Железный занавес

В очередную глухую осеннюю ночь редкие капли дождя тревожили крыши выцветших домов, создавая всё больше трещин в стене тишины. Но окончательно разлетелась на мелкие осколки она от дикого, нечеловеческого, наводящего ужас вопля. Через секунду, будто померещилось, стена на месте, неживые дома не подали виду, если не приглядываться - их и не существует.
В одном из переулков, где свет водился только лишь днём, наркоман, не нашедший денег на новую дозу, вышел на охоту. Ближе к середине ночи на улице не осталось живых.
Единственное, что отличало эту ночь от других - внезапно загоревшийся свет в окнах старого заброшенного цирка. Небольшое, но достаточно стойкое помещение давно находилось в непригодном для обитания состоянии. Десять, двадцать, тридцать лет? Никто не помнит сколько пустует это забытое богом место.
Сейчас внутри происходило нечто интересное.
Обшарпанные стены, старые вёдра с позеленевшей водой, где-то по углам мох. Кресла с порванной обивкой практически не освещались, кроме трёх мест прямо у сцены. Женщина, мужчина и ребёнок. Сейчас они выглядели, словно под гипнозом: уставившись ровно на представление, что разворачивалось на старой сцене. Поначалу два клоуна, не издав ни единого звука, спорили о чем-то. Активно размахивая руками, крича, точно также - в мертвой тишине. Из их ушей повалил пар. Они развернулись друг от друга, разошлись по сторонам, а после, чиркнув спичками, подожгли фитили неизвестно откуда взявшихся разноцветных пушек. Из каждой вылетело по снаряду, которые попали точно по кудрявым головам клоунов. Звук рвущейся кожи и ломающихся костей эхом отскочил от стен цирка. Кровь мигом впиталась в покрытый ковром пол сцены, образуя аллею из брызг. Свет отключился, а когда вновь заполнил зал, на сцене было пусто.
Выражения лиц людей, сидящих в зрительном зале не поменялось: восторг и изумление.
Вскоре на сцену вышел высокий человек в костюме и цилиндре. Он улыбался буквально всеми зубами, неплохо дополняя царившую ужасающую тишину. Сзади мужчины, пока тот размахивал тростью и что-то рассказывал, лишь молча открывая рот, уже установили пугающих размеров аквариум, со всех сторон обмотанный цепями. Перед этим самым аквариумом двое людей, видимо, помощников, держали девушку, которая нагло ломала всю атмосферу. Она была связана теми же цепями по рукам и ногам, рот её был склеен скотчем, но мычания и поскуливания всё равно были слышны. Девушка ворочалась, от чего гремели цепи, а гримаса  на лице господина в цилиндре исказилась и улыбка превратилась в оскал. Он развел руки в стороны и отошёл сам. Парни, державшие девушку, легко подняли её над полом и понесли вверх по лестнице к крыши аквариума. По лестнице с другой стороны поднялся мужчина. Он держал в руках уже не трость, а нож и полуживую мышь за хвост. Полоснув ножом ей по животу, бросил её в аквариум, куда уже брызнула кровь. Как только мужчина оказался внизу, с громким треском в переднее стекло врезался огромный тупой нос акулы. Тишина сломалась. Немногочисленные зрители залили помещение аплодисментами. Девушка отчаянно рыдала и пыталась кричать. Мужчины по кивку главного бросили её в воду. До этого зеленоватая она окрасилась в красный цвет, аквариум заходил ходуном, а нижняя часть ноги, от стопы до колена, ударилась о стекло под несмолкаемые аплодисменты. Людей на сцене уже не было, большая конструкция ехала назад, а железный занавес медленно опустился, образуя под собой лужу из нескольких литров крови, смешавшихся с перемолотыми костями. Аплодировать было больше некому. Представление окончено.
***
Тучи понемногу стали отходить, горизонт окрасился во все оттенки красного, пачкая всё, до чего доставал: крыши домов, вывески, витрины, редкие прохожие. В городе наступило утро.