Был, и видел

Бывало, что меня и раньше вдруг настигал внезапный вопрос: как то, что нас сейчас окружает, будет выглядеть много лет спустя, когда меня уже не будет? И однажды мне стало ясно, что это узнать труда не составляет: нужно собрать всю волю в кулак, – и перенестись в будущее,  и ты сможешь все увидеть сам.
Однажды в электричке, по дороге на дачу, перед самой остановкой «платформа Луговая», я весь напрягся, мысленно сгруппировался, и сделал мощный рывок по направлению к будущему; как только двери открылись, я вышел на перрон. Едва оглядевшись, я понял, что опыт удался: на противоположной стороне железнодорожной линии, на месте фруктового сада, окружающего ветхий деревянный двухэтажный барак, уже покинутый жителями, но еще не снесенный, теперь стоял шестнадцатиэтажный многоквартирный дом, окруженный газонами, автомобильными стоянками и детскими площадками; посмотрев вперед, я увидел, что на месте железнодорожного переезда с вечной будкой смотрителя, теперь над путями высился бетонный путепровод, по которому туда-сюда сновали машины. Взглянув вдоль насыпи путепровода, я заметил в ней арку входа в пешеходный туннель; пройдя им, по другую сторону насыпи я местности не узнал: там, где находится полоска дубравы и граничащий с нею обширный дачный поселок, теперь до самого горизонта простирался городской район, застроенный домами с этажностью от пяти до двенадцати; он источал мерный урбанистический гул.
Отсюда я добираюсь до дачи одним из двух способов: или кружным путем - проселком, проложенным сквозь густой ельник вдоль железной дороги, или напрямую – по Московской улице.
Сейчас же на месте ельника вдоль путей протянулась убогая придорожная зона: - низкорослые складские помещения, перемежаемые пустырями, засыпанными строительным мусором, - идти которой мне  не захотелось.
- Как пройти на Московскую улицу – обратился я к прохожему.
- Следующий поворот направо – ответил он.
Свернув в переулок, я догадался, что шел как раз там, где проходит узкая дорожка, с обеих сторон обсаженная  кустами боярышника, рябинами и сливами; перейдя по мосту через ручей, впадающий в заросший пруд, ты оказываешься  на Московской улице, полого подымающейся в гору; по обе ее стороны тянутся садовые участки, окружающие одноэтажные деревянные постройки, в которых мирно  протекает вполне деревенская жизнь: зреют яблоки, лают собаки, кудахчут куры.
Теперь ни ручья, ни пруда, не было – переулок выходил на широкую магистраль с оживленным движением. Вдоль нее выстроились две шеренги двенадцатиэтажных домов. Я не поверил своим глазам, прочитав на одном из указателей: «Московская улица».
Поднявшись по улице в гору, я направил свой взгляд в северном направлении, где, на плоской вершине холма из густой зелени выступают двускатные кровли дачного поселка «Архитектор», с которым связана вся моя жизнь. Я уже так свыкся с этим видом, почти не менявшимся в течение 80 лет, что у меня буквально перехватило дыханье, когда я вдруг обнаружил над холмом силуэты десятка тридцатидвухэтажных башен. Подойдя к ним поближе, я увидел  рекламный плакат с надписью: «Микрорайон “Архитектор”. Квартиры от 20 млн. ;». Дальше можно было уже не идти, но ноги сами понесли меня улицей, шедшей под горку; как и положено, от нее отходил  направо асфальтированный проезд, но, вместо привычной перспективы Кольцевой улицы, - это зеленая аллея, в отдалении упирающаяся в забор, а за ним виднеется угол одноэтажного кирпичного дома, на полпути к которому, посередине, маячит колодец, (влево от него находится наш дачный участок, заросший высокими елями, среди которых стоит дом, построенный моим дедом, который знаю с раннего детства), – я увидел лишь вереницу уступов, которыми выстроились стены ряда многоэтажных домов; пространство между ними занимали оправленные в камень травяные газоны, на которых росли тополя; тут и там белели бетонные кубики электроподстанций, виднелись «шведские стенки», «горки» и качели детских площадок, теннисные корты, а также автостоянки, заполненные лимузинами. Тщетно я бродил между домами, пытаясь найти хоть какой-нибудь ориентир, который бы позволил определить месторасположение нашего участка; не осталось ни одного из двух десятков огромных елей, растущих на нем; не сохранился даже характерный наклон местности, - он исчез при выравнивании площадок под башни. Мне ничего не осталось, как, примерив на глазок расстояния от железной дороги и высоковольтной линии, просто назначить место расположения нашего дома – оно пришлось на центр автомобильной стоянки; я устремил на него неподвижный взор, пока картина, стоявшая перед моими глазами, не подернулась дымкой, и не поплыла…
Когда я проснулся, мое лицо было мокрым – то ли это была испарина, то ли слезы.
                Июль 2018 г.