Кадры решают все

По старой памяти часто интересуюсь обстановкой в Одессе. Пока ничего хорошего. По-прежнему вода в море оставляет желать тщательной очистки. Хотя есть и хорошие новости. Появилось сообщение, что на Тилигульском лимане стали выращивать устриц. Если это так, то скоро меню в одесских ресторанах, наряду с мидиями,  украсит  редкое деликатесное блюдо. Спешите в Одессу, чтобы успеть на устрицы! А вот еще потрясающая новость: на Привозе появилась кефаль, и местные жители гадают, можно ли ее потреблять. Спешу их успокоить: в Одессе кефаль исчезла вместе с нашествием националистов, а приплывать обратно из других мест рыба не изъявляет желания по вышеупомянутой причине. То есть, на  Привозе кефаль  не местного разлива, а, скорее всего, привозная из Турции или Греции. Поэтому  ее можно жарить, фаршировать  и даже пробовать кушать.

А вот раньше…
Кроме сотен рыболовов – любителей, под Одессой дислоцировались рыболовецкие  артели, которые кроме  шаланд  Кости-рыбака  располагали рыболовецкими сейнерами, неводами и другим необходимым оборудованием.  И эти артели заваливали Привоз и другие одесские рынки кефалью, скумбрией, камбалой, дунайской сельдью  и другими рыбными деликатесами. Рыба в Одессе была и не только бычки! Всякая, и ее было много! Правда, было это давно. 
Конечно, и тогда было не все гладко. Кадры  решали все. Хочу  немного рассказать о том времени и о том, какая связь между профессиональной добычей рыбы и кадрами.
Начну со знакомого для всех одесситов места, а именно с Лузановки. Известно, что когда-то там был шикарный по одесским меркам пляж. Так вот, если расположиться на кристально чистом песочке  Лузановки  (тогда он  еще был таковым) и поглядеть в сторону, откуда встает Солнце, то на фоне живописного мыса, замыкающего восточный край одесской бухты, можно было увидеть стоящие в прибрежной акватории сейнеры. Это  был флот местного рыболовецкого колхоза, который в 50-60-е годы прошедшего столетия  вылавливал рыбку весьма продуктивно, при этом  полем  своей промысловой деятельности охватывал черноморское побережье от Дуная до Туапсе. Вот только один настораживающий нюанс. В этом рыболовецком колхозе председатели менялись: если не через год, то через два – обязательно.  Пока фамилии председателей менялись с Кириченко на Шарапова,  еще ничего, колхоз продолжал существовать.

Но вот появился председатель по фамилии Штейн. Что первым делом сотворил председатель Штейн? Не отгадаете.
Он открыл в рыболовецком колхозе картонно-упаковочный цех! Для чего? Чтобы занять работой тех рыбаков, которые оказались не удел. К примеру: не сезон или, допустим, нужно поправить здоровье. Одним словом, замысел вполне благородный. В результате этого благородного решения упала добыча рыбы (наверное, некоторая наиболее ленивая часть колхозников предпочла теплый цех шаткой и холодной палубе). Упала добыча – снизились заработки добытчиков. А тут еще рыба ударилась в эмиграцию. Народ с сейнеров стал линять. Чтобы удержать рыбаков на плаву, Штейн и его последователи принимают  следующее  мудрое решение: некоторую часть улова рыбаки получают право изымать в личное пользование, тем самым компенсируя понижение оплаты своего труда от колхоза. Какова при таком подходе была заинтересованность руководства колхоза можно лишь догадываться.

А далее произошло вот что. Уловы, сдаваемые в колхоз, стали катастрофически падать. Прошел еще какой-то сезон и сейнеры пришлось колхозу продавать, поскольку их содержание не покрывалось приносимым от их эксплуатации доходом. Колхоз еще некоторое время существовал за счет картонно-упаковочного цеха. Потом пришла его естественная гибель, то есть колхоза вместе с цехом. Судьба председателя Штейна и его последователей никого из действующих властей не заинтересовала, ибо новым президентам и головам (мэрам) было не до этого. Воистину: «Кадры решают все!» Добавим: и остаются безнаказанными.