Дневник любви

  Сколько пропето в мире о любви, от Соломона до соловья под балконом Джульетты, от Данте до Манон Леско, от Лариной Татьяны до Наташи Ростовой и Лизы Калитиной, а такой, как в дневниках Михаила и Валерии Пришвиных, думается мне, не было в литературе, а, может быть, и в жизни. Такой высоты и глубины чувство, такое восхождение в борьбе и испытаниях до победы полной любви  мы встретим здесь впервые. От призрачной прекрасной дамы в тумане юношеских грёз через кровавые следы на снегу от исчезнувшей  невесты, через любовь ко всему миру к одной, Единственной, той, которую искало сердце. От духа и души к любви огненной и телесной уже на склоне лет его и её, к слиянию полному, к обретению рая.
 «Говорят, преподобный Серафим в конце жизни получил образ женщины, и вся жизнь этого святого истрачена была, чтобы естественное у женщины чувство любви показать людям как жизненное дело», - записано у Михаила Пришвина.
И вся эта достигнутая и ниспосланная любовь расцвела в то время, когда миллионы людей жили в аду, который сами же сотворили для себя. А двое среди этого ада жили как нашедшие себя после долгой разлуки две половины единого человека, новозаветные Адам и Ева, исполнившие завет Бога: вновь соединиться в любви, выше которой нет ничего на земле.
«Значит,  бывает  же так  у  людей, и  только  у людей так, что  вначале обнимаются  только  души,  соединяются,  проникаются,  и начинают  медленно облекаться в животную плоть, и так происходит не совокупление, а воплощение. Я могу припомнить, как  у моей Психеи создавались  ее прекрасные  глаза, как расцветала улыбка,  блестели и  капали  слезы радости, и поцелуй, и огненное при-косновение,  и  весь  огонь,  в  котором  соединился  в   одно  существо разделенный грехом человек.
 Мне было  тогда,  будто древний  Бог,  наказавший  человека  изгнанием, возвращал  мне  свое  благоволение  и  передавал  в   мои  собственные  руки продолжение великолепного творчества мира, прерванное грехом человека».