, откинув голову назад, и завыл, как пантера, а затем импульсивно бросился через комнату и метнул свою правую прямо мне в челюсть со всем, что стояло за этим.
     Я врезался в стену и отскочил от нее, затем достал его правым хуком, и он лег поспать. Не обращая внимания на безумные крики его менеджера, я повернулся и вышел, и тут же получил со всей дури от Булла Клантона, который, по-видимому, думал, что мои замечания были вдохновлены толпой Рейнольдса, и пришел очистить лагерь своего врага.
     На основе взаимного понимания мы сцепились и начали кататься туда-сюда, нанеся большой ущерб искусственным кустам, затем расцепились и начали обмениваться ударами с большой энергией и силой, пока, наконец, я не отвесил своего знаменитого Железного Майка ему в челюсть, и он рухнул среди разбитых горшков с пальмами и остался лежать неподвижно.
     Вытряхнув пот из своих глаз, я огляделся и понял, что хорошо знакомая мне фигура появилась на месте драки и сейчас смотрит на меня с открытым ртом. Это был Билли Эш. Он подошел ко мне, называя мое имя. Мой предыдущий опыт озлобил и разочаровал меня. Я смутно осознал, что мои невинные замечания вызывают проблемы, и я полагал, что Билли пришел высмеять меня в устной форме. Я не был настроен выслушивать критику дальше, и в то же время не хотел бить Билли. Поэтому я повернулся и поспешил прочь, не обращая внимания на его крики.
     Я совершил гигантский прыжок и приземлился на подножке скоростного такси, водитель которого громко закричал от удивления и принялся ругаться.
     - Заткнись, ты, - предостерег я, накручивая его ухо на свой кулак. - Увези меня отсюда, быстро!
     - Куда? - с дрожью в голосе спросил он, заметно побледнев.
     - В самое одинокое и самое необитаемое место, которое знаешь, - сказал я. - Я жажду одиночества.
     Ну, он больше ничего не сказал, но вдавил педаль в пол, и я был настолько поглощен своими мрачными мыслями, что не заметил, куда он едет, пока он не остановился около тусклого старого фонаря и сказал:
     - Это самое одинокое место, которое я знаю…
     Я до сих пор был сбит с толку тем, что произошло, машинально сунул деньги ему в окно, и он умчался прочь так, как будто решил, что я собираюсь перерезать ему горло.
     Затем я огляделся, и даже не сразу понял, где оказался. Я был так занят, пытаясь понять, почему Рейнольдс и Клантон рассердились на меня, что не обращал внимания ни на что. Но теперь громкие и кровожадные крики вырвали меня из оцепенения.
     Я был на полосе одинокой набережной, называемой «Равниной Хогана», пустынного участка, единственными обитателями которого были рыбацкие лачуги. Рядом с ними никого не было видно, и единственным признаком жизни была яхта, пришвартованная на небольшом расстоянии от разрушенной старой пристани, смутно вырисовывающейся в темноте. С этой яхты раздавались звуки насилия, и чей-то голос кричал: «Помогите! Убивают! Полиция!»
     Этот голос показался мне знакомым, и я поспешил к причалу, а в это время человек спустился по трапу яхты в лодку и начал отчаянно грести к берегу. Когда он приблизился, я услышал, как он задыхается и пыхтит, и, перегнувшись через перила, узнал Билла О`Брайена.
     - Что пустой примчался? - потребовал я живописно.
     Лицо его было белым овалом в темноте, когда он поднял глаза и тяжело выдохнул:
     - Это ты, Дорган?
     - Кто же еще, дурень? - нетерпеливо спросил я. - Что происходит?
     Он молча поднялся ко мне и выглядел очень плохо. Его одежда была разорвана, хороший фингал блестел под глазом, и шишка размером с яйцо наливалась красным на голове.
     - Позволь мне перевести дыхание, - пропыхтел он. - Это все эта старая гиена «Звонкая монета».
     - Что? - вздрогнул я. - Ты хочешь сказать мне...
     - У меня и парней нет таких бабок, как у тебя, - выдохнул он в свою защиту. - После того, как ты ушел, мы обсудили все, и сказали «Звонкой монете», что сделаем эту работу без тебя. Он позвонил парню по телефону, чтобы заманить его на яхту, но слуги сказали, что Горация нет дома, и что он отправился в ночной клуб с Глорией Свит. Тогда Клемантс одолжил нам свою машину, и мы направились в тот ночной клуб, и попросили, чтобы молодого человека находящегося с Глорией Свит пригласили на улицу - все знают ее, даже если они понятия не имеют кто такой Гораций. Ну, он вышел, и мы затащили его в кусты, а чтобы он не привлек лишнего внимания, Муши ударил его по голове страховочным штырем, затем мы бросили его в машину и привезли сюда.
     Он пришел в себя уже после того, как мы доставили его на яхту, и Деннис, я не знаю, в кого старик хочет его превратить, если он и так уже как бушующий тигр. Этот парень просто сущий дьявол. Я попытался объяснить ему все, но он лишь гудел как циркулярная пила, скрещенная с пятнистой гиеной. Старик Клемантс сказал, что он слишком кроткий, но от всех известных мне моряков всех семи морей я никогда не слышал таких ругательств, как от Горация. Сначала мы старались обращаться помягче с ним и пытались приобщить к нашей жизни, но он вырубил Муши, Свена и Джима одного за другим. Он бы убил меня, но я схватил ганшпуг и сумел оглушить его на секунду. Затем я запер его в каюте. Слышишь!
     Над водой я расслышал глухое эхо, как будто кто-то бил кувалдой по стальному барабану.
     - Это он лупит в дверь своими кулаками, - сказал Билл с легкой дрожью в голосе. - Он бы уже давно выбил ее, только она изготовлена из пуленепробиваемой стали. Все на этой яхте является пуленепробиваемым, на ней старик Клемантс промышлял контрабандой рома.
     После того, как я запер его, я подумал, что он слишком большой для меня и остальных, мы не справимся с ним, а выпустить его я боялся. Поэтому и отправился на поиски тебя...
     - Каждый раз, когда я оставляю вас одних, вы попадаете в переделку, - горько сказал я. - Это напоминает мне о времени на африканском побережье, когда мне пришлось прыгать за борт и плыть к берегу, чтобы помочь вам с дикой кошкой, которую вы пытались поймать. Пойдем.
     Мы сели в лодку и направились к яхте. Удары прекратились, и Билл нервничал больше, чем когда-либо, он сказал, что готов поспорить, что Гораций пытается в каком-то смысле потопить яхту, пробив руками борт. Когда мы поднялись по трапу, я увидел на палубе три фигуры, лежащие без движения. Свен и Джим были неподвижны, но Муши Хансен бормотал что-то о спасении в первую очередь женщин и детей.
     - Что ты собираешься делать? - спросил Билл, дрожа, словно у него началась агония. Гораций несомненно очень сильно озадачил его.
     - Я пойду и поговорю с Горацием, - сказал я. - Ты останешься здесь.
     - Это самоубийство, - сказал Билл, после чего я презрительно фыркнул и, отперев дверь каюты, вошел. И с изумлением остановился. Я никогда не видел Горация, но уверен, что мой сформировавшийся мысленный образ отличался от рычащего, с квадратной челюстью и холодными глазами молодого пирата, который сейчас смотрел на меня. Я не знаю, когда я видел более внушительное телосложение. Он был среднего роста и веса, но его толстая шея, квадратные плечи, глубокая грудь и тощая талия были такими, какие не часто увидишь даже на ринге. Его лицо было по-настоящему твердым, а глаза сверкали самым удивительным образом. Я был очень удивлен.
     Наш гость издал звук, который можно услышать в зоопарке, когда увидел меня, и начал двигаться ко мне гибкими плавными движениями, сжимая свои квадратные кулаки.
     - Еще один, да? - прорычал он кровожадным голосом.
     - Подожди, Гораций, - сказал я ему. - Это была просто ошибка.
     - Ха! - он рассмеялся, словно поскребли по куску железа. - Я скажу - для тебя. Игроки надоумили вас на это, не так ли?
     - Я не знаю, что ты имеешь в виду, - сказал я с некоторым раздражением. - Если хочешь знать имя того человека, который придумал все это - это «Звонкая монета» Клемантс.
     Упоминание имени его старика, казалось, разъярило Горация больше, чем что-либо. На его губах выступила пена к моему ужасу.
     - О, он это сделал, не так ли? Я мог бы догадаться! - проскрипел он. - Хорошо, когда я разберусь с ним, старик...
     - Ну, ну, Гораций, - сказал я. - Не стоит так говорить о своем...
     Он повернулся ко мне, как голодный леопард.
     - Сколько заплатил тебе этот старый жулик? - спросил он злобно. - Ну, тебе все это понадобится на  адвоката. Я еще увижу, как твои головорезы получат по десять лет за это дело.
     - Подожди, - строго сказал я. - Я не имею к этому никакого отношения, и я не собираюсь отправлять своих товарищей в тюрьму. Я хочу освободить тебя, но ты должен пообещать держать язык за зубами.
     - Конечно, - усмехнулся он, - пока не доберусь до ближайшего полицейского участка.
     - Я не собираюсь спорить с тобой, - сказал я, раздраженный его упрямством. - Я повторяю, что я собираюсь отпустить тебя, но сделаю это так, чтобы ты не смог привести копов сюда. Я одену тебе на голову мешок, чтобы ты не мог увидеть, где находишься, перевести на берег и отвести на некоторое расстояние отсюда.
     - Черта с два! - ощетинился он, вскинув свои кулаки.
     - Будь разумным, - настаивал я. - Ты думаешь, что мы хотим попасть в тюрьму? Теперь, вот мешок, и если ты постоишь секунду…
     С жутким визгом он бросился на меня и ткнул мне в челюсть словно торнадо правым свингом. Я был отброшен назад на стол, а он навис надо мной, обрушивая потрясающие удары правой и левой на мое тело и голову. Я был больше и тяжелее его, но он словно состоял весь из стали и китового уса. Один из его ударов закрыл мой глаз, другой разорвал мое ухо, а от еще одного у меня потекли из носа кровавые ручьи. Придя в себя, я отбросил его через всю каюту левым хуком под сердце, но он вернулся в бой, и в попытке самообороны я врезал ему правой в челюсть, используя все свои силы. Он упал на пол без сознания.
     Я схватил мешок и напялил его ему на голову, призывая Билла О`Брайена, который пришел весь бледный и дрожащий и уставился на лежащего воина, как будто не мог в это поверить. Но он помог мне связать его, а затем мы опустили его в лодку и повезли на берег.
     У нас возникли проблемы с поднятием его на пристань, потому что он пришел в себя и начал извиваться и корчиться в своем мешке, словно угорь с болями в брюхе, но, в конце концов, мы подняли его, а когда бросили на землю, чтобы передохнуть хоть пару мгновений, то услышали рев автомобиля над «Равниной». Билл добавил:
     - Копы!
     Но прежде чем мы успели убежать, автомобиль скатился к причалу и резко остановился с оглушительным визгом тормозов, и из него выбралась знакомая и толстопузая фигура. Это был «Звонкая монета» Клемантс, и он был весь взмылен. Его лицо казалось зеленым в свете тусклого уличного фонаря, который был единственным освещением на «Равнине».
     - Вы болваны! - выдохнул он. - Вы растяпы! Где мой сын?
     - Не надо ныть, - прорычал Билл, стирая кровь с головы. - Мы отдаем его обратно. Тысячи баксов мало, чтобы рисковать своими жизнями. Этому людоеду не нужно никакое путешествие на яхте. Ему нужна клетка в зоопарке.
     - О чем ты болтаешь? - завопил старик Клемантс. - Пока я думал, что вы, недоумки, схватили Горация, он сбежал с дочерью бухгалтера! Они сыграли свадьбу и свалили в Лос-Анджелес. Ее старик только что позвонил мне.
     - Тогда кто это? - крикнул Билл. Я сдернул мешок с головы нашего пленника, выпустив на волю отборный поток самой грубой ругани, что я когда-либо слышал.
«Звонкая монета» закричал и отшатнулся.
     - Мой Бог! - закричал он. - Это же Терри Хулихан, чемпион в среднем весе!
     - И когда я выступлю против вас в суде, - сказал Хулихан кровожадно, - вы все отправитесь дробить камни всю оставшуюся жизнь.
     - Но он был тем, кто находился с Глорией Свит, - начал изумленный Билл.
     - Гораций не был с ней! - заорал «Звонкая монета», исполняя военный танец на причале, настолько он был взбешен. - Он сказал так, чтобы обмануть меня! Он все время использовал Глорию для отвода глаз! Он был с этой девушкой - Джоан, почти каждый раз, когда я думал, что он с Глорией. Говорю вам, он женился на ней! На Джоан, я имею в виду. Дочери бухгалтера! Боже мой!
     - Так, и в чем же разница между честным бухгалтером и нечестным промоутером? - спросил суровый голос, и мы все обернулись - кроме Хулихана, который все еще был связан, он мог только крутить головой, что и сделал. Это был Билли Эш, таким разъяренным я его еще не видел. Он подошел к «Звонкой монете».
     - Скажешь хоть слово в адрес этой девушки, и я скину твою толстую тушу головой в бухту, - процедил он сквозь зубы. - Это дитя случайно оказалась моей сестрой. Я не знаю, что она увидела в твоем парне, но теперь они женаты, и ты должен внести свою лепту и помочь им.
     - Сначала ты отправишься в ад! - взревел «Звонкая монета». Билли грубо рассмеялся.
     - Ты знаешь, что случилось сегодня вечером? - сказал он. - Деннис столкнулся с двумя твоими призовыми бойцами и жестоко проучил их обоих в тренировочном зале Рейнольдса.
     «Звонкая монета» судорожно подпрыгнул.
     - Что? О, мой бог! Это уже в газетах? - завопил он, как раненый лось. 
     - Еще нет, - сказал Билли. - Я был единственным газетчиком там. Но если откроешь свою пасть насчет Горация и Джоан, благодаря мне появится сенсационный заголовок в утренней газете. Ты будешь иметь что-то с этих парней, пока общественность считает их достойным чемпионского боя материалом. Ты потратил много на эту шумиху. Это будет хорошо смотреться, не так ли, большой заголовок, как старый Деннис охладил обоих твоих призовых животных? Сколько билетов ты думаешь продать после этого?
     «Звонкую монету» начало трясти, и он протер лоб дрожащей рукой.
     - Не делай этого, Билли, - умолял он. - У меня слишком много денег вложено в этот бой. Если я не получу бабок с этого, я потону.
     - Что ж, - сказал Билли, - твои ссоры с Шифти Штейманом - это не мое дело. Но если ты не дашь денег ребятам, я раструблю об этом повсюду.
     - Конечно, Билли, конечно! - быстро проговорил «Звонкая монета». - Я отправлю им крупный чек первым делом утром.
     - Разве никто не собирается развязать меня? - гневно потребовал Хулихан. - Подождите, пока я не добрался до своего адвоката. Я не знаю, о чем вы головорезы говорили тут, но я знаю, что Клемантс нанял вас, чтобы насильно повлиять на мой бой с Гомесом. Я еще увижу вас всех за решеткой!
     Билли повернулся к нему.
     - Да? - усмехнулся он. – А как тебе понравится, если твоя жена в Чикаго узнает, что ты гуляешь с Глорией Свит?
     - Подожди, - взмолился Хулихан. - Не дай этому всплыть. Вы еще никогда не встречали более ревнивую женщину в своей жизни. Она же застрелит меня! Давайте просто забудем обо всем этом, парни.
     Пока Билл О`Брайен развязывал Хулихана, Билли Эш повернулся ко мне.
     - Деннис, - спросил он, - почему ты убежал от меня? Я преследовал тебя по всему городу. Эта твоя статья была настоящим нокаутом. Я хотел бы, чтобы ты сделал серию таких. Смех в каждой строке! Людям не нужны комиксы с такими статьями в газете.
     - Я не знаю, о чем ты говоришь, - ответил я сердито. - На эту статью были потрачены все мои силы, не говоря уже о дюжине графитных карандашей и стопке бумаги. В любом случае, я - закончил! «Звонкая монета» я хочу, чтобы ты устроил для меня бой в преддверии матча Рейнольдса-Клантона.
     - Ты имеешь в виду, что возвращаешься на ринг? - с радостью воскликнул Билл О`Брайен. - И мы с парнями сможем заработать еще денег на тебе?
     - Я имею в виду, что понял, что единственный способ, благодаря которому я могу найти общий язык с мужиком, - это залепить ему в челюсть, - ответил я. - И мне за это еще хорошо заплатят.