Арка 1. 2. Шестнадцать лет назад

      Двадцать лет назад родился Александр. Один год. Тогда еще темные волосы и темные глаза. Но не успело ему стукнуть четыре, как темный цвет сменился светлым, а глаза обрели чистый зеленый, какой бывает только у самой Природы.
      Авис, будучи бесплотным духом, мог находиться рядом с маленьким принцем столько времени, сколько сам того желал, и никто не мог ему помешать. Однако счастье длилось недолго, ведь в этой маленькой стране никогда не видели таких, как он — Александр. Страх подтолкнул людей на ужасные вещи. И первыми их ошибкой и трусостью стали нарицательные «монстр», «нелюдь», «дитя Сатаны», «выкормыш тьмы»… Следом в спину маленького принца ударило презрение дворца, после чего, через два дня, он оказался в башне. Совсем один. Не понимающий страхов людей, не знающий причин их агрессии.
      Но с ним был Авис Мартурис. Тот, кто сопровождал его и в огонь, и в воду, тот, кто отправился вместе с ним в башню.

      Когда комнаты и сильнейший в истории человечества барьер были наскоро приготовлены для заключенного четырехлетнего Александра, маленький принц уже прибыл на место. Ступая босыми ногами на ступеньку, выходя из решетчатой безвкусной кареты в одной только сорочке, напоминающей бесформенное длинное исподнее платье, он увидел массивное строение, похожее на небольшой, но крепкий замок. Конец единственной каменной стены-крепости венчала высокая белая башня, крошащаяся от давления сильного вьюна, в который была овита вся Северная башня.
      Но юный Александр еще не знал, что всю свою жизнь он проведет в ней; мальчика больше занимали красивый грушевый сад и яркие цветы в конце мая, окруженные аккуратненьким низеньким рядом декоративных штыков. Александр, одетый по-летнему легко и босо, бегал по небольшому пяточку майской колючей зелени, прыгал через каменную пыльную дорожку, и особая радость посещала его лицо, когда он прятался в пушистых кустах желтого метельника, пока взрослые люди о чем-то разговаривали у входа в этот дом.
      Авис, знавший причину переезда, был крайне недоволен и раздражен. Он облетел весь замок, прощупал барьер и понял, что так просто он его не разрушит. Понял, что даже используй он все свои силы, барьер все равно остался бы на месте, потому что сила барьера и его сила были родны, связаны кровью друг с другом, происходили от одного создателя.
      — Ваше высочество, — крикнул проводник. Мальчик обернулся, равнодушно посмотрел на мужчину зелеными глазами и проигнорировал, спрятавшись за веткой куста. Мужчину передернуло от взгляда, и он был уже готов сесть в карету и уехать, но приказ короля должен был быть выполнен не только потому, что его отдал Ээрия дэ Садок, но и для безопасности страны, чтобы избавить мир от таких, как этот ребенок. — Александр! — настойчивее позвал мужчина, и маленький принц наконец-то выглянул из-за куста. — Подойдите сюда, живее, — поторопил; мальчик выбежал из-за куста и встал рядышком, почти касаясь ноги человека плечом, однако мужчина сделал шаг вбок. — Знакомьтесь, это барон Фарен. Отныне он будет заботиться о вас. Пройдите с ним.
      Перед Александром стоял высокий, мужчина лет сорока. Его культуристское тело скрывали рубашка и пиджак, а накачанные ноги — брюки. Это был человек в педантично выглаженном и строгом костюме, но с достаточно добрыми глазами и округлым лицом, немного полноватым, отличным от всего тела.
      Он посмотрел на мальчика и жестом пригласил в дом. Маленький принц доверчиво проследовал за мужчиной, попутно с энтузиазмом разглядывая строгую обстановку дома.
      — Вы моя новая няня? Но вы мужчина, — четко выговаривал мальчик. Барон непонимающе посмотрел на ребенка, перебирая в голове все знакомства с детьми его возраста, а потом обдумал вопрос Александра и ответил:
      — Не совсем. Я ваш надзиратель, а это — отныне ваш дом, — кивнул головой, демонстрируя высокую белую башню.
      Александр хотел спросить, кто такой надзиратель, но к этому моменту они вышли с одной стороны стены-крепости и пошли по ней к Северной башне. Забыв про вопрос, радостный новым видам сверху, Александр подбегал через одну щель к следующей и выглядывал. Барон не препятствовал его опасным забавам, думая, что если тот упадет и разобьется насмерть, это будет лучшим вариантом, лучшей его кончиной, чем то, что предстояло юному принцу, или уже юному заключенному, заложнику своей судьбы.
      Пройдя вход башни, они поднялись по винтовой лестнице на самый верх, единственный этаж, и барон Фарен потянул на себя тяжелую железную дверь. Когда Александр вошел, то явно не обрадовался, состроив недовольную гримасу серой обстановке. Он увидел просторную гостиную с бело-серыми стенами из камня. Барон провел мальчика в еще три комнаты — ванную, уборную и спальню. Они ничем не отличались от предыдущих, разве что предназначением и специальной мебелью, в остальном же имели все такой же невзрачный вид и голые стены камня.
      — Она мне не нравится, — угрюмо констатировал мальчик.
      — Ничего не поделать. Когда-то здесь жил кое-кто богатый и нелюдимый, но теперь это ваша тюрьма. — Барон присел на корточки и закрепил на голых худеньких ногах кандалы, чтобы он не убежал, а потом выпрямился, но не до конца: остался в полусогнутом состоянии, нагнулся к уху Александра и положил на его маленькие плечи широкие мозолистые ладони. — Вас сюда сослали, потому что очень боятся и чураются, потому что среди людей вам не место, но здесь, — он кивнул, демонстрируя комнату, — здесь вы никому не навредите, никого не напугаете и спокойно проживете в одиночестве, — барон Фарен выпрямился и подошел к двери. — И напоследок, — повернулся, чтобы сказать, — еду вам будут подавать и забирать через это окошечко в двери, в определенные часы, поэтому следите за ним внимательно.
      Когда надзиратель ушел, Александр потопал отяжелевшими враз ногами, подергал цепь и подбежал к широкому и высокому, почти во всю стену окну, через которое виднелась вся Левера и даже замок — бывший дом Александра. Вдалеке мальчик заметил удаляющуюся карету и печально проводил ее взглядом до того момента, пока она совсем не измельчала, и глаз перестал ее различать среди валунов, желтых песков и деревьев.
      Все это время Авис наблюдал совсем рядом, злился и метался, не зная, что делать, ведь того, кого он так долго ждал и еще дольше искал, сейчас запирают там, откуда нет выхода, нет просвета.
      Авис Мартурис внимательно следил за мальчиком, который едва ходил от ноши на ногах и обследовал комнаты, новое жилище со множеством зеркал. Казалось, мальчик еще не до конца понимал, что произошло, и теперь бегал с места на место, подсознательно ища ответы — выход из этого угнетающего места. Однако Авис не знал, как помочь ему, и просто летал вокруг ребенка.
      Наконец Александр успокоился, тужась, развернул стул, сел на него и стал неотрывно глядеть на окошечко, видимо, проголодавшись от сильного волнения. Авис устало опустился рядом, сев в воздухе в позе лотоса, и принялся следить за окошечком вместе с Александром.