Тетрадь из сундука

                Тетрадь из сундука.

               
Сказка это или быль,
Дед купил автомобиль.
По деревне он проехал,
Всех курей передавил.

Из окна старуха смотрит,
Морду от людей воротит.
Богатырь к ним приходил,
Всё в деревне разрулил.

Выгнал лешего в болото,
Бабке с дедом, починил ворота.
Нацепил попову рясу, 
И на прощанье выпил квасу.

                Отгулов накопилось много, а сидеть на работе и ничего не делать – несусветная скукота. Вот, и решил Вадим Шведов взять десять дней отпуска и съездить в деревню, где родился и вырос. Уже давно собирался, а всё никак не мог вырваться. Надо проведать могилу родителей, да и с друзьями повидаться не мешало бы. А то уже лет десять не показывал туда носа, как похоронил родителей, так ни разу больше не был.
          Написал заявление, Сергеев отпустил без разговоров, и отправился. А чего тянуть-то, может, больше и не придётся съездить. Ведь работа у него не сахар, не в конторе штаны протирает.
          Сутки на поезде пролетели незаметно, а вот три часа на автобусе показались ему вечностью. Деревенские дороги – это тебе не город. Да ещё ПАЗик, его ровесник, всю дорогу дребезжал и скрипел, того и гляди, развалится на запчасти, не соберёшь. Просто смех сквозь слёзы, а не транспорт. Но с божьей помощью добрался целым и невредимым, хотя нервов себе потратил на год вперёд.
«Как я раньше здесь жил, непонятно», - матерился он про себя, чтобы не привлечь внимания пассажиров к своей персоне, подскакивая на ямах, в которые попадал автобус. Но мучениям когда-нибудь, да приходит конец.

          Заколоченный родительский дом зарос бурьяном и покосился. Но всё равно был ещё крепок.
«Неужели прошло десять лет? - стоя у калитки и поглядывал на родительский дом, думал Шведов. - Похороны были словно вчера».
- Молодой человек, - услышал он старческий голос, - вы кого-то ищите?
          Повернувшись, он увидел невысокую, щупленькую старушку, которая прищурившись, поглядывала на него.
«Плохо видит», - подумал он.
          И только он хотел ответить, как старушка вновь заговорила:
- В этом доме хозяев нема, померли они, лет десять как. А сынок ихний где-то в городе проживает. Вы, коль хату себе бачите, могу подсобить, я здесь усех знавши, - коверкая слова, сказала старушка.
- Спасибо, бабушка, не надо.
- А какого рожна вы тогда здесь топчетесь и всё высматриваете? Ограбить, наверно, хотите, так там ничёго нема путного, пустой дом, сиротливый.
- Нет, бабушка, не хочу. Это дом моих родителей. Я Вадим Шведов, тот, который из города.
- Давненько, видно, здесь не бувал, - поближе подошла старушка, заглядывая Вадиму в лицо.
- Десять лет, бабушка. Всё некогда было.
- Вам молодым усегда некогда буват, - буркнула она.
          Вадим промолчал. Зачем переубеждать старушку, себе дороже будет.
- Да, похож на батьку свово, одно лицо. Рядом поставь, нихто не различит. Вот теперича я тебя, хлопец, признала, - посмотрела она повнимательней в лицо Вадима, развернулась и поковыляла своей дорогой.
          Проводив старушку взглядом, Вадим открыл покосившуюся калитку и пробираясь сквозь заросли бурьяна, пошёл к дому.
          Провозившись до ночи с уборкой, Вадим согрел воды в старом электрическом чайнике (хорошо хоть свет не обрезали, пока его не было), выпил чаю (немного продуктов он привёз с собой) и завалился спать.
          «Завтра надо скосить траву в огороде, а то, как партизан в джунглях, - вспомнил он свои боевые подвиги и не только боевые и улыбнулся, - а потом нужно сходить на кладбище».
           Вадим провалился в глубокий сон. Давно он так не занимался уборкой по дому, вот с непривычки и сморило. Но не прошло и часа, как в доме что-то загрохотало. Вскочив на ноги, он стал вглядываться в темноту, но ничего не увидел. Звук повторился вновь, но уже с другой стороны. Значит, ему это не приснилось, грохот был на самом деле.
- Что за ерунда здесь происходит? - медленно, чтобы в темноте ни на что не напороться и не грохнуться он пошёл к стене, где был выключатель.
          Пошарив рукой и найдя его, Вадим щёлкнул, но света не было:
- Вечером свет был, почему нет сейчас?
          Так он стоял в одних трусах минут десять, как ему показалось, крутил головой, ничего не понимая, пока в дверь не постучали.
- Кто там? - во весь голос закричал он, но с места не сдвинулся. Нет, он не испугался, но мало ли что, лучше оставаться на месте. В потёмках Вадим вновь стал шарить по стене и, наткнувшись на выключатель, нажал на него. Щёлк, и свет, как по волшебству загорелся.
«Чертовщина какая-то», - пронеслось у него в голове.
          С появлением света звуки в доме прекратились, и наступила гробовая тишина.
          Ещё минут пять он прислушивался, потом натянул брюки и на цыпочках пошёл к двери. В сенях никого не было.
- Видно, домовой шалит или почудилось, - выходя на крыльцо, чтобы немного прийти в себя и подышать ночным воздухом, произнёс Вадим. - Утром надо сходить в магазин, купить молока и конфет, чтобы задобрить домового. А то никакого покоя не даст.
          Простояв на крыльце минут тридцать, поглядывая по сторонам и вспоминая, как в детстве играл здесь с отцом, он вернулся в дом и лёг. Свет выключать не стал, так при свете и заснул, провалившись в глубокий сон без сновидений.

          Его опять разбудил какой-то стук. Вскочив, он хотел было послать домового на три буквы, как в дверь постучали. Поняв, что это не шутки домового и не сон, он крикнул:
- Входите, дверь открыта! - схватив брюки, он так и замер с ними в руках. В дверях стояла вчерашняя старушка и во все глаза разглядывала его.
- Одевайся, одевайся, сынок, - заговорила она, - не стесняйся. Я на своём веку и не такого навидалась. Меня уже ничем не удивить.
- А я и не стесняюсь, - стал натягивать он брюки, искоса поглядывая на гостью.
- Ещё как стесняешься, милок, - пробурчала старушка и, не спросив разрешения, прошла к столу и присела на стул.
          Одевшись, Вадим подошёл и присел напротив её.
- Вы что-то хотели? - стал он всматриваться в лицо бабушки, стараясь её вспомнить. Но как не старался, у него это не получалось.
- Не ломай голову, хлопец, - она словно прочитала его мысли. - Всё равно ты меня не признаешь.
- Откуда вы знаете, уважаемая, что я подумал?
- Здесь нечего думать, всё написано у тебя на лице, - уже не коверкая слова, как вчера, произнесла она.
- Всё-таки, зачем вы пришли? Не поздороваться же и поинтересоваться о моём здоровье.
- Может, я жениха себе ищу, - выждав паузу, произнесла старушка и заулыбалась. Вадим заметил, что у бабки были белые здоровые зубы, как у молодой девушки.
«Ни хрена себе», - подумал он, а вслух добавил, - не поздновато ли о женихах думать?
- Шучу я сынок, шучу. Мне пора уже думать о другом.
- То-то и оно, - отвернувшись от неё, Вадим глянул в окно.
          Старушка улыбнулась, но промолчала. Поднявшись, Вадим пошёл и выключил в комнате свет, ведь был уже день. Постояв у стены, он вновь подошёл к столу и присел.
- Не мучайся, не вспомнишь. Я недавно сюда переехала, ты меня никогда не видел. А твоего отца я по молодости знала, вот и перепутала.
- А зачем я вам понадобился, что ни свет ни заря пришли?
- Я пришла к тебе по делу. Но только не подумай, что бабка сбрендила под старость лет.
- Я ничего и не думаю.
- Так вот, - она на мгновенье замолчала, - в этом доме есть старый сундук. Я это точно знаю. Ты тоже должен его помнить.
          Вадим посмотрел на старушку, пожал плечами, но ничего не ответил.
- В нём лежит одна очень старая тетрадка. Вот, она мне и нужна.
- А откуда вы знаете, что она там лежит?
- Знаю, милок, знаю.
«Это, наверно, она ночью здесь шастала или кого-то попросила», - подумал Вадим, отворачивая от неё лицо, чтобы та опять не прочитала его мысли.
- Мне нужно, чтобы ты её нашёл и передал мне.
- Ну, если вы знали, нет, знаете, что она в доме, почему тогда вы её раньше не нашли и не забрали? А пришли только сейчас, когда приехал я? А если бы я не приехал, тогда что?
- Много вопросов задаёшь, Вадим.
- Откуда вы знаете, как меня зовут? - вновь поднялся Вадим, выходя из себя.
- Не об этом сейчас речь, - строго сказала она. - Просто, отдай мне тетрадь и больше я тебя не побеспокою.
- А если нет, тогда что?
- Просто, не надо это всё доводить до абсурда. И всё будет «тип-топ», как говорят у вас в городе.
- Я вижу, у нас разговор перешёл в угрозы или я чего-то не понимаю? - произнёс Вадим, прислушиваясь к какому-то шуму, доносившемуся из сеней.
- Ты кого-то ждёшь? - всполошилась старушка и поднялась.
          Шум повторился вновь, и старуха ничего не говоря, ринулась в дверь. Вадим ещё ничего не успел подумать, как её и след простыл.
- Что это сейчас было? - он направился к двери.
          Но в сенях никого не было.
- Что за чертовщина здесь творится? Полночи что-то брякало, потом эта старая ведьма пришла и требовала какую-то тетрадь. А услышав шум, умчалась, как будто её здесь и не было. Всё, хорош с меня, надо завтракать и приниматься за дело, - Вадим развернулся и зашёл обратно в дом. Но странный визит старухи не давал ему покоя.
«Что за тетрадь и зачем она ей?»
          Перекусив на скорую руку, Вадим решил найти сундук и покопаться в нём. Поискал в доме, в сенях, но никакого сундука не обнаружил. Придётся лезть на чердак, скорее всего он, там.
          Вход на чердак был из сеней, но там темно, а фонаря в доме он не видел. Подсвечивая путь телефоном, чтобы ненароком не свалиться и не переломать ноги, он влез на чердак и увидел прикрытое шторой окно.
- Как я о нём забыл, - ругая себя, Вадим отдёрнул штору, и на чердаке стало светлей. Не намного, но окружающие предметы стали различимы.
          Сундук обнаружился быстро. Он был закрыт на внутренний замок. Впустую провозившись, минут десять, Вадим спустился обратно в дом и взял топор. Но только он решил подняться обратно, как услышал стук в дверь.
«Кого ещё там черти принесли?», - подумал он.
- Хозяева, есть, кто дома? - раздался из-за двери хриплый мужской голос.
- Входите, не заперто, - ответил Вадим, ставя в угол топор, чтобы не напугать гостя.
          Дверь тихонько открылась, и на пороге появился старик, ровесник старухи.
- Чем обязан? - спросил Вадим.
«Они сговорились, что ли?» - пролетела в голове Вадима.
- Я так понимаю, вы - хозяин дома, - не отвечая на вопрос, прохрипел старик.
- В каком-то смысле, да.
- Как это понимать? - уставился тот на Вадима.
- Я сын хозяев, а они умерли.
- Понятно. А я иду мимо, смотрю, кто-то в окне мелькает. Дай, думаю, посмотрю. Дом стоит бесхозный, мало ли что может случиться.
- А вам какая от этого радость? - Вадим начал выходить из себя от назойливости и любопытства деревенских жителей. - Не успел я приехать, как зачастили гости.
- Не понял, - возмутился дед, - до меня ещё кто-то приходил?
- Утром, ни свет ни заря, приходила старушка божий одуванчик. Не успел я глаза открыть, а она уже на пороге.
- Как звать-то? - уставился дед на Вадима.
- Кого?
- Ну, не меня же. Ту старушку.
- А я откуда знаю? Пришла, разбудила и давай с меня какую-то тетрадь требовать. А я ни сном, ни духом. Ещё и угрожать пыталась, мол, не отдам, хуже будет.
- А что за тетрадь? - словно ненароком, стал выпытывать дед.
- Не знаю, я её никогда не видел, и понятия не имею, где она.

          Поговорив о том, о сём, дед Иван, так звали гостя, покинул дом и, ворча что-то себе под нос, поплёлся восвояси.
          Зачем дед приходил, Вадим так и не понял, а задавать вопрос напрямую не стал.
          Закрывшись, чтоб его больше никто не беспокоил, Вадим поднялся на чердак и опять принялся за сундук. И только через час ему посчастливилось отрыть крышку.
          Затхлый запах шибанул ему в нос. Отложив топор в сторону, Вадим дал сундуку немного проветриться. А потом, погрузившись в его содержимое, стал вытаскивать и разбирать старые вещи, ища таинственную тетрадку. Провозившись довольно долго, он наконец-то нашёл то, что искал. Отложив тетрадь в сторонку, он стал доставать остальные вещи. Но кроме этой тонкой тетради в сундуке больше не было никаких бумаг.
- Значит, это то, что я искал, - чихая от поднятой пыли и затхлого запаха, старых вещей произнёс Вадим.
          Забрав тетрадь (обратно вещи он складывать не стал), спустился в дом и, усевшись за стол возле окна, открыл первую страницу.
- Что это за хрень? - стал вглядываться он в каракули, нацарапанные красными чернилами, похожими на кровь. Некоторые буквы или закорючки (он так и не смог разобрать), расплылись, образовав тёмно-бурые пятна. Полистав тетрадь, он так в ней ничего и не понял, кроме одного рисунка в самом конце. Это была пентаграмма.
          Убрав тетрадь в шкаф (как говорится – с глаз долой), он решил прогуляться по родной деревне, подышать воздухом и повидать друзей…

***

          Покинув дом родителей Вадима, бабка Евдоха (как звали её в деревне, настоящего имени никто не знал) отправилась к себе. Её небольшой покосившийся домик находился рядом с кладбищем. Раньше в нём жил сторож, который приглядывал за кладбищем и по мере своих сил прибирался на нём. Ни много ни мало, ему уже было за 70. Семьи у него не было, вот он и жил там один, как говорится, бобылём. А после его внезапной таинственной смерти семь лет назад в домик заселилась старушка, неизвестно откуда появившаяся в деревне. Вспоминали, что дед Матвей, так звали сторожа, ещё поутру бегал бодрячком, а после обеда его нашли мёртвым в свежевырытой могиле. Странно всё это было. Но участковый решил, что дед случайно упал в могилу, и от испуга его сердце остановилось. На лице умершего была такая ужасная гримаса, что становилось страшно. Вот, после этого случая, примерно дня через три в деревню пришла бабка Евдоха и поселилась в домике. Никто из жителей против этого не был, живи, не жалко. Да, и за кладбищем будет пригляд. Вот, так и прижилась бабка в деревне. Ничего плохого за ней не замечали. Жила себе потихоньку, собирала травки, делала из них снадобья и отвары, лечила помаленьку от хворей. То животину кому выходит, а то и человеку поможет встать на ноги. А кому и приворот сделает. Обращались к ней молодухи, чтобы приворожить любимого и обиженные друг на друга соседи. Случались в деревне и ссоры, и раздоры, ведь это жизнь, без этого не обойдёшься. Но порчи бабка не наводила. Может, что-то такое и делала, но как говорится, не пойманный - не вор. Народ болел, конечно, не без этого, но на Евдоху не думали.

          После того как бабка вышла от Вадима, её словно подменили. Всё то время, что она жила в деревне, бабка ходила медленно, словно никуда не торопясь, а сейчас так припустила, и молодому не догнать, не говоря о стариках. Неслась, как корабль в океане, никого не замечая. Только цветастый платок, который она никогда не снимала, наверно и спала в нём, развевался, словно флаг на мачте. Что случилось с бабкой Евдохой, никто не мог понять. Жители деревни оборачивались и смотрели, как она бежит. А та, не замечая косых взглядов и перешептываний, неслась, перепрыгивая ямки на деревенской дороге, словно молодая девчонка, опаздывающая на свидание.
- Эй, бабка Евдоха, что случилось? - окликнули её мужики, толпившиеся возле магазина. - Пожар, что ли? - но та пронеслась мимо, ничего не ответив.
- Первый раз вижу, чтобы на кладбище так быстро бежали, - ёрничал один из мужиков.
- Наверно, дружок из могилы поднялся, вот она и торопится на свидание, - подхватил другой и засмеялся, ощерив беззубый рот. Мужики, оценив его шутку, тоже заржали.
- Что ржёте как лошади? - вышел из магазина здоровенный, под два метра мужик с тремя бутылками водки в руках.
- Да вот, - дурацкий смех прекратился, как по команде, - смотрим, как бабка Евдоха на свидание торопится. Видно, очередной женишок из могилы поднялся и в гости к ней пожаловал.
- Дурьё, а ещё взрослые мужики называетесь. Всё, хорош зубоскалить, пошли, а то водка киснет.
          Мужики подхватились и поспешили вслед за ним. Еремей Силантьевич, так звали мужика, вышедшего из магазина с водкой, был деревенским кузнецом.
          Бабка Евдоха, добежав до своей избушки, заскочила внутрь и заперлась на все засовы. Выглянув в небольшое окно, не идёт ли кто за ней, задёрнула штору.
          Усевшись за круглый стол, который стоял по старинке посередине комнаты, она запалила чёрную свечу, вытащенную из сундука, и стала что-то над ней шептать. Свеча то разгоралась ярким пламенем, то затухала, шипя, как и сам голос ворожившей над ней старухи.

***

          Первым делом Вадим зашёл в магазин, купил бутылку водки, коробку шоколадных конфет и кое-какую закуску, что можно было найти в деревенском магазине.
- Молодой человек, а вы к кому приехали? - поинтересовалась продавец, всматриваясь в лицо покупателя.
- Тетя Валя, вы меня не помните?
- Много вас тут ходит, всех и не упомнишь.
- Я Вадим Шведов, вы что, забыли меня?
- А я смотрю, знакомое лицо, а припомнить не могу, склероз под старость разыгрался. Приехал в гости или насовсем?
- Нет, тётя Валя, не насовсем. Повидаюсь с друзьями, поправлю могилу родителей и через неделю обратно. У меня там квартира и работа.
- Понятно. Совсем ты забыл свою деревню, давненько не приезжал.
- Всё не было времени, да и с работы не отпускали.
- Хорошая хоть работа?
- Нормальная, тетя Валя, не жалуюсь, - продвигаясь к выходу, произнёс Вадим. Но продавщице хотелось поговорить.
- Женился?
- Нет, не нашёл ещё никого.
- Дружок-то твой недавно был, - произнесла тетя Валя. - Купил водки и убёг. Гуляет уже целую неделю и не работает, злыдень здоровенный.
- Что за дружок-то? - уставился на неё Вадим.
- Да Еремей, больше-то некому.
- Как некому? - удивился Вадим. - А остальные где?
- А ты что, не знаешь? - выйдя из-за прилавка, она подошла к Вадиму.
- Нет!
- Семён два года как уехал с семьёй в город. А Васька вновь женился, взял бабёнку из Ивановки, это соседняя деревня, в десяти километрах.
- Какой Васька?
- Савельев, какой ещё. Забыл, что ли?
- А первая его жена где? - слушая деревенские новости и ничего не понимая, спросил Вадим.
- Развелись они, и та укатила в город. А он через год нашёл, с двумя ребятишками и переехал к ней. А четвёртый ваш дружок помер недавно. Вот, Еремей, как схоронил его, так и пьёт.
- Тёть Валя, да скажи же ты, кто умер?
- Олег Золотов, вот кто. А ты что, не знал? - округлила она глаза.
«Вот, это новость, так новость», - подумал Вадим. А продавщице ответил:
- Нет, тётя Валя, я не знал. Вот, хотел его повидать, а теперь даже и не знаю, что мне делать.
- А ты сходи к Еремею, он тебе покажет могилку Олега.
- Спасибо, тетя Валя, так и сделаю, - попрощался Вадим и вышел.

          Он спустился с крыльца и, поглядывая по сторонам, стал вспоминать, где кто живёт, ведь прошло десять лет, как он последний раз был в деревне…, медленно поплёлся к Еремею. Тот после смерти родителей (они умерли раньше, чем у Вадима), остался жить в их доме.
«Да, много времени прошло, и многое в родной деревне изменилось. Надо у него спросить, от чего Олег умер, ведь он был здоровым мужиком, никогда не курил, а выпивал только по праздникам и то немного» - размышляя, Вадим подошёл к дому друга.
          Из открытых окон и двери слышались громкие голоса. Бас Еремея он сразу признал, а вот остальные разобрать не мог.
- Ничего, сейчас посмотрим, с кем он пьёт, - постучался он в дверной косяк и не дожидаясь ответа, переступил порог.
- Кого ещё лешие принесли? - не признал хозяин вошедшего гостя. - Тебе чего надо? Шёл бы ты мужик отсель по-доброму, а то, не дай, бог запнёшься и морду об кулак разобьёшь.
- А если отскочит сдача, Ерёма?
- Чего? - Еремей поднялся из-за стола и, сжав кулаки, пошёл на гостя. Но, не дойдя пары шагов, остановился и уставился на вошедшего. Остальные трое приятелей и две великовозрастные девицы притихли, поглядывая на хозяина.
- Ну, чего замер, не признал что ли? - развёл руки в стороны гость.
- Вадим, ты? - выдавил из себя Еремей и полез обниматься со старым другом. Его собутыльники, видя такую картину, вновь оживились и загалдели.
- Наконец-то признал, - стал вырываться из железных тисков кузнеца Вадим, - а то сразу в морду.
- Проходи, проходи, дружище! А вы, честная компания, быстро поднялись, - повернулся хозяин к собутыльникам, - ноги в руки и разбежались отсель. Ко мне друг приехал из города.
- Может, мы останемся? - пискнула одна из девиц.
- Я кому сказал, марш отсюда! - те поднялись, и что-то бормоча себе под нос, удалились. Видно, побаивались Еремея, всё-таки кузнец, мог и зашибить нечаянно, кулаки-то пудовые.
- Ты не стой столбом, проходи к столу, - прогудел он басом, отодвигая в сторонку бардак на столе.
          Вадим достал из пакета бутылку водки, палку копчёной колбасы и ещё кое-какую мелочь из закуски.
- Давай, выпьем за встречу, Ерёма.
- Давай, - уселся хозяин на стул. Тот, бедный, аж заскрипел от его веса.
          Нарезав колбасы и огурцов с помидорами, они чокнулись за встречу и выпили. Вадим закусил пластиком колбасы, а Еремей не стал, только занюхал кулаком. Налив по второй, выпили вдогонку.
- Ну, рассказывай, Ерёма, что у вас тут нового? - ставя пустую стопку на стол, сказал Вадим.
- Много чего нового, всего и не расскажешь сразу.
- Начни с того, как умер Олег, - стал наливать третью стопку Вадим, посматривая на дружка.
          Не дожидаясь, когда гость нальёт себе, хозяин схватил свою стопку и, опрокинув её себе в рот, заговорил.

***

          Покинув дом Шведовых, дед Иван пошёл в сторону кладбища к бабке Евдохе. Он сразу понял, кто приходил перед ним в гости к Вадиму.
- Вот, старая карга. И тут опередила, - ворчал дед, топая по деревенской разбитой дороге, - решила быстрее меня завладеть тетрадкой. Вот, проныра так проныра старая. Но ничего, посмотрим, кому из нас она достанется.
          Подходя к дому ведьмы, колдун почувствовал ворожбу и остановился как вкопанный, словно его пригвоздило к дороге. Дальше путь к дому бабки был ему заказан. Потоптавшись на месте, дед Иван плюнул три раза впереди себя на дорогу, развернулся и, молча, поплёлся обратно. Ведьмин заслон не пустил его к дому.
- Ладно, ладно, старая карга, я с тобой ещё поквитаюсь.
          Старуха тоже почувствовала приближение колдуна, но дорогу она плотно запечатала, и тот не прошёл. Уже через минуту она поняла, что он стал удаляться, но запечатку ослаблять не стала. Вдруг тот раздумает и вернётся, а ей не хотелось его видеть.
- Наверно, уже тоже в доме побывал? Чует, что хозяин приехал и решил попытать счастья. Ведь заговорённая тетрадь и ему нужна. Но она пока в доме, - сама с собой разговаривала бабка Евдоха. - Я бы почувствовала её переход в чужие руки. Значит, опять будем пытаться ею завладеть. Ох, как нужна она, ох, как нужна. Но есть одна вещь, так просто тетрадь не взять, не пойдёт она к чужому. Её может передать только хозяин, из рук в руки, не по принуждению, а только по своей воле. Сгорит заговорённая тетрадь синим пламенем, и сожжёт того, кто её взял без разрешения. Значит, надо уговорить хозяина, чтобы он её подарил. Дарёное – это по доброй воле, это не сожжёт.
          Затушив догоревшую до половины свечу пальцами (дуть на свечу ни в коем случае нельзя, а то пропадёт вся ворожба), Евдоха убрала её со стола в шкаф, мало ли кто заявится.
- Ну вот, теперь можно и отдохнуть немножко да подумать, как выманить у хозяина дома тетрадь.

***

          - Послушай, Вадим, у нас в деревне начала творится какая-то чертовщина в последнее время, - сказал Еремей и замолчал. Он вдруг вскочил, подбежал к открытой двери и выглянул из неё. Постояв с минуту и к чему-то прислушиваясь, он закрыл её, подошёл к окну и закрыл его тоже.
- Ерёма, ты чего испугался? - спросил Вадим вернувшегося к столу друга.
- Бережёного бог бережёт, - перекрестился тот и тихо присел.
- В бога стал верить? - глянул на него Вадим.
- Поживи здесь, не в то поверишь.
- Ладно, не отвлекайся, рассказывай дальше, что у вас тут творится?
- Я и говорю, чертовщина у нас в деревне завелась, - закрутил головой хозяин дома, не смотрит ли кто на него. Но в доме, кроме них двоих, никого не было. Вновь перекрестившись, он продолжил:
- Сперва у нас в Анисовке появилась бабка Евдоха. Поначалу, ну лет так пять, всё было тихо и спокойно. Народ жил мирно и хорошо. А вот когда к нам в деревню заявился дед Иван, это примерно года два как, тут и началось, - Еремей схватил со стола бутылку, налил в свою стопку, забыв про гостя, и вылил себе в рот. Вадим с подозрением посмотрел на него, но говорить ничего не стал.
- Чего-то бабка Евдоха с дедом Иваном не поделили, вот тут-то и начали происходить странности. Народ, глядя на их вражду, стал шушукаться и посмеиваться. А те, кто грамотней, стали их наставлять на путь истинный, мол, старые люди, а ведёте себя, как малые дети. После разговора с ними умерла учительница, молодая, года на три моложе нас с тобой.
- А что сказали врачи? - поинтересовался Вадим, поглядывая на друга. - Какова причина смерти?
- Никакой болезни не выявили, просто остановилась сердце, и всё.
- Так не бывает, - сказал Вадим.
- Ещё как бывает, - упёрся в него взглядом Ерёма. - Что-то учительница сказала деду Ивану, а тот плюнул ей под ноги, развернулся и что-то шепча, удалился. Учительница после того случая слегла и через месяц умерла. А потом, ни с того, ни с чего умер наш участковый. Тут я не знаю, врать не буду, что с ним случилось. Только через месяц тоже сгорел, худой стал, как тот кощей, правда, не бессмертный. Ночью уснул и не проснулся.
- К врачам обращались? - спросил Вадим. - Может, в деревне какая-то эпидемия или вирус?
- Сам ты вирус ходячий, - посмотрел на него хозяин. - Врачи ничего у них не нашли. Просто, отказало сердце, а от чего, определить не смогли.
- Странно всё это…
- Вот, и я говорю, какая-то зараза завелась в Анисовке, - Ерёма опять перекрестился и продолжил:
- А неделю назад умер Олег. Ведь ты сам знаешь, он никогда не курил, а выпивал только по большим праздникам, да и то помаленьку.
- И по бабам не ходил, - заметил Вадим.
- Ты не смейся, ничего смешного здесь нет, - огрызнулся Ерёма.
- Продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю, - сделал умное лицо гость.
- Вот, и не перебивай, а то не буду рассказывать. Так вот, десять дней назад Олег пришёл ко мне и рассказал, что он услышал странный разговор между Евдохой и Иваном. Они спорили, переходя то на крик, то на шёпот, о какой-то тетрадке. Что за тетрадь, они не говорили, но она находится, ты не поверишь, в твоем доме.
- Почему не поверю? - посмотрел Вадим на друга. - Они сегодня приходили ко мне, интересовались ею. Не вместе, конечно. Сперва бабка пришла, ни свет ни заря, а потом дед.
- Ну, и чего дальше?
- Послал я их куда подальше.
- А они что?
- Ушли. А мне любопытно стало, что это за тетрадь такая. Обшарив всё в доме, полез на чердак и там нашёл её.
- Кого нашёл? - уставился на Вадима Еремей.
- Никого, а что. Тетрадь нашёл. Глянул, а там какие-то каракули. Полистал, полистал, да и спрятал.
- Правильно сделал, что спрятал, - сказал Ерёма и опять перекрестился.
- Ну и что Олег, ты не договорил.
- Заметили они его, когда он подслушивал, и вот. Неделю назад наш Олежка помер. За несколько дней сгорел. Хоронили в закрытом гробу.
- А что так? - уставился на хозяина дома гость.
- Страшно было смотреть на него. Я раз глянул, полдня тошнило и рвало. Всё тело было покрыто гнойными язвами.
- Да, странные творятся у вас дела, - поднялся Вадим и заходил по дому, меряя его шагами.
- А я тебе чего говорю? Чертовщина в Анисовке. И пришла она вслед за этими двумя стариками.
- А поговорить с ними не пробовали?
- Боятся их в деревне. Даже в их сторону не смотрят, когда те встречаются на дороге. Вот, так и живём. Трясёмся, как мыши в своей норе, боимся нос высунуть наружу.

          Допив бутылку и поговорив ещё, друзья разошлись. Вадим пошёл домой, а Ерёма к себе в кузницу.
- Одно дело надо закончить, - напоследок сказал кузнец. - Вечером буду дома, если надумаешь, приходи, поговорим.
- Будет время, зайду, - сказал Вадим. - Надо дома прибраться.

          По дороге Вадим зашел ещё раз в магазин и купил пару бутылок водки (сгодится на потом, мало ли что) и батон свежего хлеба. В деревне была своя пекарня, в район за ним не ездили.
- Ну что, нашёл дружка? - поинтересовалась продавщица.
- Нашёл, - расплатившись за покупку, ответил Вадим и вышел. Тетя Валя молча посмотрела ему вслед, а когда он вышел, перекрестилась.

          Дед Иван (его настоящего имени никто не знал), вернулся к себе в дом и, закрывшись на все запоры, спустился в подвал. Там у него была небольшая комната, оборудованная для колдовства.
          Запалив чёрные свечи, расставленные по углам на нарисованной на полу пентаграмме, он уселся в её середину и, закрыв глаза, стал читать заклинания на непонятном языке. Сперва звуки выходили из него тихо, а потом всё громче и громче, пока не перешли на крик. Выкрикнув последние три непонятных слова, он замолчал на пару минут, прислушиваясь, как потрескивают свечи. А потом всё повторил ещё четыре раза. Получилось по разу на каждый угол пентаграммы. После каждого заклинания он замолкал, а потом начинал вновь. После последних слов свечи вспыхнули синим пламенем, осветив на одно мгновение прибитый к стене перевёрнутый крест с распятием, и потухли все разом.

          Колдун поднялся с колен и, молча, покинул потайную комнату.

***

          Придя домой, Вадим налил себе полстакана водки, выпил, откусил от батона, зажевал.
- Нет, что-то здесь не так, - сказал он вслух. - Эти странные смерти связаны между собой. Значит, надо в этом разобраться и всё прояснить.
          Вадим подошёл к шкафу и достал оттуда тетрадь, которую нашёл в старом сундуке. Усевшись за стол, он открыл её. У него никак не выходили из головы слова, сказанные Еремеем о споре деда Ивана с бабкой Евдохой. Видно, эта тетрадь нужна была им обоим, раз они приходили к нему. Но что в ней написано, Вадим никак не мог разобрать.
          Просидев пару часов, уткнувшись носом в тетрадь, Вадим решил оставить это занятие на потом и оставил её на столе.
- Надо скосить траву и поправить калитку, а то покосилась, еле открываешь, - направляясь в сторону сарая, где хранился инвентарь, размышлял он. - Да, прилично всё заросло. Надо почаще сюда наведываться, хоть раз в два года, или вообще дом продать.

          Кое-как пробравшись через заросли, он дёрнул дверь, но она не подалась.
- Что за ерунда? - попытался он заглянуть внутрь через небольшую щель в двери. - Почему дверь закрыта изнутри, как такое может быть? - дёргая за ручку, удивлялся он.
          Провозившись, минут десять, Вадим решил залезть внутрь через окно. Обойдя сарай, он увидел, что окно было разбито, а под ним стоял ящик.
«Кто-то побывал в сарае, но зачем оставлять дверь закрытой изнутри? Что-то здесь не так».
          Окно было широкое, и Вадим попал внутрь без проблем. В сарае стоял полумрак, света от окна не хватало, чтобы всё хорошенько рассмотреть. Потихоньку, чтобы ни на что не наступить, он подошёл к двери и открыл крючок, на который она была закрыта. В сарае сразу стало светлей.
«Кто же зарыл дверь и зачем? Что тут можно взять, инструментов здесь нет, а хлам, кому он нужен. В деревне этого барахла в каждом доме завались. Где-то должна быть коса», - он стал шарить глазами по углам.
          Вдруг его взгляд наткнулся на труп (он сразу это понял). В грудь трупа были воткнуты вилы. Кровь запеклась, видно был убит давно, месяца три как, а может, и больше. При жизни это был мужчина лет пятидесяти, определил Вадим.
- Что за хрень? - Вадим подошёл к телу и стал всматриваться в лицо. - Нет, он мне не знаком. Надо позвать Еремея, пускай посмотрит, может, признает.
          Так и не найдя косу (спёрли, гады), Вадим прикрыл дверь сарая и пошёл за дружком, с которым недавно попрощался.
«Где его искать? - шагая по дороге, размышлял он, - в кузнице или дома? Он говорил, что у него осталось незаконченное дело. Пойду сперва в кузницу, а там поглядим».
          Уже подходя, он понял, что не ошибся. Дверь была открыта, и оттуда доносились знакомые с детства звуки, кто-то работал молотом.
          Зайдя в кузницу, Вадим чуть не оглох. В замкнутом пространстве звук ударов молота был такой громкий, что не только разговаривать, но и находиться внутри было невозможно. А Еремей стучал, да еще и успевал разговаривать с каким-то стариком. Тот, прикрывая рукой лицо, что-то объяснял. Подождав, пока Еремей прекратит стучать, Вадим подошёл к нему.
- А, это ты, - сказал кузнец, - с чем пришёл? Или просто посмотреть? Наверно соскучился? Могу дать постучать.
- Как-нибудь потом, если будет время. Есть дело, - поглядывая на старика, сказал Вадим.
- Подожди, сейчас закончу и поговорим.
          Вадим отошёл в сторону, а Еремей опять принялся за работу.

          Через пятнадцать минут он закончил и, попрощавшись со стариком, подошёл к другу.
- Что случилось? - заглянул он Вадиму в лицо. - Мог бы прийти вечером, как договаривались. Или появилось срочное дело?
- Срочное и очень щепетильное.
- Говори.
- Здесь надо показывать. Ты освободился или ещё нет?
- На сегодня я уже свободен, - складывая рабочую одежду и умываясь, сказал Ерёма.
- Тогда пошли ко мне.
- Водка есть или надо зайти в магазин?
- Ерёма, мне не до водки сейчас.
- Понял, не дурак. Говори, что за дело?
- Всё увидишь сам, поторопись, - прибавил шагу Вадим. Еремей не отставал, но шёл, молча, и больше вопросов не задавал.
          Не заходя в дом, Вадим повёл друга прямо к сараю.
- Заходи, только двери не закрывай, а то внутри темно.
- Ты что, клад нашёл?
- Ага, а один унести не могу, вот и позвал тебя.
- Мне половина.
- Можешь забрать весь, мне он не к чему.
- Договорились.
          Пройдя внутрь, Вадим остановился рядом с трупом и, показав на него, спросил:
- Знаешь его или нет?
          Кузнец, присмотревшись в темноте, чуть не сел на задницу.
- Это ты его?
- Нет, - посмотрел Вадим на друга. - Я его так и нашёл. Знаешь его?
- Нет. Первый раз вижу. Он не из нашей деревни и вообще…
- Что вообще? - уставился Вадим на Ерёму.
- Он даже и не из соседних деревень. Своих я всех знаю.
- Понятно.
- Что будем делать? - поинтересовался кузнец.
- Не знаю, - передёрнул плечами Вадим. - Пускай, пока полежит здесь, а потом что-нибудь придумаем.
- А как он попал сюда? - не унимался Ерёма, тыча кулаком в спину Вадима.
- Окно было разбито, а дверь заперта изнутри, - показав на окно, Вадим вышел и прикрыл дверь. - Пошли в дом, выпьем.
- Не откажусь, - поспешил Ерёма за другом.

***

          Ближе к вечеру, когда уже стало смеркаться, бабка Евдоха вновь решила посетить дом Шведовых и попытать счастья.
«Вдруг хозяин раздобрится и отдаст тетрадь», - медленно шагая по улице, думала она.
          Уже подходя к дому, она заметила в окнах свет и мельтешение, у хозяина кто-то был в гостях. Дверь была не закрыта, и бабка вошла, не постучав. За столом сидели двое, кузнец Еремей и дед Иван, а хозяин прохаживался по комнате. Это его бабка видела мельтешащим в окне.
          На открывшуюся дверь все трое обернулись и уставились на гостью.
- Пришла, - буркнул дед и поднялся.
- Проходите, бабушка, проходите и присаживайтесь к столу, - подошёл Вадим к старушке. Но та стояла, не двигаясь с места, поглядывая на деда, а тот, молча, смотрел на неё. Прошли минуты три в полном молчании. Потом кузнец не вытерпел и заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Ну, что все замолчали, словно воды в рот набрали? Бабка Евдоха, тебе что надо?
- Я не к тебе пришла, кузнец! - выпалила старуха. - От тебя мне ничего не надо. Мне нужен хозяин и по очень личному делу!
- Ты слишком стара для него. Была бы ты лет на сто моложе, тогда бы Вадим, может, и пообщался с тобой, - буркнул Еремей.
- Не груби, охальник! - рявкнула старуха на кузнеца. Тот сразу притих и опустил голову как мальчишка.
- Проходите, бабушка, - повторил хозяин дома. Та прошла, но за стол садиться не стала, а присела на стул, что стоял у печи.
- Мы тогда пойдём, - спохватился дед Иван и посмотрел на кузнеца. Тот, молча, поднялся и поплёлся вслед за дедом на выход.
- Я буду дома, - уже в дверях обернулся кузнец, - надумаешь, приходи.
          Проводив их взглядом, бабка Евдоха поднялась и подошла к столу.
- Ну что, хозяин, отдашь мне тетрадь или нет?
- Какую тетрадь? - прикинулся дурачком Вадим.
- Ту самую, которую ты нашёл на чердаке.
- Ничего я там не находил, - посмотрел Вадим на бабку.
- Плохо с вашей стороны, молодой человек, обманывать старших. Некрасиво это.
- Послушайте, если она вам нужна, так возьмите её сами. А то играете здесь комедию. То один пришёл и просит, чтобы я ему её отдал, то другая. Зачем она вам нужна? Что в ней такого интересного, если вы готовы из-за неё перегрызть друг другу глотки.
- Не твоего ума дела, сопляк. Просто, отдай мне её по-хорошему или…, - не договорив, она замолчала, словно испугалась своих же слов.
- Бери, - вытащил Вадим тетрадь из ящика шкафа и бросил на стол.

          Евдоха, увидев тетрадь, хотела схватить её, но опомнившись, отдёрнула руку, словно та могла укусить.
- Бери, бери, вот она, тетрадь, - сказал Вадим, поглядывая на бабку. Но та молча стояла и смотрела на тетрадь, не отрывая глаз.
- Нет, я так не могу её взять, - пришла в себя бабка. - Ты должен передать её мне по доброй воле, из рук в руки.
- Понятно. Значит, тебе её так просто не взять, - посмотрел на старуху Вадим и улыбнулся.
- Нет.
- А деду Ивану она тоже не дастся?
- А причём здесь он?! - выкрикнула Евдоха. - Эта тетрадь должна принадлежать мне и только мне! А этот колдун…, - в запале выпалила она и, поняв, что проговорилась, замолчала.
- Ну, ну, продолжай, если начала, - посмотрел на неё Вадим и взял тетрадь в руки.
- Ивану она не нужна, - уже тише добавила она.
- Нет, нет, ты начала говорить совсем про другое. Я тебя слушаю.
          Присев на стул, бабка Евдоха сказала:
- Дед Иван - чёрный колдун…
- А ты кто? - перебил её Вадим.
- Я - травница.
- А ты, случаем, мне не заливаешь?
- Нет. В этой тетради записаны лечебные заговоры и то, как их правильно приготовить.
- Тогда зачем она деду?
          Евдоха пожала плечами, мол, не знаю.
- Значит, так. Я подумаю, а завтра дам вам ответ, - поднялся Вадим, давая понять, что на этом разговор закончен.
- Я буду ждать, - старуха поднялась и, не прощаясь покинула дом.
          Только она ушла, в дверь постучали, и на пороге появился дед Иван.
«Они что сегодня, сговорились?», - подумал Вадим, но ничего не сказал.
- Мы не закончили, - начал с порога дед. - Нам помешали.
- Я подумаю и завтра дам ответ. А сейчас оставьте меня одного. И, пожалуйста, будете уходить, закройте дверь.
- Я буду ждать, - теми же словами, что и бабка, ответил дед и вышел.
          Оставшись один, Вадим налил себе водки, выпил и закусил бутербродом. Посидев ещё минут десять, он поднялся, убрал тетрадь в шкаф, запер дверь и пошёл спать.
- Утром, на свежую голову подумаю, что лучше сделать и кому из них её отдать, - глаза его сами по себе закрылись, и Вадим провалился в глубокий сон.

***

          Чем занимались колдун и ведьма, называющая себя травницей, не известно. Но утром разразилась такая буря, что было страшно выходить из дома.
          Вадим проснулся от сильного раската грома и, вскочив, подбежал к окну. На улице творилось чёрт знает что. Проливной дождь с градом в куриное яйцо бил всё под собой. Ветер выл, как дикий зверь и был такой силы, что выдирал деревья с корнем и срывал крыши, раскидывая их по всей деревне. Гроза с раскатами грома была такая, словно работала артиллерия. После каждого раската даже закладывало уши, а молнии ослепляли так, словно был солнечный день.
- Ну, и что прикажите делать? - произнёс Вадим и вновь выглянул в окно. В этот момент ударила молния и как щепку расколола пополам стоявший напротив дома тополь. Дерево вспыхнуло и загорелось. Одна половина упала на землю, перегородив улицу. И потухла. А другая продолжала гореть. Как не старался дождь, потушить он её не мог. Пламя, словно свеча, вздымало в небо.
          «Какое-то светопреставление», - подумал Вадим, отходя от окна. Ощущение было и правда такое, что наступает конец света.

          Бабка Евдоха ровно в пять часов утра запалила чёрную свечу и стала над ней колдовать, произнося заклинания на непонятном языке, том же самом, что был в тетради, найденной Вадимом на чердаке. Язык был мёртвым и давно уже забытым. Чёрная свеча то вспыхивала и разгоралась, то притухала. Также и голос у старухи – то доходил до крика, то затихал до шёпота, а потом вновь взлетал. И всё это повторялось беспрерывно уже несколько часов подряд.
          Колдун ещё с вечера спустился в свою потайную комнату и, закрывшись на все запоры, зажёг свечи, расставленные на углы пентаграммы. Разместившись в её середине, он начал читать свои заклинания.
          Буря бушевала уже несколько часов, то утихая ненадолго, то вновь набирая силу. Ветер рвал и метал, повалив уже несколько деревьев и сорвав у пяти домов крыши. Поваленным сараям и пристройкам не было счёта, как и заборам.

          Никто не мог победить в этой странной, никому не понятной битве, ни ведьма над чёрной свечой, ни колдун в центре пентаграммы. Силы, накопленные за несколько столетий, были равны – то колдун был сильнее, и тогда голос ведьмы затихал, а чёрная свеча начинала потрескивать и шипеть, словно на неё лили воду; то ведьма брала верх, и в центре пентаграммы скрючивало колдуна. Но через некоторое время он вновь садился на колени, и заунывная песнь колдовства продолжалась.

          Вадиму ничего не оставалось делать, как снова достать старую тетрадь и погрузиться в неё с головой.
«Может, придёт какая-нибудь шальная мысль, - думал он, жуя вчерашний бутерброд, - и я пойму эти каракули».
          Но голова не работала, а во рту было сухо.
«Видно, вчера перебрал», - решил он и пошёл на кухню приготовить чаю.
          Взяв карандаш и чистую бумагу из шкафа (как они там оказались, непонятно), он налил себе большую кружку чая, сел и стал переписывать знакомые буквы из тетради на бумагу.
«Может, что и получится прочитать», - размышлял он, запивая бутерброд чаем.
          Когда он просидел часов до одиннадцати и выпил пять кружек чая, у него начало что-то складываться.
- Да, это же колдовские заклинания, а никакие не лекарственные, как говорила бабка, рецепты. Вот, старая карга, решила меня обмануть. Да, и дед тоже хорош. А я, развесив уши, слушал, - вскочив на ноги, Вадим забегал по дому, - вот, зачем эта тетрадь понадобилась им. - Но как она попала в его дом, и кто спрятал её в сундук?
          Все эти вопросы не давали ему покоя. Ни мать, ни тем более отец, не занимались такой ерундой, Вадим это точно знал. Так, откуда же она взялась в доме? Может, бабка или дед занимались этой хе…нёй? Вадим их совсем не помнил. Когда он родился, их уже не было в живых, так ему говорили родители. А если его обманули, и старики были живы, тогда, где они были всё это время? А может, они живы и теперь? Нет, такое не укладывалось в его голове. Немного успокоившись, он вновь сел за тетрадь, выводя каракули и расшифровывая их. С каждой проведённой над тетрадью минутой, Вадим всё лучше и лучше понимал, что там написано. Но откуда он мог это знать... Буквы складывались в слова, а те в предложения.
          Двое суток бушевала буря. Вадим не отрывался от старой тетради, переписывая и перерисовывая, проверяя всё по десять раз, в новую тетрадь.
- Старую можно и отдать, чтобы не заподозрили. А эту оставлю себе. Как говорится, на всякий случай. А случай бывает разный.
          Дождь перешёл в противную морось. Сильный ураганный ветер, так же резко стих, как и начался. Гроза прекратилась, но раскаты грома ещё временами слышались.
          Понемногу жители деревни стали появляться на улице. Кто спешил в магазин за продуктами, а кто разбирал завалы и прибирался возле дома - буря натворила дел. Ни света, ни связи в деревне не было. Ураган, вырывая деревья и столбы, порвал все провода.
          «Что за напасть такая?» - выходя на улицу, думал Вадим. - Ни с того, ни с чего всё началось, а потом также резко прекратилось. С вечера всё было нормально, не предвещало ничего плохого, а утром раз – и такая беда. Словно всё это произошло по мановению волшебной палочки. А может, здесь что-то другое, но что?»
          Вадим увидел бегущего в его сторону Еремея и ещё троих мужиков.
- Вадим, бежим к дому деда Ивана! - закричал Ерёма, увидев Вадима. - Там что-то неладное!
          Ничего не сказав, Вадим сорвался с места и помчался вместе с мужиками.
          Уже подбегая к дому, где скопился народ, они увидели, что из окон вырвалось синее пламя, и дом вспыхнул, как сухое полено.
- Что за чудеса? Такого просто не может быть, - остановился Вадим посередине улицы и уставился на горевший дом. Огонь бушевал, словно дикий зверь, а дыма не было. - Здесь что-то не то.
- Ага, - сказал кузнец, прикрываясь руками от сильного жара. - Я же говорил тебе, здесь творятся странные и непонятные вещи, а ты не верил.
          Через тридцать минут возле горевшего дома столпилось пол деревни. Кто-то что-то кричал, размахивая руками, кто-то пытался затушить огонь, поливая его водой из ведра. А кто-то, молча, стоял, осеняя себя крестом.
          За пару часов от дома осталась одна печь, да и та через мгновения обрушилась.
- Кто видел, дед Иван выбрался из дома или нет? - поинтересовался кузнец, поглядывая кругом. Но все помалкивали. - Значит, всё. Кранты деду, - перекрестившись, Ерёма потянул Вадима за рукав:
- Пошли к тебе, нужно поговорить.
          Тот кивнул и, молча, пошёл за кузнецом. Ноги вязли в грязи и разъезжались, но двое здоровенных мужиков, преодолевая препятствия, двигались медленно, но уверенно, словно ледоколы. Не проронив ни слова, они подошли к дому Вадима Шведова и вошли внутрь.
- Что это было? - закрывая двери, посмотрел Вадим на друга.
- Колдовская разборка, - брякнул тот и уселся за стол. - Водка есть?
          Хозяин достал целую бутылку и поставил на стол. Сорвав пробку, Еремей, не дожидаясь ни закуски, ни стакана присосался к горлышку.
- Оставь мне! - крикнул Вадим.
          Кузнец, словно опомнившись, оторвался от бутылки, поставил её на стол и посмотрел на друга, словно видя его впервые.
          - Рассказывай. Что знаешь? - разливая остатки по стаканам, спросил Вадим.
- Колдун с ведьмой не поделили территорию и твою тетрадь, вот и передрались. Бабка Евдоха оказалась сильней, - беря стакан, произнёс кузнец. - А результат их битвы ты видел сам.
- Надо сходить на кладбище и проверить старуху, - чокаясь с другом, сказал Вадим.
- Проверим, только допьём, - сказал Ерёма и опрокинул содержимое стакана в рот. Крякнув, спросил:
- Ещё водка есть?
          Вадим помотал головой, мол, нет, и тоже выпил. Ещё немного поговорив, они отправились на кладбище, чтобы проверить старуху, жива та или нет.
- Тетрадь у тебя с собой? - посмотрел на Вадима Еремей.
- Дома спрятал.
- Надо её отдать, а то ведьма ещё что-нибудь натворит.
- Я поговорю с ней, - поспешил Вадим за кузнецом.

          Через пятнадцать минут, меся ногами грязь, они подошли к дому бабки Евдохи и, дождавшись ответа на стук в дверь, вошли. Та сидела за столом, а перед ней стояла догорающая чёрная свеча. Странный запах, ударивший вошедшим в нос, витал повсюду.
- Я тебя ждала, - посмотрела она на Вадима, - подумал насчёт тетради?
          Кузнец взглянул на друга, но говорить ничего не стал.
- Подумал, - сказал Вадим, - но у меня есть одна просьба.
- Какая ещё просьба?! - выкрикнула старуха.
- Я отдам тебе эту тетрадь …
- По доброй воле, - перебила его ведьма, - из рук в руки.
- Да, - повысил голос Вадим, - но с одним условием. Ты навсегда покинешь нашу деревню и больше никогда, я повторяю, никогда сюда не вернёшься.
- А если я обману?
- Тогда ты тоже сгоришь.
- Надо подумать, - произнесла ведьма. Но Вадим её перебил:
- Здесь тебе делать нечего. Бери тетрадь и уматывай по-доброму из моей деревни, а то я применю другие меры.
- Не пугай, я пуганная.
- Я тебя не пугаю, ведьма! - выкрикнул Вадим в лицо старухе. - Через час придёшь за тетрадью, а вечером, чтобы тебя здесь не было. И не думай, что я шучу. - Он развернулся и вышел из дома, хлопнув на прощание дверью, да так сильно, что та чуть не слетела с петель. Кузнец, видя такую картину, поспешил следом.
- Всё, Ерёма, иди к себе, я потом приду, - произнёс на улице Вадим и зашагал к своему дому. - Надо подготовиться к встрече.
          Кузнец, так и не проронив ни слова, поплёлся домой, временами поворачивая голову и поглядывая то на удаляющегося друга, то на дом бабки Евдохи.

          Ровно через час, бабка не стучась, вошла в дом. Вадим её уже ждал, тетрадь лежала перед ним на столе:
- Проходи и садись.
          Та подошла и остановилась, но садиться не стала, поглядывая то на тетрадь, то на хозяина.
- Мы договорились? - посмотрел он на неё, - я тебе тетрадь, а ты навсегда покидаешь деревню.
- Да, я тебя поняла и всё сделаю, как ты хочешь.
- Запомни, ведьма, раз и навсегда. Вернёшься - сгоришь. Я это прочитал в тетради.
- Как ты это сделал?
- Не скажу. Но обманывать не советую. Всё, бери тетрадь.
          Вадим поднялся, взял тетрадь в левую руку, верхом вниз. Старуха уставилась на него.
«Видно, не обманул и правда как-то прочитал мёртвый язык», - подумала бабка Евдоха, но вслух ничего не сказала.
- Я передаю эту тетрадь по своей воле и с добрыми намереньями в чужие руки, не из нашего рода, - произнёс Вадим, - но с одной оговоркой. Если этот человек обманет и вернётся, то гореть ему синим пламенем.
- Я беру её по доброте, а не по злобе, со всеми договорённостями, - ответила ведьма. - И выполню всё, что мне велено хозяином.
          Вадим протянул тетрадь, старуха нежно взяла её, как положено, левой рукой и три раза поклонилась. Первый раз хозяину, второй раз на восток, где восходит солнце и третий раз на запад, где оно садится. И не прощаясь, ушла.
         Через час она покинула деревню и больше её не видели. Что с ней в дальнейшем случилось, никто не знал. Только после её ухода в деревне прекратились странные смерти. Нет, люди, конечно, умирали, но только своей, естественной смертью.

          Через неделю, поправив могилу родителей и похоронив убитого мужчину, найденного в сарае (его так никто и не опознал), Вадим простился с Ерёмой и уехал обратно в город.
          А через полгода на имя Вадима пришла телеграмма.
«У нас всё хорошо. Спасибо за помощь. Еремей».