О Любви. Обыкновенное чудо

  В который раз убеждаюсь,  Галя, для меня – источник вдохновения. Сегодня, наконец-то, решилась сходить к ней в гости. Долго я собиралась. То заболевшие внуки были у нас, то на праздники гостили родные, то сутки, почти не отрываясь, писала рассказы, из-за которых мой муж был очень сердит и пообещал развестись со мной. Но не могу же я всё время писать только по ночам. Правда - же? То домашние дела не пускали, а то весенние перепады погоды, плохо повлияли на моё здоровье, заставив несколько дней не выходить из дома. Но сегодня, с утра, шел тихий дождь, дел во дворе и на огороде не было и муж, милостиво разрешил мне сходить к Гале. Мои подруги про себя бы сказали: « Кто бы его спрашивал?!» Я – спрашиваю. А по Гале я просто  очень скучала. Звоню ей.
- Привет! Ты дома?
- Дома. – Устало отвечает она.
- Не помешаю, если приду?
- Приходи.
- Я не одна.
- А с кем?
- Мы втроём, я и два рассказа, - смеюсь я.
- А-а-а, приходите, конечно, - смеётся в ответ Галя.
  Сунув ноги в резиновые галоши, выхожу из калитки и чапаю, по зелёной траве, по накатанной мокрой дороге, не забывая вертеть головой в разные стороны и вбирать в себя запахи весны. Запах цветущей сирени сводит с ума. Почти в каждом дворе или палисаднике буйно цветёт сирень, у кого-то обычная, у кого-то белая, у кого-то редкая, цвет насыщенный, почти бордовый. У двух-трёх дворов растёт каштан и только у нас он обильно усыпан цветущими свечками белых цветов. Благодать!
  На мои галоши налипает всё больше грязи. Ну вот, я и дошла. Палисадник отгорожен высокой сеткой и лёгкой калиткой. А за ними идеальный порядок и буйство красок – тюльпаны цветут. Ох, сколько! И красные, и розовые, и бело-красные, и красно-жёлтые, а над ними склонила свои ветви молодая берёзка. Листочки нежные, чуть поворачиваются то в одну, то в другую сторону от падающих на них лёгких капель дождя, как - будто ладошки подставляют и просят: « Ещё, ну пожалуйста, ещё». Прохожу во двор. Встречает хозяин. Здороваюсь.
- Привет! А где Галя?
- Привет! Где ж ей быть в такую погоду? Дома. Проходи.
Захожу в дом. Никого.
- Привет. – С порога ещё раз здороваюсь с хозяйкой. – А-у-у.
- Проходи, - раздаётся из дальней комнаты, - Саша мне уже сказал, что к нам идёт « синенький скромный платочек».
Ой, а я и правда, в синем платочке. В кухню выходит Галя.
- Садись.
  Я усаживаюсь «на своё» место за стол у окна. Начинается обычный разговор, о детях, о внуках. Галя рассказывает о младшеньком,  Савушке, Ваня, его старший брат, называет его Савёнком . Приболел,  малыш. А сам Ванюшка готовится к выпускному балу в садике. Галя рассказывает, как по телефону он говорит бабушке, как будет проходить праздник. Как будут мальчики в строгих костюмах, при бабочках и белых перчатках, танцевать с девочками, как девочки присядут на колено к мальчикам, а потом будут кружиться вокруг них в красивых пышных платьях. Наизусть  продекламировал Ванюшка  все стихи и слова, которые ему поручили выучить. И как бабушка долго молчала по телефону, потому что плакала от счастья, а внук, почувствовав, спросил: «Ты плачешь?» Как Галя призналась дочери, что это счастье, что у неё есть она, Марина, и как хорошо, что с ней можно поделиться и просто поговорить. А Марина сказала то же самое о Гале и посетовала, что ей не с кем будет поговорить в будущем, ведь у неё два сына.
  Что Гале очень нравится, как разговаривает Серёжка со своими детьми, как он строг, но справедлив. Что старшему внуку уже семнадцать,  и он весит девяносто пять кило: «Хорош, «кабанчик», вымахал!» Рассказывает, как упорно занимается Ксюшка в своей студии. Что получила по русскому пять, а вместо того, чтобы порадоваться за неё. Мама сказала: «С ума сойти! Ты что, с дуба рухнула?» А бабушка Таня воскликнула: «Списала?» И никто не заметил, как упорно шла к этой пятёрке Ксюшка, каких трудов ей это стоило.
  Мы разговариваем о кошках, которые гуляют со своими хозяйками по улице, сопровождая их, как преданные собаки. Об удивительной кошке  Ляльке, которая выгуливала свою хозяйку, о том, как её спасали. И ещё о многом разном, о чём могут говорить женщины, долго не видевшие друг друга.
  Я тоже делюсь с Галей своими впечатлениями. Рассказываю, как рада была людям, когда на Радоницу , Родительское, была на кладбище, как ощущала присутствие давно умерших людей и со слезами на глазах, просила передать моим родным, что я их помню и люблю. Как побывав на кладбище, моя душа успокоилась. Я рассказываю, кого видела, с кем разговаривала. Какие люди красивые и родные.
- Ещё бы, лет пять никуда не выходила, -  комментирует Галя, - пожалуй соскучишься по людям.
Соглашаюсь.
- Видела Ольгу и Толю. Как она похорошела! Материнство ей к лицу.
- Кстати, Ольга рассказывала, как она с сынишкой в больницу попала, а там Оксанку встретила. А та ей рассказала удивительную историю.
Галя пересказывает мне рассказ Ольги, а я внимательно её слушаю.

  Разболелся Димка, в очередной раз, но только теперь дело дошло до больницы. Врач настаивала на госпитализации. Ольге хотелось лечиться дома, но здоровье сына важнее, пришлось уступить врачу и ехать в больницу.
  Уложив ребёнка спать в палате, Ольга вышла в больничный коридор, где прогуливались мамаши.
 Ты Оля? – раздался сзади приятный голос.
- Да-а-а, - удивлённо и протяжно тянет Ольга.
- Ты меня не помнишь? Я Оксана, из Светлого.
- Оксанка, ты что ли? Да тебя и не узнать. Сколько времени прошло, как вы уехали. А ты здесь как?
- С дочкой, Лианкой. Болеет. Она спит сейчас в палате.
Женщины присели на лавочку и разговорились; о детях, о родителях, как жили всё это время, о своих семьях.
- Димка часто болеет, вот мы и здесь, - рассказывает Ольга.
- Ты замужем? – Спрашивает Оксана.
- Да.
- А муж кто? Местный?
- Ты его знаешь, Толя.
- Тот самый, Со школы? Надо же, добился своего. Ты же из-за роста с ним встречаться не хотела?
- Глупая была. Маленький да маленький, а сейчас и не замечаю, что он меньше меня. Он настоящий. За ним, как за каменной стеной. Правду говорят, «мал золотник, да дорог, велик пень да,  дурень». Всё хорошо было, только детей долго не было,  уже смирилась, а тут, в сорок два года поняла, что  беременна.  Запсиховала, в голове только  одно, «что люди скажут, осудят». Хотела аборт сделать. А он мне говорит: «Ты же сама детей хотела, ну не получалось столько лет. А теперь нам Бог ребёночка послал. А ты его убить собираешься? Если сделаешь, уеду навсегда». Так и образумил. А теперь радость какая – сыночек. И до людей мне теперь нет никакого дела. Семья у нас. Сын растёт. А у тебя, Оксана, как жизнь сложилась?
- Да всё хорошо. Муж у меня хороший. Замуж вышла, дочь Сабина родилась, тринадцать ей уже. Всё время дома, с ребёнком. Так на работу больше и не вышла. Муж здесь работал, пока работа была, а потом в Москву стал ездить. Нам хватало. Своё хозяйство и муж деньги привозил. Однажды приехал, еле до дома дошел, ноги не слушаются и слёг надолго. И по больницам и по бабкам помыкались, ничего не помогает, только деньги прокатали. И он уже надежду подняться потерял. Одно мне твердит: «Обуза я тебе. Разводись, устраивай свою жизнь. Мне, видно, не подняться». Ну, сама подумай, как я его брошу? Такая тяжесть на меня навалилась. Вышла я из дома, плачу и бреду не знаю куда. Живём  то мы в селе, рядом с городом, я и не заметила, как в город пришла. Очнулась, когда по каким-то высоким ступенькам поднимаюсь, голову подняла – церковь. Женщина, какая то из дверей выходит навстречу. А я ей говорю: «Нельзя мне туда, я же мусульманка». А она в ответ.
- Бог един. Если ноги в церковь принесли, значит сюда и надо.
Обняла она меня, завела в открытые двери, усадила на лавочку. Я ей про свою беду и рассказала всё. А она подвела меня к иконе, я даже из-за слёз и не рассмотрела, встала на колени, а меня перед собой поставила и говорит: «Я буду молиться и ты молись.  Проси своими словами, как душа подскажет, как можешь, о выздоровлении мужа».
  Не помню, как я молилась, сколько времени прошло, помню только, что сильно рыдала и рассказывала Святому лику о своей беде, повторяла за женщиной слова молитвы и молила о помощи. Хорошо, что в это время в церкви почти никого не было. Но когда я вышла из церкви, так легко мне было, так хорошо. А матушка мне и книжечку с молитвой дала: «Молись. Всё у вас будет хорошо». Всего-то и сказала. И правда, после того дня, муж мой немного стал ногами шевелить, боли такой не стало, потихоньку-потихоньку поднялся и ходить стал. А вскоре силу почувствовал и на работу поехал. С тех пор он больше не болел. А мы с ним уже младшенькую нашу родили, радость нашу. Вот такое чудо.

- Ты веришь в чудеса? – Спрашивает меня Галя.
- Верю. Так бывает, - говорю я.
Ну как мне не верить. А я? А моя история? Ведь жива же. И хожу самостоятельно, без сопровождающего. Мало того, ещё одна история поразила меня в самое сердце. История, рассказанная мне Лёлькой, о людях живущих совсем рядом, в соседнем районе.

  Заболела женщина. Проблемы с ногой, то ли серьёзный перелом, то ли ещё какая-то напасть. Но никакое лечение не помогало. Семья мусульманская. И кто-то из знакомых привёз маленький пузырёк маслица из православного монастыря, очень далеко от наших мест. Стали мазать больную ногу  этим маслицем, освящённым на мощах Святого. Пошло улучшение. Но пузырёк не резиновый, маслица осталось на донышке. Очень сокрушались люди: «Вот-вот закончится. А где ещё взять?» А на утро пузырёчек стоял полный! Три раза пополнялся святым елеем пузырёк. Женщина излечилась. И вся казахская, мусульманской веры, семья покрестилась в православие.
  Как-то в церкви, готовясь к покаянию, услышала за спиной тихий плач. Оглянулась. Хорошая подруга сестры по мужу, красавица казашка Валя. Кивнула, здороваясь. После исповеди оказались рядом.
- Плачу, не могу остановиться, - извиняясь, говорит она.
- Это хорошо, - поддерживаю её я, - это душа слезами очищается.
- Правда, - с надеждой говорит Валя. – Вот покрестилась в православную веру. Маме даже не сказала. Мы же мусульмане были. А мне здесь лучше.
Что её привело к вере православной, я не успела спросить. Тяжела вдовья доля. Какие испытания пришлось ей пройти, я не знаю. Только вспомнились мне слова моей бабушки Кати, Екатерины Герасимовны.
- Придут тяжёлые времена. И будет Господь набирать воинов Света в свои ряды. И опять потянутся люди к Вере, как к солнцу  из темноты.
  Наверное, совсем близко те трудные времена, если всё больше и больше строится церквей, если всё больше людей приходят к Вере. «Слабый человек в несчастье обвиняет всех в своих бедах, сильный – ищет Бога».  Не помню точно, кто это сказал, по-моему, Иоанн Златоуст. Но ведь так же!?