Виктор Джин - Из декабря в Антарктику - 2018

Вы раздавлены и сломлены судьбой, проживаете день за днём и не можете найти покоя в железобетонной хватке мегаполиса? Кажется, книга, от обложки которой веет морозцем, как раз для вас! Потому что именно на её страницах вы найдёте историю уникального личного опыта, пережившего личный кризис автора, чей язык напомнил мне творчество французского писателя Жан Мари Гюстава Леклезио.

И поскольку я частенько рассказываю почему взялся читать именно эту книгу, а не какую-нибудь другую, скажу, что скачал, открыл и дошёл до последней страницы «Из декабря в Антарктику» как по своему желанию, так и по предложению, бесплатно поделившегося fb2 файлом, автора. За что, конечно, моя ему благодарность!

Главным образом первый и пока что последний роман Виктора Джина привлёк меня темой путешествия. Только двинулось авторское альтер-эго в путь из Санкт-Петербурга по миру вовсе не ради достижения какой-то конкретной точки планеты или очередного доказательства человеческих сил преодолением жестоких стихий. Так к чему стремимся, во что всматриваемся и во что вслушиваемся? В себя и в мир вокруг! Вот так просто и в тоже время почти непостижимо. И вот здесь, с вашего разрешения, я расскажу сначала о сплетённой из ярких и отчётливых, туманных, едва различимых и всё время ускользающих образов оболочки, а затем уже о застывшей где-то на грани между вымыслом и автобиографической реальностью сердцевине романа.

Я неспроста упомянул в первых строчках отзыва прозу Жан Мари Леклезио, потому что первые ощущения от чтения «Из декабря в Антарктику» были очень похожи на то, что я чувствовал, когда открыл для себя роман «Онича». Пятая из переведённых на русский язык книг пера избранного в 1994 году величайшим из ныне живущих французских авторов погружала читателя в мир мальчика Финтана и в его путешествие на пароходе из Франции в Африку, а затем и причудливые хитросплетения его жизни вместе с матерью и отцом на Чёрном континенте.

Поначалу во мне росло желание бросить книгу французского прозаика, потому что душа требовала активного сюжета, а развитие событий и образный язык Леклезио были нарочито ме-едлен-ными и тя-ягу-учими. Я пересилил себя, чтобы прочитать ещё немножко и потом уже решить продолжать перелистывать страницы или оно того не стоит. В итоге, Леклезио стал одним из моих любимых писателей именно за счёт своего стиля, неповторимого сочетания авторских описаний и темпа, который словно бы испытывает терпение на прочность, чтобы потом завладеть читателем без остатка!

С дебютом Виктора Джина у меня вышло примерно тоже самое. Так уж получилось, что перед этим я читал книгу с немного более активным и напряжённым сюжетом. Поэтому с несколькими десятками первых страниц пришлось потрудиться, чтобы переключить себя в состояние близкое к медитативному. Но дело не в этом. В основном описания яркие, сочные, буквально обволакивающие и увлекающие за собой. Читаешь и невольно оказываешься в джунглях, задыхаешься от горячего, полного влаги воздуха, чувствуешь как тропический лес хлещет тебя своими руками из ветвей и листьев, ощущаешь голыми подошвами ног каждый камушек, песчинку, корешок, укус муравья и чью-то кость.

А вот мы уже не продираемся сквозь дикую чащу, а погружаемся в собственное подсознание, отрешаемся от мира, чтобы попытаться найти и справиться с воплощёнными в невиданных образах страхами и слабостями. Возвращаемся в реальность, на раскалённый жарким солнцем городок в Южной Америке. Дневное светило печёт изо всех сил. Падающие с неба лучи становятся почти что материальными, приказывая всему живому замереть на месте и не двигаться. И всё живое, действительно, становится недвижно, но в тоже время, если присмотреться, каждый новый миг огромный и непостижимый мир становится немножечко другим. И всё всегда к лучшему, потому что таков закон.

Авторский текст в моём пересказе, конечно исказился, но должен же я был привлечь внимание, заинтриговать и, возможно, соблазнить тем, с чего сам получил удовольствие? Так в чём проблема? В том, что несколько авторских метафор показались мне… странными. Они не были плохими и в них не было ничего неприятного. Просто, когда я в очередной раз сталкивался с превращением видимого в невидимый образ, мне невольно вспоминалось выражение о том, что каждый смотрит на мир через свою, уникальную призму.

Посмотрев через страницы во многом автобиографичной книги, в ту самую призму, через которую видит свою жизнь автор, читатель словно бы пройдёт тест на родство душ и близость переживаний от счастья и от бед. И так уж вышло, что полностью стыковаться с ищущим себя путешественником у меня не получается. Правда, по сравнению с основной массой впечатлений это сущая мелочь. И, если кто-то прочтёт книгу, не почувствовав подобного, метафоры «Из декабря в Антарктику» станут сплошным восторгом!

Разобравшись с наполнением истории переходим к её стержню, к самой сути, с которой всё здорово и понятно, но одновременно и сложно. Зачем люди пускаются в путешествие? Множество людей проходят, проезжают и проплывают сотни и тысячи километров по необоримому и сладостному зову души, а также по воле неистребимого любопытства, спешащего вызнать всё о том, что откроется перед странником в неизведанном краю. Другие покидают родные места, потому что им попросту невыносимо там оставаться после какой-то трагедии или болезненной, личной потери.

Вот и путешественник из книги Виктора Джина отправился из угрюмого, заснеженного Санкт-Петербурга в пылающую жаром пустынь Африку, а затем и Южную Америку, на пляжах которых охваченная общим восторгом ожидания толпа встречает Новый Год в ярких платьях и футболках, а то и вовсе в бикини и трусах. Из декабря с пронизывающим до костей изнутри и снаружи морозом, переживший тяжелый развод и потерявший бизнес пустился в путь, чтобы справиться с болью одиночества, как-то одолеть воплотившихся в невиданных чудищ страхи, разобраться в себе, найти потерянного себя и свой путь. Увидеть, услышать, почувствовать мир, чтобы создать нового себя и начать новую жизнь!

Ух, сколько отражений этой темы было, есть и будет в кино и литературе! И многие авторы шли тем же путём, что и Виктор Джин, направляя своих персонажей к исцелению и воспитанию воли в русле так называемой философии New Age.

Да-да, автор не заявляет об этом прямо и его альтер-эго по сути собирает мозаику своего мировоззрения по кусочкам, но то, чему он учится в своём путешествии, как воспринимает мир, самого себя, свои желания, слабости, душевные раны и окружающих, в точности ложится на основные принципы, основы и направляющие истины так называемой религии «нового века».

Прислушайся к себе. Почувствуй каждую свою мышцу, каждый нерв и каждую клеточку. Ощути свою душу и познай её, чтобы встретиться с болью и... поблагодарить её. Потому что боль не враг, а учитель. Отрешись от мира, от всего, что видишь, слышишь, обоняешь и ощущаешь. Вырвись из клетки собственного разума и цивилизованной суеты. Потому что только так ты познаешь мироздание, всё живое и неживое по новому. Присмотрись хорошенько и осознай всю зыбкость грани между реальностью и воображением. Научись жить здесь и сейчас, наслаждайся моментом, чтобы не упустить ничего!

С частью авторских мыслей я согласен полностью, в остальном наши пути-дорожки расходятся. Вот, скажем, часть историй о том, как кто-то, терзаемый тоской и болью, по своему желанию, по воле случая или в силу непреодолимых обстоятельств отправился в путь, ведут к встрече с кем-то, кого терзает куда большая боль от куда более ужасной беды. Осознание чужой боли возвышает персонажа над собой, позволяя открыть новый смысл жизни и посвятить себя новому счастью.

И вот здесь я должен сказать, что вообще-то терпеть не могу ситуации, когда кто-то пережил нечто болезненное, сломался, днём не живёт, ночей не спит, хватается за голову, часами смотрит в окно, тихо плачет или наоборот, рвёт и мечет, потрясая кулаки в небеса, а рядом стоят люди, кривят губы, да укоризненно, а то и возмущённо качают головой. Такое происходит сплошь и рядом, потому что немногие понимают, что у каждого свой предел на излом и своя ахиллесова пята, не такая, как у другого.

И всё же моё субъективное не может успокоиться после описания маленького кусочка африканского маршрута, где сказано о том, что львиная доля всей работы на Чёрном континенте лежит на женщинах и детях. Автор и сам замечает торчащие из-под их кожи рёбра. А в одном из диалогов открывается интересная разница между мечтами тех, кто постоянно недоедает, но всё равно каждый день набивает мозоли, проливая по семь потов, и желанием человека, мало-помалу расправляющего плечи в новой жизни.

Отдохнуть хотя бы одну лишнюю минуточку, выспаться хорошенько, чтобы тело хоть как-нибудь восстановилось после всех трудов? Или летать по миру вольной птицею, не ведая границ? Очень и очень интересное противопоставление, из которого не следует ничего, кроме ни к чему не обязывающей влюблённости, перетекающей в ночь страсти. День сменяет собой ночь и вскоре происходит трагедия, знаменующая собой конец одного и начало другого этапа пути. Что не так? Просто сам удар злодейки-судьбы жизненный, а бывшие до этого события без сомнения насыщены эмоциями, чувственностью и страстью, но в плане переосмысления жизни получается как-то некрасиво.

Другая проблема в том, что с одной стороны книга вышла по-настоящему духоподъёмной, но словно бы незавершенной... И нет, дело вовсе не в открытой концовке. Всё-таки человек отправляется из места, где ему невыносимо, в неведомое куда-нибудь не только затем, чтобы залечить невидимые раны, успокоить мысли, увидеть мир в новых красках и вздохнуть, наконец, полной грудью. Нет, подобного рода психотерапевтические сюжеты призваны ещё и мотивировать человека на разбор оставшихся в прошлом ошибок, а затем определиться с тем, во имя чего или ради кого жить дальше.

И либо я что-то пропустил, не увидел и не прочувствовал, либо вот этого-то у Виктора Джина и нет. В одном-единственном диалоге проходной персонаж, запойный алкоголик Вася по прозвищу «Повар» одной-единственной репликой едва не сподвиг, ещё не ставшего путешественником, несчастного задуматься о возможных ошибках в прошлом. Может быть, сам того не ведая, он, пусть и отчасти, сотворил свою беду? Ну! Развиваем тему! Нет. Просто движемся дальше.

А куда? Ведь по ощущениям странствие по горам и долам, через пыль пустынь и лесные чащи, сквозь жару и холод как было, так и осталось средством, а не самоцелью. Разве что, ближе к концу читателю дают понять, что нашему герою вроде как суждено встретиться с женщиной, с которой у него уже случилась близость в пути. Госпожа судьба создаёт новый союз взамен утерянного? Мужчина и женщина, жаждущие уже не эйфории влюблённости, а любви, сойдутся, чтобы не расставаться никогда? Может быть, только с моего угла зрения всё слишком неопределённо. Хотя обычно я не против и очень даже за, если в финале вместо точки возникает многоточие.

Впрочем, это так в моём сложном восприятии. Потому что одна часть меня без сомнений улетает в высоты воображения, а другая требует чётких ответов о том, кто, где, куда, зачем и почему? А вот для тех, кто не будет заморачиваться подобными вопросами и даст волю чувствам, книга Виктора Джина может стать буквально открытием и бальзамом на душу!