Сашка-расстрига

В церкви святого Николая заканчивалась служба. Наконец, было отпето всё, что должно было быть пропето, и было сказано непонятными древними словами всё, что должно было быть сказано. Поп Александр, собственно ещё совсем молодой человек, нетерпеливо думал о том, что скорее бы снять с себя все эти древние, неудобные облачения и вырваться из душной, пахнущей свечами церкви. Народа на службе было немного, в основном, обычный контингент из более или менее постоянно присутствующих «приходских ведьм» - фанатически настроенных женщин преклонного возраста – и из случайно попавших на службу людей.
Церковь постепенно пустела. К попу придвинулась молодая женщина со скорбным выражением лица.
- Можно с вами поговорить, - стеснительно начала она.
Молодой поп с досадой повернулся к ней.
- Ну что вам?
- Мне тяжело, у меня плохо, - начала женщина и слёзы покатились по её щекам.
«Очередная сумасшедшая», подумал Александр, «Сейчас будет рассказывать, что её черти по ночам насилуют. Чёрт! Не успел уйти!».
- Что у вас случилось? - не скрывая досады, спросил Сашка.
- У меня ребёнок сильно болеет, я боюсь за него.
На мгновение попу стало жалко несчастную мать маленького больного ребёнка, но от этого ещё сильнее захотелось поскорее освободиться от всех этих забот и мыслей.
- Молитесь, и всё будет хорошо, - бросил он, показывая всем видом, что ему надо срочно идти.
- Он выздоровеет? Всё будет хорошо?
- Да-да, бог не допустит ничего плохого, бог хороший, только молитесь и жертвуйте на церковь, - заученно проговорил поп.
Лицо женщины несколько прояснилось. Она сделала неуверенное движение с, якобы, желанием поцеловать руку попа, но было видно, что ей этого на самом деле не хочется, а она только делает вид. Сашка, наконец, с облегчением отвернулся и пошёл переодеваться. «А она ничего. Аппетитная», неожиданно подумал он. В церкви ему всегда почему-то на ум приходили разные сексуальные мысли о молодых прихожанках.
Через неделю всё было как обычно. В церкви, как всегда, было душно. Сашка в своём поповском облачении еле терпел окончание службы, чтобы хоть немного отойти от этой гнетущей атмосферы вечной церковной тоски. Наконец, немногочисленные прихожане привычно потянулись к выходу. К попу стали пробираться две фигуры – пара, явно муж с женой. В женщине поп узнал ту молодую даму, что недавно спрашивала про своего больного ребёнка. У неё было распухшее и красное от слёз лицо. Молодой мужчина смотрел и совсем свирепо. Было понятно, что оба не в себе.
- Извините, у меня умер мой ребёнок, сыночек! – вдруг вскрикнула и зарыдала женщина. Мужчина почти угрожающе придвинулся к попу Сашке.
- Какой ребёнок? – вырвалось недоумённо у попа.
- Вы мне сказали молиться за него, а он умер … Мы не стали его лечить, думали … думали … - женщина не смогла закончить от слёз.
- Вы сказали моей жене, что не надо лечить ребёнка, надо молиться, - угрюмо высказался муж женщины, - мы молились и не лечили его. Он умер.
Мужик так посмотрел на попа, что у того выступил пот под рясой.
- Всё в руках божиих… Бог дал, бог взял… - забормотал Сашка.
- Ах, ты… - вскрикнул муж, но плачущая жена вцепилась в его рукав.
- Что ты, пойдём, пойдём… - испуганно заголосила женщина и потянула его за рукав.
На них уже стали оглядываться.
Пара быстро пошла к выходу. Мужчина злобно оглянулся на попа, но через минуту ни его, ни жены в церкви уже не было.
Сашка долго переодевался в трапезной. Церковные служители мало обратили внимания на этот случай. Мало ли что бывает, бывает и того похуже! По улице Александр шёл уже в обычной одежде. Ему было не по себе, несколько раз он позорно оглянулся по сторонам, не поджидает ли его отец убитого им, попом Александром, Сашкой, ребёнка, или его дружки. Но нет, никто не собирался ему устраивать кровную месть.
Нудная поповская жизнь Александра длилась дальше. Постепенно Сашка стал забывать этот эпизод. Он как-то даже рассказал обо всём своей попадье. Она равнодушно выслушала мужа, но сказала просто:
- Ты-то здесь при чём… Бог его убил. А ты здесь не виноват.
Попадья у Сашки была спокойная, даже равнодушная, тем более к чужому горю. Но у Александра вырвалось:
- Но понимаешь… Если бы я не сказал, чтобы они молились, то ребёночек выжил бы. Они же его перестали лечить после моих слов, понимаешь?
Попадья не согласилась.
- Они сами дураки, надо было дальше лечить ребёнка. Да ещё родят! Они же молодые?
- При чём здесь это…
Словом, от своей попадьи Сашка не нашёл никакого сочувствия своим переживаниям. Иногда ему казалось, что если бы тот мужик всё же несколько раз врезал бы ему, Сашке, тогда, прямо в церкви, одетому в рясу попу Александру по морде, то сейчас ему, Сашке, было бы легче.
Постепенно всё стало забываться. Обычные службы, обязанности помогли молодому попу притупить то чувство вины за смерть ребёнка, которое он испытывал.
А потом наступил памятный день, который Александр запомнил надолго. Всё опять-таки шло как обычно. Как обычно, Сашке хотелось поскорее покончить с этой службой, быстро переодеться в обычное и отдохнуть от всего этого спёртого церковного свечного воздуха. Служба закончилась. Вдруг внутри у попа похолодело – какая-то молодая женщина явно направилась к нему. В какое-то мгновение Сашке показалось, что это та самая безутешная мать умершего ребёнка снова хочет с ним говорить. «Может быть, она убить меня хочет», с ужасом подумал поп.
Но, к счастью, присмотревшись, он увидел, что это была другая женщина. Тоже молодая, но другая. У Александра отошло от сердца. Почти с улыбкой он обратился к даме.
- Вы хотели что-то сказать?
- Да, - замялась она.
Заплаканное лицо женщины близко взглянуло на Сашку.
«Какая интересная… Я бы такую поимел», откровенно подумал поп. Всё это было обычно – в церкви ему постоянно хотелось этих молодых прихожанок. А сейчас, от маленькой радости, что это – другая женщина, не та несчастная, у которой он Сашка, убил ребёнка, он позволил себе откровенно думать о свежем теле этой прихожанки.
- У меня ребёнок болеет. Я ужасно переживаю… Вдруг он умрёт… Наверное, надо… Вы поможете?
- Да-да, - спокойно и даже с удовольствием заговорил Александр, - вы не беспокойтесь. Всё будет хорошо.
В этом месте он запнулся. Надо было снова говорить о боге и о молитве. «Ага, будет молиться и снова не будет лечить. Чтобы снова ребёнок умер?!».
- Вы, вот что … - пробормотал в недоумении Сашка, - вы лечите ребёнка у врачей, лечите. Что врачи-то говорят?
- Врачи говорят – надо лечить.
- Вот и лечите. Он выживет. Если вы будете его лечить у врачей.
- А, - замялась она, - молиться, наверное, надо…
Сашка приблизил своё лицо к женщине, чтобы поменьше народу слышало, что он ей говорит.
- Не надо. Честно говоря, если молиться, то ребёнок умрёт. У меня такое уже было. Не хочу снова ребёнка убить. Не молитесь – только лечите у врачей. Обязательно. Вы поняли?
Лицо женщины просветлело.
- Да, спасибо.
Они попрощались. Сашка с лёгким сердцем переоделся и вышел из церкви. Хоть он не будет снова убийцей! «Хоть одно хорошее дело сегодня сделал», радостно оглядывался он по сторонам. Улица, залитая солнцем, улыбалась ему. Все прохожие казались людьми очень хорошими и радостными. Кусты и деревья весело махали ему своими веточками-листочками.
Вскоре, в один из обычных скучных дней та женщина снова подошла к попу после службы. «Да, я бы такую поимел», снова с удовольствием подумал Александр.
- Я подходила к вам, помните. У меня ребёнок болел. Я боялась.
- Конечно, помню, - радостно заулыбался поп, - Ну как ребёнок, всё нормально?
- Да, пошёл на поправку, спасибо, - улыбнулась женщина.
Они попрощались. Сашка снова с удовольствием шёл по улице, и снова всё было удивительно хорошо.
Дома своей попадье он ничего не рассказал, понимая, что она может заревновать.
Но неприятности начались быстро!
Через день настоятель, крепко пьющий угрюмый мужик, подозвал Александра к себе и сказал:
- На тебя жалуются. Дошло до благочинного. Езжай к начальству.
Помолчав, добавил:
- Что уж ты, Саша! Неужто не мог сдержать свои чувства?!
- Да что я сделал?
Настоятель махнул рукой и отошёл.
Когда Сашка проходил через церковь какая-то вечно толкущаяся «приходская ведьма», злобная баба в чёрном, вместо ответа на его приветствие только что-то злобно прошипела сквозь зубы и отвернулась. Поп впервые сталкивался с таким неприятием. «Вот чокнутая!», подумал, «Небось, нет никакого счастья в личной жизни у дамы».
Сашка был, в сущности, обыкновенный человек, хоть и был попом, поэтому, входя в кабинет к начальству, он  всё равно разволновался, тем более, что такой грозный вызов был у него в первый раз в жизни.
Начальство сидело в своём богато украшенном кабинете, и было явно не в духе. Жирное лицо престарелого благочинного выражало злобу и отвращение. «Как с похмелья мужик», подумал со страхом Александр. То, что благочинный был не дурак выпить, было известно.
- Что, отец Александр, ты бога отверг?! – без приветствия загремело начальство.
- Я… Как это… - растерялся молодой человек.
- Молчать! – продолжал орать благочинный, - Ишь! Не молись, говорит, не молись! Это богу-то!
- Да я… Я не отверг… Я верую.
- Угу, - вдруг спокойно сказал благочинный, - веруешь… А тётки из твоей церкви, вон, слышали, как ты не советовал какой-то прихожанке молиться. Да, ты, что?! Прихожан нам распугиваешь, что ли? Враг церкви?
Наконец, Сашка стал соображать. Это про ребёночка.
- Да ведь я боялся, что ребёнок умрёт, вот и сказал. Ведь один уже умер.
- Кто это умер? – нахмурилось начальство.
- До этого, я другой матери сказал, чтобы молилась за ребёнка, а он умер.
- Ну и что? Нам-то что? Всё в руках божиих. Да я тебя! – вдруг снова заорал благочинный, - Ах, ты еретик, безбожник!
Александр вдруг стало так тошно и так противно, что он неожиданно для себя грубо и громко сказал:
- Чего вы тогда меня здесь держите? На кой мне ваши церковные бабы! Терпеть их! Детей я должен убивать, так что ли?
- Вон! – заорал благочинный, - расстричь тебя, поганца! Вон!
- Да на! – рванул на себе рясу Александр, - На, бери!
Он неожиданно для себя, как во сне, почти не понимая, что он делает, сорвал с себя большой поповский крест и изо всех сил швырнул его в начальство. Крест был тяжёлый и летел легко, но в благочинного не попал, ударился в икону.
Благочинный чего-то продолжал орать, кажется, даже не особо удивившись такому броску Сашки. Александр резко повернулся и молча выскочил из кабинета.
Он бежал по улицам города и с облегчением думал, что больше никогда на свете ему не придётся приходить в эти душные церковные, воняющие свечами комнаты, смотреть на этих злобных, пьющих, молчаливо, казалось, угрожающих ему людей, которые, в основном, окружали его в его поповском служении, и ему от этой мысли постепенно становилось легче.
Сашка остановился посреди тротуара в своей слегка порванной рясе без креста и, не выдержал, стал смеяться, вспоминая сцену с благочинным. Ох, как здорово вышло!
У себя в храме он быстренько всё оформил, уволился с работы. Церковные работники прямо шарахались от него в стороны, только настоятель, хоть и хмуро, но сказал:
- Ну и дурак. Мог бы извиниться и дальше служить.
Настоятель оказался человеком по-своему благородным и понимающим, видно, и не то приходилось видеть ему в своей церковной жизни.
У Сашки никаких особенных планов после увольнения из попов не было, но он испытывал такое облегчение, что как-то он о потере работы не переживал. В радостном замешательстве Сашка бежал домой к попадье, то есть уже к бывшей попадье.
Попадья, когда узнала, что случилось, презрительно скривилась:
- Какой дурак! Какую-то бабу пожалел! Что, у тебя с ней что-то было, что ли?
- Нет, просто ребёночка пожалел.
- Мда… Расстрига…
Помолчали.
- Ну вот что, - решительно встала она, - мне расстрига не нужен. Пошёл ты!
Семейная жизнь расстриги, бывшего попа Александра разрушилась. Его попадья подала на развод и съехала к своей маме. Сашке было жаль бывшую жену, всё же прожили несколько лет, но было понятно, что жить с расстригой этой бывшей попадье было невмоготу.
Всё потихоньку наладилось. Александр устроился таксистом. Работа тяжёлая и малооплачиваемая, но той непрерывной душевной тяжести, которую Сашка всё время испытывал, будучи попом, у него уже не было – и то ладно! В церкви он не заглядывал, просто очень было противно всё вспоминать. Постепенно жизнь в попах стала представляться ему чем-то похожим на тюремное заключение, хотя он никогда не сидел.
Какая жизнь у таксиста – мелькание бесчисленного количества людей! Все куда-то едут, торопятся. О, снова клиентка! В салон села молодая женщина. Они тронулись.
- А я вас помню!
- Меня? - Сашка мельком взглянул на пассажирку, - А, старая знакомая!
- Это же вы были попом, вы мне сказали не молиться за ребёнка, а лечить его!
- Ну да! Меня за это выгнали из попов.
- Ой, я вам жизнь испортила…
- Мне? Да нет, что вы – всё нормально! Ребёночек-то здоров?
- Здоров, всё хорошо!
- Вот видите, я ему, получается, жизнь спас.
Сашка рассказал, как когда-то убил больного ребёнка, посоветовав молиться за его здоровье. Юля (она представилась, они познакомилась), с большим вниманием слушала его.
- Вы замужем? – не выдержал паузы Сашка.
Она засмеялась.
- Разведена. С ребёнком.
- Ну, так и я одинок с недавних пор!
- Саша, вы слишком откровенны.
- А чего хитрить! Давайте поженимся, а ребёнка я усыновлю, - Сашка сам не верил своей смелости.
Юля с изумлением посмотрела на него:
- А ты, Саша, не боишься, что я соглашусь?
- Юля, разведённые мужчины жаждут новых браков, это известно!
Они поженились и живут вполне счастливо.