Путешествия с феей Иллюзиной. 1. Месть феи Честины

Ева шла домой со свидания. Вернее, никакого свидания не случилось — Денис не пришёл. Туман кружил вокруг призрачной белой стеной. Было тихо, темно, холодно. С каждым шагом туман отступал ровно на шаг. Белая стена не надвигалась и не убегала от Евы, а за стеной, казалось, колышется пустота. Казалось, что горизонт на расстоянии вытянутой руки, а дальше —  край света. «Сейчас дойду до края и сорвусь вниз». Обрывки мыслей, как листья, кружили и опадали в темноту. «Буду лететь и падать. Как камень в бесконечность. Или парить, как птица над пропастью. У края света не должно быть дна. А что там должно быть? Ничего. Что такое ничего? Пустота? Как сейчас на душе?»
 
Ева замёрзла в лёгком пуховичке. Под ногами шуршала сухая листва. Через неделю календарная зима. Через неделю? Нет, зима наступила сегодня. Час назад. Когда Денис не дождался её. Ева немного опоздала, но не специально же. И на звонки не отвечал. Еве хотелось плакать от обиды, к горлу подступала злость. «Я же звонила! Сам трубку не брал. И так вышла намного раньше. Я же не виновата, что пробки. Надо было подождать всего десять минут, в тепле, в вестибюле. Или заехать за мной и добираться вместе. Что он о себе возомнил! Тоже мне, принц.  И что он обо мне думает? Что буду перед ним ковриком стелиться? Ни за что и никогда. Ни перед кем. Не хочет, как хочет. А Анька говорит, что он меня лю...»

Туман прорезали лучи фар. Ева шарахнулась в сторону: на внутридворовой дороге под колёса попасть, как с края света прыгнуть — полшага достаточно. Она споткнулась о бордюр, упала, ударилась головой и потеряла сознание.

Очнувшись, Ева обнаружила, что стоит в толпе ликующих людей, разодетых, как на сказочном балу. Играет оркестр, люстра с множеством свечей и канделябры по стенам наполняют огромный зал мерцающим светом. На небольшом возвышении восседают король с королевой, на столике стоит детская люлька и доносится писк младенца. Гости наперебой расхваливают малыша.
- Будь светел, как белый день!
- Будь милостивым и щедрым, как дневной свет!
Рядом с Евой стоит Анька и сердито хмурится. Одета Анюта в закрытое с головы до ног тёмно-синее узкое платье, с динным шлейфом, на голове шляпа с вуалью, скрывающей пол-лица. А сама Ева — в белом пышном наряде, сверкающем множеством драгоценых камней.

Ева вдруг поняла, что она вовсе не девчонка шестнадцати лет из двадцать первого века, а могущественная фея Светозара, несущая людям свет. А Анька — не менее могущественная фея Мрачана, во власти которой находится всё сумеречное, скрытое от глаз. Сейчас получалось, что все славят свет и Светозару, как представительницу дня, а о Мрачане никто не вспоминает.

- Не сердись, Мрачана, - попробовала Светозара утешить сестрицу, заметив её дурное расположение духа. - Люди много не понимают в жизни, ещё большего боятся.
- Ты хочешь сказать, сестрица — люди настолько глупы, что не видят: без тьмы нет света? - вскипела Мрачана. - Или это ты так глупа, что не понимаешь законов равновесия?
- Не ссорьтесь, сестрицы, - раздался сзади знакомый голос. - Думаю, вам следует развлечься. Раз, два, три!

Ева пришла в себя и не сразу поняла, кто она на этот раз и где находится. Почему лежит в темноте на сырой земле. Постепенно всё встало на свои места: её чуть было не задавили в двух шагах от родного подъезда. Хорошо ещё, что ударилась о пенёк, а не о камень. А так, кажется, даже крови нет.
 Ева осторожно поднялась, потирая ушибленное место. Да, что-то привиделось. Что-то интересное. Феи какие-то. Совсем как раньше. Сколько уже, как перестала посещать психолога Марту Яновну? Неужели опять? Снова метаться между сомнениями, где реальность, где фантазии? Чувствовать себя сумасшедшей среди нормальных. Бояться однажды обнаружить, что живёшь в психушке. Ева вздохнула, вспомнив, какие чудесные у неё бывали видения: как будто попадала в другой мир, жила другие жизни. Всё было так красочно, так по-настоящему. Даже ярче, чем на самом деле. Вдруг подумалось, что даже неприятность с Денисом отошла на второй план. Ева тихонько зашла домой. Лука уже спал, родители ворковали на кухне.

- Ева, ты? - спросила мама из-за закрытой двери.
- Да.
- Что так рано? Вы же вроде в кино собирались.
- Разсобирались.
- Поссорились, что-ли?
- Да нормально всё, мам!
- Оставь её в покое, - послышался голос папы.

Ева разделась, сунула пуховик в стиралку, умылась и закрылась в своей комнате. Спать не хотелось. Почему не пришёл Денис? Вдруг осенило: «Вот дура — Аньку же можно спросить!» Набрала подружку.
- Привет! - сказала, стараясь придать голосу беззаботности.
- Привет! - голос у Кукольниковой хрипловатый, заспаный. - Тебе чего? Вы же с Деником в кино должны быть. Поссорились, что ли?
- Он не пришёл! - голос Евы невольно дрогнул. - Не знаешь, почему?

Некоторое время висела тишина, потом трубке послышался шорох и растерянный Анин голос.
- Евка, Дени нет. Он ушёл давным-давно и ещё не вернулся. Странно. Продожди, пришёл, кажется. Перезвоню.
Гудки.

Денис Кукольников — старший брат Анюты. До этой осени разница в три года  исключала интерес Дениса и Евы друг к другу. В сентябре этого года что-то изменилось. Денис почему-то повадился встречать сестру из школы. А так, как Ева и Аня в школе были неразлучны, он всякий раз вручал им обеим то красивый кленовый лист, то  ветку калины, то цветок, сорванный с попутной клумбы. Однажды Ева сказала Ане:
- Брат твой похож на эльфа с лесными дарами.
На что Аня фыркнула и выдала неожиданное:
- Ты что, глупая? Он же влюбился в тебя до безобразия. Думаешь, Дени меня встречает? Он тебя встречает!
 
Ева  ошарашено посмотрела на подругу — не шутит ли. Но Анютка была серьёзна, даже сердита.
- Евка, ну ты даёшь! Глаза-то открой! Надоело смотреть, как он мается. Только о тебе и говорит.

Ева почувствовала, что стало жарко лицу и поспешно отвернулась. А после школы увидела Дениса будто впервые. Их взгляды встретились и... Анюта пошла домой одна. Правда, на следующий день и дальше прогулки из школы втроём возобновились, но Ева с Денисом стали встречаться в другое время уже без Ани. У них было на редкость много общего: любили одни и те же фильмы, книги, музыку. Денис тоже мечтал о путешествиях и увлекался фентэзи. Он учился в универе, подрабатывал репетиторством и помогал Ане и Еве готовиться к ЕГЭ. 

Ева вздрогнула от телефонного звонка.
- Ну что, Анют?
- Евка, представляешь, Дени чуть не попал под машину. Говорит, торопился к тебе, вдруг свет из тумана. Еле успел отскочить. Ногу подвернул. А тот гад, который в машине, даже не остановился. Хорошо, мимо парень шёл, помог до дома добраться. Так что не волнуйся, всё в порядке.
- А позвонить слабо было? - не удержалась Ева.
- Да Дени телефон потерял. Видно, когда упал выронил. Там, говорит, лужа была большая. Видно вылетел из кармана и утоп. Ладно, Ева, я пойду Толика провожу.
- Толика?
- Ну того, кто Дени помог. Пока.

На следующий день Ева пришла к Кукольниковым и увидела у них симпатичного голубоглазого блондина лет двадцати.

- Знакомься, Ева, это Толик, мой спаситель, - улыбаясь, проговорил Денис.

Анюткины глаза блестели, как две звезды, а Толик поглядывал на неё с нескрываемым интересом. Ева кивнула и сказала:
- Можете мне не поверить, но со мной вчера случилось тоже, что с Денисом. И, кажется, в то же самое время.
И рассказала о своём приключении. Правда без подробностей про видение. О путешествиях с феей Иллюзиной не знала даже Анюта. Только Марта Яновна знала о волшебных видениях, но она не в счёт. Психолог всячески поддерживала Еву, убеждая, что её фантазии ничего общего с сумасшествием не имеют.
После удивлённых восклицаний Аня и Толик пошли на улицу, а Ева с Денисом включили мистический сериал.


Вскоре выяснилось, что у Анютки закрутился роман с Толиком. Оказалось, Толик родом из тех же мест, где живут бабушка и дедушка Ани и Дениса.  Нашлись общие знакомые, даже дальние родственники.

Незаметно пролетела осень, зима и весна. Девчонки сдали ЕГЭ и были зачислены в универ. Ева пошла на филологический, Аня — на инъяз. В середине лета Еве исполнилось семнадцать. Вскоре после её дня рождения Кукольниковы решили съездить к деду с бабкой в Лыково. Разумеется, и Толик к родителям засобирался. Ева отпросилась с Денисом. Мама и папа легко её  отпустили, Денис им очень нравился.

Накануне отъезда Ева с Денисом загулялись допоздна. А когда ещё гулять? Конец июля, днём жара умопомрачительная, зато ночью красота: относительная прохлада, низкие звёзды в чёрном небе, людей на улицах почти нет. Можно целоваться, не озираясь, и ни о чём не думать, только радоваться, только чувствовать тепло любимой руки на плече. 
Вот и родной подъезд.
- Мне пора, - с сожалением сказала Ева. - Дома, наверное, мама с братишкой заждались. Может и папа уже пришёл.
- До завтра, фея! - скорее прочитала по губам Дениса, чем услышала. Прошептала в ответ:
- Пока!

Денис, высокий, стройный, всегда хорошо одетый и приятно пахнущий, казался Еве сказочным принцем. Всегда вежливый, внимательный. У него светло-карие глаза и тёмно-рыжие волосы. И невероятная улыбка. Когда Денис улыбается, будто солнышко из-за туч выглядывает. Он водит Еву в кафешки и киношки, дарит цветы и конфеты, говорит такие слова, что она чувствует себя настоящей принцессой. Ну, или феей. Фея — что-то такое волшебное, воздушное, одним словом — необыкновенное. Значит, Ева для Дениса необыкновенная. А Ева от Дениса просто без ума. Анютка смотрит на их роман с лёгкой завистью, предостерегает — слишком подозрительно всё хорошо, так не бывает. Но Ева верит: бывает! И в её жизни всё будет прекрасно. Почему же она должна ждать чего-то плохого, когда всё так хорошо?

Размечтавшись, Ева прошла свой этаж. Опомнилась только на  самой верхней лестничной площадке, когда дальше идти было уже некуда. Она принципиально не пользовалась лифтом: во-первых, помня о недавней полноте, во-вторых, удерживая как можно дольше личное пространство. Стоит переступить порог квартиры и сразу начнётся свистопляска — Лука повиснет на шее, мама найдёт домашнюю работу, папа начнёт расспрашивать, где задержалась. Всё это хорошо, но Еве не хватало тишины, уединения. Только когда ложилась спать, можно было подумать, помечтать. Но как-то сразу засыпалось...

- Еа! - Как и следовало ожидать, Лука подкатился к ногам, едва Ева, войдя, успела прикрыть за собой дверь. Она взяла братишку на руки, скинула босоножки и прошла на кухню. А дальше всё пошло не так, как должно. Мама стояла у плиты и даже не обернулась. Судя по всему, папы не было дома. Интересно, почему опять так поздно?
- Привет, мамуль!

Мама не ответила. Ева осторожно поставила брата на пол, подошла, наклонилась к маме, чтобы поцеловать. Щека матери оказалась мокрой и солёной.

- Мам, ты чего? С папой поссорились?
- Ничего, - отстранилась мама. - Могла бы и пораньше придти. Или думаешь, я двужильная?
- Еа, игать, - Лука потянул сестру в сторону детской, которая одновременно была спальней родителей. Еву её комнаты пока не лишили.
- Погоди, Лу, сейчас, - отмахнулась Ева. - Мам, прости, я думала папа...

Плечи мамы судорожно вздрогнули.

- Мам, что случилось?

Ева была потрясена. Такого в их семье ещё не бывало. Конечно, родители не всегда находили общий язык, но обычно решали спорные вопросы быстро и конструктивно. Сначала вспыхивали, потом разбегались по разным углам и уже минут через пятнадцать сходились за столом переговоров. Но чтобы мама плакала? Её непотопляемая мама? Это вообще за гранью.

- У него другая женщина, - всхлипнула мама. - Я чувствую. В последнее время он приходит поздно и сразу ложится спать. Не ужинает. Утром уходит рано, не позавтракав. 
- А что говорит?
- Ничего не говорит. Работы, говорит, завал. Никогда не было, и вдруг — завал.
- Мамуль, но может правда, не было, а теперь есть?
На маму слова успокоения произвели обратное воздействие. Она окончательно разрыдалась.
- Да, всё когда нибудь начинается в первый раз. Никогда не было любовницы, а теперь... и это когда появился сын... о котором мы так мечтали! Сегодня сказал, что вообще ночевать не придёт! - вскричала она. Чёрные глаза гневно сверкнули.
- Ма! Еа! - заревел Лука, глядя на плачущую мать.
- Так, успокоились все! - строго сказала Ева. - Ты — марш к игрушкам. Сейчас приду. А ты — кончай истерить. Разберёмся. Смотри, ребёнка напугала.

Лука послушно вытер слёзы и потопал в свой уголок. Мама, удивлённо взглянув на дочь, вытерла слёзы и вернулась к супу. Ева вздохнула, закинула в рот кусочек болгарского перца, ждущего своёй очереди отправиться в бульон, и пошла переодеваться, по пути заглянув к Луке.

Мама, поправив тёмную прядь, украдкой посмотрела в спину неожиданно ставшей взрослой дочери — статная, длинноногая. Толстая светлая моднозаплетённая коса. «И в кого такая красавица? - подумала невольно. - В одну из бабок, наверное. Такая хорошая добрая девочка выросла. Терпеливая, вдумчивая. Не то что я: чуть что — сразу в атаку. Евушка у меня в отца пошла». Вспомнила про мужа и снова не смогла сдержать слёз.

Потом они ужинали, убирались все вместе, играли. После того, как уложили Луку, долго обсуждали семейную ситуацию. Ева была уверена, что отец не врёт, просто устал. «Или готовит сюрприз, - хотелось успокоить маму, - ты же его знаешь!» Ещё год назад так бы и сказала: тогда она верила безоговорочно и папе, и людям вообще. Но, по мере приобретения горького опыта общения с противоположным полом, веры поубавилось. Даже в папе засомневалась. Только не в Денисе. Уж он-то точно не обманет. Вот только если дома такое творится, что же делать? Неужели придётся остаться?

Среди ночи Ева проснулась от шума за стеной. Родители о чём-то спорили, стараясь приглушать голоса, но получалось плохо. Ева встала, щурясь, вышла на кухню.
- Чего буяним? Луку разбудите!

Они виновато притихли, переглянулись и тихонько засмеялись. Ева увидела на столе бутылку вина, тарелки с закуской, пустые фужеры соприкасались боками. У мамы горели глаза, щёки, губы. У папы был вид воришки, которого только что поймали с поличным.   
- Евушка, мы с папой едем в Прагу! - защебетала мама. - Представляешь, папа твой заработал такую премию, что мы, наконец, сможем поехать в Европу! Мы решили в Прагу. Всю жизнь мечтала о дальних странах и, как клуша, дома просидела. Ева, я так рада, так рада!
- А Лука? - тупо спросила Ева. Первое, что пришло в голову: братишку оставят с ней и поездка с Денисом сорвётся.
- Малыш с нами, - пробасил папа. - Куда же его. Документы оформим и вперёд.
- А я? - дошло до Евы и она уже приготовилась обидеться: захотелось в Европу.
- Ты же с Денисом собралась, - растерялся папа. - Мы думали...
- Да ладно, - сказала Ева, глядя на счастливое лицо мамы. - Больно надо. Видите — я была права: мечты сбываются. А значит, и я когда-нибудь поеду в дальние страны. А пока ближними ограничусь.

Ева вернулась к себе, радуясь, что оказалась права — папа готовил сюрприз, да ещё какой! И, довольная жизнью, спокойно заснула.

*********

Деревушка Лыково стояла на берегу реки с красивым названием Лучистая. Впрочем, назвать рекой этот водоём было бы слишком громко: заболотившиеся берега, узкие протоки между заросшими высокой травой островками. Вокруг деревни широко раскинулись заливные луга. Прямо напротив Лыково, за блестящими голубыми водными извилинами, едва видными среди  зарослей осоки и камыша, возвышался большой холм с остатками старинных построек. Деревенские говорили, что это не другой берег, а просто большой остров, к которому никак невозможно подобраться. Что, якобы, на нём лежат древние чары или проклятие какой-то обманутой женщины. А с руинами и вовсе связана какая-то небывальщина. Денис не слушал эти байки, Анютка только посмеивалась, а Еве было интересно. Хотелось думать, что в жизни есть место чудесам.
 
Спустя неделю пребывания в Лыково, Дениса с Аней позвали погостить родственники из соседней деревни. Ева решила остаться — кто она такая в чужой семье? Денису вроде не невеста пока, скорее — подруга Ани. Брат с сестрой уехали с утра, вернуться обещали дня через два. Послонявшись по дому, Ева отправилась к реке. Не торопясь, она шла по узенькой тропе вдоль невидимой в камышах кромки воды и вдруг наткнулась на небольшую, не заросшую травой полянку со спуском к чистой воде. Купаться здесь было опасно — омуты, водовороты, но почти у самого берега стояла старая ветла. У могучего ствола, закрытого со всех сторон свисающими ветвями, лежало бревно, на котором удобно было сидеть. Ева и села. Сидела, грызла яблоко и смотрела на другой берег: пологий зелёный холм, наверху высокий частокол, над ним — острые крыши домов. Неожиданно сзади раздался шорох. Ева оглянулась. К ней подходила известная на всю округу малохольная бабка Рута. Аня говорила, что Рута то появляется в Лыково, то надолго исчезает. Своего дома у неё нет, бродит целыми днями по деревне, болтает с бабками, собаками и сороками. Заходит в гости, если приглашают. Аня предостерегала: из-за того, что дети дразнят Руту, подходить к ней опасно — может ни с того, ни с сего или клюкой огреть, или обругать. Но, говорят, что бабка Рута может и хворь излечить, и словом утешить.

Ева Руту не боялась. Пару раз они с Аней защищала Руту от нападок глупой ребятни. Своего братишку Ева любила, но злокозненные шалости чужих детей её всегда раздражали.

Рута присела рядышком.
- Будешь? - Ева протянула ей яблоко. Хорошо, что захватила несколько. Рута с видимым удовольствием взяла у Евы большое румяное яблоко, поднесла к длинному носу.
- Оххх, духмяное! - проговорила, покачивая головой. - Ох, угодила старухе.
- Рута, ну какая ты старуха! - возмутилась Ева. - Непонятно, почему все называют тебя бабкой? Многие сами гораздо бабковее, чем ты.

Может быть, Руте было лет пятьдесят пять, но разве это бабка? Высокая, тощая, прямая Рута имела гладкое, совсем не старушечье лицо. Главным образом возраста добавляло просторное тёмное платье и чёрный платок, который Рута повязывала под узким подбородком, закрывая щёки и лоб по самые глаза. Да прямая белая прядка иногда выбивалась на смуглое лицо, делая его ещё темнее. Ну, и неглубокие морщинки у тонких губ. Глаза Руты всегда были закрыты большими тёмными очками. Никто больше в деревне не носил таких очков в пол-лица.

- Сними очки, Рута. Сними этот ужасный платок. Давай мы тебя приоденем? Ещё замуж выдадим! - проговорила Ева и потянулась было к очкам, но Рута отвернулась, давая понять, чтобы её не трогали. Рута вообще будто не слышала Еву. Она с удовольствием сгрызла яблоко, утёрла губы кончиком платка  и хитро глянула на Еву.
- Сказку хошь? - спросила своим хрипловатым голосом, будто Ева и не говорила ничего.

Ева разочаровано кивнула. Она же хотела, как лучше. Ну и ладно. Зато поближе познакомится с Рутой. Интересно, что она расскажет? Ева стеснялась того, что как ребёнок, любит сказки. Но с Рутой можно не комплексовать, Рута сама непонятно в каком возрасте пребывает.

- Тогда слушай, детка. Ты, поди, не задумывалась, почему речка наша Лучистой прозывается, хотя её и не видать почти за травой?
- Вообще-то, задумывалась, - сказала Ева.
- А я расскажу доподлинно. Потому она Лучистая, что было время, когда река эта текла  широко и полноводно.

Плавная, тягучая, как когда-то сама Лучистая, речь Руты завораживала с первых слов. И голос у неё был глуховатый, чем-то похожий на плеск волн.

- Играла вода в ней на солнце светло, искрилась, будто огнём горела, - говорила Рута. - Другой берег в ту пору едва просматривался, так далеко стоял. Здесь-то луга да леса были, озёр не счесть, а с другой стороны — степь бескрайняя. На этом берегу город большой стоял, Лыков прозывался. Теперь вот только эта деревня от него и сохранилась.

- Да ладно! - встрепенулась Ева. - От города обязательно должны были остаться остатки каменных домов, крепостная стена.
- Ишь, какая, - хмыкнула Рута. - Не верит мне. Говорю же — давно было. Города тогда деревянные ставили, деревьев вокруг было, что воды в реке, что травы в поле. И стен крепостных не было. Ров был, за ним вал, частоколом утыканый. Не верит она! А это что за холм вдоль деревни, а? Было бы желание, а и ров усмотреть можно.

Ева смутилась, проговорила примирительно:
- Прости, Рута, я верю. Честное слово верю!
- Честное слово, говоришь? Вот про честное слово и сказывать стану. Случилось это во времена, когда феи невидимого мира, заглядывая к нам, грешным, одним взмахом руки могли возвести или разрушить целый город, а слово человеческое не разменивалось на несколько значений и ему ещё можно было верить. Так вот, жил тогда в Лыкове паренёк один, сын городского старосты. Парня Тулеем звали, и было ему лет девятнадцать от роду. Парень как парень — пригожий, воспитанный, смелый. Отправился однажды Тулей с друзьями на берег Лучистой охотиться на уток. Живности тогда везде водилось в избытке. Бережок был чище, травы меньше.  Подстрелил он уточку, да не убил. Отплыла раненая птица от берега, запуталась в зарослях камыша, затаилась. Отыскал её Тулей, освободил раненое крыло от травы, вытащил из воды.
- Какая ты красивая, - молвил восхищённо.

Уточка и правда была необыкновенная — перья крыльев серебристые, голова и шея золотистые, на голове —  красно пятнышко, будто шапочка, а глаза и вовсе небывалого фиолетового цвета. 

- Отпусти меня, человек! - сказала вдруг уточка человеческим голосом.

Ева рассмеялась.
- Я такие сказки ещё в раннем детстве слышала, - сказала, не подумав.

Рута обижено поджала губы и замолчала. Ева не сразу догадалась, что невзначай обидела рассказчицу.

- Рута, ты чего? Продолжай, я же слушаю!
- А неча продолжать, коли все тут такие умные, - огрызнулась Рута.
- Да я же просто поделилась приятым воспоминанием, - попыталась оправдаться Ева. - Пожалуйста! Ты же расскажешь то, чего я не знаю, да?

Рута немного посопела для вида, и продолжила, как ни в чём не бывало:

- От неожиданности выронил Тулей чудо-птицу. Упала уточка, ударилась о блестящую на солнышке воду и превратилась в прекрасную девицу — глаза фиолетовые, губы алые, волоса — ну, чистое золото. Платье на ней серебристое, как рыбья чешуя, волосы украшает алый бант. Одна рука висит как плеть, рукав кровью пропитался.
- Что я наделал! - воскликнул Тулей. - Такую красоту чуть не загубил! Никогда больше охотиться не буду! Кто ты, красавица? Откуда родом? Могу ли я загладить свою вину? Проси, что хочешь, всё для тебя сделаю!
Улыбнулась девица сквозь слёзы, проговорила тихонько:
- Всё ли? Не обманешь?

Рута говорила с выражением, имитируя речь своих разнополых персонажей. Ева прикрыла глаза и очень живо представила то, что слышит.

- Я фея Честина, - проговорила красавица. - Живу в невидимом королевстве Дивнодолье. Иногда появляюсь здесь на людей посмотреть. Уж больно вы мудрёно живёте: простое у вас сложно, а сложное просто. Увидала нынче тебя и полюбила сразу. Только не знала, как сказать тебе об этом. Вспомнила, что не принято у вас девицам в любви первыми признаваться. Вот и решила я обернуться на время птицей, чтобы во плоти немного рядом с тобой побыть. Не думала, что подстрелишь меня — в нашем мире не убивают ради забавы. Но раз уж так вышло — может и к лучшему. Не привыкшая я ходить вокруг да около — коли люба я тебе, возьми меня в жёны. А коли нет — прощай, как и я прощаю тебя за зло, которое ты причинил мне.
- Люба ли ты мне? Да я отныне жить без тебя не смогу! - воскликнул Тулей. - Говори, куда сватов присылать?

Честина радостно рассмеялась, взмахнула руками, хлопнула в ладоши. Тулей заметил, что рукав её сияющего на солнце платья мгновенно очистился от крови.

- Ты не понял, человек, - сказала девушка. - Я фея и мне не нужны никакие сваты. Мы с тобой поселимся в королевстве, коротого до сих пор не было в вашем мире. Вот оно, смотри!

Взмахнула она рукой и увидел поражённый Тулей: посреди реки вырос остров, а на нём в один миг поднялись высокие башни богатых хором и остроконечные крыши над жилыми домами. Довольная эффектом Честина закончила:
- Мы назовём наше владения Чароземьем и будем править там по закону и справедливости.

Рута замолчала. Ева немного подождала, потом спросила нетерпеливо:
- Это что, конец, что-ли?
Рута отрицательно качнула головой.
- Это начало, - проговорила насмешливо. - Ты что, ничего не поняла?
- В смысле?
- Да без смысла всякого, - рассердилась Рута. - Я тебе о чём говорила? А? Вспоминай давай!

Ева обижено приумолкла и вдруг вспомнила.
- Ты обещала рассказать про честное слово! - воскликнула она.
Рута всплеснула руками.
- Ах ты, господи! Ну, до чего бестолковая!

Ева подумала, что на таких как Рута не обижаются и промолчала.

- Я ж тебе про Лучистую нашу толкую, балда, - с досадой проворчала рассказчица.
- Ой, прости, - виновато сказала Ева. - Ты так интересно рассказывала, что я забыла обо всём на свете.
- Ладно, иди уже домой. Устала я тут с тобой. Одна побуду.
Рута надвинулась на Еву, вытесняя её с бревна. Еве стало смешно.
- Да ухожу я, ухожу, - прощебетала она. - Только пообещай, что продолжение будет.
- Посмотрим, может и будет. Для тебя. А для себя оно и так есть, - в своём духе ответила Рута.

Вернувшись домой, Ева увидела, что старики хозяева не спят.
- Ты где была, дочка? - спросила обеспокоенная бабушка. - Не на реке, случаем?
- На реке, а что? Не поздно же ещё. Светло совсем. Мы с Рутой...

Старики переглянулись.

- Никогда не ходи туда одна, - нахмурившись, сказал дед. - Люди там, бывает пропадают. Кстати, пропадают как раз тогда, когда Рута в деревне объявляется.
- Да-да, - поддакнула бабушка. - Рута пришла, жди беды.
- Говорят, она болотникам людей поставляет, - буркнул дед, глядя в сторону, будто стесняясь того, что пересказывает бабские бредни. - Конечно, скажешь, болота поблизости. Однако, с чертями, то бишь, болотниками, лучше не шутить.
- Простите меня, - виновато сказала Ева. - Я всего этого не знала.

Заснула Ева быстро. Снился ей сон о благородном юноше и прекрасной фее, как жили они счастливо на волшебном острове, и она была феей, а Денис — её мужем. 

На следующий день, после обеда, когда домашние дела были сделаны и бабушка с дедушкой прилегли вздремнуть в самые жаркие часы, Ева отправилась на полюбившееся местечко. Она и не подумала прислушаться к предостережениям стариков. Представив, как Рута кидается к ней, скручивает руки и отдаёт в лапы хвостатых и рогатых болотников, Ева не смогла сдержать улыбку. Она очень обрадовалась, когда увидела сидящую на прежнем месте Руту. Складывалось впечатление, что деревенская блаженная со вчерашнего вечера никуда отсюда не уходила.

- Привет, Рута! - поздоровалась Ева.
- И тебе здравствовать, детка!

Ева протянула Руте кусок пирога.

- На вот, вкусный. Я сама бабушке печь помогала.

Рута взяла угощение, поднесла к носу. Еве показалось, что он шевелится, как хоботок: вверх-вниз и не удержалась от смеха. Рута глянула на неё изподлобья, помедлила и откусила половину порога. Еве показалось, что нос и подбородок Руты сейчас сомкнутся, но больше смеяться она не решилась. А Рута умяла пирог в два укуса и довольно проговорила:
- Ну вот и жить можно. Ты своим-то сказала, что со мной вчера была?
- Конечно сказала.
- А они? Поди, не обрадовались?
- Да ну их. Пугают только, а сами толком ничего не рассказывают.
- А ты, значит, не из пугливых?

Ева рассмеялась и ответила:
- Я из любопытных. Ну, дальше что было с Честиной и Тулем?

Рута встала, подошла к воде, полюбовалась отражением облаков и вернулась на бревно.

- Ну слушай, - и, как будто и не было перерыва в ночь и полдня, продолжила с того места, откуда остановилась.

- Переправились Тулей и Честина на возникшей невесть откуда лодке на другой берег и стали жить-поживать на радость себе и своим подданным. Забыл он и город родной, и отца с матерью. Только Честина была нужна ему, только её любил он больше жизни. Одно смущало Тулея — понимал он: коли постройки можно возвести при помощи чар, то живые люди не могут взяться из ниоткуда. Но на все его вопросы Честина лишь улыбалась и переводила разговор на другую тему.
 
Время шло, а король и королева Чароземья не старились. Подданные их рождались и умирали, но никому и в голову не приходило думать дурно о своих правителях. Люди были уверены, что ими правят высшие существа и искренне преклонялись перед ними. Тем более, что Тулей и Честина, как и обещали друг другу при первой встрече, правили по закону и справедливости. В Чароземье часто наведывались гости и из Лыкова и из близлежащих деревень. Даже из других городов приезжали, прослышав про чудесный остров. Многие, видя процветание нового королевства, оставались там насовсем, создавали семьи. А вот из Чароземья никто не уезжал — хорошо там жилось: богато, привольно. Волшебное королевство располагалось на лесистом холме с пологими склонами. По берегам  расстилались заливные луга. В небольших деревушках у подножия жители пасли скот, растили урожай, охотились и рыбачили. А на вершине холма стоял великолепный дворец, вокруг которого в добротных домах жили слуги, ремесленники и торговцы. В Чароземье не было нищих — все жители могли прокормить себя честным трудом и ни в чём не нуждались.

Всё было бы хорошо, вот только детей у Честины и Тулея не было. Когда Тулей спрашивал Честину, хочет ли она ребёнка, та отшучивалась: «Милый муж мой, у нас всё ещё впереди». Когда Тулей намекал, что бы уже подумать о наследнике, Честина говорила: «Зачем торопиться, всё равно я бессмертна, а ты, любимый, пока живёшь рядом со мной, тоже не состаришься». Тулей, видя полное равнодушие жены к продолжению рода, решил этот вопрос по-своему.

Однажды Честина, проходя мимо покоев мужа, когда тот отдыхал, услышала заливистый женский смех. Почуяв неладное, королева зашла к Тулею и застала его в объятиях юной красавицы. Это была служанка Росина. В довершение к позору и унижению Честины, у молоденькой соперницы выпирал из-под платья большой живот. Увидев жену, Тулей нисколько не смутился — он был пьян. Росина же оказалась до глупости самонадеянна.

- Вот, значит, как ты, любезный супруг мой, держишь обещание не обманывать ни за что и никогда! - воскликнула разгневанная Честина.
- А что ты хотела? - возразил Тулей. - Ты — фея. Само совершенство. А я — обыкновенный человек. У меня есть одна слабость: хочу иметь детей! Чтобы в нашем дворце бегали и резвились мои сыновья и дочери. Хочу заботиться о них, играть, носить на руках, учить говорить! Хочу чувствовать себя мужчиной —  сильным и мудрым, сам решать что делать, совершать геройские поступки.  Но рядом с тобой я всего лишь твоя тень. В нашей супружеской жизни нет ни трудностей, ни страстей. А моя крошка, - Тулей погладил Росину по животу, - даёт мне и сладость грешных утех, и горечь минутных разочарований. А ещё она скоро родит мне дитя — то, чем ты не можешь или не хочешь одарить меня.

Росина, вызывающе улыбаясь, в упор смотрела на Честину. Терпению феи, ожидавшей извинений и раскаяния, пришёл конец.

- Ты, девица, ещё слишком молода и наивна, чтобы понимать, что творишь. Ты пренебрегла моим доверием и дружбой, но я даже не стану тратить на тебя волшебную силу заклятья — ты сама станешь себе и судьёй, и жертвой, - сказала она, смерив Росину взглядом.

И заговорила, уже глядя на Тулея:
- А ты, супруг мой, значит, пострадать захотел? Хочешь быть сильным, отстаивая свои слабости? Я-то думала — твоя любовь высока, под стать небесам. Горяча, будто пламя. А она, оказывается, тусклая и непостоянная, как болотный огонёк, мелкая, словно блюдце. И сам ты мелок, как трясинный болотник. Ты спрашивал, откуда в нашем королевстве взялись люди. Пришло время открыть тебе страшную тайну — это жители подземного королевства Ухмарье. Слышал про трясинных болотников? Про тех, кто утаскивают в топь неосторожных? Маленьких головастых человечков, которые в ночи зажигают на болотах огоньки, чтобы увести любопытствующего путника поглубже в болото? Так вот, очень хотелось им, глядя на людское житьё-бытьё, тоже побыть людьми. Когда, поверив человеческим обещаниям, я решилась остаться в вашем мире, то дала и им возможность осуществить давнее желание взамен на обещание оставить свои недостойные развлечения.

- Какие развлечения, Рута? - не удержалась от вопроса Ева.

Рута, всё время смотревшая на холм за рекой, повернулась и уставилась на Еву своими большими чёрными очками.

- Хм. Время придёт, узнаешь ещё, - сказала загадочно и продолжила рассказ:
 
- Я превратила их в людей до той поры, пока не разочаруюсь в людях, - говорила Честина гневно, - и  думала, это разочарование не наступит никогда. И что я вижу? Чего стоят хвалёные человеческая любовь, верность и дружба? Всё: я ухожу в свой мир, а всех болотников возвращаю в Ухмарье. Отныне в Чароземье останутся только люди. Ты желал сам решать, что тебе делать? Хорошо — правь в  Чароземье, сколько сам захочешь. Но знай — заливные луга по берегам реки превратятся в трясину. Больше никто не сможет попасть в твоё королевство без помощи болотников. А за проход в Чароземье они будут брать великую плату.

Честина сделала паузу.

- И ещё, - сказала она после небольшого раздумья, - каждый нечестивый поступок жителей Чароземья отныне будет уменьшать им роста и погружать этот холм в трясину, пока вы все не превратитесь в болотников и не станете частью Ухмарья.

Пока Тулей и Росина пытались осмыслить её слова, Честина ещё немного подумала и сказала:
- Впрочем, праведных людей Чароземья не коснётся моё заклятие. Пусть они живут мирно и благополучно. Да, - добавила фея напоследок, - снять чары можно, но как — я до поры не скажу.

И исчезла так же, как появилась когда-то — просто растворилась в воздухе, сверкнув несколькими искорками в лучах заходящего солнца.


Рута вдруг прислушалась, резко встала и, не попрощавшись, пошла прочь.

- Рута, а дальше-то? Продолжение будет? - завопила Ева в спину блаженной.
- Приходи, когда стемнеет, - не оборачиваясь крикнула Рута и скрылась за поворотом.

Вернувшись домой, Ева застала у своих стариков незнакомых людей: мужчина и женщина среднего возраста, парень лет пятнадцати и две совсем мелкие девчонки. Все были подавлены.

- Ева, доченька, Дениска с Аннушкой пропали! - увидев Еву, запричитала бабушка. - Горе-то какое! Сынок мой младший, дядька вот ихний, приехал вместе с семьёй. Ждали, говорят, ждали племянников в гости, а их нет как нет. Сами решили нагрянуть.

Дедушка потеряно поддакнул:
- А оказалось, Дениска с Анечкой от нас выехали, а у них не объявились.
- Тут ехать-то час на велосипеде, - всхлипнула бабушка. - Опять болотники озоруют.

Гости понуро молчали.

- Надо на болота идти, - наконец проговорил мужчина. - Может, всё не так плохо...

Бабушка безнадёжно махнула рукой, а дед суетливо закивал, забормотал:
- Да, да. Надо на болота.
- Нет! - заголосила бабушка. - Все сгинем. Когда это кто с болот вертался? Рута это беду навела, не иначе.
- Причём здесь Рута? - вступилась Ева. - Она, говорят, людей лечит, а вы её непонятно в чём обвиняете.
- В колдовстве мы её обвиняем, а не непонятно в чём, - вскинулась бабушка. - И не вздумай с ней якшаться. Бабы сказывали, ты с ней любезничаешь.

Ева промолчала. Да и что тут скажешь. Для одних юродивые приближены к Богу, для других — пособники чёрта.

Мужчины всё-таки собрались и пошли на болота. Как Ева не просилась, её с собой не взяли: женщины и дети остались дома. Для вида Ева посидела с ними, а потом незаметно выскользнула из дома. Она обегала всю деревню, но Руту так и не нашла. Начинало смеркаться. Ева вспомнила слова Руты: «Приходи, когда стемнеет!» и помчалась на место встречи. 


Рута была там. Ночная тьма уже спрятала другой берег, ла и на этом ничего не было видно. Чёрная вода плескалась в камышах и голубовато поблёскивала, отражая тусклый лунный свет.

- Рута, это правда? Ты причастна к пропаже Дениса и Ани? - закричала Ева, подскакивая к бревну, на котором сидела Рута.

Некоторое время Рута не шевелилась. Потом встала и отошла к стволу ветлы.

- Они попали в твою историю, девочка. А чем всё закончится, зависит от тебя, -  сказала она в спину Евы. Что-то знакомое почудилось Еве в неуловимо изменившемся голосе Руты, в его интонациях. Ева обернулась и вздрогнула от неожиданности.
- Иллюзина!

Всемогущая фея стояла у ветлы, будто сотканная из тумана.

- Да, девочка, это я. Не бойся, с твоими друзьями ничего плохого не случилось. Как, впрочем, и с другими пропавшими, - сказала она с бесстрастной улыбкой.
- Тебя так долго не было, - пролепетала Ева. - Я думала, ты уже не придёшь ко мне.
- А ты ждала?
- Ждала. У меня столько вопросов! На некоторые ты обещала ответить ещё тогда, почти два года назад. Например, про смыслы и иллюзии.
- Ты изменилась, девочка: подросла, похудела, стала совсем взрослой — настоящая невеста. И, наверняка, на многие вопросы уже сама ответила. А на оставшиеся скоро тоже получишь ответ.
- Как?
- Как и прежде. Или ты больше не хочешь побывать в сказке? Теперь уже последний раз в этой реальности.
- Хочу. Но почему последний? Неужели мы больше не увидимся?
- Увидимся. Когда ты станешь феей.
- Феей? - оторопела Ева.

Но Иллюзина не ответила. Она прикрыла свои зеркальные глаза и Ева почувствовала на коже лёгкое покалывание, в глазах зарябило, а тело стало лёгким, как воздух.